— Алексей, у тебя как с абстрактным мышлением? — Дождавшись тишины, спросил сержант.
— Отсутствием не страдаю.
— Тогда вот тебе задача для олимпиады. Сможешь объяснить, почему участились случаи проникновения в текущую реальность всяких «попаданцев» именно на нашем участке?…Только не торопись, обдумай всё тщательно.
— У меня есть одна версия… — Подумав ответил РЭБовец. — …Мы сейчас у самой границы переноса — это во–первых. Тут могут быть сохранены некоторые остаточные эффекты. Нас, абсолютно чуждых этому миру много сконцентрировано в одной точке пространства–времени. Таким образом мы можем служить этаким маяком, на который будут слетаться все, кто так или иначе пребывает в точке бифуркации или в состоянии, способствующем квантовому переносу…Если хотите знать моё мнение, как только вечеринка закончится, надо срочно разлетаться всем по своим «Хибинам», пока сюда дивизию Вермахта не десантировало…Одна немка, насколько я знаю, у нас уже есть, так что же им мешает… И ещё: помните тех немцев, которые месяц назад из окружения в Сталинграде прямо на наших погранцов вышли с поднятыми руками. Ребята тогда рассказывали, будто вокруг них какое–то время ещё падал снег…
— В общем, всё как я предполагал. — Задумчиво проговорил Евгений. — Есть ещё одно звено в этой теории…Оно меня беспокоит больше всего… Все эти люди были извлечены из безвыходных ситуаций: там исход только один смерть — без вариантов.
— Товарищ сержант, вы хотите сказать, что…Но у нас же преимущество в стратегии и тактике.
— Вот именно. Это значит у нас более благоприятные условия…Я сам пока ничего не утверждаю, это только теория. Ладно, короче, пойдёшь сейчас со мной к сержанту Дугласу МакКою и изложишь ему свою гипотезу.
***
[Нейтральные территории, к западу от Китайской Народной Республики Хэйлунцзян]
— Шанцзян, наши солдаты готовы. — Почтительным тоном оповестил высокий человек с нашивками НОАК на камуфляже.
— Очень хорошо, Дасяо. — С удовлетворением изрёк пожилой китаец плотного телосложения, с благородной сединой на висках. Он осматривал джунгли с возвышенности при помощи бинокля, во время этого занятия его опекала целая ватага телохранителей, при этом некоторые успешно имитировали элементы окружающего ландшафта. — Выдвигаемся немедленно, это приказ.
— Слушаюсь, шанцзян.
Взглянув напоследок на погружающуюся в туман зелень, Линху Чжиган Кунмин, шанцзян сухопутных войск НОАК, убрал бинокль в чехол и чинно проследовал к своему автомобилю. Охрана проследовала за ним, обозначая периметр защиты вокруг командира, и прочерчивая пространство дулами винтовок и оптических прицелов.
К тому времени, когда шанцзян занял своё место на заднем сидении автомобиля, танкисты уже убрали всю маскировку со своей бронетехники, а солдаты погрузились в грузовики. Рёв двигателей заставил джунгли задрожать. Но китайцы не боялись раскрыть свою дислокацию, не боялись внезапной атаки, как не боялись и смерти. И ещё они знали точно: пришельцы бегут как крысы с корабля. Так стереть их с лица земли!
«Теперь будем биться на равных.» — Подумал Чжиган, когда колонна осторожно тронулась вперёд по узкой дороге, уходящей через нейтральные территории на запад.
***
[Берлин, Май 1945 года.]
Русские танки подобно каткам превращали любое сопротивление в безответный тонкий слой на германской земле. Это была цена, которую германский народ платил за годы кровавой бани на оккупированных территориях и за непомерную гордыню.
Амалию почти отправили на восточный фронт, который теперь подозрительно близко сместился на запад. Но фронт успел раньше неё. Теперь она, как и все, кого успели схватить в охапку и натянуть в мундиры, заткнув сверху касками и фуражками, ютилась среди распадающихся останков Третьего Рейха. Один из таких останков упал и разбился об брусчатку переулка, когда она, сжимая бесполезный карабин Mauser K98k, караулила танковую колонну. Амалия не умела стрелять, стрелять не умел никто из их на скорую руку собранного взвода. Когда тяжёлое дыхание советских танков подкралось совсем уже близко, она решилась. Выскочив на мостовую, по которой поступью победителей маршировали бронированные советские «катки», Амалия преградила им дорогу, при этом широко разведя руки и растопырив пальцы. Улица была слишком узкой, чтобы её объехали и водитель головного танка вынужден был затормозить.
— Тебе, что, дура, жить надоело?!! — Закричал на неё, спрыгнувший с брони солдат, и с ходу начал отпихивать её к обочине.
Он даже не мог представить себе, что на этот вопрос Амалия могла ответить утвердительно, если бы знала русский язык. Вместо этого она дрожащими руками наставила на солдата карабин, но тот не растерялся и одним движением выбил карабин из рук Амалии.
Амалия поняла, что ничего не может. Ни против стальных монстров, ни против всего мира. Внутри неё что–то треснуло и звонко разлетелось осколками. Потом некоторое время была темнота, в которой ощущалась только влага на ресницах и щеках, дыхание и приглушённый стук сердца.
— Чего вы там встали?! — Закричал прибежавший откуда–то другой солдат.
— Да тут девка какая–то улицу собой перегородила!
— Какая?!
— Да здесь…стояла…только что… — Удивлённо оглядывался боец.
— Да хрен с ней, давайте, поехали уже!
***
[24 Июля 2023 года, недалеко от Стронг, Арканзас,
восточная граница Техасской Республики. Четырьмя часами ранее]
— Вперёд, мои миньоны! Вставайте, канайте и разрушайте! — Голосом киношного злодея произнёс Сэмюэль Беркофф и его пальцы нависли над манипуляторами.
— Это тебе не «плейстейшн»! — Напомнил ему компаньон.
— Да, это даже круче! — Радостно отозвался Беркофф.
— А кто–то не наигрался…
Дроны в своих укрытиях ожили, как скорпионы, почуявшие добычу. И так же как скорпион готовит жало на хвосте к единственному смертельному броску, дроны нацелили свои особые противотанковые орудия калибра 20 мм. Специальные пули были разработаны в последние годы войны и стали чрезвычайно эффективны как против бронированной техники, так и против не менее бронированной живой силы противника. Всего 20 мм. Но этого хватало: сверхпрочный реактивный снаряд разгонялся до ненормально большой скорости и, прошивая цель, детонировал внутри, освобождая всю разрушительную мощь. Ходовая часть танков была выведена из строя моментально и они беспомощно ложились на брюхо.
Пехота попыталась выяснить, откуда ведётся огонь, но и для них нашлось гостинцев. Особые самонаводящиеся мины, как репей цепляющиеся на любую поверхность, уже покинули свои капсулы и, пролетев по параболе, впивались в бронекостюмы арконских солдат. Те пытались их снять, но всё тщетно. Зловеще мигающие красным полусферы теперь торчали у каждого на самых видных местах. А потом они детонировали, отрывая конечности, головы, или оставляя в корпусах бронекостюмов и телах здоровенные дыры .
***
В чувства её привёл звук пулемётной очереди. Короткая — выстрелов на пять. Сначала она подумала, что стреляли в неё. «Ну вот всё и закончилось, это даже не больно.» — с облегчением подумала она, но после звуков выстрелов раздался дурной радостный вопль. Он настолько не подходил ситуации, настолько диссонировал с окружением, в котором она находилась, что Амалия сразу открыла глаза и тут же сощурила их от яркого света и непривычно жаркого воздуха.
- W–was? — Испуганно прошелестела она и опустилась в короткую траву, покрывавшую землю.
Вокруг неё всё было неизвестно: суховатая зелень под ногами, маленькие уютные домики, явно отличающиеся по архитектурному стилю от немецкого — слишком простые и не подходящие по климатическим условиям. И они были целыми. Не дымящихся руин, ни разваливающихся по кирпичикам обгоревших, солидных некогда строений, не было видно нигде. Воздух был душный, жаркий, резко контрастирующий с весенней прохладой европейского континента.
Снова послышалась стрельба. Амалия, сориентировавшись, увидела, откуда доносился звук. За домиком в кустах из мешков с песком была сооружена огневая точка. Раздетый по пояс солдат, в странных штанах и ботинках стрелял по кому–то вдали, иногда посматривая в прицел пулемёта. Почти каждая очередь завершалась одним из тех самых диких воплей, который заставил её придти в себя. После одного такого клича, сидящий рядом с ним, и, явно корректирующий огонь, солдат дал стрелку подзатыльник и что–то проорал на ухо на своём языке. Со стрелка при ударе слетели тёмные солнцезащитные очки, совершенно нелепые и неуместные. Амалия не сразу узнала язык, на котором общались солдаты, это был английский. «Союзники!» — сердце у неё ёкнуло и она начала пятится, и вдруг упала, обо что–то зацепившись пяткой. Потирая ушибленное место, Амалия встала, повернулась и попыталась бежать в противоположенном направлении, но вместо этого медленно побрела, вытаращившись на небо. На небе наплевательски висели две луны. Любование прервал еле слышный звук слева от неё. На землю плавным кошачьим движением откуда–то сверху спрыгнул… Тут Амалия перепугалась не на шутку и закрыла ладонью рот, раскрытый в беззвучном крике. Прямо на неё шло расплывчатое пятно с человеческим лицом. Лицо, правда, угадывалось лишь отдельными контурами, так как на нём была маска. Пятно как будто повторяло цвета, рисунки и очертания прилегающей местности. Скорее даже, это нечто было прозрачно и Амалия сейчас смотрела сквозь него. Она снова оступилась и снова упала, ойкнув. Подняв глаза, она увидела, что пятно нависло над ней и тянуло к ней свою полупрозрачную щупальцу. Она в испуге защитилась от него согнутой в локте рукой, но вдруг увидела, что щупальце заканчивается вполне человеческой пятернёй, протянутой к Амалии ладонью.
Пятно что–то спросило на незнакомом странном языке, потом оглядело Амалию с ног до головы. Выражение «лица» «кляксы» изменилось. Кажется, теперь оно выражало удивление.
- Deutsche?