О, Владычице Царице Небесная!
Ты мне упование и прибежище, покров и заступление и помощь!
Моление теплое и стена необоримая,
Милости источниче, мирови прибежище…
Было это в начале Х века, в 911 году, когда в пределы Византийской империи вторглись полчища сарацин. Однажды, во время воскресного всенощного бдения, во Влахернский храм в Константинополе, где хранились риза, омофор и часть пояса Богоматери, вошел блаженный Андрей, Христа ради юродивый. Был в то время в храме и Епифаний – знатный юноша, ученик блаженного, вместе со своим слугой. И в четвертом часу ночи Андрей увидел величественную Деву, идущую со свитой от царских врат. Ей предшествовало множество святых, а Иоанн Предтеча и Иоанн Богослов поддерживали Ее. Когда Дева приблизилась к амвону, блаженный Андрей спросил Епифания:
– Видишь ли Госпожу и Царицу всех, молящуюся о всем мире? – Вижу, святый отче, и ужасаюсь, – ответил Епифаний.
Дева долго, со слезами молилась и по окончании молитвы сняла с Себя покрывало и распростерла его над народом в храме.
Жители Константинополя, узнав о знамении, воспряли духом – и действительно, вскоре греческие войска погнали сарацин.
В Византийской империи этот день не был внесен в число праздничных, но в Русской Православной Церкви в память этого события установлен праздник Покрова Пресвятой Богородицы, который празднуется 1 (14) октября. Это один из самых почитаемых праздников нашего народа. В акафисте Покрову поется: «Покрый нас честным Твоим покровом и избави нас от всякого зла, молящи Сына Твоего Христа Бога нашего спасти души наша…»
Существуют многочисленные свидетельства о том, что Божия Матерь – покровительница и заступница христиан перед Богом. Не раз Она удерживала бич Божий, уже поднятый для удара. Причем входит Она в судьбы не только народов, но и отдельных людей, не только святых и благочестивых, но и злых и грешных. Она может предупредить какого-нибудь нечестивца: «Покайся, а то худо будет!» Может прийти незваной и нежданной к больному, который и не думал о Ней. Может помочь в самом простом, бытовом деле. А может и обратить в бегство вражескую рать, потопить корабли…
Одна из самых распространенных и любимых молитв Богородице звучит так:
«Царице моя преблагая, надежда моя Богородице, приятелище сирых и странных предстательнице, скорбящих радосте, обидимых покровительнице! Зриши мою беду, зриши мою скорбь, помози ми яко немощну, окорми мя яко странна. Обиду мою веси, разреши ту яко волиши: яко не имам иныя помощи разве тебе, ни иныя предстательницы, ни благие утешительницы, токмо Тебе, о Богомати, яко да сохраниши мя и покрыеши во веки веков. Аминь».
С самого начала Божия Матерь покровительствовала Константинополю, городу, который еще основателем его Константином был посвящен Богородице.
Живоносный источник
В древности неподалеку от Константинополя, на расстоянии одной стадии от Золотых ворот, была роща кипарисов и платанов с источником чистой воды. Со временем источник засорился и иссяк, и о нем забыли. И вот однажды воин Лев Макелл, проходя в этом месте, встретил слепца, который утомился и изнемогал от жажды. Усадив слепого в тени, воин пошел искать воду. Он искал долго, но тщетно, и вдруг услышал голос: «Не трудись, Лев, искать воды далеко, она подле тебя».
Тот осмотрелся, но ничего не нашел. И тогда он снова услышал: «Лев-царь, войди в эту густую, тенистую рощу, почерпни воды и утоли жажду немощного, а тиною от источника помажь ему глаза. Ты скоро узнаешь, кто я. Устрой мне в этом месте храм, в котором я буду внимать молитвам и даровать желаемое всем, приходящим сюда с усердием и верою. Ничто не сможет противиться моей власти: ни демон, ни неизлечимая болезнь, ни что-либо иное – лишь бы меня с благоговением просили».
И в самом деле в роще оказался источник. Лев принес слепому воды и помазал ему илом глаза, после чего слепой от рождения человек прозрел.
Прошло несколько лет, и Лев[166] стал императором. Он приказал очистить источник от земли и мусора и воздвиг над ним храм. Этот храм подробно описан византийским историком Никифором Каллистом, поэтому мы знаем, как он выглядел. «Он был устроен вдоль самого родника, имел вид продолговатого четвероугольника. Из четырех портиков два – восточный и западный, – высоко поднимались кверху, а два другие примыкали к соседним стенам. Вокруг верхней части здания виднелись полукружия, опиравшиеся на колонны в равных расстояниях, и в этих промежутках были устроены просветы, через которые обильный свет ниспадал на источник. Над всем этим возвышался купол с круглою и высокою крышею: “он был прекрасен, как небо, и блистал, подобно огню”. Изящной внешности здания вполне соответствовало внутреннее устройство его: “cвод храма был украшен золотом, а стены выложены мозаикою, так что свет, входя окнами и отражаемый сводами и стенами, освещал весь храм, подобно молнии”. Внутри храма были изображены чудеса Господа Иисуса Христа и Его Пречистой Матери, на самой его средине изображен Живоносный Источник и Богоматерь с Предвечным Младенцем на руках. Лик Богоматери, обращенный к воде, отражался в источнике, как в зеркале. Самый источник находился почти на середине храма; к нему вели двадцать пять ступеней; мраморная решетка служила к украшению и предохраняла от падения сходивших вниз по скользкому пути. Мраморное вместилище… окружало источник со всех сторон. У верхней части источника было в мраморе круглое углубление, в которое прежде всего и втекала вода и потом уже через скважины вливалась в мраморный бассейн. Наверху посреди храма стояла круглая каменная чаша, а другое вместилище, узкое и продолговатое, находилось у алтаря, откуда люди и черпали ковшом животворящую влагу».[167] Этот храм получил название «Живоносного источника».
Чудеса здесь совершались в таком множестве, что еще в древности церковь установила в пятницу Светлой недели празднование в память об этих чудесных исцелениях. А икона «Живоносный источник» и сейчас – одна из самых знаменитых.
Сто лет спустя тяжело больному императору Юстиниану во сне явилась Богоматерь и велела ему пойти к Своему источнику. Император, как и многие другие, также получил исцеление и впоследствии построил здесь новый, еще более великолепный храм и монашескую обитель. Несколько позже церковь пострадала от землетрясения, и в конце IX века император Василий Македонянин обновил святилище.
При взятии Константинополя турками храм был разрушен до основания, но и после этого православные не забыли об источнике, и там время от времени случались исцеления. Через некоторое время турецкие власти разрешили христианам поставить над источником небольшую часовню. С приходивших за исцелением сторож собирал дань в пользу мусульманской больницы.
Во время греческого восстания (1821—1829) часовню сожгли разбойники, а источник заглох, заваленный камнями, но все равно исцеления продолжали совершаться. Десять из них было записано на установленной здесь мраморной доске. В их числе оказался турецкий разбойник, который участвовал в разрушении часовни, – потом его разбил паралич, и он сюда же пришел за исцелением.
Наконец, в 1830 году турецкий султан разрешил восстановить церковь над источником, и патриарх Константин соорудил здесь великолепный храм. При строительстве обнаружили основание древнего храма, на котором была возведена малая церковь самого источника. Когда копали землю для фундамента, то нашли два древних захоронения. Одно принадлежало человеку по имени Феттал. Он был тяжело болен и, чувствуя, что не доберется живым до источника, попросил своих близких все-таки донести его, хотя бы мертвого, и, прежде чем похоронить, три раза облить тело водой. Так и сделали. Феттал воскрес и после выздоровления до самой смерти оставался в обители.
Другой гроб принадлежал Елене, жене придворного сановника. Она после землетрясения взяла себе две мозаичные иконы из святилища и возвратила их лишь после тайного напоминания Богородицы. Когда Елена лишилась троих детей, то пожелала, чтобы ее вместе со всей семьей похоронили в обители. Эти гробы и теперь находятся у входа в храм.
Уже при строительстве новой церкви чудесным образом исцелились несколько рабочих, пострадавших при постройке храма.
«Взбранной воеводе победительная»
В 626 году, при императоре Ираклии, войска персидского царя Хазроя вторглись в пределы империи. Персидский воевода Сарвар, не встречая на своем пути серьезного сопротивления, дошел до Халкидона, разрушая все на своем пути. В то же время скифы на ладьях подошли к Константинополю со стороны Черного моря. Жители готовились к обороне, а патриарх Сергий с иконами Богоматери обходил городские стены, прося Ее о заступничестве. Скифы высадились на берег и пошли на приступ в том месте, где находился храм Живоносного источника, однако приступ был отбит.
Но затем захватчики соединились. Персидское войско подошло к стенам Константинополя, а скифские ладьи вошли в залив Золотой Рог и попытались взять город со стороны Влахернского храма. Пока воины отражали удар персов, на море действовали иные силы: разыгралась страшная буря, которая потопила скифские ладьи. В сказании говорится: «Море свирепствовало и бушевало, как дикий зверь, яростно нападало на врагов Богоматери и немилосердно поглощало их». Обрадованные греки перешли в наступление, за врагами гнались даже женщины и дети. Кончилось все тем, что и скифы, и персы отступили с большими потерями.
Вскоре городу снова понадобилось заступничество Богородицы. При императоре Льве III Исаврийце[168] агаряне повадились грабить Константинополь. Семь лет подряд они подходили на кораблях к городу и опустошали окрестности и, наконец, решили осадить его. Жители Константинополя с иконой Богородицы обходили стены, моля о спасении. Грекам удалось сжечь часть вражеских кораблей, еще часть погибла от разыгравшейся бури. Остальные попытались выйти в Эгейское море, но попали под внезапно налетевший град и затонули. Разгром был полный: из 1800 судов, подошедших к Константинополю, уцелело лишь десять.
В третий раз заступничеством Богородицы Константинополь был спасен от наших соотечественников – гроза пришла со стороны Киева. В середине IX века двое витязей из дружины Рюрика, не получившие в управление городов – Аскольд и Дир, отпросились у своего князя грабить Царьград, как называли в России Константинополь. Для начала они утвердились в Киеве, четыре года копили силы и, наконец, в 866 году им представились и возможность, и повод для нападения.
Отношения между русскими и греками, делившими влияние на константинопольском рынке, всегда были сложными. Идеологию набега сформулировал русский историк Александр Нечволодов: они «могли привести в исполнение заветное желание руссов – отомстить коварным и высокомерным грекам за все обиды и унижения, которые претерпели от них наши предки во время хазарского ига».[169] Повод тоже был – в Константинополе, по ходу торговых взаимоотношений, убили нескольких русских торговцев зерном. А по правде, конечно, шли грабить…
Русские князья собрали двести ладей, посадили на каждую от сорока до шестидесяти человек и пошли на Константинополь. Шли умело и скрытно, так что до самого их появления у городских стен греки и не подозревали о набеге. Императора с войском в городе не было – он ушел в поход против арабов, и столица осталась беззащитной.
Стоял прекрасный летний день, море было абсолютно спокойно. Руссы появились, словно вынырнули из морской пучины. Они разгромили предместья до самых крепостных стен, захватили пристани с кораблями и товарами, а затем окружили город и стали насыпать землю к стенам, готовясь к штурму.
Народ, кроме тех, кто был на стенах, кинулся в храмы. Святитель Фотий произнес подобающую нравоучительную речь: «Не за грехи ли наши все это ниспослано на нас! Не обличение ли это наших беззаконий, не доказывает ли эта кара, что будет суд страшный и неумолимый… И как не терпеть нам страшных бед – вспомните, как греки несправедливо обижали в Царьграде приезжих руссов, когда мы убийственно рассчитались с теми, которые должны были нам что-то малое, ничтожное… Мы получали прощение и не миловали ближнего. Сами обрадованные, всех огорчали, сами прославленные, всех бесчестили, сами сильные и всем довольные, всех обижали, безумствовали, утолстели, разжирели, расширились… Вы теперь плачете, и я с вами плачу. Но слезы наши напрасны. Кого они могут умолить теперь, когда перед нашими глазами мечи врагов…»
Окончив речь, святитель велел взять Ризу Богоматери. Святыню обнесли крестным ходом вокруг городских стен и погрузили в воду. «Вид православного крестного хода, – пишет А. Нечволодов, – с патриархом и духовенством в полном облачении, множество хоругвей, стройное пение и несомая впереди чудотворная риза – все это представило совершенно необычное зрелище для язычников руссов; они настолько были устрашены им, что повсюду, как только видели приближение к себе крестного хода, поспешно бросали работы по ведению приступа и спешили к своим ладьям, после чего оставили город. Так, заступничеством Божией Матери, был чудесно спасен Царьград от полного истребления».[170]
Впрочем, справедливости ради надо сказать, что и без того добычу руссы взяли богатейшую, а также прославили себя успешным походом и сполна рассчитались за все обиды, как подлинные, так и придуманные. Через два года Аскольд прислал в Константинополь послов, чтобы заключить мир и договориться о правилах торговли. Кроме того, заинтересованный греческой верой, князь попросил просветить его в христианстве, и константинопольский патриарх назначил в Киев епископа. По преданию, когда тот прибыл, Аскольд собрал вече. Киевляне долго слушали греческого проповедника, а потом заявили, что желают увидеть воочию чудо. Например, пусть епископ бросит в огонь Евангелие, а оно останется невредимым. Епископ, помолившись Богу, положил книгу в огонь, и та не сгорела. Многие из видевших это крестились, в том числе и князь Аскольд.
Троекратную помощь Богородицы – против скифов с персами, агарян и руссов – Святая Церковь воспевает в субботу пятой недели Великого поста. Этот акафист начинается с кондака,[171] известного всем:
«Взбранной воеводе победительная, яко избавльшеся от злых, благодарственная восписуем Ти раби Твои, Богородице; но яко имущая державу непобедимую, от всяких нас бед свободи, да зовем Ти: радуйся, Невесто неневестная!»
В русском переводе эта молитва звучит так:
«Мы, рабы Твои, Богородица, приносим Тебе песни победные, как помогающей нам в борьбе военачальнице, и благодарственные – как избавленные Тобою от бед. Ты же, имеющая непобедимую силу, освободи нас от всяких бед, дабы мы взывали к Тебе: радуйся, Невеста неневестная».[172]
Окончательно убежденные в заступничестве Богоматери, греки теперь чествовали Ее при своих военных успехах. Одержав победу над скифами, император Иоанн Цимисхий1 возвращался в Константинополь. Патриарх вместе с народом вышел ему навстречу. Для торжественного въезда императора в столицу была приготовлена колесница, запряженная четырьмя лошадьми. Но император поставил на повозку икону Богоматери, а сам пошел рядом пешком.
Император Иоанн Комнин, также возвращаясь после победы над скифами, тоже поставил икону на колесницу. Вельможи вели лошадей, а сам император нес крест.
Явления Богородицы в Византии
Церковное предание хранит множество рассказов об явлениях Богоматери – в разных странах и самым разным людям, от святых подвижников до неграмотных крестьян, во сне и наяву. Конечно, от древних времен до нас дошло очень немного свидетельств о таких явлениях, но это не значит, что их было мало – в те времена вообще меньше событий записывалось «в анналы», только те, что считались особо значимыми. Если явление было монаху, а особенно святому, оно становилось известным, а если какому-нибудь землепашцу – то об этом узнавал только его священник да приход, и оно благополучно уходило в Лету вместе с очевидцем.
В 240 году, когда св. Григорий Неокесарийский перед принятием епископского сана в уединении изучал догматы Церкви, ему явилась Матерь Божия, излучающая небесный свет. С Ней вместе был апостол Иоанн Богослов, которому Она поручила преподать св. Григорию изложение христианской веры.
Преподобный Кириак видел во сне Царицу Небесную с Иоанном Крестителем и Иоанном Богословом. Он просил их посетить его келью, но Богородица сказала: «У тебя враг в келье». Проснувшись, Кириак принялся искать «врага» и решил, что это были суждения Нестория в одной из книг, которая у него имелась.
Святой Алексей, Человек Божий, семнадцать лет простоял на паперти с нищими. Никто не обращал на него внимания, пока Богоматерь, изображенная на храмовой иконе, не сказала пономарю: «Введи в церковь человека Божия, достойного Царствия Небесного».
Преподобный Роман Сладкопевец в молодости не был искусен в чтении и пении, из-за чего над ним смеялись. Накануне Рождества Христова, после вечернего богослужения, Роман, осмеянный товарищами, пал ниц перед иконой и горько заплакал. Ночью во сне ему явилась Богоматерь и подала свиток. В праздник Рождества Роман поднялся на амвон и начал вдохновенно петь: «Дева днесь пресущественного рождает». Патриарх, удивленный его талантом, рукоположил его во диакона. Впоследствии преподобный Роман составил около тысячи кондаков.
Преподобная Мария Египетская в молодости была блудницей. Придя в Иерусалим, она несколько раз пыталась войти в храм, но каждый раз ей мешала какая-то таинственная сила. Мария принялась молиться перед иконой Богородицы в притворе храма, обещая раскаяться. Затем она вошла в церковь, приложилась к иконе Богоматери и услышала голос: «За Иорданом найдешь себе покой». Мария удалилась в пустыню и всю оставшуюся жизнь провела там в покаянии.
Анна, мать преподобного Стефана Нового, молилась во Влахернской церкви перед иконой Пресвятой Богородицы и просила даровать ей сына, которого обещала посвятить Богу. После молитв Анна задремала и увидела Богородицу. Та сказала: «Иди с миром. У тебя будет сын по молитвам твоим». Вскоре у Анны действительно родился сын, ставший великим ревнителем славы Божией.
Во время иконоборческих гонений преподобный Иоанн Дамаскин, выступавший против иконоборчества, однажды был оклеветан императором Львом Исаврянином перед эмиром Дамаска. Эмир поверил клевете и велел отсечь святому руку, которой он будто бы писал Льву письма, свидетельствующие об измене. Отсеченная рука была вывешена на базаре. Вечером, когда ярость эмира успокоилась, Иоанн через друзей упросил позволить взять вывешенную кисть. Эмир позволил, и рука была возвращена.
Ночью Иоанн пал ниц перед иконой Богородицы и молил исцелить ему руку, во свидетельство торжества православия и поражения иконоборческой ереси. После долгой молитвы Иоанн задремал и во сне увидел Богоматерь.
– Вот, твоя рука теперь здорова, – сказала Она Иоанну. – Не скорби больше.
Преподобный проснулся и с изумлением обнаружил, что его рука цела, остался лишь тонкий рубец.
В благодарность Иоанн вычеканил из серебра кисть руки и приложил ее к иконе Богоматери. С тех пор эту икону стали называть «Троеручицей».
Позднее, когда Иоанн поступил в монастырь св. Саввы близ Иерусалима, наставник запретил ему составлять духовные гимны. Однако Богоматерь явилась старцу во сне и велела не мешать Иоанну. «Не заграждай источника Моего», – сказала Она.
Божия Матерь в судьбах Афона
В 1453 году Византийская империя пала под натиском турок. Однако земной удел Богоматери – гора Афон – осталась в руках православных монахов. «История Афона, – говорит писатель А. Н. Муравьев, – есть как бы летопись посмертного жительства на земле Пречистой Девы: на каждом шагу, в каждой обители есть чудотворные Ее иконы и какое-либо предание о видимом Ее предстательстве».[173]
Богоматерь спасла Иверский монастырь от нашествия персов, которые на пятнадцати кораблях пристали к берегу и окружили обитель. Иноки взяли священные сосуды из храмов и Иверскую икону Божией Матери и спрятались в башне. Враги разграбили монастырь, ворвались в собор, опутали канатами столбы и хотели его обрушить, но не смогли этого сделать. Более того, внезапно налетела буря, потопившая корабли. Персидский военачальник Амира, увидев, что у монахов есть заступники посильнее его воинов, раскаялся, просил иноков молить Бога об избавлении его от гибели и передал им золото и серебро для строительства новых стен вокруг монастыря.
Когда Византия ослабела, Рим, пользуясь случаем, попытался подчинить себе православную церковь и в том числе захватить Афон. В то время вблизи Зографского монастыря в уединении жил старец. Однажды он, став перед иконой, обратился к ней с обычным приветствием: «Радуйся!» И услышал в ответ: «Радуйся и ты, старец Божий!»
– Не бойся, – услышал он далее. – Иди скорее в монастырь и объяви монашествующим и игумену что враги Мои и Моего Сына уже близко. Кто слаб духом, пусть спрячется, пока пройдет искушение, а готовые пострадать пусть останутся. Спеши же!
Старец тотчас побежал в монастырь. Едва он вступил в ворота, как увидел икону, от которой слышал голос и которая осталась в его келье. Старец пал ниц перед иконой, а потом, взяв ее, явился с ней к настоятелю. Те монахи, которые были слабы духом, ушли в горы, а в обители осталось 26 человек. Они заперлись в башне и стали ждать врагов. Вскоре и вправду появились латиняне и начали убеждать иноков открыть ворота монастыря и признать Папу главой Вселенской Церкви.
– А кто вам сказал, что ваш Папа – глава Церкви? – спросили с башни монахи. – У нас глава церкви – Христос! Мы скорее умрем, чем позволим вам осквернить это место. Прочь отсюда!
– Так умирайте же! – закричали пришельцы.
Они обложили башню хворостом и подожгли. Это случилось 26 октября 1276 года.
Икона, от которой старец слышал голос, находилась в башне. Огонь не повредил ее, и впоследствии ее нашли под развалинами.
В XII веке был на Афоне святой подвижник Иоанн Кукузель. Однажды в субботу, пропев акафист Пресвятой Богородице, он сел против иконы и задремал было, когда вдруг услышал голос: «Радуйся, Иоанн! Пой и не переставай петь. Я не оставлю тебя».
Инок увидел стоявшую перед ним Богоматерь, которая положила в его руку златницу и стала невидима. Иоанн проснулся – в руке его была златница. Он привесил подарок Богородицы к иконе, от которой стали совершаться чудеса.
Однажды в лавре, где подвизался св. Афанасий, начался голод. Монахи стали поодиночке постепенно покидать обитель. В конце концов, не выдержал и Афанасий, решил оставить лавру. И вот рано утром он, взяв свой железный посох, пошел по дороге в Карею. Через два часа он хотел присесть отдохнуть и вдруг увидел впереди Деву под голубым воздушным покрывалом.
«Откуда здесь женщина? – подумал старец. – Ведь женщинам вход на Афон запрещен».
Святой Афанасий пошел навстречу таинственной незнакомке.
– Куда ты, старец? – спросила та, когда они поравнялись.
– Кто ты и как пришла сюда? – спросил в ответ св. Афанасий. – Зачем тебе знать, куда я иду? Ты же видишь, что я здешний инок. Чего же более?
– Если ты инок, – ответила Дева, – ты должен иначе отвечать и быть простодушным, доверчивым, скромным. Я знаю о твоем горе и могу тебе помочь. Но прежде я желаю знать, куда ты идешь?
Удивленный ее поведением, св. Афанасий рассказал о своей беде.
– И ты этого не вынес? – спросила Дева. – Ради куска хлеба ты покинул обитель? Разве это в духе иночества? Где же твоя вера? Вернись, и я помогу тебе. У тебя все будет с избытком, только не оставляй обители, которой предстоит прославиться среди всех других, возникших в этом месте.
– Кто же ты? – спросил св. Афанасий.
– Та, имени которой ты посвятил свою обитель, которой вверил ее судьбу и собственное спасение. Я – Матерь Господа твоего.
Святой Афанасий посмотрел недоверчиво:
– Я боюсь поверить тебе, ибо и враг превращается в ангела. Чем ты убедишь меня в справедливости твоих слов?
– Видишь этот камень? – спросила Дева. – Ударь по нему жезлом, и тогда узнаешь, кто с тобой говорит.
Святой Афанасий ударил о камень, и из трещины полилась вода, ручей побежал по склону холма к морю. Пораженный старец обернулся, но Дева уже скрылась.
Когда св. Афанасий возвратился в лавру, сосуды и кладовые были наполнены всем, что нужно. А источник и поныне струится в лесу, сбегая к морю. Рядом с ним построена небольшая каменная церковь во имя Богоматери Живоносного источника. В память об этом событии была написана икона Пресвятой Богородицы Домостроительницы. С тех пор в этой обители не бывает эконома, а только помощник Экономиссы.
Существуют и еще предания о подобных чудесах. В обителях Вседержителя и в Ватопедской помнят об умножении елея милостью Богоматери, а Иверский монастырь – об умножении муки, вина и елея.
…А это чудо произошло сравнительно недавно, в XIX веке. В русском Пантелеймоновском монастыре, у схимонаха Мартиниана, известного своей подвижнической жизнью, была чудотворная икона «Избавительница». В начале 1841 года старцу потребовалось отправиться в Элладу. Прибыв в Спарту, он узнал, что окрестные места поражены саранчой, от которой ничто не помогало. Когда стали ходить с крестным ходом по полям, саранча начала кидаться на людей, и все в испуге разбежались по домам.
Старец Мартиниан принес святую икону и, едва вынес ее в поле и принялся молиться, как саранча поднялась и полетела. Тут же появилось откуда-то множество птиц, которые стали ее истреблять.
Божия Матерь посылает строителей в Киев
В 1073 году в Киев прибыли четверо строителей из Византии и стали расспрашивать, где обитают преподобные Антоний и Феодосий. Разузнав и придя к святым старцам, они спросили:
– Где хотите вы начать церковь?
Те удивились: как византийские строители попали в Киев и почему вдруг решили строить здесь церковь? И выяснилась удивительная история.
Незадолго до того, еще в Константинополе, каждому из четверых во сне привиделись благообразные юноши, сказавшие: «Идите, вас зовет Царица во Влахерну». Все четверо послушно отправились во Влахернскую церковь, встретились там и, расспросив друг друга, узнали, что им всем было одинаковое видение. Потом строители увидели Царицу, окруженную множеством воинов. Она сказала: «Я хочу построить Себе церковь на Руси, в Киеве. Ступайте туда, вот вам золото и мощи для основания церкви, вот и икона для нее». В Киеве Она велела обращаться к преподобным Антонию и Феодосию, прибавив при этом, что Антоний отойдет в вечность, едва благословив начало постройки, а Феодосий вслед за ним, на второй год. Что же касается размеров и вида церкви, то Царица сказала: «Для меры послала я пояс Сына Моего, по Его же повелению выйдете на открытое место и увидите размеры». Выйдя из храма, зодчие увидели в воздухе церковь. Вернувшись, они поклонились Царице и спросили: «Госпожа, а во чье имя будет церковь?» – «Моя, – ответила та и, заметив смущение зодчих, не решавшихся спросить Ее об имени, добавила: – Богородицына будет церковь».
Три дня молился преподобный Антоний, чтобы Господь указал ему место для церкви. После первой ночи по всей земле была роса, а на святом месте сухо, после второй ночи – наоборот. На третье утро измерили золотым поясом длину и ширину церкви, и огонь, спустившийся с неба, показал, что можно начинать работу. Едва благословив начало работы, преподобный Антоний, как и было сказано, умер.
Точно таким же образом Богородица «наняла» и иконописцев для этого храма. Те поплыли было в Киев, но, увидев во сне храм, испугались его огромности и решили вернуться. Однако в какую бы сторону они ни плыли, к каким бы берегам ни приставали, ладья их всегда оказывалась возле монастыря, до тех пор, пока иконописцы наконец не покорились и не принялись за украшение церкви.
Икона, которую Царица Небесная передала зодчим, была икона Успения Божией Матери, изображающая Ее и апостолов. Во все время бурной истории Киева, несмотря на многочисленные войны, пожары и прочие бедствия, она оставалась в храме. Когда Петру Великому донесли о страшном пожаре в Киево-Печерской лавре, царь первым делом спросил, спасена ли икона, и, узнав, что спасена, сказал, что в таком случае спасена и обитель.
«Икона эта, как венец всей Святыни монастыря, висит над главными Царскими вратами, – пишет историк Александр Нечволодов, – в серебряно-позлащенном сиянии. Она написана древней греческой живописью, на кипарисной доске, шириною в 9 вершков, а вышиной в 6,5 вершков. Божия Матерь изображена на ней почивающей на одре, пред которым стоит Евангелие, покрывающее отверстие в середине доски, где хранились частицы мощей семи мучеников, положенных Ею при передаче иконы зодчим. При главе Богоматери изображены шесть апостолов, из них Петр представлен с кадилом, а при ногах – пять… по середине иконы, с левой стороны, стоит Спаситель и держит в пеленах душу Богоматери, а вверху, около Него, изображены два ангела с белыми убрусами. Вся икона, кроме лица и рук, покрыта золотой ризой и украшена драгоценными камнями».[174] По имени храма, построенного в лавре над пещерами, икона называется Киево-Печерскою, а по месту ее первоначального явления – Влахернскою.
Строительство храма отмечено и еще одним чудом. По преданию, в 1085 году, когда иконописцы украшали храм, в алтаре сама собой изобразилась икона Богоматери. «С недоумением смотрели они на образ; вдруг просветился он паче солнца, так что иконописцы должны были пасть ниц, – записано в киевском патерике. – Когда они приподнялись с земли и стали смотреть на икону, вдруг из уст Богородицы вылетел белый голубь, полетел горе к образу Спасителя и там скрылся. Чрез несколько времени голубь вылетел из уст Спасителя и летал по всей церкви, подлетая к иконам всех святых, и сел за чудотворною местною иконою Богоматери. Стоявшие внизу хотели его поймать, но ни за иконою, ни за занавесью не могли найти его. Вдруг голубь опять вылетел из уст Богоматери в алтаре и полетел кверху, к образу Спасителя. Бывшие вверху хотели его поймать, но он опять влетел в уста Спасителя, и свет облистал иконы».[175]
Постепенно, по мере того как Византийская империя слабела и все больше шаталась под ударами турок, центр Православия перемещался в Россию. Позднее это нашло свое выражение в концепции «третьего Рима», как третьей империи, призванной быть центром Вселенской церкви. Постепенно перемещались в Россию подлинные иконы Богородицы, написанные евангелистом Лукой. Все больше было зафиксировано явлений и чудес. Учитывая особенности русской истории, о которых пойдет речь в следующей главе, а именно то, что, говоря словами Ивана Солоневича, «нас в среднем жгли дотла по разу лет в двадцать-тридцать», от давних времен уцелело немного письменных свидетельств. Впрочем, и того, что уцелело, достаточно…
Некоторые из явлений Богоматери на русской земле[176]
О заступничестве Богоматери за весь русский народ будет речь в следующей главе. Пока что поговорим об Ее участии в судьбах монастырей, деревень, отдельных людей, об Ее покровительстве, нередко нежданном. Не стоит искать в этих историях какой-то особой занимательности или разнообразия. Во все времена нужды у людей одинаковы: исцеление в болезни, помощь в каких-то делах, иногда важных, а чаще повседневных, обретение готовности к перемене судьбы. Удивительно тут другое: непрестанная забота о людях, то, до какой степени Бог входит в судьбы каждого из миллионов людей. Воистину, «у вас и волосы на голове все сочтены».[177]
Около 1160 года Эразм, инок Киево-Печерского монастыря, отдал все свои средства на украшение Печерской церкви, но потом пожалел об этом так сильно, что заболел. Семь дней он лежал в беспамятстве, на восьмой внезапно встал и рассказал, что видел Богородицу с Сыном на руках. Она сказала: «Эразм, поелику ты украсил церковь Мою иконами, и Я украшу тебя в церкви Сына Моего; встань, покайся, облекись в ангельский образ, а на третий день я возьму тебя к Себе как возлюбившего благолепие дома Моего». Эразм выполнил все, что повелела ему Богородица, и на третий день скончался.
В 1165 году св. Иоанн, будущий архиепископ Новгородский, был пресвитером при церкви. Они с братом строили каменный храм, но средства заканчивались, и тогда братья обратились с молитвой к Богородице. Явившись им во сне, Божия Матерь сказала: «Зачем вы впадаете в такую печаль и предаетесь сетованию о том, что строительство храма замедлилось? Я не оставлю моления вашего, ибо вижу вашу веру и любовь, в скором времени у вас будет все необходимое для сооружения храма и даже останется излишек; только не оставляйте благого дела и не охладевайте в вере». И в самом деле, на следующий день братьям, неизвестно от кого, было прислано золото, и они благополучно достроили храм.
У князя Михаила Всеволодовича, княжившего в Чернигове, не было детей. В 1212 году, ночью, явилась ему с женой Пресвятая Богородица и сказала: «Дерзайте, дерзайте и молитесь; ваша молитва услышана и вот вам знамение: возьмите благоухание и покадите им весь дом свой». Испуганные супруги поднялись и увидели в изголовье узелок с благоуханием. Спустя несколько дней Богородица снова явилась им и на сей раз вручила голубицу, что предвещало рождение дочери.
Князь и княгиня отправились в Печерский монастырь, в Киев, и там им было третье видение Богоматери, сопровождаемой преподобными Антонием и Феодосием. Она возвестила, что у них родится дочь, и велела назвать ее Феодулией, сказав также, что та станет монахиней.
И в самом деле, у княжеской четы родилась девочка. Когда Феодулии исполнилось 15 лет, родители решили выдать ее замуж и обручили с суздальским князем Миной. Девушка молилась Богоматери, чтобы та помогла ей, поскольку хотела постричься в монахини. Тогда и ей явилась Богородица и сказала: «Чти отца и матерь и не противься своим родителям. Не бойся: скверна мира сего не прикоснется к тебе, и твоего брака не будет…»
И действительно, княжна так и не успела выйти замуж: ее нареченный умер, а она, с именем Евфросиния, постриглась в суздальском монастыре Положения Ризы Пресвятой Богородицы, где впоследствии стала игуменьей.
Еще два раза являлась Богородица преподобной Евфросинии Суздальской. Когда на Руси появились повальные болезни, преподобная обратилась с молитвой к Богоматери. Та явилась ей и обещала: «Я умолю Сына Моего, да дарует Он тебе власть спасать и исцелять всех, кто через тебя будет призывать Христа и Меня, рождшую Его».
Незадолго до кончины подвижнице было видение, в котором ей открылось, что город Суздаль постигнет землетрясение. И действительно, в тот же день, во время литургии, земля колебалась, из недр ее слышался страшный шум, город накрыло густое облако. Однако подвижница была спокойна и говорила:
– Кайтесь и просите милости у Бога; я видела небо отверсто и в неизреченном свете Сына Божия, а пред Ним стояла Пречистая Матерь Его со святыми угодниками и умоляла Господа ниспослать щедроты Свои, пощадить град сей и повелеть бедствию прекратиться.
И вскоре действительно все успокоилось.
Много раз Богородица являлась инокам, указывая место для основания монастыря или постройки храма. В 1360 году Она явилась преподобному Лазарю Муромскому, услышавшему голос от иконы, перед которой тот молился: «Призрю на смиренные рабы и на это место. Повелеваю тебе: поставь на сем месте церковь во имя Успения Богородицы», – и икона, стоявшая на воздухе, спустилась ему в руки.
В 1385 году, в пятницу рождественского поста, глубокой ночью, преподобный Сергий Радонежский молился перед иконой Божией Матери. Совершив молитвенное правило, он сел отдохнуть, но внезапно сказал своему ученику по имени Михей:
– Бодрствуй, чадо, ибо мы будем иметь чудное посещение.
И, едва произнес он эти слова, как послышался голос: «Пречистая грядет!»
Преподобный поспешил в сени, и тут его осиял свет, и он увидел Пречистую Деву, сопровождаемую апостолами Иоанном и Петром. Богородица коснулась Сергия и сказала:
– Не бойся, избранник Мой! Я пришла посетить тебя, ибо услышала твою молитву. Не скорби более об учениках твоих и о месте сем. Молитва твоя услышана: отныне всем будет изобиловать твое жительство, и не только во дни твоей жизни, но и после твоего отшествия к Богу не отступна буду от обители твоей, неоскудно подавая ей все потребное и покрывая ее в нуждах ее.
Около 1394 года преподобный Кирилл, впоследствии названный Белозерским, а тогда еще инок Симонова монастыря в Москве, был послан Богородицей на север для основания новой обители. Достигнув Тихвинского монастыря, он молился трое суток на паперти монастырского храма и, когда задремал, во сне ему явилась Богоматерь и сказала: «Угодник Пресвятой Троицы, раб Мой Кирилл, ступай к востоку, к Белуозеру, и явит тебе Господь, Сын Мой и Бог, покой старости твоей».
В 1484 году инок Валаамского монастыря Александр, живший в пещерной келье, во время ночной молитвы увидел Богоматерь, которая указала ему небесным светом место его будущих подвигов.
– Александре! Изыди отсюда и иди на преждепоказанное тебе место, в нем же возможеши спастись.
На следующий день Александр ушел с Валаама и поселился на том месте, которое показала ему Богоматерь, в диком лесу на берегу Рощинского озера, неподалеку от реки Свирь. В полном уединении он прожил семь лет. Потом к преподобному Александру стали стекаться ученики, и постепенно появился на этом месте монастырь. Инок же Александр прославился под именем преподобного Александра Свирского.
За несколько лет до смерти преподобному еще раз явилась Богородица. Незадолго до того он заложил основание церкви Покрова Божией Матери. Однажды ночью Александр молился Ей о помощи его обители, потом сказал своему духовному сыну Афанасию, который был с ним:
– Чадо, трезвись и бодрствуй, поскольку будет сейчас посещение чудное и ужасное.
И сразу же прозвучал голос:
– Се Господь грядет и Рождшая Его.
Выйдя из кельи, иноки увидели великий свет над обителью. Над фундаментом алтаря заложенной церкви восседала на престоле Богоматерь с Младенцем, в окружении ангелов. Иноки пали ниц перед Ней.
– Встань, избранник Сына и Бога Моего, – услышали они голос. – Я пришла посетить тебя, возлюбленный Мой, поглядеть на основание церкви Моей, потому что услышала твою молитву. А о прочем не скорби.
Александр увидел множество иноков с камнями и инструментами, которые шли к заложенной им церкви. А Божия Матерь продолжала:
– Возлюбленный Мой, если кто и один кирпич принесет для церкви Моей, во Имя Иисуса Христа, Сына и Бога Моего, не погубит мзды своей.
Когда видение окончилось, преподобный поднял Афанасия, который все это время лежал на земле. Инок, рыдая, говорил:
– Скажи мне, отче, что это было за чудное и страшное видение, так что дух мой едва не разлучился с телом от этого неизреченного света?
Александро-Свирский монастырь и сегодня – одна из величайших святынь северо-запада России.
Впрочем, являлась Богоматерь не только монахам и подвижникам, но и простым людям. Так, около 1524 года Она явилась во сне расслабленному крестьянину села Отводное, близ Вологды, и повелела пойти в Сямскую область и объявить, что Она желает, чтобы в этой волости, у речки Крутцы, была построена обитель в честь Ее Рождества. Крестьянин все исполнил и исцелился.
В 1540 году Богородица явилась больному по имени Семен, лежавшему в монастыре Павла Обнорского, в каком-то помещении за оградой. Она сказала:
– Встань, человек, что лежишь! Пойди в церковь на молитву. Здесь никто из живущих не пребывает в лености, но всякий по силе своей трудится. Ты же столько времени в монастыре и без труда хлеб ешь.
И, взяв больного за два пальца правой руки, потянула его. Больной, страшно смущенный, вскочил и бросился в монастырь.
В 1520 (по другим данным, в 1560) году в местечке Жировицы, в Литовском княжестве, сгорела церковь, в которой была чудотворная икона. Жители очень горевали о потере. И вот однажды дети, возвращаясь из школы домой, подошли к горе, у подножия которой стоял сгоревший храм, и увидели Деву необычайной красоты, сидевшую на камне. Подойти к ней дети не осмелились, однако рассказали о видении родителям. Взрослые отправились на гору и увидели на камне горящую свечу, а подойдя ближе, обнаружили на нем же икону Богоматери Жировицкой, нисколько не пострадавшую от пожара.
В конце XVI века, в день Рождества Пресвятой Богородицы, крестьянин Никита Кучков, живший неподалеку от Хлынова, увидел во сне, будто бы он находится в городе и видит Царицу Небесную с небесными силами и Иоанном Предтечей. Богородица сказала собравшимся вокруг людям:
– Вы обещали построить монастырь во имя Мое, зачем же ныне забыли о своем обещании? Есть у вас и строитель, данный вам от Бога. Он скорбит и непрестанно просит о том Господа. Вы презираете его, не исполняете его велений. Если же не исполните Моего повеления, то постигнет вас гнев Божий: пожар, голод и мор.
После чего Богоматерь указала рукой место, где надо было строить монастырь.
Предание говорит, что при царе Иване Грозном в Благовещенскую башню Московского Кремля был заключен некий оклеветанный воевода. Однажды узнику явилась Богородица и повелела просить царя о свободе. Воевода не решился на это, боясь лишний раз напоминать о себе грозному самодержцу. Тогда Богоматерь еще раз явилась ему и обещала Свою помощь, и воевода решился, попросил доложить о себе царю. Когда за ним явились посланные от государя, они увидели на стене самописанную икону Благовещения.
В 1603 году в Кевроле, на реке Пинеге, был храм Воскресения Христова, где служил игумен Варлаам. У него имелась икона Владимирской Божией Матери, с которой он никогда не расставался. Когда игумен состарился и почувствовал приближение смерти, он решил завещать икону некоему юродивому Харитону. Однажды Варлаам, придя после утрени в свою келью, задремал и услышал во сне женский голос: «Зачем, старец, хочешь отдать икону Пресвятой Богородицы мужу неискусному? Лучше отдай ее вдовому попу Мирону. Бог хочет прославить иконою место Черной Горы». Игумен, проснувшись, не сомневался в том, что это было видение – однако кто же таков этот «вдовый поп Мирон»?
Вскоре пришел к нему для сбора святительской дани священник Мирон. Игумен стал расспрашивать его и узнал, что тот служил в двух верстах от места, которое здесь именовалось Черной горой.
– Есть такая гора, – сказал священник, – но она необитаема. Думаю, что она удобна для монашеской жизни.
Игумен передал образ Мирону. Тот принес икону и поставил ее в своем храме. Вскоре он постригся в монахи и основал на указанном Богородицей месте монастырь.
У царя Федора Алексеевича был стремянный конюх Дмитрий Колошин, который особенно почитал икону Богоматери «Неопалимая купина», стоявшую при Грановитой палате. Однажды царь разгневался на него: Колошин, не зная, как оправдаться, просил Царицу Небесную заступиться. Божия Матерь явилась во сне царю и объявила конюшего невинным. Царь внимательно расследовал дело и возвратил Колошину прежнее расположение.
В июле 1712 года, находясь в шести верстах от Анзерского скита, иеросхимонах[178] отец Иисус в тонком сне[179] увидел Пресвятую Богородицу, сиявшую неизреченным светом, и при Ней преподобного Елеазара Анзерского. Старец в благоговейном ужасе упал пред Нею ниц и услышал Ее голос:
– Сия гора отныне нарицается второю Голгофою. На ней будет церковь во имя Распятия Сына Моего и Бога, устроится скит и наречется Распятским. Соберется множество монахов, и прославится на ней имя Божие. Я Сама буду посещать гору и пребуду с вами вовеки!
Видение прекратилось, но тотчас послышался другой голос:
– Освяти гору Голгофою и поставь на ней крест!
Старец рассказал о видении своему духовному брату, о. Паисию, который сделал деревянный крест и вырезал на нем рассказ о случившемся.
Позже, около 1714 года, о. Иисус удостоился второго видения.
Монахам, живущим в скиту, приходилось носить воду из-под горы. Жалея их, старец обратился за помощью к Божией Матери. Молитва его была услышана: Пресвятая Дева вторично явилась о. Иисусу, вместе с преподобным Елеазаром Анзерским и двумя ангелами.
– Встань, твоя молитва услышана, – сказала ему Богородица и указала место на горе. – Завтра возьми учеников твоих и выкопай колодезь. Тут будет вода на потребу тебе и братии.
Наутро монахи принялись копать в указанном месте колодец и нашли источник воды.
В царствование Петра Великого, когда была основана Борисовская женская Тихвинская пустынь, граф Борис Шереметев поднес ей в дар список Тихвинской иконы Богоматери.
Вскоре недоброжелатели из соседней слободы решили сжечь обитель. Но, едва злоумышленники подошли к стене монастыря, как увидели на ней величественного вида женщину в белой одежде, грозившую им. Испугавшись видения, они поспешно ушли от обители, поняв, что это была сама Царица Небесная.
Несколько позже одна благочестивая старица по имени Афанасия, на обязанности которой было возжигать неугасимую лампаду перед чудотворной иконой Богородицы, шла из слободы в монастырь. По дороге она встретила девицу необыкновенной красоты и величественного вида. Старица поклонилась и сказала:
– Откуда идешь, госпожа?
– Из монастыря, – отвечала та.
– А давно ли ты прибыла в монастырь?
– Я всегда живу там.
– Что же я тебя не видала? – удивилась монахиня. Дева ответила:
– Ты всегда пред Моей иконой лампаду зажигаешь и свечи ставишь, – и, сказав это, стала невидима.
Только тогда старица поняла, что это была не простая дева, а сама Пресвятая Богородица.
Спустя некоторое время Афанасия опять шла по дороге из слободы в монастырь и снова встретила женщину величественного вида.
– Откуда ты? – спросила старица и услышала в ответ:
– Из монастыря. Я иду навестить больную: она и мать ее усердно просили меня навестить их.
Сказав это, женщина стала невидимой. Афанасия, поняв, что это была Пречистая Богоматерь, отправилась к больной. То была бедная расслабленная девушка. Когда старица пришла к ней, то нашла ее совершенно здоровой. Девушка рассказала ей о своем ночном видении: ей явился некто и повелел взять Тихвинскую икону Богоматери из Борисовского монастыря. Проснувшись, она попросила родных исполнить это повеление. Родные согласились: икона была принесена, больная приложилась к ней, перед иконой отслужили молебен, и девушка получила исцеление.
Летом 1739 года священник о. Даниил, служивший в Покровской церкви города Ахтырки, Харьковской губернии, косил траву у себя на огороде и увидел в траве ярко сияющую икону Богоматери. Священник поставил ее у себя дома, где она и оставалась на протяжении трех лет. Через три года, в праздник Покрова, войдя в комнату, где стояла икона, о. Даниил снова увидел, что она сияет небесным светом. Не зная, что об этом думать, он снова никому ничего не сказал.
Однажды в тонком сне он увидел Богоматерь и услышал Ее повеление – освободить икону от пыли, омыть чистой водой и накрыть покрывалом. Он проснулся и тут же, ночью, исполнил приказание Царицы Небесной, а воду собрал в сосуд, чтобы утром вылить в реку.
Отец Даниил заснул и опять увидел необыкновенный сон. Снилось ему, что он идет к реке, чтобы вылить в нее воду, оставшуюся после омовения иконы. Ему встречается Богоматерь в образе прекрасной Девы и говорит: «Куда несешь воду? Вернись домой и храни ее: она будет исцелять страждущих от лихорадки». У священника была дочь, давно страдавшая лихорадкой: утром он дал ей этой воды, и девочка тотчас же исцелилась.
В 1748 году, проездом в Петербург, в Ахтырке остановилась больная вдова баронесса Вейдель с двумя малолетними дочерьми. Беспокоясь за своих девочек, которым грозило круглое сиротство, баронесса горячо молилась пред иконою Богоматери об исцелении. Ночью она увидела во сне Владычицу, которая сказала:
– Напрасно просишь об исцелении. Это для тебя не нужно, ты скоро оставишь жизнь. Поспеши раздать по церквам и нуждающимся все твое имение. Это полезно будет для твоей души.
Больная указала на детей.
– Не заботься о детях, – отвечала Богоматерь. – Я буду всегдашнею их Покровительницею. А ты готовься к смерти, так как умрешь через пять дней, и раздавай свое имущество по церквам и нищим, чтоб они молились о тебе.
Больная поступила так, как велела ей Царица Небесная. О случившемся услышала императрица Екатерина II и взяла ее дочерей на свое попечение.
В Киево-Печерской лавре Пречистая явилась в тонком сне Агафье Семеновне Мельгуновой, основательнице Дивеевского монастыря. Однажды ночью, после долгого стояния на молитве, она увидела Пресвятую Владычицу и услышала от Нее следующее повеление:
– Это Я, Госпожа и Владычица твоя, которой ты всегда молишься. Я пришла возвестить тебе Мою волю. Не здесь хочу Я, чтобы ты кончила жизнь свою. Но, как Я раба Моего Антония вывела из Афонского жребия Моего, святой горы Моей, чтоб он здесь, в Киеве, основал новый жребий Мой, Киево-Печерскую лавру, так тебе ныне глаголю: изыди отсюда и иди в землю, которую Я покажу тебе. Иди на север России и обходи все великорусские места святых обителей Моих. И будет место, где Я укажу тебе окончить богоугодную жизнь твою и прославлю имя Мое там, ибо в месте жительства твоего Я осную великую обитель Мою. Иди же, раба Моя, и милость Моя, и щедроты Мои – да будут с тобою.
Ей же еще раз являлась Богоматерь, когда она в 1760 году шла из города Мурома в Саровскую пустынь. Не дойдя 12 верст до Сарова, Агафья Семеновна остановилась на отдых в селе Дивееве, находящемся в 55 верстах от Арзамаса и в 24 верстах от Ардатова Нижегородской губернии. Расположившись на лужайке у западной стены небольшого сельского деревянного храма, она села на лежавшие там бревна и сидя уснула, и во сне ей снова было видение Богоматери. Пречистая Дева сказала:
– Вот то самое место, которое Я повелела тебе искать на севере России, когда еще в первый раз являлась тебе в Киеве. Здесь предел, который Божественным Промыслом положен тебе: живи и угождай здесь Господу Богу до конца дней твоих. И Я всегда буду с тобою, и всегда буду посещать место это, и в пределе твоего жительства Я осную здесь такую обитель Мою, равной которой не было, нет и не будет никогда во всем свете. Это четвертый Жребий Мой во Вселенной. И как звезды небесные, и как песок морской умножу Я тут служащих Господу Богу и Меня величающих: и благодать Всесвятаго Духа Божия, и обилие всех благ земных и небесных, с малыми трудами человеческими, не оскудеют от этого места Моего возлюбленного!
Агафья Семеновна выполнила повеление Богородицы. На этом месте вскоре появилась знаменитая на всю Россию Дивеевская обитель.
В 1768 году, по повелению императрицы Екатерины II, осетины аула Марьям-Kay должны были выселиться из Куртатинского округа. Отправляясь в дорогу, они взяли с собой Иверскую икону, которую в свое время, по принятии черкасами христианства, прислала им царица Тамара. Путники заночевали на берегу Терека, у города Моздока. Всю ночь от святой иконы лился яркий свет, освещавший окрестности. Утром за святыней прибыл Моздокский епископ с крестным ходом, но волы, запряженные в арбу, на которой помещалась икона, не могли двинуться с места. Ночью одному осетину было во сне видение: Богоматерь приказала оставить икону на этом месте. Здесь построили сначала часовню, а потом и церковь.
В народе говорят, что когда главный начальник мятежных кавказских горцев Шамиль подходил со своим войском к Моздоку, ему явилась в видении женщина в белой одежде и приказала не трогать города.
В 1778 году св. Тихону Задонскому в тонком сне было такое видение: Божия Матерь стояла на облаках и вместе с Нею два апостола – св. Петр и св. Павел. Сам святитель стоял на коленях и просил Царицу Небесную о продолжении Ее милости к миру сему. Апостол Павел громко сказал: «Когда рекут мир и утверждение, тогда нападет на них внезапно всегубительство».
В следующем году святитель опять удостоился видеть Богоматерь. Владычица Небесная явилась ему на воздухе, окруженная несколькими лицами. Святой Тихон упал на колени, и около него тотчас же пали на колени четверо, облаченные в белые одеяния. Он умолял Пречистую за кого-то, чтобы тот не удалялся от него. Кто были эти четыре коленопреклоненных мужа? За кого именно св. Тихон просил? Все это осталось неизвестным. Святитель не открыл этой тайны даже своему келейнику, которому рассказывал почти все, что было с ним в жизни. Известно только, что Богоматерь ответила святителю: «Будет по просьбе твоей».
Святому Серафиму Саровскому Божия Матерь являлась несколько раз. Самое первое явление произошло еще в детстве, когда ему было около десяти лет от роду и он жил в Курске, у матери. Однажды мальчик так сильно заболел, что мать потеряла всякую надежду на его выздоровление. И вот как-то раз, в самое тяжелое время болезни, Прохор – так звали святого в миру, – проснувшись, стал рассказывать матери о дивном сонном видении. Больной ребенок говорил, что ему явилась Пресвятая Богородица, обещая прийти к нему и исцелить от болезни…
Еще раз Божия Матеря явилась св. Серафиму около 1780 года, когда он уже вступил на путь подвижничества и был послушником в Саровской пустыни. Там он заболел тяжелой болезнью, которая длилась три года. Почти половину этого времени Прохор провел в постели. Окружавшие больного, судя по внешним признакам болезни, полагали, что он страдал водянкой, но так как среди братии не было врача, то помочь ему ничем не могли. А потом он внезапно и быстро выздоровел.
Только под конец своей жизни преподобный Серафим открыл тайну своего исцеления. Он рассказывал близким людям, что однажды, по причащении Святых Тайн, явилась ему в несказанном свете Пресвятая Дева Мария вместе с двумя апостолами: Иоанном Богословом и Петром. Повернувшись к апостолу Иоанну и указывая на больного Прохора, Богоматерь сказала:
– Этот нашего рода.
Говоря это, Пресвятая Дева положила руку на голову больного. В его правом боку появилось отверстие, через которое стала выходить материя, наполнявшая тело, и Прохору стало легче. След от этой раны оставался на теле преподобного всю жизнь.
И еще раз Богородица явилась преподобному Серафиму в 1804 году, после нападения разбойников, которые жестоко избили его.
Пока врачи совещались, преподобный на короткое время заснул. И во сне он видит, что с правой стороны постели подходит к нему Пресвятая Богородица в царской порфире в сопровождении апостолов Петра и Иоанна Богослова. Богоматерь, остановившись у постели, перстом правой руки указала на больного и, обратясь в сторону врачей, спросила:
– Что вы трудитесь?
После этого Она обратилась к старцу и прибавила:
– Этот от рода Моего.
Видение тотчас кончилось, и больной проснулся.
Через 5-6 лет после этого явления преподобный Серафим предался затворнической жизни в своей уединенной келье, в монастыре. Когда он провел пятнадцать лет в этом трудном подвиге, он удостоился нового явления Пречистой Девы. 25 ноября 1825 года явилась ему во сне Божия Матерь в сопровождении св. Климента, епископа Римского, скончавшегося в 101 году, и Петра Александрийского, скончавшегося в 311 году (память которых празднуется в этот день), и разрешила преподобному выйти из затвора.
Наконец, последнее явление Богоматери преподобному Серафиму было 25 марта 1831 года, незадолго до блаженной кончины святого старца. Теперь Матерь Божия явилась ему не в сонном видении, а наяву, так же как некогда явилась другому великому русскому подвижнику и угоднику Божию – преподобному Сергию. Cвидетельство об этом явлении Богоматери записала старица Евдокия Ефремовна (впоследствии мать Евпраксия).
«В последний год жизни батюшки Серафима я прихожу к нему вечером, по его приказанию, накануне праздника Благовещения Божией Матери. Батюшка встретил и говорит: “Ах, радость моя, я тебя давно ожидал! Какая нам с тобою милость и благодать от Божией Матери готовится в настоящий праздник! Велик этот день будет для нас!” – “Достойна ли я, батюшка, получать благодать по грехам моим?” – отвечаю я. Но батюшка приказал: “Повторяй, матушка, несколько раз сряду: Радуйся, Невесто Неневестная! Аллилуйа!” Потом начал говорить: “И слышать-то никогда не случалось, какой праздник нас с тобою ожидает!” Я начала было плакать… Говорю, что я недостойна, а батюшка не приказал, стал утешать меня, говоря: “Хотя и недостойна ты, но я о тебе упросил Господа и Божию Матерь, чтоб видеть тебе эту радость! Давай молиться!” И, сняв с себя мантию, надел ее на меня и начал читать акафисты: Господу Иисусу, Божией Матери, Святителю Николаю, Иоанну Крестителю; каноны: Ангелу Хранителю, всем святым. Прочитав все это, говорит мне: “Не убойся, не устрашись, благодать Божия к нам является! Держись за меня крепко!” И вдруг сделался шум, подобно ветру, явился блистающий свет, послышалось пение. Я не могла все это видеть и слышать без трепета. Батюшка упал на колени и, воздев руки к небу, воззвал: “О, Преблагословенная, Пречистая Дево, Владычица Богородица!” И вижу, как впереди идут два Ангела с ветвями в руках, а за ними сама Владычица наша. За Богородицей шли двенадцать дев, потом еще св. Иоанн Предтеча и св. Иоанн Богослов. Я упала от страха замертво на землю и не знаю, долго ли я была в таком состоянии и что изволила говорить Царица Небесная с батюшкой Серафимом. Я ничего не слышала также, о чем батюшка просил Владычицу. Перед концом видения услышала я, лежа на полу, что Матерь Божия изволила спрашивать батюшку Серафима: “Кто это у тебя лежит на земле?” Батюшка ответил: “Это та самая старица, о которой я просил Тебя, Владычица, быть ей при явлении Твоем!” Тогда Пречистая изволила взять меня, недостойную, за правую руку, и батюшка за левую и через батюшку приказала мне подойти к девам, пришедшим с Нею, и спросить, как их имена и какая жизнь была их на земле. Я и пошла по ряду спрашивать. Во-первых, подхожу к Ангелам, спрашиваю: кто вы? Они отвечают: мы Ангелы Божии. Потом подошла к св. Иоанну Крестителю; он также сказал мне имя свое и жизнь вкратце; точно так же св. Иоанн Богослов. Подошла к девам и их спросила каждую об имени; они рассказали мне свою жизнь. Святые девы по именам были: великомученицы Варвара и Екатерина, св. первомученица Фекла, св. великомученица Марина, св. великомученица и царица Ирина, преподобная Евпраксия, св. великомученицы Пелагея и Дорофея, преподобная Макрина, мученица Иустина, св. великомученица Иулиания и мученица Анисия. Когда я спросила их всех, то подумала – пойду, упаду к ножкам Царицы Небесной и буду просить прощения в грехах моих, но вдруг все стало невидимо. После батюшка говорил, что это явление продолжалось четыре часа. Когда мы остались одни с батюшкой, я говорю ему: “Ах, батюшка, я думала, что умру от страха, и не успела попросить Царицу Небесную об отпущении грехов моих”, но батюшка отвечал мне: “Я, убогий, просил о вас Божию Матерь, и не только о вас, но о всех любящих меня и о тех, кто служил мне и мое слово исполнял, кто трудился для меня, кто обитель мою любит, а кольми паче вас не оставлю и не забуду. Я, отец ваш, попекусь о вас и в сем веке и в будущем, и кто в моей пустыни жить будет, всех не оставлю и роды ваши не оставлены будут. Вот какой радости Господь сподобил нас, зачем нам унывать!” Тогда я стала просить батюшку, чтобы он научил меня, как жить и молиться. Он ответил: “Вот как молитесь: Господи, сподоби мне умереть христианскою кончиною, не остави меня, Господи, на Страшном Суде Твоем, не лиши Царствия Небесного! Царица Небесная, не остави меня!” После всего я поклонилась в ножки батюшке, а он, благословивши меня, сказал: “Гряди, чадо, с миром в Серафимову пустынь”.
В другом рассказе старицы Евдокии Ефремовны встречаются еще большие подробности. Так, она говорит: “Впереди шли два Ангела, держа один в правой, а другой в левой руке по ветке, усаженной только что расцветшими цветами. Волосы их, похожие на золотисто-желтый лен, лежали распущенными на плечах. Одежда Иоанна Предтечи и апостола Иоанна Богослова была белая, блестящая от чистоты. Царица Небесная имела на себе мантию, подобно той, как пишется на образе Скорбящей Божией Матери, блестящую, но какого цвета – сказать не могу, несказанной красоты, застегнутую под шеею большою круглою пряжкою-застежкою, убранной крестами, разнообразно разукрашенными, но чем – не знаю, а помню только, что она сияла необыкновенным светом. Платье, сверх коего была мантия, зеленое, перепоясанное высоким поясом. Сверх мантии была как бы епитрахиль, а на руках поручи, которые, равно как и епитрахиль, были убраны крестами. Владычица казалась ростом выше всех дев; на голове Ее была возвышенная корона, украшенная разнообразными крестами, прекрасная, чудная, сиявшая таким светом, что нельзя было смотреть глазами, равно как и на пряжку-застежку и на самое лицо Царицы Небесной. Волосы Ее были распущены, лежали на плечах и были длиннее и прекраснее Ангельских. Девы шли за Нею попарно, в венцах, в одеждах разного цвета и с распущенными волосами; они стали кругом всех нас. Царица Небесная была в середине. Келия батюшки сделалась просторная, и весь верх исполнился огней, как бы горящих свеч. Свет был особый, непохожий на дневной свет, и светлее солнечного.
Взяв меня за правую руку, Царица Небесная изволила сказать: “Встань, девица, и не убойся нас. Такие же девы, как ты, пришли сюда со мною”. Я не почувствовала, как встала. Царица Небесная изволила повторить: “Не убойся, мы пришли посетить вас”. Батюшка Серафим стоял уже не на коленях, а на ногах пред Пресвятою Богородицею, и она говорила столь милостиво, как бы с родным человеком. Объятая великою радостию, спросила я батюшку Серафима: “Где мы?” Я думала, что я уже неживая; потом, когда спросила его: “Кто это?” – то Пречистая Богородица приказала мне подойти ко всем самой и спросить их…
Девы все говорили: “Не так Бог даровал нам эту славу, а за страдание и за поношение; и ты пострадаешь!” Пресвятая Богородица много говорила батюшке Серафиму, но всего не могла я расслышать, а вот что слышала хорошо: “Не оставь дев моих дивеевских!” Отец Серафим отвечал: “О, Владычица! Я собираю их, но сам собою не могу их управить!” На это Царица Небесная ответила: “Я тебе, любимиче мой, во всем помогу! Возложи на них послушание, если исправят, то будут с тобою и близ Меня, и если потеряют мудрость, то лишатся участи сих ближних дев моих; ни места, ни венца такого не будет. Кто обидит их, тот поражен будет от Меня; кто послужит им ради Господа, тот помилован будет пред Богом!” Потом, обратясь ко мне, сказала: “Вот, посмотри на сих дев Моих и на венцы их; иные из них оставили земное царство и богатство, возжелав царства вечного и небесного, возлюбили нищету самоизвольную, возлюбили Единого Господа, и за то, видишь, какой славы и почести сподобились. Как было прежде, так и ныне. Только прежние мученицы страдали явно, а нынешние – тайно, сердечными скорбями, и мзда им будет такая же”. Видение кончилось тем, что Пресвятая Богородица сказала о. Серафиму: “Скоро, любимиче мой, будешь с нами!” и благословила его. Простились с ним и все святые: девы целовались с ним рука в руку. Мне сказано было: “Это видение тебе дано ради молитв о. Серафима, Марка, Назария и Пахомия”. Батюшка, обратясь после этого ко мне, сказал: “Вот, матушка, какой благодати сподобил Господь нас, убогих. Мне таким образом уже двенадцатый раз было явление от Бога, и тебя Господь сподобил; вот какой радости достигли! Есть нам, почему веру и надежду иметь ко Господу Побеждай врага-диавола и противу его будь во всем мудра; Господь тебе во всем поможет!”…»
В Вельских лесах Смоленской губернии, после 1810 года, Богородица явилась монаху Мелхиседеку.
Как-то раз по окончании вечернего правила старец задремал, и во сне видит Пречистую Деву.
– Что спишь, старче? – говорит Она. – Встань, иди к пустыннику Андрею, он впал в прелесть и находится в опасном положении.
Пробудившись, старец никого не увидел, лишь почувствовал благоухание. Разбудив келейника, он благословил его на молитву, а сам поспешил к Андрею.
Другой случай явления Богоматери ему же произошел чуть позднее.
Почитаемый и прославляемый всеми, о. Мелхиседек все же принял решение удалиться из Вельских лесов. Однажды, стоя на молитве, он долго со слезами просил Господа и Его Пречистую Матерь указать ему новое пустынное место для упражнения в богомыслии. В следующую ночь Матерь Божия явилась ему в сонном видении и сказала:
– Иди в пределы Калужской губернии, там обрящешь себе место.
В начале XIX века на Соловках Богородица явилась во сне старцу Феофану Соловецкому. Она была в сопровождении двух светозарных мужей и ободряла, чтобы он не боялся бесовских искушений.
Около 1812 года Божия Матерь явилась священнику о. Иоанну Преображенскому в Ельце.
«А Владычица наша Пресвятая Богородица прежде того явилась мне, грешному, в храме этом, очевидно, как Царица. И я думал, кто эта приезжая госпожа? И смело смотрел на Нее. Она же, подойдя к Своей иконе, рукой поправила лик ее, который прежде отвращен был от меня, а потом остался прямозрящим. И при этом сказала мне: “Рабе Божий! Время твое близко, уготовися ко исходу твоему”. И пошла Сама в алтарь».
В 1817 году было видение монахине Тарсилии в Борисовской Тихвинской пустыни. За четыре года до кончины она заболела и почти не вставала с постели, принимая все с благодарностью и смирением. В минуту своей блаженной кончины Тарсилия имела благодатное видение. Присутствующие ничего не видели, но слышали ее беседу с незримой гостьей: «Откуда ты пришла ко мне, прекрасная девица? – спрашивала ее старица. – Ты не из Иерусалима?» И, помолчав немного, продолжала: «Так ты из Иерусалима! Возьми ж мою душечку, возьми ж мою душечку!» С этими словами она начала креститься и вскоре предала душу Богу.
В Трегуляевом Предтеченском монастыре был монах Агапит Задонский, который принял схиму по особому Божию призванию, о чем впоследствии рассказывал: «…Молился усердно, да будет со мною и в сем по воле Господней. Что же однажды во сне вижу? Благолепнейшую и величественную Деву и слышу от Нее: “Схима (такому-то) готова, да он не дождется ее, ты же прими ее”. А в это время, нужно сказать, представлен был к схиме некоторый иеромонах Трегуляева монастыря, который, действительно, еще до разрешения на пострижение епархиального начальства скончался. Между тем благословение архипастырское последовало, и настоятель рассуждал с братиею: кого посвятить в схиму? К удивлению моему, братия указала на меня. Когда объявили мне это, я с благоговением покорился воле Богоматери, изреченной устами настоятеля, и начал готовиться к принятию великого ангельского чина. Помолившись и приняв благословение настоятеля, определил я себе сорокадневное говение. Двадцать дней провел без тягости – в молитве, без сна и пищи, но ослабел и, по совету настоятеля скушав гривенную просфору, около фунта весом, и испив чашу воды, продолжил говение, которое только с помощью Божиею совершил. Предпоследние дни были чрезвычайно тяжки: я весь горел, изнеможение одолело, я впал, так сказать, в забытье тонкого сна, и вижу опять оную Деву, Которая, напомнив мне о немощи моей, приказала с опасением и надеждою не на себя, а на Господа Бога приниматься за особенные подвиги и произнесла: “Крепись и надейся на Меня”. Затем благословила подкрепиться пищею и питием».
В 1813 году в селе Давыдово, что недалеко от Сарова, у крестьянина Бориса Федорова Захарова родилась дочь, которую назвали Неонилой. «Родилась… в Давыдове девочка, имя ей Нишенька; людям она будет на посмеяние, Царице Небесной на прославление!» – предсказал преподобный Серафим Саровский деду Неонилы, Козьме Григорьевичу Кербеневу. С самого отрочества избрав путь подвижничества, девочка, чтобы избежать соблазнов окружающего мира, стала юродствовать, и в своем селе всеми принималась за слабоумную. В первый раз Матерь Божия явилась ей еще в молодости.
Однажды Неонила видела сон – будто стоит она на паперти своей приходской церкви, и вот перед ней сама собою открывается входная дверь, и икона Царицы Небесной, предшествуемая ангелами, несется по воздуху с паперти, над которою устроена была колокольня, прямо в алтарь. В то же время в царских вратах появляется в сиянии Жена и велит Неониле взять икону и убрать ее бархатом, золотом и бисером. В ответ Неонила говорит Царице Небесной, что она бедна и дурочка, как же ей это справить? Владычица же повелела сказать об этом священнику и односельчанам.
Проснувшись, девушка пошла к священнику отцу Иоанну, но он ей не поверил и не стал искать икону, на которую указала Матерь Божия. На другую ночь и на третью сон повторился. Неонила пошла опять к священнику, но тот снова не поверил и, чтобы заставить девушку молчать, послал ее на жнитво в деревню Валтово, за двенадцать верст от Давыдова. Там ей явился во сне угодник Божий Николай Чудотворец с такими словами:
– Приступай к делу, тебе Царицею Небесною назначенному, а то будешь наказана.
На следующую ночь она увидела опять знаменательный сон. На этот раз Матерь Божия уже строго сказала:
– Если ты из боязни не исполнишь Моего повеления, то будешь наказана смертью.
После того как Неонила нашла икону «Утоли моя печали» и поновила ее, как приказала Владычица, она возвратилась в Давыдово и в первый воскресный день пошла к обедне, в свою сельскую церковь. Она молилась со слезами и во время херувимской песни удостоилась снова увидеть Матерь Божию. Та стояла в царских вратах, а угодник Божий Николай Чудотворец – в северных. Неонила упала, не вынесши ослепившего ее света, и услышала голос Владычицы:
– Неонила! Укрась Мой образ «Утоли моя печали», и тогда ты будешь разумна, и Я Сама тебе помогу.
Со времени первого чудесного своего видения Неонила перестала юродствовать и стала жить на пользу и утешение всем к ней обращающимся. Приходской священник о. Иоанн стал ее преследовать: отгонял народ от ее домика, неоднократно жаловался становому приставу, который, веря священнику, взял девушку с братом под арест и отправил в острог.
И тогда ей на помощь пришла Божия Матерь. Она явилась во сне жене станового пристава и сказала:
– Зачем засадил твой муж невинную девицу и брата ее в острог?
Проснувшись, женщина рассказала о видении мужу и тот, пораженный, тотчас же приказал выпустить арестованных на свободу и в собственном экипаже отправил их домой, с предписанием в волостное правление – ничем не оскорблять Неонилу и допускать к ней всех приходящих.
Одновременно явилась Пресвятая Дева и приходскому священнику о. Иоанну, сказав:
– За что ты гонишь Неонилу?!
Вскоре после того он сильно заболел и пред кончиною своею послал за Неонилой, просил у нее прощения и, как только получил его, вскоре умер. Неонила молилась три дня и три ночи у его гроба. На третьи сутки он явился ей во сне и благодарил, говоря:
– Твоими молитвами я получил облегчение; я буду в хорошем месте.
Однажды на Покров, когда ее сожительницы пошли к поздней обедне, Неонила, по нездоровью, осталась дома. Но так как день был праздничный, то она, затворив дверь, стала на молитву. Во время молитвы она сподобилась такого видения: вдруг отворилась пред нею запертая дверь, и дивный свет осветил ее; затем, точно по воздуху, вошла Матерь Божия со святыми апостолами Петром и Павлом, им предшествовали ангелы и пели: «Кто Тебя не ублажит, Пресвятая Дево…»
В жизнеописании Неонилы рассказывается, что Божия Матерь являлась ей на протяжении всей ее жизни:
«Однажды Неонила пришла к своему деду Феодору со словами: “Пойдем, дедушка, на ключи, там свеча горит!” Он исполнил просьбу и, придя, сам видел это пламя. По просьбе Неонилы тогда же был отслужен молебен, после которого она сказала: “Здесь, на этом месте, будет монастырь в честь иконы Божией Матери “Утоли моя печали”, но мне не придется в нем умереть, мне придется выехать из него, для основания другой обители. Так повелевает мне Владычица: я не свое передаю тебе, дедушка, а передаю волю Пречистой…” Свеча продолжала гореть, все находившиеся тут молились с благоговением и страхом; это было последнее чудесное знамение благодати Божией над праведной труженицей перед повелением ей свыше в сонном видении – оставить свой сельский домик и поселиться близ указанного ей оврага, на ту самую часть, где были ключи и являлось горящее пламя. Неонила переселилась на Кряжеву сечь… это было в 1845 году, на 33 году ее жизни.
…В первое время жизнь была суровая, труда было очень много. Неонила, как рассказывают сестры, с нею жившие, твердо уповала на помощь Пресвятой Богородицы, явившейся ей на молитве со словами:
– Неонила! Устрой монастырь во имя Мое, обещаю тебе Свою помощь; Я Сама буду управлять этим делом!»
В этой местности был еще случай явления Богородицы, связанный с подвижницей Неонилой.
Монахиня Валентина (в миру – Вера), с малолетства поступившая со своей матерью на жительство в монастырь к Неониле, рассказывала, как во время трудов по устройству монастыря однажды, когда она пошла с Неонилой в лес, «старица легла на поляне вблизи их убогого жилища, а свою возлюбленную Веруню посадила возле себя. Устремив глаза свои к небу, Неонила молилась молча, затем вдруг быстро встала и с воздетыми руками бросилась на колени, слезы текли из ее глаз, и она громко воскликнула: “А, Веруня! Что я вижу! – Матерь Божия, Владычица Пресвятая, это Тебя я вижу! Ты Сама, Владычица мира, покрываешь нас здесь живущих Своим святым омофором! Матерь Божия! Ты к нам грешным пришла со святыми апостолами, мучениками и всеми святыми!”»
В 1825 году было явление святителю Антонию в Киево-Печерской лавре. За полгода до его хиротонии во епископа Воронежского он получил о том откровение свыше. Вот как сам преосвященный Антоний рассказывал об этом: «Отслужив утреню, пришел я в келью в Лавре и начал читать книгу. В восемь или в девять часов утра отворилась ко мне дверь, и взошла, великолепно убранная, в бриллиантах, Царица и подошла ко мне. Я принужден был встать с кресла, а Она, посмотрев на меня, сказала мне: “Отец Антоний! Иди за мною”. Я в ту же минуту пошел в дверь, а за нами фрейлин шесть или семь и, выйдя из кельи, они пошли к воротам, я за ними и вышел из ворот на улицу. Вдруг подъезжает в четыре лошади карета, а лакей отворяет дверцы в карете, и Она села и сказала мне: “Садись и ты в карету”, и посадила меня по левую сторону, и поскакали очень шибко. Я подумал, что на Подол поехали, но усмотрел, что не туда, а налево, т. е. в поле, и ехали с час или более, а куда? Не знаю. Я, в большом сомнении, сижу, крещусь и творю молитву. Она обернулась ко мне и сказала: “Что ты сомневаешься во Мне? Я такая же женщина, как ты видишь”. Перекрестила меня и замолчала.
Но мы ехали по полю и по большой дороге. Оглянулся я в стекло и вижу с обеих сторон по дороге множество народа – иные стоят, а иные на коленях стоят, и все подняли руки кверху и кланяются нам, а я все удивляюсь, смотря на них. Чем далее едем, тем больше народу Взглянул я в переднее стекло и увидел великолепную церковь: вся снаружи вызолоченная и превысокая, какой у нас в Киеве нет и не было. Подъезжаем мы к церкви, отворились дверцы, и выходит Она с поддержкою лакеев. Она взглянула на меня и сказала: “Выходи и ступай за мною”. Я вышел из кареты и пошел за Нею по устланным коврам персидским и пришел в оную церковь. Она остановилась напротив аналоя и сказала мне: “Становись и ты по левую сторону”, – я вижу, что на аналое крест и Евангелие; все это удивляло меня. Она сказала священнику: “Венчайте”. Я, испугавшись, осмелился уже сказать: “Ваше Величество! Ведь я монах”. Потом, по правилу церковному, как должно, отпели: “Исайе, ликуй”. Она взяла меня за руку и водила вокруг аналоя. По окончании приложились к иконам, и тут уж начали нас поздравлять; но я смотрю: все сторонние люди, в крестах и кавалериях, и никого из них знакомого не видел. Пошли из церкви, сели в карету и поскакали скоро опять. Я сомневался, – куда меня теперь повезут? Ехали столько же времени и приехали опять в Лавру, прямо в наместнический дом. Подъехавши к крыльцу, Она вышла из кареты и говорит мне: “Ступай же и ты”. Тут встретило нас множество народа, но более министров и генералов, а лица их мне совсем незнакомы, только наш митрополит Серапион, который уже давно без ног и из комнаты не выходит. Мы, войдя в залу, сели рядом в креслах; тут начали нас поздравлять с законным браком, а мы откланивались. Потом пошла Она в другую залу и мне приказала следовать за Нею. Войдя в оную, увидели мы, что фрейлины держат большую вощанку во всю залу, которая ветха и совсем худая. Она, подойдя к ней, сказала мне: “Видишь, что она худа, так следует тебе оную исправить заново”. За сим пошла в залы, я за Нею тоже вышел. По выходе оттуда, села в карету и сказала: “Прощай”. Выехала опять в ворота, а я остался по-прежнему в Лавре. Оглянувшись назад, уже на крыльце никого больше не видел из провожатых; тут я задумался – куда идти? – и решился возвратиться опять в свою келью; сел на том же кресле, где и книга еще раскрытая осталась, и задумался: что со мною это случилось? И вздумал пойти к своему духовнику, отцу Вассиану, и рассказал ему, какое со мною случилось происшествие, и он мне на оное сказал: “Это к тебе приходила Царица Небесная, а что повенчан ты с Нею браком, то значит – благословение на тебе Божие и будешь ты архиереем, т. е. владыкою, и дана будет тебе худая епархия, которую ты должен исправить непременно, что означала большая ветхая вощанка”».
На границе Киевской и Херсонской губерний, в селении Сухая Калигорка, имеется чудотворная икона Богоматери. Среди привесок на ней есть серебряная пуля весом в полфунта. В церковной записи о ней говорилось следующее:
В 1828 году во время русско-турецкой войны, полковник С. 3., проходя со своим войском по этой местности, стоял на квартире вблизи села и посетил местный храм, где молился пред чудотворной иконой. На войне он был ранен. Осколок пули застрял около сердца, так, что врачи не надеялись его вылечить. Ухаживавший за раненым денщик видел во сне старца (храм в Сухой Калигорке – во имя апостола Иоанна Богослова), который велел ему сказать своему барину, чтобы тот обратился за помощью к Пресвятой Богоматери. Раненый полковник поверил денщику и стал усердно молиться Пречистой Владычице о своем выздоровлении, при этом вспомнив чудотворный Калигорский образ. Затем, в первый раз за трое суток, он уснул.
Во сне раненый увидел женщину, лицом подобную изображению на Калигорской иконе. Она рукой вынула пулю и сказала: «Встань!» Пробудившись, полковник увидел около себя на постели выпавший из груди осколок. По окончательном выздоровлении своем он велел сделать серебряную пулю, вложить в нее тот осколок и вычеканить на пуле сердце со словами около него: «С. 3.» и «Чем ранен, близ чего, то в жертву приношу». Вместе с пулей полковник прислал и письмо, в котором сообщал о случившемся с ним.
Несколько раз являлась Богоматерь в Киево-Печерской лавре иеро-схимонаху Парфению. Перед рукоположением во священство он имел следующее видение. «Вижу я, – рассказывал он, – что вхожу в алтарь Великой церкви, как бы уготовляясь к служению. У престола стоит неведомый мне архиерей в полном облачении, одесную Жена благолепная в царской одежде, а на престоле Евангелие в необычайном сиянии. Святитель говорит мне: “Пафнутий (имя Парфения до пострижения), возьми Евангелие и священнодействуй”. А я, пораженный светом, окружающим престол и Евангелие, говорю: “Не дерзаю, Владыко святый, приблизиться к престолу святому, не только прикоснуться к Евангелию…” Тогда предстоящая Царица говорит мне неизреченно сладким голосом: “Возьми, Пафнутий, Я поручаюсь за тебя”. – “Если Ты, Владычица, поручаешься (я узнал в царице Пресвятую Деву), то я на все готов; буди воля Твоя!”»
Еще не раз видел Парфений Пресвятую Богородицу. Так, однажды он размышлял, с некоторым сомнением, о читанном где-то – что Пресвятая Дева была первою инокинею на земле. Задремав, он увидел идущую от святых врат Лавры, в сопровождении многочисленного сонма иноков, величественную монахиню в мантии, с жезлом в руках. Приблизившись к нему, она сказала: «Парфений, Я – монахиня!» Он пробудился и с той поры стал именовать Пресвятую Богородицу пещерно-лаврскою Игуменьей.
В другой раз, после всенощного молитвенного бдения, забывшись тонким сном, он видит свою келью наполненной множеством зверообразных чудовищ, которые с яростью устремились на него. В ужасе он возопил: «Пресвятая Владычица моя, Богородица!» И тут дивный свет осиял келью, и в ней предстала Пречистая Дева, в сопровождении Архангела Михаила. Страшилища исчезли, как дым, а Парфений, пробудившись в восторге, увидел сияние на том месте, где стояла Пречистая. В другой раз, молясь перед иконою Богоматери, он просил Владычицу поведать ему, что есть принятое им на себя схимничество. И услышал от Нее голос: «Схимничество есть посвятить себя молитве за весь мир».
В августе 1834 года в селе Преображенском, недалеко от Смоленска, в праздник Покрова Богородицы Ольга Васильевна Азанчевская была исцелена от тяжелого недуга на глазах многих свидетелей. За неделю до этого события Ангел-Хранитель открыл ей, что скоро она удостоится благодатного посещения: в день Покрова Пресвятой Богородицы Пречистая покроет ее Своим святым омофором. Вот как описывают свидетели то, что было в день Покрова.
«30-го к вечеру она стала слабеть и велела положить себя в спальне Анны Андреевны, на ее кровать; и тут начались страдания – тоска о неверующих; и так она металась, что многие не могли смотреть и вышли из комнаты, кроме Анны Андреевны Соколовской и Елизаветы Андреевны Храповицкой, которых она от себя не отпускала.
К девятому часу вечера опять все собрались около нее, но она так ослабела, что более походила на мертвую, чем на больную. Тут мы заметили, что она начинает вытягиваться, как при последних минутах жизни, с хрипотой в груди, и наконец видим непостижимые для человека чудеса: она поднимает руки вверх и так оставляет их в распростертом положении. Потом опускает ноги с постели и делает земной поклон, опуская голову до полу без помощи рук; потом привстает и по движениям рук и ног, которыми она обнажает грудь и спину, мы заключаем, что она помазуется Царицей Небесной. При сих действиях говорит: “Радуйся, Радосте наша! Покрый нас честным Твоим омофором”. Сие повторила два раза. Потом становится на колени и от слабости падает на постель, а ноги ее уже мы должны были положить на постель при помощи других, близко стоявших.
Затем мы увидели, что сложила руки, как будто для получения благословления. Тут она начала говорить имена всех родных, всех здесь присутствующих, отсутствующих и всех христиан, верующих во Имя Божие, – и все очень внятным языком. Потом, помолчав немного и все продолжая держать руки в том же положении, она сказала: “Еще прикажешь?… Не угодно?” Приняла руки и положила их на грудь со словами: “Да будет воля Твоя!”
Немного погодя она воскликнула: “Свершилось, свершилось!” – и с сими словами села на постели и уже в полном сознании сказала: “Прославим единым сердцем и едиными устами чудеса Божии!”
За сим начала с нами обниматься, а мы ее поздравлять с благодатию исцеления…»
В 1848 году в Царском Селе благочестивой девице Марии Давыдовой приснилось, будто перед нею стоит на воздухе чудотворная икона «Знамение», и она вышивает на нее великолепную ризу. Мария рассказала об этом видении родным, слух о нем быстро распространился и дошел до императрицы Александры Федоровны, и, после ее личного посещения и осмотра иконы, она предложила Марии вышить ризу для этого образа. Давыдова обрадовалась и вместе с тем смутилась. Она не умела рисовать, у нее не было никаких средств для исполнения священного дела, и она не знала, откуда взять все необходимое.
В ночь на 27 июня во сне девица внезапно увидела пред собою Матерь Божию с таким ликом и в таком виде, как она изображена на иконе. На Богоматери была риза прекрасного узора, на плечах омофор и на голове убрус.[180] Очнувшись, Давыдова тотчас захотела встать, чтобы начертить образец ризы, но опять забылась сном. Видение повторилось еще живее и яснее, так что она как бы наяву созерцала Богоматерь. Пробудившись, она со слезами благодарила Владычицу и начертила узор для ризы таким, каким видела его во сне.
Рисунок очень понравился императрице и был ею сразу утвержден. Вслед за тем в Знаменскую церковь стали во множестве стекаться пожертвования. Иногда среди приношений не находилось нужного, тогда Давыдова взывала к Богородице, и всегда являлись жертвователи именно с той вещью, которая была нужна.
У Софии Снессоревой так описывается ее работа:
«Риза эта представляет Богородицу облеченною в разноцветную мантию с широкими рукавами, поверх которой спускается широкий омофор, нисходящий от плеч и окаймляющий всю мантию. Чело Богородицы украшено убрусом, шитым из жемчуга, бриллиантов и самых драгоценных камней. Такая же мантия и омофор покрывают и Предвечного Младенца. Основою ризы служит золотая фольга, которая дополняет своим блеском общую красоту. При свете солнечном здесь ярко отражаются все цвета радуги; при вечернем освещении риза горит разноцветными огнями и кажется, как бы соткана из самых драгоценных украшений. Тут можно отыскать во множестве алмазы, бриллианты, бирюзу, топазы, аметисты, сапфиры, изумруды, аквамарины, опалы, гиацинты. В церковной описи 1860 года значится 32 группы самых замечательных драгоценностей. Жемчугу, бурмицких зерен, гранат и других драгоценностей стекалось так много, что невозможно исчислить их. Приношений стекалось в таком множестве, что все не вмещалось в ризе. И потому из них составилась еще большая драгоценная корона в венце Приснодевы, и самый венец украсился замечательными драгоценностями. Лики святых по краям иконы покрылись такими же драгоценными ризами; даже нижняя кайма осыпана большими и дорогими камнями, а среди них красуется сердцеобразный огнистый топаз, приношение В. А. Прянишниковой, на котором вырезана надпись: 1831 и 1848 годы, указывающая на двукратное избавление Царского Села от холеры…
Внизу святой иконы находится сердцевидная золотая дощечка, устроенная из разных мелких золотых вещей, как-то: цепочек, серег, колец, брошек, пожертвованных богомольцами. На этой дощечке вырезаны следующие слова: “За спасение от эпидемии прими, Милосердная Владычице, покровительнице града Царского Села, сии перла, яко слезы благодарности, орошающия Твою пречистую ризу, от усердных рабов Твоих и впредь помилуй нас”».[181]
В версте от села Павловского, Звенигородского уезда, Московской губернии, был источник под названием «Святой колодец». Один павловский крестьянин от невоздержанной жизни заболел. Тогда Богоматерь явилась во сне другому крестьянину, благочестивой жизни, и сказала: «Объяви больному, чтобы он молил о своем исцелении Богоматерь, сходил умыться на святой колодец и перестал жить невоздержно: иначе умрет без покаяния». Больной приполз к колодцу, умылся и выздоровел.
Однажды иеромонах Нил, подвизавшийся в Нило-Сорской пустыни, сильно заболел. Он совсем ослабел и лежал на своем ложе, не в силах даже головы поднять. Подошел Богородичный праздник; накануне его келейник пришел к старцу – тот лежал по-прежнему. Спустя час келейник пришел опять и, к удивлению своему, нашел старца уже в церкви, совершенно здорового. «Батюшка, давно ли вы встали?» – спросил он удивленно. «Да, Царица Небесная восставила меня от одра болезни, чтобы мог я праздновать Ее праздник и отслужить Ей, – отвечал старец. – Когда ты ушел от меня, я в большом изнеможении находился и очень скорбел, что праздник Владычицы останется у меня без служения. От изнеможения задремал, вижу – входит ко мне в келью молодого вида Монахиня в длинной мантии, подошла очень близко и говорит мне: “Нил, Я ведь Монахиня! – Потом спросила меня: – Ты болен?” – и, взяв кадило, трижды покадила меня. Я тотчас проснулся, думал Ей поклониться, смотрю – никого нет…»
В Нижегородской губернии, в двенадцати верстах от села Кудлей, на месте подвигов Анастасии Семеновны Логачевой, Богородица явилась ее сотаиннице схимнице Марии. Женщины жили в землянке на горе, а воду брали под горой. Однажды Анастасия Семеновна вышла и стала совещаться с Марией, где бы покопать, чтобы найти воду. Потом она вернулась в келью, а Мария еще оставалась на том месте, где они разговаривали. И вот видит она пред собой благообразную монахиню в мантии, стоящую у ели. Монахиня спросила: «Что вы хотите тут делать?» – «Ищем родниковой воды». – «Здесь будет вода, – сказала она, – дай мне заступ». У Марии была в руках тяпка, которую схимница и подала ей. Монахиня начертала три раза крест на земле, потом три раза копнула, и заструилась вода. Мария засмотрелась на воду, а монахиня скрылась.
Мария не поняла, что это было видение. Она решила, что к ним пришла какая-то гостья, вошла в келью и спрашивает: «А где же гостья-то?» – «Никакой гостьи не было», – отвечала Анастасия Семеновна.
Некоторое время спустя ей было откровение, что в образе Монахини являлась Богоматерь.
В 1863 году Божия Матерь явилась Анастасии Семеновне в Покровском монастыре. Во время всенощного бдения перед ней вдруг засиял необыкновенный свет и, взглянув вверх, она увидела Богоматерь, стоявшую на воздухе с распростертыми руками, как изображается Она на иконе Покрова, но без омофора в руках. «Ах! Матушка, Царица Небесная!» – в простоте сердечной воскликнула Анастасия. «Что с тобою, матушка?» – спросили ее подошедшие монашки. – «Забылась, – ответила она, – вздремнула…»
В Костромской губернии, в деревне Ч., Царица Небесная явилась тяжело больному крестьянину Филиппу А, в сопровождении двух архангелов, и сказала: «Не бойся и не унывай, Филипп. Ты Меня скоро увидишь, – Я тебя Сама встречу». Раны на теле больного чудесно зажили, но в ту же ночь страдалец умер. Во время проводов тела на кладбище процессия встретилась с крестным ходом, несущим икону Богоматери «Толгская», которой покойный при жизни особенно любил молиться.
Было это около 1870 года, в Калужской губернии. Захарий, будущий схиархимандрит Троице-Сергиевой лавры, которому еще в отрочестве предопределено было стать монахом, в двадцать лет собрался жениться. Сестра его, Мария, была замужняя женщина, гораздо старше него. Господь ей внушил сказать следующее: «Ты, братец, пойдешь другим путем, это все на тебя вражье наваждение. Сегодня ночью, Захарушка, твоя судьба решится. Как будешь ты ложиться спать, перекрести свою кровать большим крестом в голове, и в ногах, и снизу, и с боков также… Вот тогда и увидишь, что будет».
Захарий так и сделал и уснул спокойно. К утру видит сон: приходит к нему в комнату женщина в белой, как снег, мантии, сделала три низких поклона на иконы и, оборотясь к нему, сказала: «Что это ты, Захарий, жениться вздумал? Нет, не женись. Ты монахом будешь. Помнишь, мать благословила тебя, чтобы ты сходил к Троеручице в Белые Берега, вот и сходи. Отец не пускал, а теперь пустит». Захарий сразу узнал Пречистую Матерь Божию, и у него стало на душе легко, тихо и радостно, будто прошла какая-то внутренняя болезнь, и он выздоровел.
Тому же Захарию, на пути в Оптину Пустынь, было еще одно явление. Шел он лесом. Видит, стоит маленькая деревянная часовенка, а около нее величественная женщина с воздетыми вверх руками, как изображают Матерь Божию на Ее иконе «Знамение». Захарий спрятался за дерево, чтобы не помешать, и стал ждать. Она окончила молитву, увидела Захария и говорит:
– Ты у нас был в монастыре у Троеручицы? Тебя берут в обитель? После стольких прошений берут… А сейчас идешь за паспортом?… Сперва, однако, иди за мною.
Захарий сразу покорился слову неведомой женщины и пошел за ней. Во время пути она твердо и властно сказала:
– Ты сходи в Оптину, побывай у старца Амвросия, пусть он благословит тебя. Но раньше, чем к нему идти, зайди на могилку старца Макария и помолись за него. Положи за него двенадцать поклонов и говори: «Со святыми упокой, Господи, старца схиархимандрита Макария». Он святой был человек.
Так, разговаривая, они шли все дальше и дальше, совсем не в ту сторону, в которую шел Захарий.
– Был у меня единственный сыночек, – еще сказала женщина, – да злые люди отняли его у меня и убили его…
Так, незаметно, прошли они версты три. Женщина остановилась и говорит:
– Вот, я в эту деревню иду. Тебе благополучный путь. Так побудь же у старца Макария на могилке и побеседуй со старцем Амвросием, он благословит тебя поступить в монастырь.
Сказала она это и стала невидима. Пораженный ее исчезновением, Захарий смотрит направо, налево, вверх – нет нигде. Кто же это был? Стал думать, вспоминать разговор и понял, что это Матерь Божия.
В Оптиной Пустыни он еще раз удостоился видения Богоматери. Дни его пребывания в монастыре окончились, а отца Амвросия он так и не увидел. Горестно ему было, что, не повидав его, надо уходить – а ничего не поделаешь. Отстоял Захарий раннюю и позднюю литургию, молился горячо. Монахи позвали его в трапезную, накормили, напоили, но грусть его не проходила.
Возвратясь в гостиницу, взял он сумку, чтобы сложить вещи, но сперва вынул из сумки икону Божией Матери Казанскую – материнское благословение. Взглянул на нее и залился слезами: «Матерь Божия, не Ты ли меня провожала, не Ты ли мне сказала, что я буду у отца Амвросия, а вот ухожу и не видел его». Горячие слезы залили икону.
Вдруг Матерь Божия ожила и вышла из иконы наружу, словно девица неописуемой красоты. Взглянула на Захария и говорит:
– Иди за Мной!
И пошла быстро, так быстро, что Захарий едва поспевал за Ней. По дороге встретили о. Пимена. Это был старец очень строгой жизни – никому не позволял подходить к себе. Матерь Божия показала на Захария рукой и сказала: «Пимен, благослови его», – и он тотчас же благословил. Наконец вышли за ограду, подошли к Святым Воротам. Матерь Божия остановилась и произнесла:
– Сюда женам вход воспрещен, а ты иди теперь к отцу Амвросию, он примет тебя.
И стала невидима.
В городе Брянске, когда Захарий тяжело заболел и был помещен в городскую больницу, он взмолился Богоматери: «Матерь Небесная, Ты одна у меня заступница, помоги мне, исцели меня…» И видит он сон: пришла к нему Пречистая Приснодева, коснулась головы его рукой и сказала:
– Ты еще поживешь, монахом будешь… ты у меня поживешь…
Сказав это, Богородица стала уходить. Ограда перед Ней расступилась, Она прошла в дивный сад, и вновь ограда заперлась. Захарию захотелось идти вслед за Нею… Но как? Через стену не пройти. «Ох, хоть бы воробьишечкой быть и за Нею лететь…» – и вмиг превратился в пчелку и полетел… Дальше видит Захарий во сне, как он в виде воробьишки забрался на ограду, и видит в саду Матерь Божию и Самого Спасителя в отроческом возрасте, и сотни ангелов, крест-накрест опоясанных разноцветными лентами, рассаживают деревца. И слышит голос: «Сюда никто не войдет, если Владычица не возьмет». Вдруг послышался голос Царицы Небесной:
– Посадите и на его имя деревце.
Как только Владычица произнесла эти слова, ангелы между собой заговорили: «Наш, принят». Захарий несказанно обрадовался, прямо с ограды упал в сад, да там и остался.
Явление Пресвятой Богородицы игуменье Таисии, настоятельнице Леушинского монастыря, на месте постройки храма, 27 ноября 1886 года: «С вечера на двадцать седьмое, день Знамения Богоматери, я решилась непременно наутро идти к утрени. Озабоченная этой мыслью, я проснулась в начале четвертого часа, а так как утреня у нас бывает в 5 часов, то, одевшись и приготовившись совсем, легла еще полежать и заснула. В этот краткий промежуток до звонка к утрени мне и привиделось следующее чудное явление.
Все мы в нашей домовой церкви; пришли, чтобы отсюда крестным ходом идти встречать идущую к нам Царицу.
У всех в руках свечи зажженные, а у меня в руках, кроме моей зажженной свечи, еще толстая необожженная восковая свеча, которую мне и приказано, когда придет Царица, зажечь от своей горевшей свечи и подать Ей.
Все мы крестным ходом вышли на монастырскую площадь, где ныне храм, и остановились в ожидании прихода Царицы. Долго, долго Ее не было, так что у нас от свечей оставались в руках лишь маленькие огарки.
Вдруг вдали, по направлению к святым воротам, на горизонте показалось как бы восходящее солнце, между тем как был яркий полдень, и солнце светило над головами. Мы стали вглядываться и увидели, что оно не подымается, как обычно солнцу, а, идя по земле, подвигается по направлению к нам. Когда этот солнечный шар подошел ближе, то ясно можно было разглядеть, что он овальный, то есть продолговатый, и ядро света заключается в самой середине, в центре его. Когда оно подошло еще ближе к святым вратам, то уже ясно все увидели, что это Царица Небесная (во весь рост) шла к нам, Она-то и была ядро света солнечного, а круг, образовавшийся около Нее, были лучи. Как только Она взошла в святые врата обители, над Ней в небе запели невидимые Силы “Достойно есть”. Эту же песнь запели и сестры, ожидавшие Ее, зазвонили все колокола, и произошло нечто необычное. Между тем я раздумывала: “Так вот какая Царица пришла, не земная, как я ожидала, а Небесная Царица; так подавать ли мне Ей свечу, приготовленную для Нее, или нет?”
На эту мысль ответила следующая мысль: “Да ведь тот, кто дал такое распоряжение (а кто это был, я не знаю), может быть, и знал, какая Царица придет; да при том же “истинное послушание не рассуждает”; мне велено подать, я и должна”. Решив таким образом, я зажгла приготовленную большую свечу от своего горевшего огарка и, подошед к Царице, низко поклонилась Ей, но не в ноги, потому что обе руки были заняты, и молча со страхом и благоговением подала Ей свечу зажженную. Но, к удивлению моему, Она, милостиво смотря на меня, подняла ручку и протянула ее не к подаваемой Ей большой свече, а к моему огарку, который я держала в левой руке, и при этом сказала мне: “Мне угодна свеча, горевшая в твоих трудах для Меня, а эту свечку (указав на большую) возьми себе и снова трудись с ней, пока Я опять приду на то место”. Я, объятая благоговением, не могла ни слова вымолвить и молча поклонилась Ей, взявшей из моей руки мой огарок. Тут я снова услышала пение (которое или за разговором с Царицей уже не слыхала, или же действительно оно прекращалось, не знаю) и проснулась, объятая трепетом благоговейным; из этого я поняла, что Царица Небесная как бы благословила Своим посещением место, назначенное для Ее храма (храм в честь Похвалы Богородицы), ибо Она на этом именно месте стояла; благословила и труды мои, приняв прежние и указав новые, большие и труднейшие, которые предстояли мне в деле созидания храма Ее».
Запись из дневника св. о. Иоанна Кронштадтского:
«На 15-е августа, в день Успения Богоматери, 1898 года, я имел счастье в первый раз видеть во сне явственно лицом к лицу Царицу Небесную и слышать Ее сладчайший, блаженный, ободрительный глас: “Милейшие вы чада Отца Небесного”, тогда как я сознавал свое окаянство, взирал на пречистый лик Ее с трепетом и с мыслию: не отринет ли меня от Себя с гневом Царица Небесная! О, лик пресвятый и преблагий, о, очи голубые и голубиные, добрые, смиренные, спокойные, величественные, небесные, божественные! Не забуду я вас, дивные очи! Минуту продолжалось это явление, потом Она ушла от меня неторопливо, перешагнула за небольшой овраг и – скрылась! Я видел сзади шествие Небесной Посетительницы. Сначала я видел Ее, как бы на иконе, ясно, – а потом Она отделилась от нее, сошла и подвиглась в путь».
Из рассказов митрополита Вениамина (Федченкова)[182]
…Одно время у меня встал вопрос: удалить ли от себя некоего сотрудника или же потерпеть? Ум говорил одно, а христианская любовь другое. И в этом недоумении я написал письмо Святейшему Патриарху. Он ответил мне в том смысле, что и правда должна быть с любовью, и любовь с правдой. Написал я второе письмо с более подробным разъяснением. Он мне ответил. Теперь уж я позабыл что. И я продолжал колебаться.
Однажды я лег спать в 3 часа утра, дел было много. И только я лег в постель и потушил электричество, как в это мгновение (я нисколько еще не засыпал, это я точно знаю) около стола спальни, перед окном комнаты, с левой стороны от входа, в полутемноте (светилась малюсенькая электрическая лампочка) увидел полутемную фигуру Божией Матери (без Младенца Иисуса Христа), сидящей на стуле в смиренной позе с нагнутой направо головой.
И ТАКАЯ ОНА БЫЛА СМИРЕННАЯ!
И этим она указывала путь смирения мне.
Это длилось минуты три. Я был спокоен. Написал Патриарху, он ответил мне: самому решать вопрос. А через месяц или два тот человек сам подал просьбу об отставке.
…Этот случай произошел в Ялте. Мне рассказывал его архиепископ Ф.[183], лично слышавший все от матери же.
У одной вдовы заболел единственный ребенок. Врачи не помогали. Дело быстро шло к «роковому», как неразумно привыкли говорить, концу. Страдалица-мать обратилась с горячей молитвой к Божией Матери, прося оставить в живых дитя, единственную утеху… Утомленная, она села в кресло и быстро задремала… Было ли дальнейшее в тонком сне или в явном видении, она не может сказать. Только ей явилась Божия Матерь и, точно отвечая на ее просьбу, сказала:
– А ты можешь поручиться, что воспитаешь его как должно и он останется таким же чистым, какой он сейчас?
Ребенку тогда было, кажется, около восьми лет всего.
– Ручаюсь! Ручаюсь! – с горячностью ответила мать. – Только оставь в живых!
Видение кончилось. Она проснулась. Ребенок, к удивлению врачей, выздоровел. Мать ликовала…
Скоро нужно было отдавать его в школу. Мальчик оказался очень способным. Но вместе с тем и очень восприимчивым к разным дурным наклонностям… Началась борьба матери за душу ребенка… Но ни уговоры, ни угрозы, ни наказания не помогали. Мальчик портился все больше. Мать оказалась бессильной. И, вспоминая данное ей обещание Божией Матери воспитать дитя, а особенно ужасаясь вечных мук, ожидающих грешников (она была глубокой христианкой), – однажды обратилась вслух с молитвою к Божией Матери:
– Матерь Божия! Если уж он не исправится, лучше возьми его из этой жизни: лишь бы он не погиб для будущей. Воля Твоя!
…Скоро же после этого произошло следующее. Мальчик отправился на одну из обычных верховых прогулок по горам. Будучи бойким, он на сильном беге очень круто повернул коня на повороте дороги и, вылетев из седла, разбился насмерть.
Мать теперь знала, что так ему лучше… Слез она не могла сдержать на похоронах, – но они были тихие, облегчающие.
…Этот рассказ был сообщен мне лицом, которое принимало потом непосредственное участие во всем деле.[184]
В одном селе, недалеко от города Уфы, в 1910 году жила бедная семья, состоявшая из вдовы псаломщика, трех ее детей и бабушки.
Детей звали: Христина, Степан (попросту Степка) и Мария (попросту Манька). Старшей было около десяти лет, Степке – около семи и Маньке – года четыре. Мать их страдала пристрастием к вину и иным немощам, но бабушка была благочестивая и кроткая, терпеливица и богомольница. Она почти постоянно читала молитву: «Богородице Дево, радуйся»…
Не имея чем содержать детей, мать стала посылать их по миру, милосердный народ давал, что мог. Особенно щедро оделяли крохотную нищенку, четырехлетнюю Маньку, когда она с протянутой ручонкою, картавя, жалобно выводила под окнами: «Подай-те бедным Хлиста лади» (Христа ради). А вечерами иззябшие, продрогшие дети возвращались домой, неся милостыню. Поевши, забирались на печь, изба-то была холодная. Да и печка уже по местам провалилась, но еще действовала.
И тут начиналось ученье. Бабушка, как могла, научила внучат самым главным молитвам, но особенно она убеждала их читать «Богородицу».
– Когда вам плохо будет, читайте, милые мои, горемычные, «Богородицу», и Она, Заступница, не покинет вас.
Так шли месяцы. Но вот померла и бабушка. За детьми мать не смотрела. И решила она освободиться от обузы. Собрала их как-то раз, одела в последние нищенские лохмотья и отправилась в губернию, чтобы рассовать полюдно по приютам или в чужие люди.
Дело было незадолго перед Рождеством. Зимы в Уфе сухие, суровые. До города не один десяток верст. Кое-где подвезут попутчики, кое-где пешком; добрались до города к вечеру. Остановились на постоялом дворе. На другой день мать начала обивать пороги по всем начальствам, начиная с губернаторши, которая заведовала детским приютом для мальчиков. Но все мольбы были напрасны, везде было полно, а лишних не хотели брать.
Тогда мать решилась на крайнее средство. Оставив ребятишек на каком-то углу, она сказала им, чтобы ее здесь подождали, «скоро приду». А сама, бросивши их, скрылась и ушла обратно в свое село. Постояли, постояли дети и, не дождавшись мамы, стали бродить по городу, ища ее. Иные встречные спрашивали: «Кто вы? Что делаете?»
– Маму ищем…
Прохожие понимали, что дети брошены, и торопились проходить далее, какая кому охота возиться с чужим горем? У всякого и своих забот довольно. Кто-то жалостливый купил им по калачу, и они погрызли их. Наступал уже вечер. Холод пронизывал через детское тряпье до костей. А у маленькой Маньки обувенка была совсем сношенная, и пальчики, нежные, еще младенческие, стали замерзать. И она заплакала. За нею другие… Тогда Манька вспомнила завет бабушки: читайте «Богородицу». И предложила всем читать ее. И бедные малые дети стали повторять с Манькой Архангелово приветствие Деве: «Богородице Дево, радуйся! Благодатная Мария, Господь с Тобою!»
Сколько они времени повторяли эту радостную молитву, Бог весть. Но она была услышана. В своих бесцельных блужданиях и поисках мамы они дошли до церкви Успения Божией Матери.
«А церковь эта, – говорила мне очевидица, – как раз почти против нашего дома, который мы снимали в аренду. Я же в это время была больна и, лежа в постели, читала книгу о молитве Иисусовой, о кавказских пустынниках и так перенеслась туда мыслью, что даже мне казалось, будто я ощущаю запах фиалок. А муж и сын уехали на охоту в лес на несколько дней. Вдруг я слышу какой-то шум в доме, громкие голоса прислуги и, ничего не понимая, звоню в стоявший возле постели звонок, но меня никто не слышит. Звоню сильнее, наконец входит горничная. Я спрашиваю, в чем дело. И мне она объясняет, что пришли с улицы какие-то нищие дети и не знает, куда их деть. А Абдул (так звали кучера-татарина) говорит: “В полицию их, оборванцев!” Но И. О. (повариха) стала защищать от Абдула: “Нужно, – говорит, – доложить барыне”.
Я “с гор Кавказа” сразу слетела в зимнюю стужу Уфы и приказала привести детей к себе. Входят они, бедные, испуганные, оборванные, замерзшие, маленькие. Вижу, что не до рассказов им. И лишь спросила:
– Откуда вы?
Они назвали свое село.
– А кто вас к нам привел?
– Тетенька в черном.
– Какая тетенька? – спрашиваю.
– Не знаем.
Горничная и повариха, стоявшие тут же, рассказали мне, что дети в кухне уже говорили им, будто какая-то высокая тетенька в черном платье, без шубы, а в одной лишь черной шали, которою она накрывала лицо, вышла из Успенской церкви, взяла детей за руки, перевела через улицу, отворила калитку и с черного хода втолкнула в кухню, а сама исчезла.
– Мы же никого не видели, кроме них, – сказала горничная.
А когда спросили их и узнали о тетеньке, то Абдул выбежал на улицу, но никого не видно было. Абдул уже сбегал и в сторожку, но сторож говорит, что церковь закрыта и заперта.
Тогда мне сразу мелькнула мысль: “Тетенька, вышедшая из запертого храма, была Сама Богородица”.
Но я отложила расспросы на будущее, а велела тотчас же уложить детей спать, так как они перемучились и иззябли, а потом – приготовить им ванну, белье, оставшееся от наших детей, и пищу. А по телефону позвонила епископу Н.[185], прося его приехать, слишком уже необычное выходило дело.
Абдул принес прямо в кухню солому, и дети повалились спать. На другой день прибыл и владыка. Детей уже помыли, накормили и приодели. Владыка сам стал их расспрашивать обо всем. Подтвердил, что действительно псаломщик такого-то села скончался, оставив сиротскую семью. Когда же речь дошла до их похождений по Уфе, то дети рассказали, что они, замерзая, стали читать с Манькой “Богородицу” и подошли к церкви. Из нее в это время вышла “тетенька в черном”, взяла их за руки и привела сюда. Владыка тотчас же послал за сторожем, и тот снова подтвердил, что храм был заперт, службы никакой не было и никакой “монахини в черном” быть не могло. Но дети настаивали, что “тетенька вышла из церкви”. Владыка перекрестился и отослал сторожа.
А я стала просить владыку устроить двух девочек в женский Уфимский монастырь, Степку же я обещалась упросить губернаторшу поместить в приют. Так и случилось.
Владыка тотчас же поехал к игуменье, та согласилась и просила привести детей показать. А в это время случилось, что у казначеи монастыря заболел опасно брат, купец, и она за молитвой дала обещание: чтобы он выздоровел, она возьмет на воспитание сиротку.
– Вот и кстати! – сказал владыка. – Сама Божия Матерь и здесь устраивает одну, а другую уж вы, матушка, благоволите взять в ваш монастырский приют.
Игуменья согласилась. И на другой день я повезла обеих девочек в монастырь. Христину устроили в ремесленную школу, Степку – в приют».
…Двадцатый век также не оскудел на чудеса. Наоборот: благодаря средствам массовой информации о них теперь становится известно куда больше. Чудесам Богородицы в современной России будет посвящена отдельная, двенадцатая глава.
А теперь поговорим о другом: о небесном покровительстве Божией Матери всему нашему народу…