Кейси улыбнулась ему в ответ – она была счастлива, что они с Фрэнком в одной лодке.
– Вы ловили сигнал, идущий из другого измерения. От машины, которая установлена здесь. Это значит, что она передает сигнал туда. – Кейси помолчала, желая убедиться, что Фрэнк продолжает следить за ее мыслью. – А что, если машина не предсказывает будущее...
– ...а транслирует его! – закончил за нее Фрэнк.
Стоявшая в сторонке Афина усмехнулась. Все сошлось, она знала, что именно так и будет.
Кейси посмотрела на значок, который по-прежнему держала в руке.
– Я прикасалась к этой вещице и на несколько минут почувствовала себя так, словно могу всё. Она подарила мне надежду. Почему не могло случиться нечто противоположное? Возможно, Оракул – это просто гигантский значок... – она понизила голос и закончила тихо-тихо, словно говорила самой себе: – ...уговаривающий весь мир кормить «плохого» волка.
Фрэнк и Афина не сказали ни слова, предоставляя Кейси самой развивать свою мысль до окончательного умозаключения. Глаза Кейси разгорались – ей, наконец, становилось окончательно ясно, что им всем необходимо сделать. Посмотрев на своих спутников, Кейси глубоко вдохнула и...
– Мы должны отключить ту штуковину, – не терпящим возражений тоном заявила она.
Повисла долгая пауза, и на мгновение Кейси подумалось, что она зашла слишком далеко. Но Фрэнк повернулся к Афине с повлажневшими от нахлынувших на него чувств глазами.
– Ей это по плечу, верно? – спросил он.
Афина улыбнулась.
– Наполовину, – ответила она. Фрэнк был такой же непременной частью решения проблемы, как и Кейси. Он был движущей силой, в которой нуждалась Кейси, и прежде всего причиной, по которой она оказалась здесь.
К несчастью, этот чудесный миг испортили трое вооруженных охранников, вошедших в открывшуюся дверь.
Глава семнадцатая
Когда Кейси, Фрэнка и Афину вели под охраной к одним из ворот на Бриджуэй, на Землю Будущего уже опустилась ночь. Неподалеку потрескивали и светились красивые и зловещие голубые искры энергии, обволакивавшей Башню и сферу на ней.
Дойдя до указанного места, охранники резко остановили их. Перед большим пультом управления стоял Дэвид Никс. За его спиной виднелись массивные ворота, темные и молчаливые. Но Никс нажал на пульте несколько кнопок, и ворота загудели, засветились. Еще секунда – и по другую сторону ворот показался песчаный пляж, ведущий к кромке бирюзовой воды.
– Необитаемый и не нанесенный на карты островок, – сказал Никс, указывая рукой на портал. – Не думаю, что его кто-нибудь посетит в ближайшие два месяца. В этом прелестном местечке вы и скоротаете свои последние дни.
Охранники подтолкнули группу ближе к порталу.
Фрэнк и Кейси сопротивлялись, кричали на каждом шагу, пытаясь рассказать Никсу о том, что они выяснили.
– Оракул работает как антенна! – кричал через плечо Фрэнк. – Он не просто накапливает тахионы, но также создает изображения возможного будущего и...
Один из охранников сильно толкнул Фрэнка, и он покачнулся.
Но за Фрэнка закончила Кейси.
– ...и передает их, – объяснила она. – Усиливает сигнал наподобие контура обратной связи...
– Это самопроизвольные предсказания, которые исходят прямо отсюда! – закончил Фрэнк, указывая рукой на Башню, за что получил новый тычок от охранника.
– Эта штуковина не показывает истинного конца света... она просто наталкивает нас на эту мысль! – крикнула Кейси и умоляющим тоном добавила, обращаясь к Никсу: – Вы должны выключить ее.
За это она тоже получила сильный тычок от охранника. Еще несколько шагов – и их выпихнут из ворот на необитаемый островок посреди неведомо какого моря.
– Стойте.
Голос Никса остановил охранников. Они посмотрели на него, ожидая, что произойдет дальше. Фрэнк, Афина и Кейси тоже ждали. Неужели Никс наконец услышал то, что они хотели сказать, и понял их? Увидел, что есть решение, есть способ избежать неизбежного? Может быть, что-то дошло до него и, наконец, взволновало?
Не взволновало и не дошло. Он просто привык, что последнее слово всегда остается за ним. Даже сейчас.
– Юная леди, – свысока сказал Никс. – Несмотря на удивительно высокое для вашего возраста умственное развитие, смею предположить, что вы имеете весьма смутное представление о синтезе тахионов. Поэтому позвольте мне рассказать вам об этом, пользуясь как можно более простыми терминами, которые вы способны понять. – Он помолчал, давая всем возможность еще раз почувствовать, кто здесь хозяин положения. – Если я по вашей просьбе «выключу эту штуковину», необратимым образом будет нарушена работа всех городских систем. Всех объектов. Все они управляются из этой башни. Неужели вы действительно думаете, что я соглашусь вернуть город в эпоху Средневековья по капризу какой-то девочки-подростка?
Эти слова прозвучали для Кейси как пощечина. Ее требование не было капризом.
– Я не понимаю, – сказала она, наконец. – Не понимаю, зачем вы вообще привезли меня сюда, и прежде всего не понимаю, зачем вы мне все это рассказали. Я объясняю вам, что происходит, – я знаю, что происходит. Почему вас это не волнует?
Никс просто смотрел на Кейси, совершенно не тронутый ее страстной мольбой. Фрэнк, в свою очередь, смотрел на Никса. Смотрел на человека, который был когда-то его наставником, но с тех пор превратился во врага. На гения, способного творить добро. На человека, помотавшего когда-то делать этот мир еще прекраснее. Фрэнк смотрел на Никса, и ему вдруг стало совершенно ясно, почему того ничто не волнует. Существует лишь одна причина, по которой человек может предоставить всему идти своим чередом, – если только он сам стоит за кулисами событий, которые привел в движение.
– Потому что это его рук дело, – сказал Фрэнк, отвечая на вопрос Кейси.
Никс повернулся и посмотрел на него. Без сожаления. Без огорчения. Потому что не был огорчен и не сожалел.
– Давайте представим, – сказал Никс, обращаясь ко всем своим «гостям». – Вот вы заглянули в будущее и испугались того, что там увидели. Как бы вы поступили с этой информацией? К кому бы пошли? К политикам? Крупным промышленникам? Как бы вы стали убеждать их? На каких данных, фактах? – Он покачал головой. – Они просто высмеют вас. Но что, если обратиться к обычным, средним людям, причем залезть им прямо в голову? – По мере того как Никс говорил, его голос становился все более убедительным, ровным, словно он произносил десять тысяч раз отрепетированную в голове речь. – Угроза всеобщего уничтожения может сохранить жизнь на планете. Единственный способ сохранить ее – показать всем надвигающуюся опасность. Скажите, какого здравомыслящего человека не взволнует возможность гибели всех, кого он любит, и всего, что ему знакомо?
Слушая Никса, Кейси поняла, что он сам искренне верит в то, что его план сработает. По его мнению, это был понятный всем и каждому план спасения цивилизации. План, рассчитанный на чудо, потому что Никс должен был бы знать, что даже очень тщательно продуманные планы часто терпят фиаско – особенно если их исполнение зависит от миллиардов отдельных личностей.
– И как же была воспринята эта картина? – продолжал Никс. Теперь он выглядел рассерженным. – Чем ответил мир на предвидение собственного неизбежного конца? Они смирились с этим! – Никс негодующе взглянул на Фрэнка. – Они проглотили конец света как шоколадный эклер. Они превратили его в товар массового спроса! Конец света вошел в моду, о нем снимают телесериалы, фильмы, пишут книги! Вся планета приветствует Апокалипсис и радостно несется ему навстречу.
Кейси вынуждена была признать, что в безумных тирадах Никса есть доля истины. Люди привыкли относиться к земле как чему-то такому, что можно использовать, а потом отшвырнуть в сторону за ненадобностью и заменить чем-то новым. Можно продолжать добычу нефти, хотя планета уже перегрета. Увеличивать лов рыбы до тех пор, пока не опустеет Мировой океан. Вести бесконечные войны. Но Никс вел себя так, словно во всем этом виноваты они с Фрэнком, словно именно они гонят мир к гибели.
А между тем Никс еще не закончил:
– Ваши лучшие умы не придумывают ничего, кроме хитроумных способов выкачать из системы как можно больше денег, ничего при этом не производя. Начинают исчезать пчелы и бабочки. Тают ледники, распространяются водоросли. Повсюду падают замертво следящие за чистотой воздуха шахтерские канарейки, а вы не хотите понимать намеки! – Никс говорил все быстрее и быстрее, выплескивая мысли и чувства, которые ему приходилось десятилетиями держать под спудом. – В любой момент есть возможность улучшить мир, но вы, люди, не хотите верить в это. А поскольку вы не верите, то отказываетесь делать то, что способно сделать такой мир реальностью. Вы смирились с ужасным будущим, подчинили себя ему – потому что такое будущее ничего не требует от вас сегодня.
Никс остановился, неожиданно осознав, как сильно он раскипятился. Он глубоко вдохнул и взял себя в руки, прежде чем закончить:
– Итак, мы видим айсберг, и мы предупредили «Титаник». Но все вы продолжаете гнать его на всех парах вперед. Почему? Потому что вы хотите утонуть. Вы отступились, опустили руки. И это не вина Оракула. Это ваша вина.
Над Площадью Бриджуэй повисла тишина, каждый человек или робот обдумывал слова Никса. Да, как бы строго ни судил Никс, каким бы холодным ни был его прием, этот человек расставил все точки над «i». Конечно, позволить миру разрушиться самому по себе было крайностью, но они не могли не понимать и того, что подтолкнуло Никса к тому, чтобы перейти через край.
К несчастью, их понимание или непонимание этого ничего не решало. Никс не собирался дать им шанс попробовать спасти мир. Он по-прежнему собирался отправить их сквозь портал и позволить умереть вместе со всем их миром. Когда охранники начали подгонять группу к входу в ворота, Никс нагнал их и остановился перед Фрэнком.
– Спасибо, что навестил, – сказал он. Его лицо смягчилось, на мгновение он стал похож на себя прежнего, каким был когда-то. – Было очень приятно снова повидать тебя.