— Да ты что, — хохотнул Адмирал, — а я уж надеялся…
— Надежда умирает последней, да, Коля? Мне нужна твоя эскадра, — Белоусов выпустил пустой тубус из рук и проследил как тот поплыл в сторону переборки, плавно кувыркаясь в невесомости.
Адмирал молчал, в упор глядя на него.
— Эскадра нужна немедленно, — продолжил Сергей Васильевич. — Необходимо скорым маршем появиться в зоне ответственности «Красный-3» на расстоянии выстрела орудий «Победоносца».
— А полномочия? Приказ у тебя на это есть? — Спросил на это Адмирал. Белоусов медленно покачал головой. — Серёжа, а ты понимаешь, что затеял?
— Игра идёт, Коля. Большая игра, — Сергей Васильевич поморщился. — Нас выдавливают с Внеземелья и давление нарастает. Не удивлюсь, если этот ваш прокол — Он не наш, — сказал Адмирал, — Ну, не ваш… не удивлюсь, если этот прокол не простая случайность.
— И в связи с этой твоей паранойей я должен привести эскадру в район Марса? — Адмирал подвигал бровями. — Не получится. Ты же и сам понимаешь, что это за сила, что за нашими перемещениями следит специальная комиссия ООН и стоит мне произвести несанкционированный командованием маневр, тут такое начнётся… Серёжа, я третью мировую войну развязывать не желаю.
— По агентурным данным и расчётам наших аналитиков, — Белоусов смотрел на свои руки. Последнее время — от перенапряжения, что ли — он всё чаще замечал за собой судорожные, неуверенные движения. Когда всё это закончится, пообещал он себе, чем бы это не закончилось, я раз и навсегда отосплюсь. Телефон отключу… дверь на все замки закрою… на двери в московской квартире, правда, только один замок… ещё два поставлю, чтоб его…
— По мнению аналитиков, — повторил он, — да и судя по последним событиям американцы начинают передел пространства. Крупно нагадить в системе Земля-Луна они нам пока не могут… хотя очень стараются, как ты знаешь… главный удар, судя по всему, будет нанесён в районе Марса. Здесь у нас более или менее поддерживается равенство сил и дестабилизировать ситуацию здесь намного проще.
Адмирал кивнул.
— Ну а почему тогда не у Джупа?
— А там американские, да и все остальные компании нуждаются в нашем присутствии. На орбите газовых гигантов мы все одинаково слабы и перегонять туда соединения космофлота влетит в копеечку. Марс и для нас и для американцев это такой стратегический объект, обладание которым способно изменить баланс сил в Дальнем Внеземелье, после чего можно замахнуться и на Внеземелье Ближнее. Здесь легче прикрыть операцию, перекрыв каналы связи — у Марса информационное поле слабее в разы по сравнению с Землёй.
— Серёжа, ну что ты несёшь, — Адмирал, будь они на Земле, заходил бы взад-вперёд по кабинету, но в каюте космического корабля, в условиях нулевой силы тяжести, он несколько комично взмыл почти к самому потолку каюты. Впрочем, опытный космонавт, он сразу же сориентировался и мягко опустился обратно. — Ладно, насчёт Марса… ты сумел меня заинтересовать. Но в районе Земли… Извини, там им зубы вышибут. В том числе и твои орёлики.
Он усмехнулся. Белоусов тоже не удержался от улыбки и спросил в свою очередь:
— Так я могу рассчитывать на тебя?
— Нет, — Адмирал поднял руки в ответ собравшемуся высказаться генералу: — Не могу я, пойми, Сергей. Вот так просто с места сдвинуть «Победоносец» — не могу.
— Что можешь?
— Что могу?.. Откликнуться на сигнал СОС. Это мне никто не запрещал.
— Ладно, — Белоусов долго смотрел в иллюминатор, просчитывая какие-то свои варианты. — Устрою я тебе СОС. Не проморгай.
Тут он явно перегнул палку: Адмирал обижено засопел и собрался сказать ему что-нибудь резкое в ответ; пришла очередь Сергея Васильевича поднимать руки:
— Извини, я понял, Коля. Не проморгаешь.
— Хорошо, что понял, — сказал Адмирал несколько напряжённо. — Как же, по-твоему, янкесы потеснят нас с лунных рубежей?
— Трансляции с Земли вообще смотришь? Последнее заседание Совбеза ООН?
— Да где тут… Своего полно.
— Посмотри. Сразу поймешь, кто и как нас подвинуть собрался…
О, Каир!..
Ты Ворота Востока, город, где призыв муэдзина к полуденному намазу собирает и заббалин, и чернокожих суданских погонщиков верблюдов на рынке Билеш, и невозмутимых неспешных клерков из Могамма…
Величавый Нил, ветры пустыни, иссушающие и без того жаркий воздух главного города Чёрного континента, диктуют свой, особый распорядок дня для города тысячи минаретов. Тысячи суетливых туристов устремляются в погоне за местным hand-made и тысячи же торговцев открывают жарким египетским вечером свои лавки на рынке Хан эль-Халили, а также на Мясном и Птичьем рынках, которые стараются никогда не показывать иноземцам. Сутолока людей и сутолока машин, звуки и запахи — жара…
Еда со всех концов света… танец живота… декорации Тысячи и одной ночи, подсвеченные тысячами неоновых ламп… трущобы и кварталы бедноты, зияющие чёрными кавернами, дышащие опасными приключениями…
Столица Египта, столица Африки, столица современного Востока город, который связан с многотысячелетней историей Египта, колыбелью человеческой цивилизации, где всё дышит этой историей тысячелетий; в нем, словно узоры, переплелись культуры Африки, Ближнего Востока и Европы. Неискушенному путешественнику в современном Каире с его сотнями мечетей немногое напомнит о фараонах, создавших блистательную цивилизацию; ныне единственные свидетели былого величия — знаменитый Египетский музей, сосредоточивший в себе десятки тысяч артефактов, в том числе мумии фараонов и предметы из гробницы Тутанхамона, и гигантские пирамиды Гизы вместе с несущим свою тысячелетнюю сторожевую службу Cфинксом. Еще меньше свидетельств о жизни потомков фараонов — коптов, растворенных в массе арабского населения: Коптский музей, каирский собор Святого Марка и церковь Абу-Мина, построенная в V веке и сохранившаяся в своем первоначальном виде.
Здесь узкие улочки Старого города соседствуют со сверкающими огнями современных небоскребов на набережной Нила; торговцы в белых долгополых рубахах, направляющиеся верхом на ишаках во «чрево Каира» — рынок Хан-эль-Халили, толкутся в многокилометровых «пробках» среди сотен автомобилей; а горная гряда Мукаттам, видевшая еще фараонов, сегодня смотрит на линию единственного во всей Африке метро.
Пирамиды… Цитадель… Мечети… Каирская телебашня… дом Зайнаб-Хатун… снова мечети…
Но чу… Поклонясь минаретам Аль-Азхар и куполам Церкви Девы Марии пройдём дальше, ибо не нам выпало жить в Великом Каире, Каире ослепительном. Не след нам уподобляться праздным туристам, что спешат росой сказочных видений Миср аль Кадима смыть пыль трудовых будней… Наш путь лежит мимо вальяжного Гарден-Сити — нет, не в это царство иноземной роскоши и неги предстоит войти нам.
Дальше. Мимо белых стен Американского Университета в Каире на площадь Тахрир, где бронзовый Омар Макрам снисходительно взирает на сутолоку современного Масра, грозя перстом нерадивым. Интересен нам не Каирский египетский музей, хотя — вот где чудеса!.. Мы смотрим на суровый, внушающий страх фасад Могаммы — здания, ставшее египетским бюрократическим адом и, несмотря на то, что прежние обитатели его давно сменили местонахождение, сохранившее прежнее название в веках.
Именно сюда, в Могамму, переехала в начале двадцать второго века Генеральная Ассамблея ООН. Произошло это после того, как Соединённые Штаты Америки раздражённые провалом своей внешней и внутренней политики прекратили финансирование сначала ЮНЕСКО, выставив эту организацию со своей территории, а затем и самой Организации Объединённых Наций. Формальный повод уже не упомнишь, реальной же причиной стали требования нескольких делегаций стран-участниц Ассамблеи расследовать исчезновение целой колонны сторонников движения Новой Африки. Колонна (тот самый пресловутый Чёрный марш) числом несколько тысяч человек вышла из Шривпорта (Луизиана), направилась по US20 в сторону Миссисипи и пропала на границе штата целиком, до единого человека.
ООН потребовала расследования инцидента, со всех сторон посыпались обвинения в геноциде, расизме и всех смертных грехах Империи Добра, а администрация тогдашнего Президента США не нашла ничего лучше, как инсценировать в стенах мрачной многоэтажки ООН теракт и под предлогом невозможности обеспечения безопасности тысяч чиновников Организации выпихнуть её с континента.
Деятельность Организации на долгое время оказалась парализована сначала сборами, потом поисками места, где можно разместить архив и аппарат Генеральной Ассамблеи, разросшийся за свою почти двухвековую историю до чудовищных размеров. Европа не могла принять всех, а дробить Генеральную Ассамблею и Совбез на части никто не хотел. Никто не хотел отдавать ООН в холодную Россию, как ни раскатывали русские дипломаты проспекты с видами черноморского побережья, время шло и решение нашлось как всегда внезапно, устроило оно не всех — американцев уж точно — потому что в их планы не входило размещение ООН в столице новообразованного тогда Исламского Халифата. Такое предложение выдвинул Первый Халиф, Махди, Светоч Ислама и прочая и прочая.
Под аппарат Организации предложили целый комплекс зданий: здание Парламента Египта, бывшее здание НДПЕ и самое главное — Могамма, к тому времени было заброшенную, но специально к знаменательной дате отстроенную и отреставрированную по последней моде. Так ООН расположилась на земле Чёрного континента, а Халиф получил ещё одно прозвище — Миротворец.
Много воды утекло с тех пор, много событий произошло — хороших, плохих, удивительных, печальных… Каир с того момента, как ООН обосновалась в Могамме стал истинной столицей Африки: представительство Лиги арабских государств усилило своё присутствие в древнем Масре, не желая отставать от неё сюда, на площадь Тахрир переехал Панафриканский парламент, но вовсе не к этим почтенным организациям было приковано внимание всего мира жаркой египетской весной 2204 года.
Напряжение нарастало. Незаметное в обоих Внеземельях, Дальнем и Ближнем, словно астрономические единицы безвоздушного холода остужали накал ситуации, на поверхности планеты оно ощущалось всеми. Весь мир в тревоге наблюдал за заседаниями Совета безопасности ООН в этой сталинского ампира мрачной многоэтажке, которые — заседания — впервые за много лет почтил своим присутствием Великий Халиф.