Он закончил и эти курсы — он всегда доводил до конца начатое, жизнь приучила, и уже готовился обратно в Заозёрск, сверлить дырки под звёздочки в погонах с двумя просветами, но в Академию пришёл вызов из штаба Флота на имя капитан-лейтенанта Кряжова. Пришлось ехать в Москву, где с давних пор располагался штаб ВМФ, служивший по этой причине притчей во языцех среди флотских острословов.
Николай Кряжов считал в то время, что удивить его нелегко. Приходилось виды видывать до службы во флоте и особенно во время оной, но такие разговоры любого приведут в состояние прострации:
— Здравья желаю, товарищ вице-адмирал! Капитан-лейтенант Кряжов по вашему распоряжению прибыл.
— Вольно, товарищ капитан-лейтенант, — кивнул вице-адмирал. — Присаживайтесь. Как добрались? Не заплутали в нашем муравейнике?
— Никак нет, товарищ вице-адмирал… доехал быстро, — в маленьком Заозёрске, когда все всех знают, люди намного ближе друг другу и отношения с начальством волей-неволей становятся несколько фамильярней. Можно не вытягиваться в струнку при каждом вопросе, можно сострить, когда вопрос к службе не относится, но здесь всё же столица, здесь он впервые и местный вице-адмирал будет постарше контр-адмирала Бальцевича, командующего базой подплава Северного флота. Приходится тянуться и есть глазами начальство.
— Очень хорошо, — кивнул седой головой вице-адмирал. Был он тучен и важен, чёрный флотский мундир со всеми знаками отличия придавал ему вид солидный и незыблемый. — Как вам служба во флоте?
— Для меня флот дом родной, товарищ вице-адмирал, — ответил несколько сбитый с толку Николай. Ответ прозвучал с заминкой — вроде не вызывает высокое начальство просто так о службе поболтать…
— Да, — адмирал покивал головой, словно что-то решив для себя наконец. — Думаю, вы понимаете, Николай Фёдорович, что вызвали вас не просто так.
Николай кивнул, допуская тем самым некоторую вольность, но уставного ответа адмирал не ждал.
— У штаба флота для вас есть предложение, — сказал он. — Не приказ — именно предложение по поводу вашего места службы, а именно — не хотели бы вы занять место помощника штурмана БЧ-1 «Георгия Победоносца»?
— Это космический крейсер? — Переспросил Кряжов.
— Да-да, он самый. Корабль прошёл ходовые испытания, сейчас там идёт отладка систем и, соответственно, необходимо произвести набор экипажа. Я думаю, вы следите за последними новостями.
— Товарищ вице-адмирал, — Николай конечно понял смысл предложения, но поверить до конца не мог. Ну какой из него космонавт?..
— Товарищ вице-адмирал, мне всегда казалось, что подобные вещи в компетенции военно-космических сил, ну и ВВС… так нас учили в Академии.
— Понимаю, — кивнул адмирал. Он выложил локти на стол и некоторое время разглядывал лежащие на столе бумаги, словно собираясь с мыслями. — В Академии уже изменили концепцию обучения — с прошлого года, с тех пор, как стало ясно, что «Георгий Победоносец» — жизнеспособный проект и теперь придётся менять всю концепцию сдерживания.
Он говорил медленно, словно пробуя слова на вкус и видно было, что для него подобные мысли также внове и до конца ещё не приняты и, пожалуй, не по нраву.
— Из-за одного корабля менять всю концепцию? — Скептически спросил Николай.
— Кардинально менять стратегию никто не собирается, — ответил адмирал, — необходим пересмотр старых установок — появился новый элемент, роль которого до конца не ясна и возможностей которого никто толком не понимает. «Победоносец» — больше чем ударный космический корабль, это многофункциональная платформа, способная взаимодействовать с наземной группировкой в любом качестве.
— С этим и связана проблема комплектации экипажа, — адмирал скрестил пальцы рук перед собой, в упор наблюдая за Николаем. — Вроде бы само движение корабля в космосе можно назвать полётом, и космонавты проходят подготовку как лётный состав, но, с другой стороны, характеристики «Победоносца» близки к подводным крейсерам и принцип работы многих систем более сходен с флотскими стандартами. Как мне объясняли, многие алгоритмы работы систем корабля — та же БИУС — списаны с «Юрия Долгорукого». Его и называют то корабль, то крейсер, хотя что это за штука — не понял до сих пор никто.
Адмирал усмехнулся, Николай машинально потёр подбородок — пришла его очередь разглядывать столешницу, собираясь с мыслями. Предложение совершенно выбило его из колеи.
— Это полная неожиданность для вас, я понимаю, Николай Фёдорович, — мягко сказал адмирал, — дело новое, неизвестное… опасное, скажу прямо. Мы могли бы подготовить приказ и отправить вас на «Победоносец» прямым переводом, но сейчас, раз какое-то время в запасе у нас имеется, в штабе решено привлечь людей в экипаж на добровольной основе.
— Но ведь у американцев уже достаточно давно «Энтерпрайз» летает, — сказал Николай.
За новостями из космоса он следил примерно как за матчами чемпионата по футболу: как там наши? Выиграли, нет?..
— Время есть, — повторил адмирал, — немного, но есть. Янкесы любят пыль в глаза пустить и этот «Энтерпрайз» всё-таки как был экспериментальным кораблём, так им и останется — больше народ пугать.
Он усмехнулся.
— Но ситуацию вы понимаете правильно: действовать надо быстро, тем более, что полным ходом идут испытания вашего вероятного оппонента — «Саратоги».
В кабинете воцарилось недолгое молчание.
— Так что, Николай Фёдорович, — сказал адмирал, — как молодому офицеру, серьёзному специалисту, Родина считает возможным доверить большое дело. Ответ прошу дать завтра, в форме рапорта.
Но Кряжов уже всё для себя решил. Основой всей его военной подготовки, начиная с присяги и до сегодняшнего дня, было осознание долга, усиленное пониманием того, что именно ему и его экипажу раз за разом доверяли нести щит, прикрывающий жизнь людей его страны, а вместе с ними и жизнь на Земле. Долг не оставлял ему выбора.
— Разрешите оформить рапорт сейчас, товарищ вице-адмирал? — Адмирал поднялся из-за стола, вслед за Николаем и одобрительно произнёс:
— Вот это по-нашему, — и уже пожимая Николаю руку, добавил: — Эх, жалко таких молодцов отдавать… ну что уж тут… Родина велит.
Кряжов привык учиться. Он учился, придя работать в порт, потом учился в техникуме — морское дело невежд не терпит, учился, будучи призван на службу во флот рядовым и дослужившись сначала до старшины, а потом до капитан-лейтенанта. Не будет преувеличением сказать, что всю свою карьеру будущий Адмирал сделал, став настоящим профессионалом в выбранной специальности.
Невозможно в наше — да и в любое время — без высшего образования по выбранной специальности стать грамотным специалистом, ведь в том и специфика времени: грамотный не тот, кто умеет читать-писать, грамотным может считаться только человек, способный разобраться в лавине информационных потоков, что обрушивает на нас современный мир.
Но, подписав рапорт о переводе, Кряжов попал в совершенно другие условия. Естественно, в космос сразу его не выпустили, пропустив через жернова предполётной комиссии, по итогам которой пришлось сделать две операции. Пока он лежал в госпитале, Управление тыла решило его семейные проблемы, устроив переезд семьи из стылого Заозёрска в Подмосковье, в старый центр подготовки космонавтов в Звёздном городке. Николай толком не сумел пообщаться ни с женой, ни с детьми, мог разве что встречать дочку из школы, а сынишку из садика — началась учёба.
Военный космонавт должен был по роду деятельности разбираться в физике пространства и прикладной математике, только этих наук хватило бы любому за глаза, а были ещё ряд строго научных дисциплин, которые не поддавались с ходу, военные науки — знакомые, но рассматриваемые в новом качестве и гражданские специальности, напрочь нелюбимые, но необходимые каждому военнослужащему.
Так жизнь и карьера Николая Кряжова оказались связаны с космосом. Пройдя все ступеньки флотской табели о рангах 29 апреля 2204 года он встретил в чине Адмирала флота и должности командующего войсковым соединением «Георгия Победоносца», когда…
В помещении станции, в кают-компании встретились два человека.
Застывшие лица, сталь в глазах — два Адмирала смотрели друг на друга.
Сверкающие ободья гермошлемов, кевларовая плоть скафандров, руки, затянутые в перчатки, сжатые в кулаки — два Рыцаря, подняв забрала, стиснув рукояти ядерных копий, ставили на дыбы чудовищных скакунов, готовых топтать саму ткань Пространства.
Их ристалищем было само Мироздание, их зрителями — все разумные существа этого крохотного уголка Галактики; они сражались не за платок прекрасной дамы… никакие сокровища в целом свете не стоили главного приза этого турнира.
Призом была Жизнь.
Жизнь: возможность дышать, совершать поступки, любить, страдать… все, чем Господь щедро одарил человека, и от чего человек был готов отказаться сейчас, не осознавая губительность своего порыва.
Два Рыцаря, два Воина Господа, встретились взглядами.
О, то были не взгляды… Два острейших клинка сошлись в поединке и ни один не был готов отступить.
Бесстрастно отсчитывал время на экранах хронометр: падали в вечность секунды.
Наконец Кряжов разлепил пересохшие губы, и негромко произнес:
— Здравствуйте, Адмирал.
Его оппонент медленно качнул головой. Они оба видели последнюю информацию с поверхности Земли, они оба знали, ЧТО значит короткое донесение станций слежения: «Отмечается активность группировки баллистических ракет, открываются крышки пусковых шахт»…
— Здравствуйте, Адмирал, — произнес оппонент.
Судьбы двух людей, встретившихся в этом уголке космоса были во многом схожи меж собой: выросли без отца, начинали карьеру с самых низов, обоих с полным на то основанием можно назвать профессионалами, мастерами своего дела.
— Похоже, мы с вами готовимся устроить большую заварушку, коллега, — американец растянул губы в улыбке, но глаза — большие, навыкате — смотрели внимательно, цепко и ни следа смешинки в них не было.