– Да чтоб тебя… – выругалась она. Её отчаянно трясло, полупрозрачную кожу покрыли мурашки. – Духи неупокоенные! Эх, беда!
– Смотри, смотри! – старушка снова показала на огненное кольцо.
В недрах дрожащей бездны раздался глухой гудок. Звук натужно вибрировал, терял ноты, будто бы прорываясь сквозь плотную преграду.
Из самого центра панорамы стремительно и гордо выплывал металлический червь нереальных размеров. Серебристые бока дробили лучи потустороннего солнца. Раскосые глаза чудища кровожадным взглядом косились на торговок, предрекая их скорую кончину.
– Возмездие грядёт, Аэнэ, – старушка подняла руки над головой, расправила ладони и четырежды провела ими сверху вниз, вдоль туловища. – Духи не могут успокоиться. Видно, люди недостаточно чисты и не выносят уроков из прошлого.
Червь подползал всё ближе. Его чёрные глаза почти затягивали в себя. Массивное тело чудовища теперь заняло всю панораму, загородив головной частью скопления башен. Шум нарастал: несмотря на то, что он доносился будто бы сквозь толстую прослойку ваты, в нём отчётливо прослушивался жутковатый свист и металлический лязг.
Аэнэ повторила за старушкой ритуальное движение и застыла перед прилавком, как вкопанная. Голодный взгляд червя заставлял кровь смерзаться в сосудах. Спасения ждать было неоткуда: ещё пара секунд, и их тела окажутся погребёнными под массивным телом чудища.
– Прощай, Аэнэ, – старушка смело подняла лицо к глазам кровожадного монстра, голос её был твёрд и спокоен. – Прощай.
В ту же секунду короткий хлопок разорвал воздух. Языки фиолетового пламени погасли. Магическое кольцо сжалось и сошлось в одной точке.
Таинственный монстр бесследно исчез. На месте огненного круга проявились деревья. Теперь лишь спутанные нити белого дыма, уходящие в небо, напоминали о произошедшем.
Потерявшая от неожиданности равновесие Аэнэ грохнулась на гору корзин. Оборки алой юбки взметнулись в воздух, как пламя. Старушка заботливо протянула ей руку, помогая подняться.
– Что это было? – пробормотала Аэнэ, едва двигая обескровленными губами.
Старушка лишь скупо пожала плечом в ответ. Кончики её пальцев мелко дрожали, выдавая волнение.
Сухой треск ломающихся веток снова заставил торговок завопить. Несколько обломанных сучков, расписанных разноцветной плесенью, упали в мёртвую траву. Обуянные паникой женщины крепко прижались друг к другу.
Вслед за обломками в траву шлёпнулось что-то большое и мягкое.
Аэнэ осторожно раздвинула траву носком туфли. Вымученный выдох с клокочущим свистом вырвался из её горла. Она отползла назад, пачкая платье разводами пыли.
В траве, раскинув сизые крылья, лежал мёртвый голубь.
4
Каменистая дорожка извивалась меж пучков сухой травы. Кустики арники сиротливо дрожали у обочины: ураганы четвёртого сезона сорвали с них последние листья, и теперь вверх торчали лишь растопыренные пальцы голых веток. Лёгкий ветерок стелился по земле, поднимая облачка сухой пыли.
Витые изгороди домов отбрасывали кружевные тени. Ноги уверенно несли Кантану вглубь квартала: туда, где голубой лоскут неба сходился с дорожкой. Острые углы крыш выплывали из-за деревьев, сверкая чешуёй черепицы, и тут же уносились назад.
Родной дом было заметно за километр: он, как маяк, манил торчащей в небо серой башенкой. Стрелочка-флюгер гуляла по кругу, покоряясь забавам ветерка. Пожухший плющ поднимался по стенам до самой крыши.
Ещё издали Кантана заметила на крыльце сестру. Зейдана опиралась на кованые перила, будто ожидая кого-то. Недоброе предчувствие поднялось в груди, окропило мурашками плечи: наверное, кто-то в округе тяжело болен. Зейдана служила в жреческом активе, и за ней частенько посылали даже с другой окраины Девятого Холма.
Как в подтверждение догадки, Кантана заметила серебристый чемоданчик у ног сестры. Зейдана обычно брала его с собой на родовспоможение. Значит, Девятый Холм сегодня поприветствует нового жителя. И, если это будет девочка, простится с одним из мужчин семь дней спустя…
Заметив сестру, Зейдана подняла ладонь, обтянутую светло-голубой перчаткой. Её круглое лицо, обычно улыбчивое и сияющее, на этот раз было сосредоточенно-напряжённым; в задумчивом взгляде янтарных глаз читалась тревога.
– Моё почтение, сестра, – поздоровалась Кантана, открывая калитку.
Ответа не последовало.
Кантана осторожным шагом приблизилась. Напряжение нарастало с каждой секундой. Тишина становилась невыносимой.
– Зейдана? – робко позвала она. – Что-то произошло?
– Дериадэ родила, – монотонно проговорила Зейдана, игнорируя приветствие. – Два часа назад… Девочку…
Ноги Кантаны потеряли опору. Мир перевернулся, подобно мячу, подброшенному в воздух: земля сошлась с небом в насмешливом танце, солнце рассыпалось на пылинки…
То, чего больше всего боялась семья Бессамори, стало частью реальности.
– Родила?! – вскрикнула Кантана. – Но ведь срок ещё не подошёл! Ей носить ещё половину сезона!
– Так бывает, – Зейдана сжала губы. – И это опасно. Думаю, ты понимаешь, чем. Ребёнок очень мал и слаб.
– Но если это девочка, – Кантана захлебнулась в догадках, – значит… Через семь дней Посвящение заберёт Элатара?!
Зейдана молча кивнула, подтверждая догадки. В глазах её засверкали слёзы. Непокорный медовый локон выбился из пышной причёски и скользнул волной по виску.
– Брат мой! – простонала Кантана на надрыве. – Почтенные Покровители, за что?!
– Мы будем сильными, сестра, – Зейдана положила руки на плечи Кантаны и попыталась натянуть свою обычную улыбку. – Мы должны радоваться этому событию, помнишь?
– А если девочка не выживет?! Что станет с Дериадэ?! – выплюнула Кантана.
Невыносимая волна жара поднялась к горлу: говорить это при сестре не следовало. Однако во взгляде Зейданы не появилось укора или злобы. Лишь уголки губ слабо дрогнули. Едва уловимо…
– Я ведь всё ещё жива, верно? – пробормотала Зейдана растерянно. – Глубокие раны не затягиваются, но время стирает память. Время – лучший лекарь, Кантана.
Кантана виновато опустила взгляд. Румянец ошпарил щёки.
– Прости меня, сестра, – прошептала она, – не понимала, что говорю…
– Думай прежде, – Зейдана с горестью склонила голову.
Громко хлопнув дверью, Кантана переступила порог и погрузилась в пространство огромной гостиной. Приятный запах воска и затушенных фитилей наполнял воздух. Свечи здесь гасили редко: плющ, обвивший стены дома снаружи, занавешивал окна плотной сетью.
Полумрак принял её, затянув в свои объятия. Золочёный орнамент обоев улыбнулся вензелями завитков. Велюровые кресла у дальней стены протянули точёные ручки красного дерева, приглашая принять покой.
Рояль в затенённом углу скалился рядом пожелтевших клавиш. Кантана провела ладонью по растрескавшейся полировке крышки. Пальцы игриво коснулись клавиш: звук аккорда, задрожав трепетной бабочкой, взмыл под потолок и резко оборвался.
Новость, которую сообщила сестра, не шла из головы. Ещё вчера Кантана горделиво рассказывала Тилен о старшем единокровном брате. Рассказывала, даже не подозревая, что через восемь дней Элатар уйдёт к Покровителям. Сильная, коренастая фигура брата возникла перед глазами. Элатар шёл навстречу, сдержанно улыбаясь; лукавые янтарные глаза его излучали тепло.
Таким он ей и запомнится.
Порыв ветра, летящий из сада, распахнул дальнее окно. Линии света тонкими полосами протянулись по роскошному шерстяному ковру. Солнечные блики застыли на ступенях лестницы, бегущей на второй этаж, размазались по кованым перилам.
Кантана ещё раз погладила клавиши, и вереница нот сорвалась с кончиков пальцев. Интересно, каково сейчас Элатару? Каково это: знать, сколько часов и дней тебе осталось жить?
Каково это: знать, как именно ты умрёшь?
Большие часы над роялем предательски тикали, отсчитывая секунды до неизбежного.
Как же хотелось забыть ужасную весть! Вычеркнуть её из памяти раз и навсегда и проснуться наутро с абсолютно пустой головой.
Но ещё больше хотелось распахнуть дверь и выпрыгнуть в голую пустоту четвёртого сезона. И убежать прочь. Без остановок, не оглядываясь назад, оборвав все нити…
Кулаки размашисто ударили по клавишам. Полно!
Рояль отозвался пронзительным завыванием диссонанса.
Кантана заплакала вместе с ним.
5
– Так значит, через шесть дней твоего брата отправят к Покровителям? – Тилен закусила полную губу. Холодный ветер безжалостно ерошил её русые волосы.
Кантана нехотя кивнула:
– Представляешь! Ну кто, кто всё это придумал?!
Они пересекали поле, поросшее дикой календулой: две чёрные фигуры на сером холсте неба. Огненные звёздочки цветков вокруг купались в алчных лучах солнца, загорались яркими вспышками среди пожухших трав. Пронизывающий ветер, дующий с севера, нёс с собой запах сырости и холодное дыхание океана. Угрюмое межсезонье стояло на пороге, протягивая костлявые пальцы в поднебесье.
– Ничего не поделаешь, – вымолвила Тилен, пытаясь поймать на лету подол чёрного платья. – Вам придётся подчиниться и смириться. Так прописано в Положениях.
– Мало ли, что там прописано, – процедила Кантана, борясь с нахлынувшим возмущением. – Твоя мать же не блюдёт Положения? Иначе она давно уже отдала бы тебя Совету.
Кантана стряхнула с подола сухие листья. Ветер подхватил их и унёс волоком назад вместе с густыми клубами пыли.
– А твоя блюдёт что ли? – Тилен приподняла бровь. Её кожа лоснилась в солнечных лучах. – Или ты думаешь, что она всегда говорит правду? Может, её третий муж сбежал, когда узнал об измене? По твоей внешности уж никак не скажешь, что твой отец – блондин.
– Моя мать – в Совете, – проворчала Кантана. Она не могла терпеть, когда тема разговора затрагивала вопрос её появления на свет, хотя прекрасно понимала, что не всё с этим чисто. Достаточно было увидеть в зеркало свою смуглую кожу, чёрные вишни глаз и смоляные волосы. – Там – только Избранные.