Скрип двери нарушил тишину комнаты, отскочив от стен феерией острых игл. Пронизывающий холод змеёй прополз между лопатками. Миа точно знала, кто это. Пальцы ещё крепче стиснули краешек подоконника.
Вошедший потоптался за спиной, а затем встал рядом. Взгляд незваной гостьи обжигал настолько, что Миа ощущала кожей каждое движение её глаз.
– Дитя моё, – голос Анацеа упруго оттолкнулся от стекла, подтверждая догадки Мии, – ты не спустилась к завтраку.
– Вы не мать мне, – сказала Миа, чувствуя, что снова перегибает палку. – И я не голодна.
В отражении оконного стекла Миа заметила, что Анацеа хмуро качает головой. Миа прикусила язык, изо всех сил стараясь не проронить лишнего. Если нагнетать конфликт и дальше, произойдёт неминуемый взрыв, и снова придётся собирать собственное тело и разум по частям.
– Наблюдаешь за Азаэлем? – словно почувствовав её смятение, поинтересовалась прародительница клана.
– Что у него со спиной? – неожиданно вырвалось у Мии. – Он болен?
– А что у него не так со спиной? – не поняла Анацеа.
– Эти… отростки. Так не должно быть.
Анацеа звонко рассмеялась, на долю секунды разрядив обстановку. Миа неожиданно заметила, что тоже улыбается.
– Так ты раньше не видела нефилимов? – спросила Анацеа. – Я знала, что на Третьем холме их давно истребили, но не думала, что вы и знать о них не знаете.
Миа помотала головой, расстроенная тем, что практически выдала себя глупым вопросом.
– Нефилимы – порождения Разрушителей, – пояснила Анацеа. – До Возмездия людской род слишком многое позволял себе. Люди научились воспроизводить сами себя, не прибегая к ритуалу Единения. Для этого достаточно было маленького кусочка тела. Они научились изменять людской облик ещё до рождения и тайно предавались порочным экспериментам в специальных учреждениях…
– Мама что-то подобное рассказывала, – перебила Миа, вспомнив уроки истории. О чудесах допереломной генной инженерии им, конечно, не сообщали. Должно быть, информация находилась в закрытом реестре, а Перелом уничтожил результаты запретных экспериментов. – Лаборатории. Эти учреждения так назывались.
– Там однажды и появились нефилимы, – Анацеа с одобрением кивнула. – Их держали в изоляции, справедливо опасаясь, что люди не примут их. Но Возмездие разрушило все планы. Выжившие нефилимы получили свободу и влились в общество. Однако нам не положено забывать об их истинном происхождении. Покровители не властны над ними, ведь они созданы руками человека, запутанного Разрушителями.
Миа задумчиво разглядывала треугольные выпуклости на спине Азаэля, не в силах проронить и слова. Значит, вместо этих уродливых отростков должны быть крылья. Она зажмурилась, вспомнив допереломные изображения ангелов, которые показывали им на уроках истории.
– Но Азаэль – достойная личность, – отметила Анацеа. – Работает не покладая рук. Он едва прошёл девятнадцать годовых циклов, но уже состоит в отряде дозорных и в одиночку спускается в Пропасть.
– По нему и не скажешь, – Миа удручённо кивнула, чтобы поддержать разговор. Для них с Анацеа общих тем не существовало: и не нужно было быть пророком, чтобы это заметить. Миа по-прежнему стояла у окна, почти прижимаясь лицом к стеклу, и боялась повернуться. Она знала, что встретит тяжёлый взор Анацеа: отточенный, как сабля и холодный, как лёд. Да и Анацеа, кажется, почувствовала неприязнь и вежливо отошла вглубь комнаты. По крайней мере, её вытянутая тень уплыла за трюмо.
– Позавтракай скорее, Миа, – повторила прародительница клана, – нам предстоит тяжёлый день. В полдень нам подадут колесницу, и мы весь остаток дня проведём в Совете.
Миа нахмурилась, втайне надеясь, что Анацеа заметит негодование.
– Почему все вечно решают за меня? – буркнула она, едва подавляя обиду.
– Так надо, дитя, – успокаивающе пробормотала Анацеа, перебирая украшения на полке трюмо. – Перст Покровителей указал на тебя.
– Какой перст?! – Миа снова не смогла сдержать эмоции. – Что за бред?! Я не подписывалась на такие злоключения! Я всего лишь попала сюда из… случайно попала! Я ненавижу этот город и его дикарские обычаи! Пошли вы все подальше со своими Покровителями! Я…
Молчание повисло в спёртом воздухе, проникнутом запахом струганных досок и сосновой хвои. Отголоски эха повторили слова Мии, разлетевшись по углам.
Страх покоробил кожу: Миа произнесла запретные слова. Невольно вырвавшиеся смелые фразы – красная тряпка для возрастной зашоренной пуританки! Интуиция открыла веер вариантов: один страшнее другого. Неизвестно, чем закончится эта безумная словесная перепалка. Миа уже видела, как Анацеа хватает её за волосы и тащит в Пропасть, к ссыльным отступникам. Она сжалась в комок, ожидая худшего.
– Я хочу домой! – отчеканила, чувствуя, как слёзы скапливаются в уголках глаз.
Вытянутая тень накрыла её. Оконное стекло отразило сжатые в тонкую нить губы Анацеа и ледяной блеск янтарных радужек. Миа зажмурилась, готовясь принять удар.
Но рукоприкладства и упрёков не последовало. Голос Анацеа был ровен и спокоен.
– Они тоже решили всё за тебя, – сказала она, – там, наверху. Мы ждали тебя. Ты – Длань Покровителей, Миа!
6
Неистовый поток холодного ветра ударил в лицо, обжигая щёки. Воздух пронзительно засвистел в ушах. Мачты сосен закачались перед глазами, смазавшись в дрожащую полосу. Мгновения полёта показались Нери вечностью.
Подошвы встретили хрустящую пожухшую траву. Боль острой стрелой взлетела по лодыжкам, сковав кандалами голени. Когда его опрокинуло на бок и понесло кубарем по сухой, пахнущей старым сеном, лужайке, он не смог сдержать крика. Коричневая глина дороги закрутилась перед глазами, перемешавшись с распахнутой синевой неба. Ухватившись за сухие стебли цикория, Нери затормозил на боку и перевёл дыхание. Грубые травяные волокна разодрали кожу между пальцами.
Рыжий огонёк плясал между стволами сосен, постепенно убегая в чащу. Венена заметно сбавила скорость: должно быть, не подозревала, что преследователь отважится прыгнуть следом. Что ж, это ему на руку!
Нери торопливо оттолкнулся от земли и приподнялся на одно колено. Так или иначе, он уже потерял много времени. Шансы настигнуть девушку уменьшались с каждой секундой.
Пошатываясь, Нери встал на ноги. Каждый шаг отдавался неистовой болью в голенях. Земля накренилась, угрожая обрушить тело, как древнюю башню. Однако, превозмогая собственные лимиты и задыхаясь, Нери упорно приближался к лесополосе. Он и подумать не мог, что в его тайном резерве столько сил и прыти!
Сосны у дороги росли редко, пропуская ситом крон солнечный свет, поэтому Нери хорошо видел пространство на много метров по сторонам. Вот Венена, идущая далеко впереди, остановилась, озираясь по сторонам. Сердце окатила волна испуга: если Венена, заметив погоню, снова побежит, он уже её не настигнет. Нери юркнул за древесный ствол, спугнув жирного лоснящегося хорька.
Чёрный ворон, прорвавшийся меж сосновых стволов, сделал мёртвую петлю над головой, оглушительно каркая и хлопая крыльями. В носу засвербил металлический запах. «Nevermore», – подумал Нери, ощутив, как кровь пульсирует в висках.
Осторожно выглянув из убежища, Нери заметил, что рыжеволосая перешла на лёгкий прогулочный шаг. Он с облегчением выдохнул, метнувшись к следующей сосне. Нери сокращал расстояние короткими перебежками от ствола к стволу, стараясь ступать по слякоти и не шуршать пожухшими листьями.
Минуты через две, когда Нери подобрался совсем близко, Венена снова остановилась, таращась себе под ноги. «Мышей что ли ловит? – подумал Нери с изумлением, вспомнив грязные обломанные ногти. – Не удивлюсь».
Воспользовавшись передышкой, он присел на корточки, чтобы получше рассмотреть её. Сомнений не оставалось: Венена Окто обладала тем же телом, что и сестра. Нери много раз думал, как бы выглядела Венена 8, если бы судьба распорядилась иначе. Теперь он видел ответ в нескольких метрах впереди.
Нери напряг мышцы, выжидая удобную секунду для рывка. Однако едва он решился, как понял, что его усилия были тщетны. Не оборачиваясь, Венена сорвалась с места и понеслась в чащу.
Нери помчался следом, спотыкаясь о торчащие корни и чертыхаясь.
Интересно, откуда Венена узнала, что преследователь идёт по пятам?
Сосны неслись мимо, смыкая стволы за спиной, как застёжка-молния. Затхлый запах болота висел в воздухе. Нери задыхался от нескончаемой гонки. Икроножные мышцы пронзительно ныли, умоляя о пощаде. В голове гудела боль, а взгляд застилала пелена едкого пота. Но остановиться он не мог. Вместе с рыжей головой отдалялся его единственный шанс на возвращение. Согреваясь этой мыслью, он снова и снова заставлял себя переставлять ноги.
Всепоглощающий экстаз овладел рассудком. Вязкая слюна скопилась во рту. Сейчас Нери предпочёл бы сдохнуть от изнеможения, нежели сдаться. Проклиная усталость и перепрыгивая торчащие корни, он нёсся следом за Вененой в непроходимые дебри.
Сосны сменились коренастыми дубами. Замшелые стволы поражали толщиной и крепостью. Мощные ветви спускались так низко, что Нери приходилось нагибаться, дабы не удариться головой и не распластаться на подстилке из лишайника и прелых листьев. Утешало лишь то, что рыжая беглянка тоже вынуждена была нырять под переплетения ветвей далеко впереди.
Венена неслась, подобрав платье, с поразительной прытью. Нери удивлялся, как её ещё не утомила эта долгая пробежка. Словно читая его мысли, рыжеволосая обернулась через плечо, но скорость не сбавила.
В следующую секунду Нери окончательно убедился, что судьба ему благоволит. Потому что беглянка на полном ходу влетела в дуб.
Нет, Венена не грохнулась на землю. И даже не потеряла равновесие. Лишь остановилась, озадаченно потирая лоб, и повернулась лицом к опасности.
Нери сбавил скорость, получив, наконец, прекрасную возможность отдышаться. Влажный смрад вошёл в грудную клетку, наполнив лёгкие до боли. Запрокинув голову, поймал яркий кусочек солнца.