— Ты свободна, Паола, — прервал он ее. — Мой уход никак не связан с тобой, я...
Брови Паолы поползли вверх: что он хочет сказать? Как это не связан?
— Я тоже теперь совершенно свободен, и тебе распоряжаться моей судьбой. Из твоих рук я приму любую.
Он смотрел на нее с такой нежностью всепонимания, готовый и уйти, и остаться, что Паола обняла его со слезами на глазах.
— Мы будем жить с тобой как влюбленные, — прошептала она, — долго-долго, всегда! Оставь свои чемоданы. Я потом их распакую.
— Спасибо тебе, мое счастье, — сказал он. — Жизнь у меня новая. А дела старые, начинается мой рабочий день.
— Ты в банк?
— Поезжай, а потом приходи обедать, у меня все будет готово вовремя, — пообещала Паола.
Франческо поцеловал ее и молча вышел. Он был слишком счастлив, чтобы говорить.
Однако неожиданный поворот в судьбе Франческо, невероятные и скоропалительные перемены не заставили его позабыть о той, кого он назвал своей дочерью и за кого чувствовал себя ответственным, — о Жулиане.
Он навел справки и узнал, что ее сожитель Матео Батистелли занимается строительством домов, работая в бригаде под началом некоего Амадео. Франческо посидел с карандашом в руках, прикинул, сколько должен вложить, чтобы дело обернулось к обоюдной пользе, и попросил секретаршу разыскать и пригласить к нему строительную бригаду итальянцев. Амадео и Матео были у него спустя час.
Матео держался несколько напряженно, он предпочел бы не иметь никакого дела с этим банкиром, он ему не доверял. Да и кто бы стал ждать хорошего от человека, которому ты доставил только горе: опозорил перед всем светом, увел невестку вместе с внучкой? Лично он, Матео, стал бы мстить!
Между тем Франческо разворачивал перед обоими итальянцами весьма радужные перспективы. Он предлагал им совместное акционерное общество: они вкладывают свои руки и головы, а Франческо все остальное. Речь шла о строительстве недорогих домов, которые можно было бы потом быстро продать и возместить свои расходы. Стройматериалы и земельные участки обеспечивал сеньор Мальяно.
— Подумайте, я не тороплю вас, — сказал Франческо, обращаясь в первую очередь к Амадео, у которого сразу же загорелись глаза, — но мне кажется, что предложение довольно выгодное.
— Мы дадим вам ответ завтра, — сказал Амадео. — У нас бригада. И мы все должны обсудить. Спасибо за ваше участие, оно нам необыкновенно дорого.
По дороге домой Амадео убеждал Матео согласиться, говоря, что такое предложение сваливается раз в жизни, и им нужно непременно воспользоваться. Матео упорно отмалчивался, но было видно, что он не согласен.
— Мальяно готовит нам какую-нибудь гадость, — наконец сказал он, — иначе просто быть не может.
— Мы оградим себя от всяких гадостей контрактом, ооговорим там каждый пункт, так всегда делают цивилизованные люди, — продолжал настаивать на своем Амадео. — И еще, ты знаешь, что я решил поселиться в вашем пансионе?
— С чего бы это?
Матео пристально посмотрел на него. Он заметил, что в тех пор как в пансионе поселилась Ортенсия, дочь доны Долорес, Амадео стал засиживаться у них допоздна. Он провожал и встречал Ортенсию такими пламенными взглядами, на которые способны только влюбленные итальянцы.
— С того, что мы сэкономим кучу времени, если поселимся вместе. Сейчас у нас пойдет такая работа, что нам пот утереть и то некогда будет!
— Имей в виду, она замужем, — мрачно предупредил Матео.
— У нее с мужем нелады, — быстро отозвался Амадео, и Матео усмехнулся: значит, он правильно понял ситуацию. — Иначе она бы не жила у матери.
— И что, надеешься на взаимность?
— Надеюсь, что уговорю тебя, упрямая голова, и мы заработаем кучу денег!
По возвращении Амадео тут же переговорил с Долорес насчет комнаты, и она не отказала ему, ей нужны были постояльцы, и чем больше, тем лучше. Она прекрасно видела, что итальянец готов ухаживать за ее дочерью, но не сомневалась, что Ортенсия сумеет поставить его на место. Дочку она воспитывала в строгих правилах, ита ничего лишнего никогда себе не позволяла.
Амадео вопреки воле Матео тут же рассказал Жулиане о разговоре с Франческо.
— Дон Франческо — благородный человек, — выслушав его, сказала она, — с ним можно иметь дело, он не обманет.
— А тебя ведь обманул! — напомнил ей Матео.
— И меня не обманывал, — твердо произнесла Жулиана. — Поверь мне, Матео, это наш шанс, и мы не должны выпускать его из рук.
— Твоя жена права, соглашайся, — поддержал ее Амадео, — я тебе то же самое твержу.
— Ладно, я еще подумаю, — нехотя буркнул Матео.
Его раздражало, что никуда ему не деться от этих Мальяно: Жулиана нянчит на руках маленькую Мальяно, а большой Мальяно вмешивается в его дела!
Франческо жил с ощущением свершившегося чуда. Неужели он назовет дом Паолы своим домом? Неужели она всегда будет рядом с ним? Неужели она сейчас ждет его?
Так оно и было. Паола ждала Франческо, готовя изысканные итальянские соусы, и, когда он вошел и вдохнул аромат всяких приправ, на него повеяло детством.
«Я вернулся к себе, — подумал он, — я снова обрел жизнь».
После обеда они долго сидели и разговаривали, как на самом деле давно уже у них повелось, а потом Франческо вместо того, чтобы уйти, просто пошел к двери комнаты для гостей, словно бы говоря: я твой гость и в любую минуту ты можешь сказать, что мне пора уходить.
Паола расценила все эти деликатности как комплексы. «Если ты не преодолеешь их, мой дорогой, то тебе даже я не смогу помочь!» — мысленно сказала она ему и, ложась в постель, надела свою самую красивую рубашку. Эта ночь будет необыкновенной, Паола не сомневалась в том. Франческо умеет любить как никто. Вот только интересно, долго он выдержит в своей комнате для гостей?
Франческо долго не выдержал. «Мы будем жить, как влюбленные!» — звучал в его ушах голос Паолы, и, повинуясь ему, он открыл дверь ее спальни и вошел.
— Слава Богу! — низким грудным голосом проворковала Паола. — А я было уже подумала, что мне придется спать в холодной постели.
— Я по тебе просто с ума схожу, — проговорил Франческо, — иди скорее ко мне, я умираю от любви.
И они умирали, и воскресали, и наконец заснули в объятиях друг друга...
Глава 22
Мария и Гумерсинду были немало удивлены, увидев, что Марко Антонио приехал вместе со своей матерью.
— Это смотрины, — с лукавой улыбкой объяснила им Анжелика. — Постарайся понравиться своей будущей свекрови, — повернулась она к сестре.
— Не говори глупостей, — сердито ответила та, но поняла, что Анжелика говорит правду: Марко Антонио приехал с какими-то серьезными намерениями относительно ее, и ей стало радостно.
Розана была из тех натур, которые во что бы то ни стало хотят участвовать в жизни. Минуты покоя, бездействия кажутся им простоем, равносильным смерти. Все это время Розана умирала, но вот появилась возможность ожить, и она ожила.
Жанет тоже воспрянула духом и заметно повеселела. Она словно бы вернулась в дни своей молодости, когда вместе с отцом какое-то время жила примерно на такой же фазенде. Отца она любила, воспоминания были ей приятны, вдобавок она очень нуждалась в этот нелегкий для нее момент в добром к себе отношении и поэтому постаралась понравиться семейству Гумерсинду, которое радушно встретило ее.
Мария, увидев Жанет, тоже вспомнила молодость, пансион, давно забытых подруг, обе женщины пустились в воспоминания, и то хорошее, что они вспоминали, располагало их друг к другу.
Матери погрузились в прошлое, детям приятнее было настоящее. Марко Антонио, усевшись рядом с Розаной, благодарил «благороднейшую из женщин» за помощь. Но и для них вчерашнее служило мостиком, по которому они шли друг к другу. Обиды и раны торопили их наверстать упущенное и обрести наконец то счастье, которое их излечит.
Анжелика от души желала, чтобы жизнь Розаны наладилась, но, зная непредсказуемый характер сестры, молилась про себя, чтобы та не наделала глупостей.
Настроение у всех было приподнятое, праздничное, в Воздухе веял ветер перемен, который всегда будоражит душу.
За разговорами, обедом и ужином день промелькнул очень быстро, хозяева и гости разошлись по спальням, но уснуть не мог никто, в голове у каждого торопливо бежали мысли, отгоняя сон.
Марии все чудились голоса и шаги по коридору, и она даже попросила мужа посмотреть, все ли там в порядке. Но, он отмахнулся: конечно, в порядке. А как иначе?
Потом Марии пришло в голову, что гости могут нуждаться в чем-то и нужно пойти им помочь. Но Гумерсинду, который стал уже засыпать, посоветовал заснуть и ей, чтобы набраться сил для завтрашнего дня.
— Ты и так уже спишь, — сказал он, — иначе ничего бы тебе не чудилось.
И рия, привычно послушавшись мужа, поворочалась еще с боку на бок и заснула.
Зато Анжелика точно знала, что ей ничего не чудится. Марко Антонио отвели комнату рядом с ее спальней, и сквозь стенку она отчетливо слышала женский голос, который просил: «Поцелуй меня!»
Кто это мог быть, кроме Розаны? Никто!
Поутру Анжелика не замедлила сообщить матери, что ее. сестра провела ночь в комнате гостя.
— Я не думаю, что Марко Антонио, приехав со своей матерью, посмел оказать такое неуважение нашему дому, — попыталась отвести нависшую грозовую тучу Мария, подумав при этом, что и голоса, и шаги ей вовсе не чудились.
— При чем тут неуважение? — рассудительно заявила Анжелика. — Это же не он ворвался к Розане, а она к нему. Я просто хотела, чтобы ты была в курсе событий и ничему не удивлялась.
— Я ничему не удивляюсь, — кротко ответила Мария, думая, какие же еще сюрпризы преподнесет им старшая дочь.
Марко Антонио был очарован женской прелестью Розаны. Ее розовая сорочка помогла ему увидеть будущее в розовом свете, и поутру он, заглянув к матери, попросил ее поговорить с сеньором Гумерсинду.
— Если он позволит, я женюсь на Розане!
Жанет была готова на все, лишь бы больше не видеть в своем доме проклятой итальянки. Розана показалась ей вполне подходящей парой ее дорогому сыночку.