— Не зря я так опасалась Жулианы! Змея подколодная! Проникла в пансион, втерлась в доверие!.. Не отдам я ей Хуаниту! Он мой!
— Не торопитесь, — мягко посоветовал ей Маурисиу. — Обсудите все с отцом вашего будущего ребенка...
— Вам и это известно? Ну, проклятая итальянка! Все разнюхала и донесла!
— Не нужно отзываться дурно осеньоре Жулиане. Ее можно понять — она хочет вернуть своего ребенка.
— Не дождется! Я уеду с ним на край света!
— Простите, что напоминаю, но вы, кажется, давали подписку о невыезде?
— Как вы жестоки! — бросила адвокату, Ортенсия. — Подловили меня в трудный момент и пользуетесь моим горем.
— Это справедливо лишь отчасти, — поправил ее Маурисиу. — Да, я отстаиваю интересы доны Жулианы, однако и вам пытаюсь дать добрый совет как адвокат. Прислушайтесь к нему.
— Я уже слышала! Вы советуете отдать Хуаниту добровольно. Такой совет мне не нужен!
— Но вам все равно придется это сделать по решению суда. А там, во время разбирательства, неизбежно всплывет имя сеньора Амадео, этим заинтересуется следователь Эриберту... Кстати, чем дольше вы будете скрывать от следствия свои отношения с сеньором Амадео, тем хуже для вас обоих.
— Вы меня совсем запутали! — с досадой произнесла Ортенсия. — То советуете отдать Хуаниту добровольно, чтоб на суде не трепать имя Амадео, то предлагаете самой обо всем рассказать следователю...
— Открыться следователю нужно хотя бы потому, что живот со временем все равно вырастет и у Эриберту возникнут естественные вопросы: кто отец ребенка и почему вы так долго скрывали его имя? Не потому ли, что он убил сеньора Эрнандеса, чтобы жениться на вас и получить наследство?
— Да как вы смеете?! — вскипела Ортенсия. — У вас нет никаких оснований обвинять Амадео!
— Я и не обвиняю его, а только лишь предполагаю, как будет рассуждать следователь Эриберту. Логика тут простая: если вы умалчивали об Амадео, значит, что-то за этим кроется!
— Да что там может крыться? Я не хочу вмешивать в это дело Амадео, потому что ваш умник Эриберту подозревает каждого, кто был вхож в нашу семью. Сейчас у него главная подозреваемая я! Он узнал, что Эрнандес ревновал меня к Хуаниту, и теперь утверждает, будто из-за сына я убила мужа!
— Я знаю о существовании такой версии. Поэтому и предлагаю вам добровольно отдать ребенка Жулиане. Этим вы сразу развеете подозрения Эриберту. А когда он узнает, что скоро вы родите собственного ребенка, то окончательно убедится в ошибочности своей версии.
— Я вижу, вы все продумали, а что же делать мне?
— Последовать моему совету. Поверьте, я — опытный адвокат. И сумею доказать на суде, что вы с сеньором Эрнандесом никогда не были идеальной парой, Хуаниту стал для вас яблоком раздора, и кончилось все это... убийством!
— Я обдумаю ваш совет, — потупившись, произнесла Ортенсия.
Дома она все рассказала Амадео, и тот всерьез обеспокоился:
— Проклятие! Они обложили нас со всех сторон! Что же теперь делать? Этот адвокат от тебя так просто не отстанет. Хотя в чем-то он и прав: живот все равно не скроешь, да и со свадьбой нечего тянуть. Эх, как жаль, что этого рогоносца Жануариу выпустили на свободу! Как-никак он защищал свою поруганную честь.
— Но он же не убивал. Его в тот день не было в городе, — напомнила Ортенсия.
— А ты откуда знаешь? — высказал сомнения Амадео. — Это он так говорит, А как там было на самом деле — никто не знает. Надо мне потолковать с ним. Я слышал, у него полно долгов...
— Что ты задумал, Амадео?
— Нет-нет, ничего, — ушел он от ответа. — Нам с тобой надо решить, как быть с Хуаниту. Если адвокат говорит, что у тебя нет никаких шансов выиграть судебный процесс, то стоит ли в него втягиваться?
Они еще долго судили-рядили, а наутро Амадео робко постучался в дверь Жулианы и Матео.
— Кто там? Входите! — ответили ему.
Амадео вошел, держа Хуаниту на руках.
— Вот, я принес вам вашего сына, — произнес он глухо. — Принимайте. А я пойду. Там Ортенсия плачет.
— Сыночек мой! Сыночек! — тоже заплакала Жулиана, крепко прижав мальчика к груди. — Бедная Ортенсия! Только я знаю, чего ей это стоило!
Позже, когда слезы радости были выплаканы, она вместе с мальчиком отправилась в комнату Ортенсии.
— Я никогда не забуду того, что ты для меня сделала, — произнесла она взволнованно. — И не хочу, чтобы наш сын забывал тебя! Мы будем растить его вместе с тобой. И когда-нибудь он узнает, что у него было две мамы!
Благодаря мудрости и великодушию Жулианы, мир в пансионе удалось сохранить, и здесь образовалось некое подобие большой дружной семьи, где старшей по праву была Долорес. Теперь у нее стало двое внуков — Хуаниту и Анинья, между которыми она не делала различия.
Амадео и Ортенсия вскоре сыграли свадьбу, и свидетелями у них были, конечно же, Матео и Жулиана.
Долорес, правда, весьма сдержанно приняла нового зятя. Ей не понравилось, с каким рвением тот сразу же стал распоряжаться наследством Ортенсии, полученным ею после смерти Эрнандеса. Долорес уговаривала дочь не продавать склады и продолжать уже налаженное дело.
— Твой итальянец сам еще не встал на ноги. Что будет, если он прогорит со строительством домов? Тогда ты лишишься всего, что тебе досталось от Эрнандеса. Подумай хотя бы о ребенке, которого носишь под сердцем! Не обрекай его на нищету.
Но Ортенсия послушалась не мать, а мужа: продала и склады, и дом, в котором прежде жила с Эрнандесом. Тогда Долорес стала умолять ее приберечь хоть какую-то сумму, не отдавать все деньги Амадео. Однако и эти мольбы тоже оказались напрасными.
Амадео же, почувствовав себя богатым и независимым, вознамерился разорвать контракт с Франческо. Матео не поддержал его. Между ними возникла принципиальная ссора, и тогда Матео услышал от своего компаньона:
— Ты мне надоел! Строитель из тебя никакой, и в бизнесе ты ничего не смыслишь. Когда-нибудь я покончу с нашим партнерством и буду работать один!
Такого удара Матео не ожидал от своего земляка и в ту недобрую минуту подумал: уж не Амадео ли убил Эрнандеса, чтобы завладеть наследством?
Однако на следующий день Антониу сообщил ему удивительную новость:
— Представляешь, Жануариу снова сидит за решеткой! Сам пришел с повинной!
— А как же его алиби? — изумился Матео.
— Он признался, что специально вернулся из Сантоса пораньше: хотел проследить за женой. И — застукал ее с любовником! А когда убил их, то испугался, сразу же вернулся в Сантос, и там никто не заметил его отлучки.
Глава 28
Мариана понимала, что рано или поздно члены семьи Мальяно станут искать Шикинью — вероятнее всего, затем, чтобы лишить его своей фамилии, а стало быть, и возможности унаследовать часть их собственности. Поэтому она сама пошла к Франческо и сказала ему, что устроила мальчика в приют, выдав его за сына своей умершей дочери.
— Теперь он будет носить мою фамилию, потому что я и впрямь люблю его как сына.
Мариана не лгала. Она действительно все так и сделала, только свидетельство о рождении Франческо Мальяно Нету припрятала на всякий случай, о чем сейчас предпочла умолчать.
— Мне нужно найти работу, чтобы я могла содержать мальчика. Вы не знаете такой семьи, которой нужна экономка? — спросила она у Франческо.
— Я бы сам взял тебя в свой дом, — ответил он, — но к нам переехали жить родители Паолы. Она вот-вот должна родить, и помощь матери ей сейчас очень кстати.
— Я рада за вас, сеньор Франческо, и от всей души желаю, чтобы роды у вашей жены прошли нормально.
— Спасибо, Мариана. Я знаю, ты всегда искренне желала мне добра, — произнес растроганно Франческо. — Но моя нынешняя жена молодая, надеюсь, она легко родит. Это у сеньора Гумерсинду — отца Розаны — супруга уже в солидном возрасте, а тоже на сносях. Вот ей, надо полагать, придется гораздо труднее... Кстати, им как раз нужна экономка! Я могу тебя порекомендовать.
— Я была бы рада. Но туда же ходят в гости Розана, Марко Антонио и — дона Жанет. Как бы там не возникли осложнения.
— Не беспокойся, Мариана, я все устрою, — заверил ее Франческо. — Сеньор Гумерсинду и его жена — очень хорошие, порядочные люди. Ты с ними уживешься. А дона Жанет теперь тебе не хозяйка, на нее вообще не стоит обращать внимания.
Так Мариана попала в дом Гумерсинду. Франческо же для нее сделал еще одно доброе дело — перечислил внушительную сумму денег в тот приют, где воспитывался его тезка. Франческо Мальяно Нету, с которым Мариана могла теперь видеться только по выходным.
А вот Жулиана, получив наконец возможность тешиться со своим сыночком хоть круглые сутки, все никак не могла поверить свалившемуся на нее счастью.
Матео тоже, едва вернувшись с работы, брал Хуаниту на руки и долго играл с ним, внушая мальчику:
— Я твой папа! Ты понял, сынок? Скажи: «Папа!»
Мальчик нараспев повторял это слово, не слишком, впрочем, понимая, какой смысл в нем заключен, и тем приводил в неописуемый восторг своих родителей.
Но чем больше Матео возился с Хуаниту, тем чаще он с затаенной грустью вспоминал Маринью. Ему хотелось так же нежно, ласково прижать к себе и другого сына, которого он уже давно не видел и по которому очень скучал. Почему Марко Антонио может навещать здесь свою дочку, а Матео заказана дорога в дом Гумерсинду? Это несправедливо, так не должно быть! Надо изменить такое положение и отстоять свое право на свидания с сыном! Но к кому обратиться? Ни Розана, ни Гумерсинду с Матео даже говорить не станут, это ясно. Тут нужен какой-то влиятельный посредник. Может, сеньор Франческо? Да, с такой непростой миссией, пожалуй, способен справиться только он!
И однажды, набравшись храбрости, Матео отправился в банк Франческо.
А там как раз было торжество: служащие банка чествовали своего хозяина, поздравляя его с рождением дочери.
Франческо был на седьмом небе от счастья и, принимая поздравления, рассказывал всем, каким сокровищем одарила его Паола: