Эта мысль не давала Гумерсинду покоя, и вскоре он вновь навестил Франческо в его доме.
Вначале они поговорили о делах, которые к тому времени стали понемногу налаживаться. Франческо, продав землю в Рибейран-Прету, поправил свое финансовое положение и вновь открыл банк. А Гумерсинду нашел покупателя на весь свой кофе, правда, цену ему предложили не выше той, по которой он выкупил кофе у итальянцев. Но все равно он был доволен: ему удалось вернуть все деньги, взятые у Аугусту, да еще и удвоить эту сумму за счет продажи своей половины кофе!
— Насколько я могу судить, кризис начал потихоньку отступать, — поделился своими наблюдениями Франческо. — Так всегда бывает, когда возрастает спрос на кофе. А его нам в этот раз обеспечили те иностранцы, которые сейчас буквально заполонили Бразилию.
— Да, они скупают у нас кофе и вывозят его за рубеж, — подтвердил Гумерсинду. — Хотя мы сами могли бы это делать, если бы имели другое, более разумное правительство.
Франческо согласился с компаньоном и тоже посетовал на нерасторопность правительства, но потом снова вернулся к проблемам своей семьи:
— Меня сейчас больше всего беспокоит мой сын. Он не прислал ни одной весточки с тех пор, как уехал в Манаус. Я уже не знаю, что и думать...
Гумерсинду мог только посочувствовать своему компаньону.
После разговора о Марко Антонио было неловко заводить речь о Нане, и Гумерсинду, пожалуй, так и ушел бы, ничего о ней не спросив, если бы Паола не пригласила мужчин к столу, а гостю не вздумалось бы отпустить комплимент хозяйке.
— Я всегда счастлив отведать блюда, приготовленные вами, дорогая Паола. По-моему, никто не готовит макароны вкуснее, чем вы!
— К сожалению, сегодня готовила не я, — вынуждена была разочаровать его Паола. — Но наша кухарка Анастасия тоже очень вкусно готовит! Она — сестра нашего кучера Дамиао. А ее муж Антенор, я слышала, одно время работал у вас на фазенде.
— Антенор? Мой бывший управляющий? Он женат на Нане?!
— Да. Вы и ее знаете?
— Если я верно понял, то речь идет об Анастасии, которая жила когда-то у нас на фазенде, — ответил Гумерсинду, — Я тут недавно встретил двух парнишек, Тизиу и Жозе Алсеу... Один из них сын вашей кухарки?
— Да, Жозе Алсеу ее сын.
— А кроме него... у Анастасии есть еще... сыновья? — спросил Гумерсинду, не сумев скрыть своего волнения.
— Нет, у нее есть дочка, чуть постарше нашей Ауроры, — ответила Паола. — А почему вы так интересуетесь нашей кухаркой, сеньор Гумерсинду?
— Я интересуюсь не ею, а... моим бывшим управляющим, — нашелся он. — Мне бы хотелось поговорить с Антенором...
— Его сейчас нет дома. Он служит кучером у моей бывшей жены, — пояснил Франческо. — Но я передам ему, что вы хотели с ним поговорить.
Антенор не стал дожидаться, когда его разыщет Гумерсинду, и сам нанес ему визит, понимая, что трудного разговора с бывшим хозяином все равно не удастся избежать.
— Я не знаю, зачем вы искали меня, сеньор, — сказал он, хотя прекрасно знал, о чем пойдет речь, и был готов к этому. — Мне казалось, что наши пути разошлись навсегда.
— Давай не будем ворошить прошлое, Антенор, — пред ложил Гумерсинду. — Я обидел тебя, признаю, но ты прости меня, пожалуйста.
— Вы только это хотели мне сказать, сеньор? — Нет, не только. Оказывается, ты — муж Наны!
— Да, я женился на ней!
— Значит, ты знал, где она жила, но скрывал это от меня?
— Нет, я сам тогда не знал, где она. И нашел ее лишь после того, как перестал работать на вас, сеньор Гумерсинду.
— Тогда скажи, от кого она родила того негритенка. Ты не можешь быть его отцом, если встретился с ней не так давно!
— Жозе Алсеу называет меня отцом.
— Это не важно. Я спросил, кто его настоящий отец?
— Не вы, сеньор, можете быть спокойны!
— Антенор, ты ведь знаешь, я не могу быть спокойным. Нана была беременна, когда уходила с фазенды. Что стало с тем ребенком?
— Нане пришлось перенести много трудностей, наверное, поэтому у нее и случился выкидыш, — произнес давно заготовленную фразу Антенор.
— Выкидыш? — не поверил ему Гумерсинду.
Антенор еще раз повторил то же самое и добавил:
— Кстати, это был не мальчик, о котором вы так мечтали, а девочка.
— Вот как?.. – в задумчивости произнес Гумерсинду. — А от кого же она родила Жозе Алсеу?
— От такого же темнокожего, как и она сама, — охотно ответил Антенор. — А вот наша дочка родилась светленькой, вся в меня пошла!
Последний довод Антенора показался Гумерсинду весьма убедительным, и он наконец успокоился. Теперь, когда у него подрастал сын, рожденный в браке с Марией, он уже не настолько остро воспринимал ту давнюю историю. Может, оно и к лучшему, что все так случилось. По крайней мере это должно утешить Марию.
Но Гумерсинду ошибся: Марию это нисколько не утешило. Наоборот, ревность к Нане вспыхнула в ней с новой силой.
— Пока она живет по соседству с нами, я не буду знать покоя, — сказала Мария мужу.
Глава 38
Кризис отступал, и жизнь с каждым днем становилась все легче для любого бразильца, будь то богач, потерявший за несколько месяцев свое состояние, или бедняк, лишившийся работы.
Промышленность потихоньку оживала, фабрики стали открываться вновь. Паола восстановила у себя на производстве полную рабочую неделю, и Жулиана получала теперь гораздо больше денег, чем прежде.
Матео тоже удалось устроиться грузчиком на мукомольную фабрику, правда, это был очень тяжелый, изматывающий труд. Матео, сильный и здоровый мужчина, возвращался домой, едва передвигая ноги от усталости. Засыпал он как убитый, но даже за ночь не мог полностью восстановить силы.
— Этот проклятый Матараццо, наш земляк, выжимает из рабочих все соки! — неголовал Матео, рассказывая Жулиане, как нелегко ему приходится на той мукомольной фабрике.
Жулиана снова, уже в который раз, советовала мужу попроситься на работу к Амадео.
— Вы же вроде с ним полностью помирились. Амадео не держит на тебя зла, иначе бы он подобрал для своей дочери других крестных. А когда мы с тобой крестили Марию Долорес, он снова предлагал тебе работать с ним, я слышала! Почему ты все время отказываешься?
— Не знаю, — отвечал Матео. — Наверное, опасаюсь, что не смогу там долго удержаться. С Амадео можно водить дружбу, пока он просто живет тут по соседству, а не командует мной как начальник. С ним и раньше было трудно сработаться, а теперь он, должно быть, и вовсе зазнался. Его дела круто пошли в гору! Во время кризиса никто не строил жилых домов, кроме Амадео. И сейчас он продал все квартиры по баснословной цене! Он сам говорил мне, что на вырученные деньги собирается строить сразу несколько домов, и в том числе один — для своей семьи.
— Но может, лучше все-таки терпеть придирки Амадео, чем надрываться на фабрике Матараццо?
— Не знаю, не знаю... Если Матараццо и дальше будет нас так эксплуатировать, я уйду от него и поищу работу в другом месте. Сейчас опять везде нуждаются в рабочих.
Жулиана не хотела с ним спорить и лишь вздыхала украдкой, видя, как мается Матео, не в силах найти себе дело по душе.
Но еще больше, чем Матео, беспокоил Жулиану Марко Антонио. Где он? Что с ним? Жив ли он вообще?
Паола рассказала Жулиане, в каком ужасном настроении уезжал Марко Антонио из Сан-Паулу. Отец послал его в Манаус, но он обмолвился, что может и не вернуться домой. А что это означает? Паоле показалось, будто Марко Антонио собирался уехать куда-нибудь подальше от Жулианы — в Европу, например. Но почему от него нет никаких вестей? Может, он имел в виду что-то совсем другое? Ведь он не раз говорил, что без Жулианы жизнь для него потеряла всякий смысл. Не дай Бог, он и впрямь задумал свести счеты с жизнью! Как его уберечь от этого отчаянного шага? Господи, вразуми его, помоги ему, где бы он сейчас ни был!
Подобные молитвы обращали к Создателю в те дни и Франческо, и Паола, и, конечно же, мать Марко Антонио, мадам Жанет, не забывавшая о сыне и в минуты своего счастья, которое она обрела в лице Жозуэ.
Ей так же, как и Жулиане, приходилось творить молитвы тайком от мужа, потому что она не хотела ничем омрачать своего молодого красавчика, который и без того в последнее время что-то заскучал. Поначалу Жанет думала, что эта его хандра — из-за денег, которые Франческо до сих пор им не выплатил, Хотя уже и открыл свой банк. Но Жозуэ сказал, что у него тоже имеются кое-какие сбережения, поэтому он и не волнуется о деньгах Жанет. И ей невольно пришлось вспомнить и о своем возрасте, и о том, какая временная пропасть пролегает между ней и Жозуэ. Ничего удивительного, если он и в самом деле начал понемногу тяготиться своей обожаемой мадам Жанет. Так стоит ли нагружать его еще и тревогами о ее взрослом сыне? Конечно же, нет, надо щадить его, оберегать от излишних неприятностей!
Так думала Жанет. Но несмотря на все ее усилия, Жозуэ продолжал хандрить и однажды сказал, что хочет поехать к старым приятелям, немного развеяться в мужской компании.
Жанет очень хотелось поехать с ним, но она не посмела обратиться к нему с такой просьбой, и Жозуэ отправился из дома один, да еще и на ночь глядя.
А вернулся уже под утро, пьяный, и сразу же уснул.
Потом он, правда, извинился перед Жанет за свой загул, и она не стала его упрекать. Только спросила:
— Скажи, в той мужской компании были... женщины?
— Нет! Ни одной! Клянусь! Я провел всю эту ночь с мужчинами, за карточным столом.
Для Жанет это известие было пострашнее, чем если бы он сказал, что провел ночь в борделе. Чего-чего, а этого она от Жозуэ никак не ожидала! Ее охватила настоящая паника.
— Неужели ты подвержен этой страсти, Жозуэ? Я не переживу еще одного игрока!
— Разве твой макаронник играл в карты?
— Я говорю о своем отце! Он спустил за карточным столом все наше состояние, потому мне и пришлось выйти замуж за макаронника!
— Прости, дорогая, — повинился Жозуэ. — Я и сам ненавижу карты! Но вчера это получилось как-то само собой...