— Я не буду тебя отговаривать, сынок, — сказал Франческо. — Боюсь только, что ты своей дерзостью сильно осложнишь мои отношения с сеньором Гумерсинду.
И он оказался прав: осложнения не заставили себя долго ждать.
Гумерсинду пришел к Франческо и потребовал, чтобы тот приструнил своего сына.
— Скажите ему, дорогой компаньон, пусть он держится подальше от Розаны! Так будет лучше для всех нас.
— Я в этом не уверен, — ответил Франческо абсолютно искренне. — Мне кажется, Розана и Марко Антонио сейчас строят свои отношения совсем на другой основе.
— Сеньор Франческо, я очень уважаю вас, но мне нейнтересны ваши предположения! — отрубил Гумерсинду.
— Если вы уважаете меня, то почему бы вам не отнестись с уважением и к моему сыну? Он тоже хороший человек, — в шутливом тоне произнес Франческо, пытаясь смягчить ситуацию.
Но получилось все наоборот. Гумерсинду в тот момент был не способен воспринимать юмор и пошел на еще большее обострение:
— Если ваш сын так похож на вас, то я тем более не хочу, чтобы он бросил мою дочь на старости лет и сбежал қ итальянке!
Франческо понял, что беседовать с ним бесполезно.
— Я передам Марко Антонио все, о чем вы меня просили, дорогой компаньон, — сказал он, всем своим видом показывая, что считает их беседу законченной.
Гумерсинду ушел. А вернувшись домой, он узнал, что Розана куда-то уехала с Марко Антонио.
— Не могла же я запереть ее в комнате, — беспомощно разводила руками Мария. — Она уже взрослая...
— Но у нее ветер в голове! Я завтра же увезу ее на фазенду вместе с Маринью, подальше от этого авантюриста!
— Побойся Бога, Гумерсинду! Марко Антонио не авантюрист. А дорогу на фазенду он прекрасно знает. Вспомни, что именно там он и познакомился с Розаной.
— Я проклинаю тот день, когда это случилось! — воскликнул Гумерсинду.
Он бесновался весь вечер, пока Розана отсутствовала. А когда она вернулась, спросил ее тоном, не предвещавшим ничего хорошего:
— Где ты пропадала, негодница?
— Я была с Марко Антонио! В доме, где мы будем жить! — не испугалась Розана.
— Я не ослышался? Ты хочешь уйти из дома без моего разрешения?!
— Да, папа. Я ухожу и не жду от тебя благословения.
— Дочка, не делай этого! — бросилась к ней Мария, но Гумерсинду произнес грозно:
— Оставь ее, Мария! Пусть собирает вещи и уходит на все четыре стороны! Сегодня же!
— Я уйду завтра утром, — подала голос Розана, — Марко Антонио приедет за мной.
— Нет! Ты уйдешь прямо сейчас и никогда больше не переступишь порог этого дома!
— Гумерсинду, опомнись, она же наша дочь! — заголосила Мария.
— Отныне она мне не дочь! — сжег все мосты Гумерсинду.
— Значит, ты отрекаешься от меня, папа? — спросила Розана, едва сдерживая слезы.
— Нет, я просто хочу забыть о твоем существовании. Уйди с глаз моих!
— Хорошо, я сейчас возьму сына и уйду отсюда.
— Нет! — закричал Гумерсинду. — Твой сын останется здесь! Ты можешь уходить и жить с кем угодно, а мой внук не покинет этого дома. Я лучше отдам его отцу!
В тот же вечер Розана уехала из дома, оставив ребенка на попечение Марии.
— Я приеду за ним, когда отец немного успокоится, — сказала она. — Не думаю, что он и в самом деле отдаст моего сына Матео.
Розана уже давно не виделась с Матео и не знала, что ему в то время вообще было не до сына. Он опять лишился работы, причем по собственной неосмотрительности: слишком часто высказывал недовольство хозяином в кругу таких же грузчиков, как сам. Но кто-то из них, вероятно, донес на него сеньору Матараццо, и тот уволил Матео, да еще и занес его в список неблагонадежных лиц, которых в Сан-Паулу почему-то называли анархистами. Из-за этого, ярлыка Матео теперь нигде не брали на работу, и он снова вынужден был жить на средства Жулианы.
Она же сносила все это с завидным терпением и выдержкой. Правда, однажды сказала Паоле:
— Не могу понять, что случилось с Матео. На фазенде он был всегда спокойным, уверенным, рассудительным. Его там все уважали. А тут он ни с кем не может сработаться. Все его ущемляют, эксплуатируют, тянут из него соки. Я уже и не знаю, как ему помочь.
— Ты сделала большую ошибку, променяв Марко Антонио на Матео, — высказала свое мнение Паола. — Я же знаю, как он любил тебя, как страдал из-за вашего разрыва! А теперь уже ничего нельзя исправить: вчера Марко Антонио переехал с Розаной в мой бывший дом.
— Неужели?! — всплеснула руками Жулиана. — Все-таки они сошлись? Как ты думаешь, теперь-то она оставит в покое Матео?
Паола посмотрела на нее как на безнадежно больную.
— Господи! Да кому он нужен, твой Матео? Розана в итоге оказалась умнее тебя — оценила достоинства Марко Антонио. Даже пошла против воли отца и ребенка там оставила, потому что сеньор Гумерсинду не отдал ей Маринью.
— Какой ужас! Как же он мог? Не отдать матери ее ребенка!
— Да она его скоро заберет, я в этом не сомневаюсь. Сеньор Гумерсинду человек добрый и отходчивый. Главное, чтобы у Марко Антонио все сложилось с Розаной.
— А как ты думаешь, у них это серьезно?
В голосе Жулианы Паола сумела уловить затаенную печаль и сожаление.
— Что, уже кусаешь локти? — спросила она тоже невесело. — Я не знаю, что у них выйдет на этот раз. Но правильнее было бы, если бы Марко Антонио жил с тобой. У вас общая дочка, пусть бы она росла с родным отцом.
— Нет, Паола, моя судьба — Матео, — все с той же печалью произнесла Жулиана. — Я должна жить с ним.
Дома она рассказала Матео о том, что услышала от Паолы, и он сразу же заявил, что заберет сына у Гумерсинду.
— Если Розана бросила Маринью, то он будет жить со мной!
Жулиана принялась отговаривать его от этой безумной затеи:
— Подумай, как мы будем растить двоих, когда у тебя нет работы! К тому же я не смогу брать с собой на фабрику еще и Маринью. Кто за ним будет присматривать, пока ты будешь искать работу?
— Ничего, как-нибудь все устроится, — ответил ей Матео. — Я не могу допустить, чтобы мой сын жил без матери и без отца!
— Но Розана вовсе не бросила мальчика. Она его заберет со временем.
— А ты уверена, что Марко Антонио захочет воспитывать моего сына?
— В прошлый раз, когда они жили с Розаной, Маринью. тоже был у дедушки с бабушкой, но тебя это не очень беспокоило, — напомнила ему Жулиана. — Что же теперь изменилось? Может, ты хочешь таким образом досадить Розане?
— Я хочу, чтобы мой сын жил со мной! — повторил Матео.
У Жулианы оставалась надежда на то, что Гумерсинду не отдаст внука Матео, но тот был слишком зол на Розану и осуществил свою угрозу.
— У меня теперь только одна дочь — Анжелика, — сказал он, выслушав Матео. — А мой внук остался без матери. Поэтому я считаю справедливым отдать его родному отцу. Забирай своего сына, Матео! Надеюсь, ты сумеешь о нем позаботиться...
Глава 40
Поступок Гумерсинду в семье Мальяно сочли жестоким, а Франческо даже сказал:
— Кто не уважает моего сына, тот не может быть мне другом. Клянусь, как только мой банк чуть-чуть окрепнет, я верну Гумерсинду все его деньги, и дело с концом!
Слуги тоже, как водится, были в курсе тех проблем, которыми жили хозяева, и так же возбужденно их обсуждали.
— Все-таки сеньор Гумерсинду чересчур круто обошелся с Розаной, — высказал отцу свое мнение Тизиу. — А представляешь, как бы он повел себя, если бы узнал, что Жозе Алсеу — его сын?
— Нет, я даже не берусь гадать, — сказал Дамиао. — И тебе не стоит распространяться на эту тему, а то еще Жозе Алсеу, не дай Бог, услышит!
— А мне кажется, тетя не зря боится сеньора Гумерсинду, — не унимался Тизиу. — Если он отобрал ребенка у собственной дочери, то уж нашу Нану точно бы не пожалел!
— Ты говоришь глупости, — помимо воли втянулся в разговор Дамиао. — Зачем ему теперь Жозе Алсеу, если у него есть свой законный, да еще и белокожий, сын!
Они разговаривали в комнате Дамиао, не догадываясь, что Жозе Алcey в это время стоял за дверью и все слышал.
— Я больше не могу считать тебя своим другом, — сказал он Тизиу, когда тот вышел из комнаты отца. — Ты знал, кто мой отец, и молчал. Это подло!
Тизиу попытался отшутиться, говорил, что и сам когдато выдавал себя за сына Гумерсинду, но Жозе Алсеу пригрозил ему:
— Если ты не расскажешь мне всей правды, я потребую, чтобы это сделала мама или же — сеньор Гумерсинду!
— Твоя мама ничего не должна знать о нашем разговоре! — испугался Тизиу. — Иначе она сразу же бросит этот дом, свою работу и увезет тебя на край света!
— Значит, все это — правда?
— Сначала ты должен пообещать мне, что ни о чем не скажешь тете Нане!
— Клянусь, я буду нем как рыба!
— Ну тогда слушай...
И Тизиу рассказал брату печальную историю его рождения и всей последующей жизни.
— Так вот почему мы много раз переезжали сместа на место! — понял наконец Жозе Алсеу. — А сейчас не уезжаем только потому, что Антенор обманул сеньора Гумерсинду?
— Да.
— А если бы он узнал, что я его сын, то захотел бы отобрать меня у мамы?
— Может, и захотел бы, но у него нет на тебя никаких прав: ведь рабство отменено законом! И к тому же он никогда не узнает, что ты его сын.
Жозе Алcey вздохнул.
— А мне бы хотелось посмотреть, как бы он повел себя, если бы я назвал его отцом!
— Ты не вздумай этого сделать! — одернул его Тизиу.
— Но почему? Ты же сам это делал не однажды!
— Я дурачился, дразнил сеньора Гумерсинду, и он не принимал меня всерьез. А у тебя так не получится. Ты наверняка выдашь себя с головой!
— И все-таки мне очень хочется поговорить с моим настоящим отцом!
С той поры Жозе Алcey постоянно вертелся возле дома Гумерсинду и даже несколько раз поздоровался со своим отцом и с Марией.
— У моего отца очень приятный голос, — поделился он впечатлениями с Тизиу. — Только сам он какой-то хмурый. Наверное, переживает из-за дочери. И дона Мария тоже показалась мне грустной. Но все равно она добрая, приветливая! Помнишь, как она принесла нам подарки в рождественскую ночь, когда мы с тобой были на фазенде?