— Мария, ты могла бы и не ставить мне таких условий, — с явным облегчением произнес Гумерсинду. — Пусть Розана сюда приходит, когда ей вздумается, пусть приводит внука — я по нему соскучился. А вот ее нынешнего мужа я пока не готов у себя принимать. И не упрашивайте меня!
На этом их первый разговор окончился. Мария добилась от Гумерсинду главного — прощения Розаны, ас тем, что у него объявился внебрачный сын, она за несколько предыдущих дней уже почти успела смириться.
Анжелика тоже была удовлетворена итогами этого поединка, в котором верх одержала мать, потому что проявила одновременно и твердость, и мудрость, и — всегдашнее смирение перед отцом.
— Нам с тобой надо еще учиться и учиться у нашей матери! — сказала она Розане.
Та слушала ее рассеянно, думая о чем-то своем. А когда Анжелика уже собралась уезжать, ей стало ясно, над чем раздумывала сестра.
— Ты передай отцу, — сказала Розана, приняв наконец решение, которое далось ей нелегко, — что я благодарна ему за прощение, но бывать в его доме без мужа не смогу!
— Я не буду ему этого говорить, — мягко произнесла Анжелика. — Если ты не станешь приходить, он и сам догадается почему. А так мы лишь спровоцируем его на очередной приступ гнева.
— Нет, ты все-таки скажи! — настаивала Розана. — Пусть он либо принимает меня вместе с Марко Антонио, либо считает по-прежнему, что я ему не дочь.
— Ладно, ты успокойся, а я посмотрю по обстоятельствам, — пообещала Анжелика, хотя на самом деле не собиралась разрушать тот хрупкий мир, который с таким трудом установился в их семье.
Гумерсинду со временем, конечно, понял, почему Розана не появляется в родительском доме и не приводит туда сына, однако продолжал делать вид, будто не усматривает в этом никакого протеста. Не приходит — значит, занята какими-то другими, более важными делами.
Так продолжалось до тех пор, пока однажды Анжелика не сказала отцу:
— Ты должен знать, папа, что Розана беременна от Mapко Антонио. Похоже, что Господь в отличие от тебя благословил их союз!
— Ну что ж, я не могу идти против самого Господа Бога! — произнес Гумерсинду с нескрываемым удовольствием.
— Так, может, мы пригласим их в гости? — тотчас же обратилась к мужу Мария. — Устроим наконец что-то вроде свадьбы. А то дотянем, когда уже надо будет справлять крестины!
— Да-да, — пробормотал Гумерсинду, — я подумаю, как лучше все это устроить.
Мария догадалась, что его смущает та давняя ссора с Франческо. Он так и не помирился с компаньоном, хотя сам был виноват в том, что их отношения испортились.
О своей догадке она сказала Розане, а та — Марко Антонио...
И вот однажды вечером в дом Гумерсинду нагрянули гости — весьма представительная компания.
Правда, у самых ворот они замешкались в нерешительности, потому что Розана вдруг оробела.
— Я до сих пор не уверена, правильно ли мы поступили, приехав сюда, — сказала она мужу.
— Не волнуйся, дорогая, все обойдется, — ответил он. — Я буду вести себя сдержанно, как бы меня тут ни встретили.
— А я с вами как раз затем и поехал, чтобы вы не наделали глупостей, — вставил слово Франческо. — Надо покончить со всеми этими распрями! А если мой компаньон еще не дозрел до примирения, то ему придется меня выслушать!
— Ладно, папа, ты сам-то не заводись, — одернул его Марко Антонио. — Розана, ты иди вперед. А я тебя прикрою!
Так они и вошли в дом — с улыбающимися лицами.
— Здравствуй, папа, — сказала Розана, — Ты приглашал меня, вот я и пришла. Вместе с мужем, сыном и... твой компаньоном!
— Добро пожаловать, дочка! И ты, Марко Антонио! Дайка мне на руки моего внучка, я давно его не тискал! Милости прошу, дорогой сеньор Франческо!
— Спасибо, я очень рад нашей встрече, — многозначительно произнес тот, а Гумерсинду, поняв его намек, сразу же решил избежать возможных недомолвок.
— Итак, дружище Франческо Мальяно, — сказал он, — что мы можем сделать для укрепления союза этих молодых людей?
— Хорошее начало! — позволил себе заметить Франческо. — Думаю, мы многое для них можем сделать!
Окончательно помирившись с дочерью, зятем, а также с компаньоном, Гумерсинду смог со спокойной душой заняться своим старшим сыном.
С позволения Марии он пригласил к себе в дом Жозе Алcey вместе с его матерью и поделился с ними своим планом:
— Жозе Алсеу заканчивает школу и, насколько мне известно, не хочет на этом останавливаться. Так вот, его дальнейшее обучение я беру на себя...
— Спасибо, отец, — тотчас же отреагировал Жозе Алсеу.
— Подожди, я еще не все сказал, — одернул его Гумерсинду. — Мне хотелось бы отдать тебя в колледж, чтобы тебе не надо было ни о чем думать, кроме учебы.
— Вы все-таки хотите отнять его у меня? — испугалась Нана.
— Нет, он только хочет обеспечить будущее Жозе Алсеу, — пояснила Мария.
— Но ведь никто и никогда не примет моего сына в колледж!
— Жозе Алсеу поступит туда как мой сын! — ответил Нане Гумерсинду. — Но он сам должен решить, будет ли учиться дальше.
— Я хочу продолжить учебу, мама! — не задумываясь ответил Жозе Алсеу.
— А я хочу гордиться сыном, у которого будет высшее образование, — сказал Гумерсинду. — Так что имей в виду: после колледжа тебя ждет университет.
Жозе Алсеу был на седьмом небе от счастья, а Нана, как ни пыталась, не могла разделить его радость.
— Захочет ли он после университета вернуться к своей матери-негритянке? — поделилась она своими сомнениями с Антенором.
— По-моему, ты беспокоишься раньше времени, — ответил тот.
— Нет, его отец хочет таким образом отнять у меня сына.
— Побойся Бога, Нана! Жозе Алcey всегда мечтал стать ученым, и это счастье, что у него появилась возможность осуществить свою мечту.
— Да, ты прав, дорогой, — согласилась Нана, — Видно, Жозе Алсеу на роду написано заниматься наукой.
После разговора с мужем настроение Наны заметно улучшилось. Но в доме Мальяно жил еще один человек, чью горькую печаль невозможно было развеять никакими словами утешения. И этим человеком был, конечно же, Тизиу. Как ему хотелось учиться в колледже вместе с Жозе Алсеу! Но он понимал, что это для него недоступно.
И все же этот мальчик родился под счастливой звездой. Когда он уже почти смирился со своей незавидной участью, Нана вдруг принесла ему большую коробку, в которой была точно такая же форменная одежда, как у Жозе Алсеу.
— Это мне? Откуда? Зачем?
— А ты спроси у сеньора Франческо, – загадочно улыбнулась Нана. — Это он велел тебе передать.
Тизиу сразу все понял, но еще не мог поверить своему счастью, и потому помчался к Франческо.
— Неужели меня тоже приняли в колледж, где будет учиться Жозе Алсеу?
— Да, приняли, — ответил Франческо.
— Это вы постарались? — в своей непринужденной манере спросил Тизиу.
— Я, — с удовольствием подтвердил Франческо.
— А как вам это удалось?!
— «Как-как»! — передразнил его Франческо. — Я лично съездил в колледж. Если они приняли туда Жозе Алсеу, то почему бы им не принять и тебя?
— Но ведь Жозе Алсеу — сын сеньора Гумерсинду, а я же не ваш сын!
— Ну и что? Зато я в жизни не видел негритенка хитрее и умнее, чем ты, дорогой Тизиу. И потом, я всегда любил тебя!
— Когда-нибудь я отплачу вам за вашу доброту, сеньор! — взволнованно произнес Тизиу. — Правда, пока не знаю чем.
— Считай, что отплатишь, если будешь хорошо учиться. Иначе это будут деньги, выброшенные на ветер.
— Что вы! Я буду стараться! — воскликнул Тизиу и вдруг расплакался как маленький ребенок.
Франческо обнял его и сам тоже украдкой смахнул слезу.
А когда настала пора отправляться в колледж, двух темнокожих братьев отвез туда Гумерсинду собственной персоной.
— Я провожу тебя до дверей колледжа, чтобы ни у кого не возникло сомнений в том, что ты мой сын, — сказал он Жозе Алсеу.
Потом счастливые братья гордо восседали в экипаже, а Гумерсинду давал им последние наставления:
— Этот колледж — для белых детей, так что над вами могут подтpунивать. Но вы не обращайте внимания! Надо всегда ходить с гордо поднятой головой.
— А если кто-то будет уж очень задираться? — спросил Жозе Алсеу, сам же намекая на возможный ответ.
И Гумерсинду, верно поняв намек, не разочаровал сына:
— Ну, тогда врежь ему как следует! Хотя лучше, конечно, если ты будешь решать все вопросы не с помощью силы.
— Не волнуйся, папа, я тебя не подведу. Ты еще будешь гордиться мной!
— Я уже тобой горжусь, сынок! Уже горжусь!
Франческо не только определил в колледж Тизиу, он обеспечил надежное будущее еще одной своей воспитаннице — Жулиане. Фазенду, о которой с ним говорил Марко Антонио, он отдал двум своим внукам — Анинье и Маринью. Это было не просто мудрое, но весьма дальновидное решение.
— Пока ребятишки еще маленькие, я передаю эту землю в собственность тебе и Марко Антонио, — сказал он Жулиане, — а также Розане и твоему нынешнему мужу. Именно поэтому я собрал вас здесь всех вместе. — Он сделал небольшую паузу, окинул взглядом каждого из собравшихся и продолжил: — Раз уж так вышло, что Матео, воспитывает мою внучку, а Марко Антонио — его сына, то хотите вы того или не хотите, а вам придется общаться друг с другом. Вот я и решил объединить вас всех с помощью этой фазенды. Земля всегда будет в цене, при любом кризисе. Правда, там сейчас довольно дикое, необустроенное место. И самая тяжелая работа ляжет на твои плечи, Матео.
— Я никогда не боялся работы, сеньор Франческо, — отозвался Матео. — Надеюсь, что я смогу там не только обеспечивать семью, но и со временем отдам вам долг за свою часть.
— Какой ты, однако, щепетильный, — поморщился Франческо. — Ты лучше приобщай к земле своего сына, чтобы потом было кому ее передать!
— И не рассчитывай на помощь Марко Антонио, — добавила Розана. — Мой муж не приспособлен к работе на земле, у него хватит дел и в банке.
— Марко Антонио тоже не останется в стороне, — поправил ее Франческо. — Ему придется финансировать производство на этой фазенде!