— А мало кто знает. Рихардович, Егерь …
— А что знает Егерь — то знают все — возвел я «очи горе».
— Мы его предупредили, так что он нем как рыба.
— Да, говорящей рыбой в сказке были исполнители желаний. Ну–ну. Егерь никак не тянет на немую рыбу. Он больше схож с той самой говорящей щукой, Емелиной знакомицы. — намекнул я. — Все же просьба все‑таки к тебе, Григорьич: прикинь сколько я должен. А лучше давай‑ка сразу подсчитаем. Вот возьмем для начала закладка возле «Базы «Россия». Только по патронам я вам должен еще один цинк. Еще остается взять пять процентов с АКМов и СВД. Так с АКМ выходит 2750 экю, а с СВД 250. Всего выходит три тысячи.
— Погоди–погоди. Откуда такие суммы большие берешь. СВД вообще три штуки мы забрали. И АКМ там тоже как‑то хитро нам ввернул лишнее и плюс подарил Яну.
— Ну, я же сам подарил.
— Ну, ты же не знал про двадцать пять.
— А че бы я тогда не подарил. Да?
— Давай не будем спорить. Если хочешь рассчитаться за АКМ и СВД, то спроси что нам надо. Может и тебя устроит.
— А чего вам надо? — автоматически спросил я.
— У тебя же еще лишнее СВД есть. А Антону очень нужно. И ящик автоматных патронов если дашь, то мы в расчете.
— Дам! И патроны тоже. Ящик и цинк сейчас из «шишиги» попутно заберем.
— Только же ящик договорились.
— Ну. А за патроны. Ничего не знаю. А то сейчас два ящика потащим.
— Ладно. Договорились.
— Хорошо. За этот схрон я рассчитался.
— А вот и Егерь. Давай потом договорим.
Потом так потом.
Обнаружили Егеря, как и сказал Григорьич, за разгрузкой «шишиги». Сходу я сразу озадачил его по поводу патронов.
— Тебе патроны автоматной «семерки» нужны. «Заленточные». Вон, герр Oberst их хвалит, после того, как пострелял из демидовских. Причем советские патроны считает понадежней югославских. Будешь брать. Один последний ящик пока остается.
— Как последний — удивился Егерь — У тебя же восемь было.
— Шесть с половиной. Два Биллу в обмен на пулеметные патроны. Три ящика и цинк себе оставляю. Остается один. Если тебе не надо, то предложу полковнику или Вилли.
— НАДО! Беру ящик. Скидку дашь.
— Егерь не смеши. Ты видел почем у Билла демидовские патроны. Чуть–чуть дешевле. Этот Василий Алибабаевич обманул меня про цену на патроны в Порто–Франко. А дальше, по уверению Билла «заленточные» патроны будут еще дороже. А они все‑таки качественнее демидовских. Там порох другой. Поэтому я себе и оставляю три ящика.
— И цинк еще.
— И цинк — подтвердил я. — Так будешь брать или нет.
— Буду!!! — прорычал Егерь, видимо, перерыкивая вопль своей «жабы».
— Деньги вперед. Ящик сам заберешь из «шишиги».
— Деньги завтра, ага?
Ага! Кивнул я. Так, проблема с патронами решена. Осталась завтра эти три ящика закинуть.
Забрав с Григорьичем патроны из «шишиги», Григорьич мне сразу попенял:
— Егор, ты сказал, что ящик и цинк. А сам взял два ящика.
— Григорьич, мне тоже нужны патроны. Один цинк я взял для себя.
— Ага! — согласился Григорьич и мы повернули свои стопы обратно. Неся пару ящиков, на пару с Григорьичем, я спросил:
— А с Алексом ты сам рассчитывался?
Григорьич кивнул.
— Ну, тогда хорошо. А то — где Алекс, а где я. Быть должным — плохо на судьбе сказывается.
— Вот и замечательно — улыбнулся Григорьич. — Мы с ребятами прикинули, что ты передав в фонд Общины рации с радиостанциями, община остается тебе еще должна, даже с учетом схрона возле «Европы».
— Точно!
— Точно–точно.
— Тогда никто не кому не должен — провозгласил я. — Договорились? Вот и замечательно!
— Ну и хорошо.
— Кстати насчет раций, Григорьич, давай я тебе оставлю автомобильную рацию. Сегодня у радистов РА видимо что‑то не получилось, но завтра они точно придут устанавливать и настраивать, а мы с Егерем должны отлучится.
— Оставляй — передадим.
Так за разговорами мы и пришли.
— Давай раскидаем патроны, ты мне даешь рацию и по домам.
Разобрали быстро патроны. Григорьич забрав у меня радиостанцию, отправился на вход в гостиницу. Тут же появился Егерь с ящиком патронов на плече. Помог ему дотащить и загрузить в «козлик». Подошли к гостинице и Егерь, так хитро пожелал мне спокойной ночи и шустро сбежал.
Да и мне пора на боковую. Пацаны уже спят. Что‑то замотался я, а завтра надо рано вставать. Пойду потихонечку проберусь к себе, чтобы пацанов не будить.
Рассуждая так, дошел до входа в гостиницу.
63. Непростые отношения.
И вдруг оттуда вынеслось что‑то… и повисло на мне.
… что‑то с косичками!
Сообразив, что это было, точнее, кто, расслабился.
Предупреждать же надо.
Нервишки слабые. Можно и дуба дать.
— Наконец‑то пришел, Dad! — проворковало это косичковое чудо на моем плече.
Посмотрел на владелицу этого опознавательного знака и спросил:
— Почему не спим?
Приподняв личико от моего плеча, сообщила мне потрясающую новость:
— Сейчас я тебе расскажу, с кем я познакомилась, и кто мне понравился.
Блин, а завтра рано вставать. Даже так: ОЧЕНЬ РАНО вставать. И день не обещает быть легким.
Смешок.
Кто это?
Вот тут я увидел это улыбающееся лицо с огромными карими глазами, проявившееся в проеме двери.
Неудивительно. Какая мать оставит дожидаться ребенка одного.
Эта точно нет.
А чего смеяться?
Или у меня на лице выплыла вся «радость» от сногшибательной новости ее дочки. Представляю себе, как это со стороны могло выглядеть.
Да уж! «Красавчег»!
Тут мои губы самопроизвольно стали расползаться в улыбке.
А ничего так мама моей «дочки» выглядит.
Очень даже ничего.
Так. Прекратить. Немедленно.
У меня на руках ребенок.
Почти мой. Ну, почти. Так что …
А этот чертенок, даже не дав мне, как следует, рассмотреть ее маму, резво соскользнул на землю, схватил меня за руку и потянул за собой.
— Пошли домой, папа! Ты, наверное, голодный.
Блин! Лучше о еде мне не напоминать, а то превращусь в серого волка и съем эту девочку с косичками и ее маму. А может только маму. Вон какая она аппетитная. И улыбается к тому же. Да почти смеется. И совсем не боится этого злого и страшного волка. То есть меня.
Совсем не боится. Ни капельки.
Ну и черт с ним. С волком.
Вглядом спрашиваю у Розы, показывая на ее дочку: «Что, мол, делать‑то».
А она возьми и вслух скажи:
— Сейчас пока папа будет кушать, ты идешь умываться и в кровать. А потом ты своему Vater Lieblings расскажешь — с кем ты познакомилась, и кто тебе понравился.
А меня даже не спрашивают.
Может у меня свидание назначено… э …с …
Интересно с кем бы это …. С Егерем что ли. Не–е, с ним не хочу.
— Добрый вечер!
— Здрасте!
Вот только подумал о самом болтливом, так сразу его половинка вместе с ним появилась.
— А чего не спится, вам — поинтересовался я — близнята уже спят, наверное.
— Да уж, — и глазом косит на Линду. — Вот перед сном вышли подышать свежим воздухом.
Ага! Три раза. Своей «Санта Барбары» не хватает что ли. Или специальный корреспондент сарафанного радио собирает «убойный» материал для «Женских Новостей Общины».
А сам потихонечку за своей «доченькой» вперед на УЖИН к «жене».
Ну, кто говорит голодному холостому мужчине про еду. Явно женская провокация.
Ужин, конечно, хорошо, но надо бы озаботиться ночевкой. Пацаны спят. Закрылись. Значит, ключ на ресепшене должны оставить.
Слегка притормозив, обратился к этой «коварной» женщине:
— Роза …
— Ты маму всегда Розочкой называл — перебил начало моей умной речи этот ангелок с косичками и так смотрит на меня, прямо как ее мама. Или моя мама со своей детской фотографии.
— Так вот, Розочка, — а ничего так получилось — я сейчас быстренько возьму ключи от своего номера и вернусь.
И попытался освободиться от ручки любимой «дочки».
Полный «Фигвам».
Ага! Разбежались отпускать.
А тут еще от входа в гостиницу женским голосом так ненавязчиво сообщают:
— А свободных номеров нет. Все заняты.
— Как нет. А я где ночевал с пацанами?
А в ответ тишина. И только «дочка» настойчиво продолжает меня тянуть за собой, и я иду автоматически за ней.
— Оба–на! — слетело у меня с языка.
— Да, папа, мы пришли домой — сказал ангелочек, подтвердив мои догадки.
Это что же, у нас один дом стал? Без меня — меня женили…
Ну, куда деваться бедному страннику. Пошли уже.
Глянул через плечо на Розу. А она смеется.
Вот так всегда. Мужчина в затруднении, а им смешно.
Ладно. Заходим за этим чертенком в свои бывшие апартаменты.
Ау! Ян, ты где? А где Марсель?
Нетути!!!
Всех выгнали отсюда эти две особи женского пола.
Ох, и нелегко же будет мне с ними. А вот нечего себя жалеть.
Мои вещи все на месте и аккуратно кем‑то разложены. Две другие кровати сразу выдают, кто их хозяин. Точнее, хозяйки: девочка и женщина.
— Анечка, — я аж вздрогнул — иди умываться и спать.
Да?! Ее еще и Аней зовут.
— Проходи, сейчас ужинать будешь. Руки тоже мыть, — и указала пальчиком направление моего движения.
— Конечно–конечно. Кто бы спорил, — вырвалось у меня.
А она чему‑то своему улыбается. А улыбка какая у нее …
— Ты идешь мыть руки? — раздался требовательный детский голосок.
Блин! Сразу двойной контроль. Моя мама была бы рада. Это точно!
— Иду–иду, Анечка.
Быстро ополоснув руки под внимательным приглядом «дочки», тщательно вытер и сказал:
— Теперь твоя очередь — и быстро смылся в комнату.
— За стол!
Смотри‑ка, какой у них строгий регламент.
И ни шагу вправо. И ни шагу влево. Особенно влево.
О чем это я.
Вот не фига себе ужин!!!
Уставился я на стол с едой. Точнее: с кушаньем.
— Давай, садись и кушай. Тебе еще Анечку укладывать спать.