— Мне? А кто же из нас мать? — невольно высказался я, усаживаясь за столик.
— Просто Игорь всегда ее укладывал спать. И она сегодня ждала, чтобы папа ее уложил спать. Не ложилась. Ждала! Долго!
Вот только без слез. Не надо!
— Только у меня опыта в этом ноль целых ноль десятых. Я не знаю, что надо делать — вполголоса, да какой там — в четверть голоса прошелестел в ответ.
— Ты мне хоть скажи чего делать, а чего не надо. Ладно? — шепотом спросил я — Договорились?
Справившись с эмоциями она, кивнув, произнесла:
— А ничего не надо делать. Просто, когда она ляжет спать, нужно сесть возле нее, взять за ручку и просто послушать ее. Она быстро заснет.
Хотелось бы надеяться. И вернулся к своему ужину.
А Роза сидела рядом и смотрела, как я уничтожаю вкуснейшие вещи немецкой кухни, стараясь есть не торопясь. И не объесться. На ночь это вредно.
Тут вылетел этот чертенок и сказал:
— Папа, идем меня укладывать спать.
— А кофе? — спросил я, глядя на только пригубленную чашечку с божественным напитком — Он же остынет совсем.
— Ну, ладно, допивай — разрешил бесенок и вскарабкался ко мне на колени, чуть не вылив на меня чашку с кофе. Жонгляж какой‑то получился с чашкой кофе. В цирке можно выступать с таким номером.
Скоропостижно допил кофе. С таким ребенком на коленях сделать это было нелегко, чашка кофе пыталась все время вырваться из рук и облить кого‑нибудь.
Поставив чашку на стол, взял на руки ангелочка и встал.
— А теперь мы идем баиньки — сообщил я ей.
Своими сонными глазками посмотрела на меня и просто кивнула.
Уложил дитятко в кровать, слишком для нее большую, подоткнул одеяло по бокам, уселся на край кровати и сказал:
— Давай выкладывай, кто тебе понравился.
— Тимка и Дашуля, дяди Андрея и тети Линды детки.
Егеря, что ли? — удивился я мысленно. А вслух спросил:
— А кто больше?
Я сам этих детей видел только мельком. Правда, раз сто. Только толку.
Ангелочек рассказывал, как они втроем сегодня играли. И еще детки с ними были. Куча детей. Хорошо, что я был далеко. А то бы голова к вечеру была большая и тяжелая, как зрелая тыква.
Ангелочек чего‑то притих.
Глянул — губы еще шевелятся, а глазки спят. Нагнулся и услышал:
— Ты без меня не уезжай, папа — тяжело так вздохнула и, пробормотав — Mein Vater Lieblings!, — окончательно заснула.
Вот и усыпил ребенка. Потихонечку освободившись от цепкой детской ручки, встал.
Аккуратно положил детскую ручку на кровать.
И посмотрел вопросительно на Розу.
На меня улыбаясь, глядела счастливая мать. Видимо после смерти Игоря ребенок стал плохо засыпать. И это у врача. Пусть у хирурга.
Раздумывая так, я стоял и рассматривал Розу.
Очень заинтересованно.
Вон и румянец проступил на щечках.
И целовабельные губки у нее такие.
— А не попить ли нам еще кофе — предложил шепотом, приближаясь к Розе — а то никак не удалось спокойно сделать даже один глоток.
Проходя мимо, слегка приобнял и потянул ее к столу — пить кофе.
Не тут‑то было.
Девочка не хотела пить кофе. И осталась стоять на месте.
Но моя рука не захотела выпускать уже пойманную добычу, а ноги, продолжая движение, изменили свою траекторию вокруг центра притяжения, и в моих руках невольно оказалась зардевшаяся улыбающаяся красавица.
Наши губы сами встретились, не спрашивая ни у кого разрешение.
И все закрутилось. Чувства давали бал. Страсть исполняла свой дикий танец. Сознание лишь изредка фиксировало моменты.
И эта прекрасная девичья грудь у меня на ладони с наглым глазом соска, требовательно уставившегося на меня.
И эта мягкая линия бедер и чувствительный живот.
И эта податливо–упругая под моими руками попка.
И такое обжигающе–горячее ожидание встречи со мной.
Проникнув в «святая святых» женщины, мой мозг окончательно сдал свои позиции.
Чувства и ощущения размылись.
Я исчез.
Спустя тысячу прекрасных мгновений, лежа на спине, остывая от бури чувств и эмоций, постепенно приходили в себя. Розочка, прижавшись к моей могучей, как мне казалось, груди, молчаливо водила пальчиками по ней. Собравшись с духом, спросила:
— Почему ты не женат?
Опять двадцать пять.
И не отшутишься, как в прошлый раз.
Ну что можно сказать женщине, с которой ты только что занимался любовью, чтобы удовлетворило ее желания и мечты.
Явно не то, что у тебя рвется с языка: про маму и казашек.
— Я, наверное, сюда на Новую Землю и попал, чтобы встретить тебя. Я даже не слышал о ней, пока не оказался здесь.
— Значит, это правда? — интригующе произнесла она.
— Что — правда? — заинтересовался я.
— Что о тебе рассказывают.
— Конечно, нет. Здесь такое могут рассказать, что и сам порой удивляешься.
— Хорошо. Расскажи сам
О, боже, а завтра же рано вставать.
— Прекрасно! Сейчас расскажу. Но только очень коротко. То есть вкратце.
Кивнула.
Понятливая какая у меня женщина, а на ощупь еще лучше. А здесь так вообще …
Ну, я только чуть–чуть успел рассказать.
Дальше только показывал.
И смотрел.
И рассматривал.
А она …
… просто восхитительна!!!
Спустя еще небольшой провал во времени и пространстве, спросил:
— Ну и как мы будем дальше? — спросил я задумчиво.
— Я пока путаюсь в своих чувствах. Не готова сказать: люблю или нет.
— Ах, ты, девочка–ромашка — невольно вырвалось у меня. И я прижал к себе самого дорогого мне сейчас человека — свою женщину.
— Как ты сказал, повтори!!! — требовательно произнесла она. — Женщина любит ушами.
— Девочка моя — и обнял ее еще крепче.
А она возьми и заплачь.
Вот елки мохнатые.
Как я не люблю женских слез.
Убаюкав свою прелестницу, не заметил как сам отрубился…
64. Вот оно рабочее утро семейной жизни.
Проснулся не от будильника, а от чего такого, что въехало мне в бок.
Теперь слышу будильник и шепот:
— Выключи! Ребенка разбудишь.
Автоматически вырубил будильник.
Оглянулся.
Женщина в постели.
И красивая такая …
Руки сами потянулись и поймали виновницу моей побудки.
Первое утро в семейной жизни. С ума можно сойти. Хорошо, что ребенок спит без задних ног. Опаздываю, как не знаю кто. Непривычно это для меня.
Единственный плюс — это готовый завтрак на столе. И когда только успела. Глянул в ее сторону. Какая же все‑таки красивая женщина находится перед моими глазами. И перед руками тоже. Даже два плюса получается.
На стоянке стоял радостный, до коликов в животе Егерь и лыбился во все свои оставшиеся и железные зубы.
— Я еще узнаю, кто был режиссером этой пьесы, под названием «Местная Санта ВарварА»… — вслух пригрозил ему.
А в ответ тишина.
И довольный, расплывшийся в улыбке Егерь.
65. Необходимые дела в Порто–Франко.
Оказывается с самого ранья к нам пришел знакомый радист из конвоя РА и настроил рации во всех трех новоприбывших машинах. Взял стационарные станции и поехал в «Полный привод» устанавливать радиоаппаратуру на оба находящихся там «Санитара». Хорошо, что я вчера передал свою запасную «стационарку» Григорьичу.
Еще перед выездом откопали мой ящик с югославскими «калашами». Чем черт не шутит, а вдруг Билл заинтересуется большой партией. Сдам ему. Поэтому сначала заехали в магазин к Биллу, узнать судьбу «ругеровского» автомата. «Джипчик» остался ждать меня на дороге вместе с Егерем.
Прямо с порога Билл решил огорошить меня своей «сногсшибающей» новостью.
— Сразу купил за две тысячи. Не торгуясь. Вместе с холосайтом, — сообщил мне, передавая положенные тысяча шестьсот монет. — Давай неси остальные два автомата.
— За сколько? — ради спортивного интереса спросил я.
— Как договаривались — за тысячу девятьсот выставляй. А за тысяча триста сразу заберу.
— Не пойдет. Эти два автомата у меня, как ты говоришь, НЕ ТОРГУЯСЬ, купили за тысячу восемьсот экю возле «Баз». Но не новопоселенцы. А люди из местного Патруля.
— Так у тебя больше нет.
— «Ругеров» — нет. Зато могу предложить дюжину югославских «калашей». За все прошу семь тысяч двести. Торг неуместен. Предлагают тебе за цену по предыдущему торгу, чтобы время сэкономить. По рукам?
— А если …
— Извини, Билл, если считаешь, что дорого, и не сможешь продать, то так и скажи. У меня со свободным временем плохо. Еще и в Банк Ордена попасть. Берешь за эту цену — отдам. Нет. Дальше по дороге все равно дороже продам.
Раздумывая или просчитывая возможные варианты этой сделки Билл, наконец‑то, проговорил:
— Беру! — и, борясь с собственной жабой или расчетливостью, отсчитал указанную мной сумму денег.
Перетащив эту ящик в магазин вместе с Егерем, тепло попрощались с Биллом.
А теперь мой путь в Банк Ордена, как и грозился Биллу. Так сказать, озолотить экю.
В Банке Ордена «озолотил» восемь тысяч от проданного трофейного оружия.
Со своего счета снял еще пять тысяч в золотых экю. Отдам Вилли деньги за «Санитара». Куда дальше тянуть. Вилли все говорит: «Потом — потом». Рассчитаться надо. Не люблю долгов и должников.
Долго же они подбирали нужное количество золотых экю. Еще и слитки предлагали. Ведь берем не для того, чтобы в кубышку складировать, а с людьми рассчитываться.
Из Банка Ордена направил свои стопы туда, где можно прикупить предметы личной гигиены.
Егерь ворчал как старый дед о моей расторопности и шопоголизме. Ему хорошо. О нем жена беспокоится. А я парень пока холостой. Ага! Был! Ну и ладно. Зато после моего посещения магазинчика снаряжения местного китайского производства, он поутих. Просто там я прикупил себе два чехла, специально сшитые под СВД. Как не покажется странным, качество было на высоте. Прямо как в Советское время китайский фабричный товар. И недорого. Увидев у меня такое нужное снаряжение, Егерь сразу помчался туда же. Накупив себе кучу всякой снаряги, в том числе и чехлы для СВД, Егерь окончательно забил кузов, что я ему и высказал. А он только лыбиться в ответ.