– Спасибо, – кивнул он, отвечая на рукопожатие.
– Ну, проходи, что ли, – ответил я, отступая внутрь комнаты.
– Да, да, сейчас, – замешкался Слава.
Это мгновение меня спасло. Я был расслаблен и настроен на долгий разговор со старым знакомым. Но его тон заставил пробудиться мои инстинкты.
Я прикрыл голову книгой и рванулся к двери. Как выяснилось – вовремя. В книгу ударило что-то увесистое. Отбросив её в сторону, я массой сбил с ног Славу, повалил на пол и придавил коленом челюсть. Отчего-то в этот момент я испытал лёгкое чувство дежавю.
Слава пытался сопротивляться, но потом как-то расслабился. Начал прерывисто дышать, будто собираясь разрыдаться.
– Ты чего творишь? – спросил я, чуть ослабив хватку.
Слава не ответил. Я поглядел на книгу, которая упала на кровать. Из неё торчала рукоятка боевого стилета.
– Надо было самому, по горлу… – сдавленно прохрипел Слава.
– Да что с тобой не так? – Я перехватил его руки так, чтобы держать обе кисти за спиной одной своей рукой. Другой я выдернул из форменных брюк ремень.
– Сам… – Слава самым натуральным образом всхлипнул, – сам нашёл ведь… знал бы… почему там шею не свернул, а?..
Я тщательно связал ему руки за спиной. Поднялся, отряхнулся.
– Объяснись, – сказал я, – один раз прошу.
– Да пошёл ты! – с ненавистью выдохнул Слава. И его снова задушили рыдания.
Это было настолько необычно, что я простоял около минуты возле корчащегося на полу, рыдающего бойца. И только потом потопал в коридор к ближайшему телефону, чтобы вызвать военную полицию.
Полицейский лейтенант дописал протокол и дал мне лист на ознакомление. Я вчитался в текст, написанный правильным убористым почерком. Всё было корректно: я не видел смысла ничего утаивать в этой ситуации. Поэтому со спокойным сердцем поставил свой автограф. Который, конечно же, пришлось изменить – чтобы не объяснять потом в управлении контрразведки, что такое «фамилия».
– У вас повреждений нет? – спросил лейтенант.
– Что? – автоматически переспросил я.
– Телесные повреждения. Есть или нет? Это отмечается в отдельной форме.
– Нет-нет, – я покачал головой, – ничего нет.
– Вы в хорошей форме, – одобрительно кивнул офицер. – У таких, как он, обычно силы удесятеряются. Так говорят.
– У каких таких?
– Ну… – Офицер неопределённо пожал плечами и постучал себя по лбу. – Когда с кукухой проблемы.
– А, – ответил я.
– Да, так бывает, – кивнул он. – Поэтому мой вам хороший совет: не встревайте во все эти религиозные вещи. Девять из десяти психов едут на этой теме. А в вашем случае много чего совпало, что вызвало обострение. Если хотите – я рекомендую вашему руководству перевести вас под охраняемое расположение.
– Нет-нет. – Я энергично помотал головой. – Если можно, давайте без этого обойдёмся.
– Если вам интересно, напавший на вас был ярким представителем обирэлитской ереси. Мы сигнализировали контрразведке, но… – Полицейский вздохнул. – Как обычно всё, в общем.
– Ясно, – кивнул я.
– Насильно вас никто не переселит. Угроза убийством – всё же достаточно редкое и экзотическое явление. Но вы будьте осторожны. Судя по документам, вам ещё не приходилось умирать. Не стоит открывать этот счёт таким образом. Не доставляйте удовольствия психам.
– Я… постараюсь, – пообещал я.
– Вот и отлично! – Офицер протянул руку. – Вас вызовут на комиссию, если понадобятся показания.
– Всего доброго. – Я ответил на пожатие.
Была глубокая ночь. Освещение не работало: разведка доложила о возможных налётах авиации, поэтому администрация приняла решение о введении режима светомаскировки.
Улицы опустели: комендантский час. У меня, конечно, был пропуск от военной полиции, но всё равно я старался идти как можно тише и держаться незаметно. Будто был диверсантом на собственной территории.
Впрочем, на собственной ли?
Наблюдая за сторонами, я не мог твёрдо для себя сказать, что принадлежу той, на которую меня вынесло подземелье. Да, я не убил «пленного». Да, я прошёл тесты. Но, в конце концов, они были довольно примитивными, а нас учили обходить такие вещи… Что, если я их обошёл, но не могу самому себе признаться в этом?..
Михалыч оказался на той стороне. Воин со стажем. Прошёл через многие передряги. Держал оборону там, где было жарко. Был безжалостен к врагам. А Женька вот оказался на этой… Где эта грань на самом деле?..
Я с тоской поглядел на ломаный горизонт, заставленный тёмными громадами домов в центре города. Они напоминали могильные плиты. Вдруг подумалось, что весь притихший город похож на огромное тёмное кладбище. А ведь, если вдуматься, он им и был. Изнанка большой братской могилы, воинского захоронения.
В какой-то момент я вдруг понял, что остро скучаю по вольностям, которые есть на другой стороне. Кафешки. Алкоголь. Другие развлечения. Почему этого тут так мало? На нормальной войне это можно было бы объяснить: народ сосредоточился, всё остальное после победы. Но тут ведь они живут этим! Впрочем, может, это как раз и есть ответ…
По пути я не встретил ни одного патруля, и это было странно. Уже в своём квартале я даже ускорил шаг, чтобы избавиться от навязчивого, давящего ощущения кладбища, неживого места.
Наконец я поднялся на свой этаж и с огромным облегчением закрыл за собой дверь комнаты.
– Долго тебя мурыжили. – Голос со стороны моей кровати. Я подпрыгнул от неожиданности. – Извини, но у тебя светомаскировка не установлена на окнах. Свет я не мог включить.
– Да, заказал на следующую неделю. От предыдущего жильца досталась тряпка дырявая… – ответил я, успокаиваясь.
Я подошёл к Даниилу, который остался сидеть на краешке кровати, и занял стул.
– Уже понял, что это была не случайность? – спросил он.
– Не думал об этом, – честно признался я.
– Скорее всего, Константин. Он был не против, чтобы ты остался в разведке. Поддерживал это решение. Но, видимо, хотел таким образом избавиться от всех этих религиозных вещей. Ты случайно гибнешь в тылу. Открываешь счёт. Легенда рассеивается как дым.
Я промолчал. Только челюсти сжал.
– Злишься? – продолжил Даниил. – Понимаю. Но он действовал логично, как ты видишь. Он вообще крайне логичный человек.
– Надо ускоряться, – констатировал я.
– Быстро не получится, – вздохнул разведчик. – Скорее всего, нужно будет ещё пару раз сходить на задания.
– Отличные новости. Просто прекрасные! Ты не мог хотя бы до утра подождать, чтобы мне их сообщить?
– Я подстраховал тебя от повторной попытки, – спокойно ответил Даниил.
– И долго ты меня так страховать будешь?
– Только сегодня. – В звёздном свете я видел только силуэт разведчика; он пожал плечами. – Дальше сам. Но знаешь. Хочу сказать одну важную вещь. Что бы ни случилось – наш план останется в силе. Так что, может, и не надо слишком сильно сопротивляться. Если понимаешь, о чём я.
Я сдержался. Только вдохнул глубоко. Задержал дыхание. Выдохнул. И только после этого ответил:
– Даже если предположить, что я вернусь – а насчёт этого у меня есть сомнения, быть убитым психом совсем не то же самое, что погибнуть на войне, – я точно потеряю память. И какая тебе тогда от меня польза?
– Насчёт памяти – я-то её не потеряю при любом раскладе. Но вот насчёт войны ты, пожалуй, прав… даже мне это в голову не пришло. Поэтому мы постараемся ускорить твою следующую миссию.
– Как мне это всё надоело… – вырвалось у меня.
– Завтра будет инструктаж. Подготовься, – ответил Даниил, после чего встал и, не прощаясь, вышел из комнаты, аккуратно притворив за собой дверь.
Я подумал, что где-то он был прав. Потеря памяти перестала быть критичным фактором. И в этом большой плюс того, что я решил открыться ему. Но появлялись другие проблемы. Возродившись здесь, я перестану узнавать людей, с которыми был знаком раньше. И потом: до какого момента у меня вырубится память? Что, если я перестану помнить всё, что случилось со мной в этом мире? Стану новорождённым? Сможет ли меня Даниил прикрыть на то время, пока я буду входить в курс? У меня не было ответа на эти вопросы. Поэтому, лёжа на кровати и глядя на звёзды, я твёрдо решил не умирать.
Глава 21
На первый взгляд, миссия выглядела не слишком сложной. Всего-то отследить перемещения командующего фронтом той стороны в течение недели. Это если не вникать в детали. Но на самом деле задание было настоящим самоубийством. При самых оптимистичных раскладах шансы на успех были где-то один к пятидесяти.
Начиная с того, что вражеский штаб находился в их столице языкового сектора, городе Черноводье. Который сам по себе был режимной крепостью. Так ещё и район штаба и резиденций высшего командования был изолированным городом в городе, попасть в который можно было только по специальному пропуску. Причём в мою задачу входила добыча этого самого пропуска – наши не могли обеспечить надёжными документами такого уровня.
Инструктаж снова вёл Константин, хотя миссия была одиночной и такое внимание новоиспечённому старлею, в общем-то, было не по чину. Уж не знаю, зачем ему это понадобилось. Изучить «пророка»? Углубить личное впечатление? Принимая во внимание сорвавшееся покушение – вполне вероятно.
Поэтому весь инструктаж я только и делал, что кивал и отвечал: «Так точно!»
– Вы ни разу не навестили нашедших вас. – В самом конце генерал, видимо, решил пойти в атаку, подняв забрало. – Это немного странно… обычно люди поддерживают связь. Учёные даже считают, что это проявление своего рода импринтинга, почти как у животных.
– У меня не было времени, – спокойно ответил я, после чего пожал плечами и улыбнулся.
– И в то же время вы так много внимания уделяете физической подготовке… Почти всё ваше свободное время вы проводите на спортивных сооружениях.
– Это необходимость. – Я широко улыбнулся. – Форма – это преимущество. Я хочу быть сильнее врага. Во всех смыслах.
– И в то же время относительно мало уделяете внимания духовной жизни. А ведь боевой дух – это тоже очень важно!