– Лихо, – кивнул я.
– Ну всё, – сказал Тревор, открывая дверь, – теперь точно можно. Пошли.
– Куда мы? – всё-таки решил спросить я.
– Я же говорил, – ответил Тревор, – мы теряемся.
Оказывается, меня держали в особняке, который был оформлен как элитное жильё. Тут было квартировано командование сектора, на охраняемой территории, прилегающей к генштабу. Что ж, эту часть своего задания я выполнил – проник сюда. Правда, с отслеживанием конвоев есть неразрешимая проблема…
Я не осознавал масштаб того, что сотворил Тревор, пока мы не оказались на улице. Он уничтожил столицу сектора. Подчистую. Город не был готов к такого рода атаке, это было совершенно очевидно.
Тел на улице было очень много. Крови почти не было – так, небольшие потёки от разбитых голов и пара офицеров, выпавших с балкона. Но всё равно погибшие от химического оружия вызывали сильное внутреннее напряжение; какую-то дикую смесь брезгливости и ужаса.
Следов самого поражающего вещества, конечно, заметно не было. Никаких эффектных клубов зелёного или жёлтого дыма, как это любят показывать в фильмах. Это оружие опасно тем, что может быть совершенно незаметным.
– Кто-то ведь должен был остаться, – предположил я. – Средства защиты в дежурках?
– Кто-то и остался. – Тревор равнодушно пожал плечами, перешагивая через очередное тело. – В ставке командующего сектором наверняка. Там изолированный ситуационный центр, рассчитанный на применение в том числе химического оружия.
– Последует ответный удар?
– Обязательно, – кивнул Тревор, – но не раньше, чем завтра утром. Предполагаю, что часть высшего командования погибла, без них решения никто принимать не будет. Это правило. К тому же город ещё пару дней будет опасным местом. Эта гадость не так быстро разлагается. А антидота к ней нет. Проектом не предусмотрен.
– Если у наших разведка не дремлет, они сообразят. И попытаются перехватить инициативу, пока есть возможность, – заметил я.
– На это я и рассчитываю. – Тревор оглянулся и посмотрел на меня, широко улыбаясь. – Масштабный прорыв линии фронта с задействованием всего – это как раз то, что нам надо! Нужна неразбериха на земле, чтобы ни у кого не было соблазна лишний раз глядеть наверх.
– Ясно, – кивнул я.
Мы шли по мёртвому городу довольно долго. И эта прогулка совсем не добавляла твёрдости моему психологическому состоянию. За одно только я был бесконечно благодарен этому месту: тут не было детей. Даже знание, что все эти погибшие завтра снова оживут, не избавляло от ощущения чудовищной катастрофы.
В каком-то кафе, мимо которого мы шли, занимался пожар. Там готовили на открытом огне. Во внутреннем дворике я видел, как повар лежал поперёк мангала. Его торс прогорел почти до позвоночника. От одежды занялась деревянная ограда, а через неё огонь перекинулся во внутренние помещения.
Там, внутри, за столиками сидели люди, уронив головы с пылающими волосами на обугленные руки.
– Не мешкай. – Тревор легко толкнул меня под локоть. – Не отвлекайся. Времени не так много.
В паре кварталов от кафе нам попалась золочёная статуя. Та самая, вокруг которой устроили пляски ночью, когда я только приехал в город. Среди мёртвого царства она выглядела ещё более жутко, чем тогда. Было отчётливое ощущение пристального взгляда, которое от неё исходило. Неудержимо хотелось спрятаться.
– Принято считать, что этот кумир – точная копия Верховного, – сказал Тревор, – но это, конечно, полная чушь. Кстати, знаешь, зачем нужно Чествование и прочие вещи?
– Для стабильности, – ответил я.
– Соображаешь, – одобрил Тревор, – верно. Людям нужно ощущение, что есть нечто более великое, чем они сами. Это дисциплинирует.
«Или нечто более безумное, чем то, что скрывается в их головах, – подумал я про себя, но промолчал, – чтобы было страшно потерять то, что имеешь».
– Знаешь, что внутри статуя полая?
– Догадывался. Иначе транспортировать было бы тяжело.
– Иногда, очень редко, по личному распоряжению Верховного в ней запирают животных. И разводят вокруг статуи огонь, сжигая их внутри.
– Гекатомба, – сказал я.
– Что? – переспросил Тревор.
– Жертва.
– Надо внимательнее приглядеться к религиям на вашей стороне…
Пожар в кафе, очевидно, был не единственным. Когда через пару часов мы вышли на небольшую возвышенность ближе к промышленной окраине, откуда открывалась панорама города, я насчитал с десяток крупных очагов.
– Город выгорит, – заметил я. Странно, но эта мысль принесла некоторое облегчение. Почему-то было невыносимо думать, как множество голых людей расчищает город, вытаскивая с улиц трупы своих двойников…
– Нет, едва ли. – Тревор покачал головой. – Ночью будет дождь. Да и в крупнейших центрах – автоматические системы пожаротушения. Пострадают только старые здания.
– Получается, город быстрее очистится? – спросил я.
– Ага.
– В таком случае на месте наших я бы поспешил.
– А они и спешат. – Тревор кивнул куда-то в сторону горизонта. – Части быстрого реагирования уже на подходе. Может, даже успеют до утра взять ситуационный центр и наладить оборону.
Я пригляделся. И точно: у горизонта парили силуэты крылатых машин. Их было много. Очень много. Гораздо больше, чем я мог подумать.
– Я помог отработать вашей разведке, – заметил Тревор, – не мог рисковать. Сам понимаешь. Поэтому мы так спешили. Тут задерживаться совершенно нельзя.
– Но… где ПВО? Как это вообще возможно?
– Цепочка принятия решений нарушена. – Тревор пожал плечами. – Я ведь объяснял. Никто не ожидал такого масштабного удара. Система на это не рассчитана. Те, кто пытался сопротивляться вашей инициативе, уже подавлены вашим десантом.
– Подожди… а промышленный пояс? – спросил я. – Поражающее вещество туда дошло?
– Ну конечно! Иначе это всё не имело бы смысла.
– Наши займут оборону… до фронта километров триста… даже если начнут пробиваться уже сейчас – это несколько дней в любом случае!
– Предприятиями пожертвуют, если будет нужно. Просто помни – к утру тут будет ваша территория. В городе начнут возрождаться ваши. Это будет эксклав, который очень сложно подавить. Разве что другой химической атакой… и то вряд ли: ваши наготове и в средствах защиты. Кстати, мы пришли. – Тревор кивнул в сторону небольшого армейского грузовика, застывшего в переулке у начала промзоны. – Там гермокабина. Хоть пообедать можно будет в комфорте.
– Куда дальше? – спросил я.
– Увидишь. – Тревор подмигнул.
Я прикрыл глаза. Картина того, что будет происходить здесь в ближайшие несколько дней, была очень яркой.
– Слушай… – сказал я, стараясь держаться к Тревору как можно ближе; он, кажется, не почувствовал угрозы. – Я… точно того стою?
Он посмотрел на меня с недоумением.
– Ты ведь хочешь выбраться отсюда? – спросил он.
Я кивнул в ответ.
– Вот. И я тоже.
Он развернулся и направился к грузовику.
Я неслышно скользнул следом. Сделал ему подсечку. Зафиксировал на земле, перехватив взгляд, полный искреннего недоумения.
– Извини, не могу так, – произнёс я. – На случай, если я не прав, – ледник Зубастый, прибрежный сектор фронта. Через пять дней.
– Подожди! – Тревор отчаянно пытался вырваться. – Что…
Но договорить он не успел. Я сорвал с его лица маску.
Концентрация боевого отравляющего вещества здесь, на окраине, была не так высока. Тревор промучился несколько минут. Мне было неприятно наблюдать за его агонией, но я не мог сделать этого раньше, в городе. Не уверен, что смог бы найти подходящий путь к отступлению достаточно быстро.
Теперь же дорога была открыта.
Ни в одном учебнике по тактике и оперативному искусству, ни на одной карте, ни в одном замысле операции не отражается та часть реальности, с которой сталкиваешься на месте. Те жертвы, которые не имеют никакого отношения к человеческим разборкам. Те жизни, которые обычно даже не берутся в расчёт… как тогда, во время испытания супербомбы на Новой Земле.
После промышленного пояса начались леса. Ориентируясь по компасу, встроенному в приборную панель грузовика, я съехал на ближайшую грунтовую дорогу, которая вроде бы держала нужное направление.
И тут столкнулся с последствиями того, о чём люди даже не думают, планируя войны.
Сначала трупы животных попадались редко. Мне удавалось лавировать, объезжая их, благо дорога была достаточно широкой.
Поначалу это были мелкие создания. Местные варианты белок и зайцев. И множество птиц.
Потом пошли звери покрупнее. Олени. Медведи. Лоси.
Некоторые были ещё живы. Пытались шевелиться.
Объезжать тела больше не получалось. Грузовик мчался, подскакивая. Я старался не прислушиваться к посторонним звукам, чтобы сосредоточиться на гуле двигателя.
Удивительно, сколько живности обитало в здешних лесах! Это какая должна быть эффективность биосферы? Впрочем, тут не было смены времён года… это ведь не привычный мне лес, хоть и похож. Это, скорее, джунгли…
Мне пришлось остановиться.
Зверь, который вышел на дорогу, ещё держался на лапах. Больше всего он походил на льва, но был, пожалуй, даже крупнее земного вида.
Я не смог проехать, просто сбив его. Это было неправильно, нецелесообразно, но я не смог.
Заглушив двигатель, я выпрыгнул из кабины. Пошёл навстречу зверю, удивляясь, словно со стороны, своему безрассудству.
Лев глядел на меня зелёными глазами, в которых было море боли и предчувствие скорого конца. Его лапы дрожали. Но…
В нём было что-то ещё. Странная, безумная надежда.
Он смотрел на меня так, как будто я могу принести ему облегчение…
Я нащупал рукоятку форменного вакидзаси. Пошёл зверю навстречу. Кажется, он тоже хотел двинуться ко мне, но, видно, все силы уходили только на то, чтобы оставаться стоять…
То, что происходило у меня внутри, описать сложно. Умом я понимал всё безумие ситуации. И в любых других обстоятельствах действовал бы иначе. Мне приходилось принимать тяжёлые решения, когда речь шла о людях. Но тогда я смог подавить эмоции, заглушить их. Иначе я бы не выжил. А теперь будто бы нечто управляло мной. Но не со стороны, а изнутри. Нечто, о существовании чего до недавнего времени я не подозревал.