Она приближает лицо.
— Знаешь, чего я хочу? Нет. Ты никогда не спрашивал. Я хочу поехать в Париж, когда вздумается. Хочу подцепить мужчину, переспать с ним, а проснувшись, увидеть, что он ушел. Я хочу все и сейчас, хочу что-то еще, когда мне станет скучно.
В этот момент из нее все уходит. Вся жизнь. Все чувства. Вся человечность.
— Я ненавижу тебя, Бирс. Ненавижу все то, что ты, и Рики, и эта проклятая жизнь сотворили со мной.
Она останавливается. Что-то изнутри душит ее. Я снова узнаю эту женщину. Я знал ее.
Ее глаза закрываются. Когда она снова их открывает, то становится той, которую я по глупости и лености считал «настоящей».
Затем она произносит почти в сторону:
— Пригляди за Рики. Он хороший ребенок, если ребенок — это то, чего ты хочешь. Так это и было. Ты хотел ребенка, а не меня.
Откуда-то раздается звук.
— Как бы не забыть, — говорит она чуть тревожно. — Нужно стереть конец записи.
Позднее
Туман у нас остается ненадолго. В то лето он уже не вернулся. Мы сидели за ленчем в «Лумис энд Джейк», за настоящим ленчем. Я имею в виду, что платила Сюзанна Аурелио и нам подали три блюда. Я бы не хотел в эти часы оказаться в каком-либо другом месте. Температура умеренная, можно ходить по улице, не испытывая никакого неудобства. Окрестности во всех направлениях просматривались на мили. На воде покачивались тысячи лодок, трепетали в слабом океанском бризе белые паруса, большие и маленькие. И компания была… интересной.
Во время первого блюда Сюзанна посмотрела вслед Элис (та отошла, чтобы позвонить), отодвинула тарелку с прекрасным омаром Микки Карлуччо и сказала:
— Она слишком молода для тебя, Бирс. У вас ничего не выйдет.
Я покачал головой.
— О нет. Ничего и не будет.
— Хватит заливать. Неужели ты всерьез хочешь сказать, что вы этого не делаете?
Я чуть не подавился палтусом.
— Делаем? Не твое собачье дело, но… нет, мы «этого не делаем».
Она мне подмигнула.
— Наверное, надеешься, что до этого недалеко.
— Хватит! Не слишком ли много предположений? Складываешь ты все верно, а для ровного счета прибавляешь что-то еще. В результате делаешь ошибку, которой не замечаешь.
— Это отрицание? Здорово! Настоящее отрицание. А то за четверть века я от тебя только и слышу: «Не знаю, но предполагаю».
— Я просто хотел сказать: «Какое тебе дело»? Понятно?
— Мне есть до этого дело. Я твой адвокат, забыл? Ближайший друг. Единственный верный союзник. Ты обошелся мне в четверть миллиона долларов. Поэтому у меня и личный интерес.
Оказывается, для ленча была причина.
— Пошли счет Стэпу. Скажи, что, если он не заплатит, я его засужу.
Сюзанна улыбнулась. На ней был красный деловой костюм и что-то золотое и тяжелое на шее. Она была довольна собой. Бумаги о разводе оформили два дня назад. Согласно истории в утренней газете, источником финансирования которой она, без сомнения, являлась, добрачный контракт — еще одно новшество, которое я до сих пор пытался понять, — был составлен ее фирмой. Это лето для ее мужа Фрэнка будет недешевым.
— Я люблю судебные процессы. Съела на этом деле собаку. Дай мне шанс. Если проиграю, отказываюсь от гонорара. За выигрыш попрошу 20 процентов, включая все судебные издержки.
Что ж? Заманчиво. Я забрал у нее Оул-Крик, в связи с тем что был неадекватен, когда подписывал бумаги. Она взяла тысячу, которую Кайл Маккендрик положил на банковский счет в Лихтенштейне. В результате у нас с Элис были лишь остатки от выданных мне Стэпом двадцати тысяч, и исчезали они со скоростью, в которую мне до сих пор трудно было поверить.
Сюзанна делала то, что и всегда. Настаивала.
— Что ты теряешь?
— Как насчет моего шанса вернуться в мир? Хотя это не мой мир, но другого не существует. Либо остаться здесь, либо сделаться отшельником. Либо…
Либо что? Я и сам не знаю. Полицейская форма и значок? Вряд ли сейчас это мне подходит. Мне пятьдесят два. Физически я был готов, и голова просветлела, но семнадцати лет никогда уже не будет. В будущее я заглядывал с сомнением.
Микки Карлуччо принес еще две тарелки с улитками и моллюсками соте. Хорошо бы так жить каждый день.
Он посмотрел на Сюзанну глазами знатока.
Когда Микки ушел, я сказал:
— Знаешь, владелец, похоже, положил на тебя глаз. Думаю, скоро даст отставку нынешней подруге.
Она шлепнула по столу салфеткой.
— Я на мелочи не размениваюсь.
Я кивнул в сторону рыбного рынка.
— Микки не мелочь. К тому же он кулинар. Как тебе его рагу? Он научился этому искусству от отца. Ты никогда не имела дело с шеф-поваром?
Она смотрела на меня как на марсианина.
— Одно только слово, Бирс. Рестораны.
Я не слушал.
Элис шла к столику, радостно улыбаясь. Сегодня утром она потратила часть убывающих денег на наряд специально для ленча. На ней была шелковая блузка кремового цвета. Она купила ее в Чайнатауне, а потому она обошлась ей намного дешевле, чем в магазине. Синие блестящие слаксы казались сшитыми на заказ.
Элис казалась счастливой. У нас обоих было для этого много причин. Стэп оказался верен своему слову. Никому из нас не было предъявлено обвинения. Я продолжил жизнь с чистого листа. Элис знала, что никогда более не вернется к синим волосам и цепочкам. А Джонни Лун, человек, ответственный за убийства, попал в руки людей Стэпа. Скоро ему должны будут вынести обвинение. Я не собирался присутствовать на суде. Я пришел в согласие с миром и одобрил его действия.
Элис села и объявила:
— Он на улице.
— Что на улице? — удивилась Сюзанна.
— «Кавасаки» 1993 года выпуска, — ответил я.
Моя адвокатша покачала головой.
— Это что, газонокосилка или что-то другое?
— Мотоцикл, — ответила Элис. — Не тот цвет, что предпочитаю я, но этот тоже годится.
— Ого! — изумилась Сюзанна. — Ты купил ей древний подержанный мотоцикл. Похоже, знаешь, как потрафить женщине. Вернемся к делу…
Она вынула из сумки папку.
— Мне нужно провести кое-какие предварительные исследования в отношении двух текущих дел. Я могла бы обратиться в обычные агентства. Но я хочу поручить это вам.
Она посмотрела на Элис.
— Вы оба на это способны. Найми ее себе в секретари. Что будете делать с деньгами, решать вам.
— Сюзанна… — залепетал я.
— Все легально. К тому же, пока вы работаете на меня, иск тебе я предъявлять не стану.
Она ослепительно улыбнулась.
— Это хорошая идея. Можешь поверить. У Элис был деловой вид.
— Вы серьезно предлагаете провести для вас исследования?
— Почему бы и нет? — спросила Сюзанна. — Послушай, детка. У нас миллион агентств с длинными названиями, красивыми офисами, а все, что они для меня делают, это смотрят в компьютер. При желании я и сама могу заглянуть в «Гугл». Вы двое представляете чудесную пару. Профессиональную. Ты умеешь обращаться с современной техникой. Бирс может разговаривать с людьми, с глазу на глаз. Это сейчас мало кто умеет.
Элис глянула на меня и принялась за еду.
— Может, позже обсудим? — сказал я.
Сюзанна недоуменно уставилась на меня.
— Когда будешь работать на меня, Бирс, скоро узнаешь, что в твоем лексиконе нет слова «позже».
Я подцепил с блюда улитку, переложил ее к себе на тарелку и повторил очень твердо:
— Позже.
Элис подняла глаза от тарелки, и обе они переглянулись. Не уверен, что мне это понравилось. Мне представились два хищника, договорившиеся о том, какого оленя из стада они будут есть.
— Офис, зарплата, гарантия шестимесячной занятости плюс страховка, — сказала Сюзанна.
Элис вздохнула и покачала головой.
— Нет. Инвестиция в размере двухсот тысяч долларов с меньшей долей в капитале, — сказала она. — Плюс гарантия работы, страховка и кое-что еще, но об этом я подумаю.
Сюзанна на мгновение задумалась, потом кивнула:
— О'кей.
Потом обе женщины уставились на меня. Немного рассерженно, потому что я встал из-за стола и приготовился уходить.
Обе пары глаз устремились на меня. Обе женщины хором, медленно и осторожно сказали:
— Бирс?
Я повернулся, улыбаясь, помахал ключами и пошел к выходу.
— Ты куда, черт возьми? — закричала Сюзанна на всю веранду.
Не имея понятия о том, что говорят или делают в таком случае пингвины, я ответил:
— Уинк, уинк, — и захлопал руками.
На улице было замечательно. Я сел на сиденье старого зеленого «кавасаки» и подумал об ожидавшей меня дороге.