кой университетских профессоров, прошел к лестнице.
Если дядины работы начали интересовать военных, плохо. Есть все шансы остаток жизни провести в золотой клетке на одном из засекреченных подземных, или подводных, или не знаю каких объектах. Объявят, что его унесло НЛО или баба-яга, как раньше… Я бежал, перепрыгивая через ступеньки. В другое время проход к лабораториям был почти свободен, его охранял старый и всегда полусонный Цербер — старик Пахомыч, пенсионер в отставке. По статистике, военные пенсионеры любят работать в охране, ночными сторожами, если работа не связана с опасностью для жизни.
На втором этаже был еще один лейтенант, при портупее. Правда он не обратил на меня внимания. На нем был белый халат, который еще больше подчеркивал военную стать, которой никогда не будет у сутулых лаборантов с белым билетом и мэнэсков (младших научных сотрудников) с впалой грудью.
Прямо и направо… Рабочий день близился к концу, но не в таких учреждениях. Опять-таки по статистике, особенно в наше время, больше всего разведенных и холостякующих наблюдается в среде очкастых и редковолосых (мягко сказано!) ученых.
Я замер, подняв ногу, как гончая, почуявшая добычу, — впереди стояли Артур Львович Журба и его оппонент: невысокий, маленький, обладающий отличительной и личностной чертой — лысым конусообразным черепом. Оппонент подпрыгивал вокруг дяди, тряс сжатым кулачком и почти срывался на крик:
— Ложь! Ложь! Ложь! Не верю! Не верю! И еще раз не верю! Ваша теория абсурдна! Это приманка, чтобы продлить свое сибаритствование на госдаче. Хочу заметить, что вы почти не появляетесь на кафедре.
— У меня спецзаказ, — по лицу дяди блуждала злорадная улыбка. — Очень жаль, Любомудров, что мой опыт тебя не убедил.
— Мои часы! — взвыл Любомудров. — Ты купишь новые! — Профессор перешел на «ты».
— Ты сам предложил их для эксперимента. Я предупреждал, что мою идею надо доработать.
— Фокус! Фокус! Жалкий фокус. Не верю.
Во время шума двери многих лабораторий приоткрылись… Ученые — люди чуткие, в скандалы не вмешиваются, их интеллигентность позволяет им только прислушиваться.
— Обещаю, что придет время, когда ты ответишь за свои авантюрные фокусы перед кафедрой! Я берусь развенчать твои антинаучные домыслы.
— Любомудров, как бы тебе объяснить, чтоб даже ты понял, — дядя терпеливо вздохнул. — Чтобы, как ты говоришь, развенчать любую мысль, надо использовать серое вещество, которым наградила нас природа. — Артур Львович постучал для наглядности по звонкому конусу оппонента. В соседних лабораториях послышался смех.
Любомудров покраснел и отступил на шаг…
Время! Я вышел вперед и быстро заговорил:
— Здравствуйте, представляю пятый телеканал, мне необходимо увидеть академика Журбу Артура Львовича, мы договорились на интервью. — Я доброжелательно смотрел на Любомудрова. — Вы и есть, очевидно, уважаемый академик?
Любомудров медленно, сквозь сжатые зубы, выпустил воздух.
— Нет! — рявкнул он, круто развернулся и почти побежал вглубь корпуса. При приближении его шагов двери лабораторий захлопывались.
— Причем здесь телевидение, я ничего никому не обещал, Сергей?
— Такие типы, как Любомудров, не любят скандалов при телевизионщиках.
— Что тебя привело ко мне?
— Мой папа и твой брат приглашает тебя на чай с тортом.
Дядя раздраженно фыркнул:
— Вы прекрасно знаете, у меня нет времени, особенно сейчас.
— Времени ни у кого нет.
— Я так загружен этими глупыми мероприятиями, может быть, завтра?
— Папа уволился с работы, и вчера, на семейном совете, мы решили эмигрировать, — глядя в сторону, объявил я.
— Что? Что ты хочешь этим сказать?
— Уже сказал, — я развернулся и стал медленно спускаться по лестнице.
— Сергей, стой. — Дядя, как рыба заглотнувшая наживку, потащился за мной.
— Что случилось с часами Любомудрова?
— Ничего. Я проводил опыты с темпоральным полем и отправил их в другое пространство. Сам не знаю куда. Здесь, в лаборатории, совсем расстроены приборы, надо все заново отлаживать. Вот что значит не появляться долгое время. Так что с братом?
— А, почему так много военных?
— Из-за меня, — вздохнул за моей спиной дядя. — Как выбрали нового президента, так стали и мной интересоваться.
— У него большие амбиции.
— У брата?
— У президента.
— Не знал. У кого их только нет…
Спустя неделю ставка главнокомандующего переместилась в дядюшкин особняк — дачу. Наконец-то святая святых открылась для публичного посещения. Раньше дядя терпел лишь мое присутствие. Подразумевается, что ему нужен был подопытный глупый кролик.
Теперь вся семья Журбиных могла наслаждаться запретными плодами немногих избранных — жить в доме с теннисным кортом, бассейном, спортивным залом. В доме, где из холодильника вываливаются спецпайки, хоть и говорят, что они исчезли вместе со строителями коммунизма. Дядя щедро поделился годовой нормой: паштетами, балыками, черной и красной зернистой, севрюгой и прочее и прочее. Анжела призналась, что раньше такие продукты считала чем-то вроде древнегреческих мифов Куна: вроде были, а вроде и нет.
Слуг-соглядатаев — повар-садовник и уборщица — выставили в двухнедельный отпуск. По особому, черно-красному телефону без цифр дядя сообщил, что будет проводить крайне опасную серию опытов.
Семейная проблема младшего брата увлекла, и первая попытка, как водится, была неудачной.
— Поставим вопрос иначе, — Артур Львович ерошил на голове ёжик светлых волос, возбужденно шагая по столовой. — Петя, определись с местом, куда бы вы хотели… — дядя запнулся, оглянулся на меня.
— Эмигрировать, — подсказал я из-за стола.
— Эмигрировать. — Дядя посмотрел на брата, тот задумчиво жевал тонкий белый ломтик хлеба, густо вымазанный красной икрой.
— Поедая твои заморскости, никуда не хочется эмигрировать, — усмехнулся папа, проглатывая бутерброд. Капа протянула ему новый, с черной икрой. — Лет пятьсот не ел. Знаешь анекдот? Один американец говорит русскому: «Вы знаете, у нас даже икра есть». — «Ну, наконец-то, — усмехается русский. — У вас она появилась, а у нас давно была».
— Я серьезно спрашиваю?
— Это её идея, — папа кивнул на Анжелу, уписывающую мороженое. — Не хочет учиться…
— Угу, — отозвалась сестренка. — Предлагаю отказаться от будущего и отправиться в прошлое, там и моих и ваших знаний будет достаточно.
— Жениха-принца ей подавай, — вздохнула Капа.
— Угу.
— От будущего нельзя отказываться, — пробормотал дядя, — но и попасть в него невозможно, оно зависит от прошлого и настоящего. Если прошлое стабильно, — он сделал паузу, — то и настоящее меняется с постоянной скоростью, посему я могу вычислить координаты параллельных вселенных, если их время течет параллельно нашему…
Во время первого опыта я, дядя и отец (имелось только три темпоральных браслета-детонатора) попали в сравнительно недалекое будущее. Папа не хочет эмигрировать далеко: «Нельзя отрываться от своей культуры и языка», — утверждает он.
Нам повезло, мы стояли на крыше какого-то дома из культурных слоев хрущевских времен, а под ним шагала серая безликая толпа. Почти каждый нес в руках портрет. Приглядевшись, я рассмотрел чернобрового лысого мужчину с пшеничными усиками, раскачивающегося над головами демонстрантов с отеческой улыбкой.
— Этого не может быть, — потрясенно прошептал отец, — это уже было.
— Поэтому может, в мире нет ничего нового, — возразил дядя.
— Закон плагиата, — добавил я.
Картинка заколебалась и скрылась в сером тумане…
— Ведь я говорил: будущее бесформенно! — воскликнул невидимый дядя.
Спустя минуту туман рассеялся, под нами была та же, только пустынная улица, в небе ярко светило солнце, заливая нестерпимым светом серые руины…
— Возвращаемся, — сказал дядя. Мы синхронно нажали на кнопки браслетов.
Во второй попытке участвовали дядя, отец и Анжела. Последняя, под детскими впечатлениями от прочитанных книг об отважном и доблестном рыцаре Айвенго, фильмах про короля Артура и его коллег, уговорила отправиться в иномирье, похожее на Англию начала X века от Рождества, ведь и там должен был быть свой мессия…
Прошло полчаса, и экспедиция вернулась хмурой и расстроенной.
— Что случилось? — набросилась мама на отца.
— Да так, ничего.
— Там друиды кого-то сжигали, — пояснил дядя. — А он попробовал вмешаться, — кивок на брата. — Еле ноги унесли.
— Ты соображал, что делал? — Капа стала трясти отца за рукав.
— Они первые начали…
— Тоже мне, герой нашелся.
— Какие-то варварские времена, — Анжела сморщила носик. — Такой противный запах шел от того крикливого старика, который бежал к нам с дубиной.
— Что-нибудь кричал? — поинтересовался я.
— Демоны, — Анжела улыбнулась. — Ты даже не представляешь, какие они страшные. У старика были такие безумные глаза, будто он действительно собирался огреть папу дубиной.
— И?
— Папа первым его нокаутировал, а дядя приказал домой поворачивать.
— …Хорошо, куда бы вы хотели отправиться? — терпеливо повторил Артур Львович. — Или, очень простой вопрос: где и как бы вы хотели жить? Хоть какое-то представление имеете?
— Имеем, — сказала Анжела.
— Учтите, у меня мало времени с вами возиться.
— У гениев свои недостатки, — усмехнулся отец. — Как правило, все конченые эгоисты.
— По-моему, сейчас я решаю твои проблемы, и не переходи на личности. В свое время я звал тебя в институт, но ты решил остаться на заводе, сказал, что имеешь больше средств к изобретениям. И что изобрел?
Отец набрал воздуха, собираясь ответить что-то об усовершенствованных станках, выпускающих на несколько единиц продукции больше, чем раньше, за тоже самое время…
— Тише, тише! — Я постучал по столу, прекращая глупый спор. — Им надо что-нибудь удаленное и спокойное. Мама говорила, что всю жизнь мечтала жить возле воды. Папе бы пригодилось какое-нибудь заброшенное, захолустное королевство, не вызывающее зависти у соседей, но чтобы рядом жила королевская семья, имеющая принца на выданье, которому в один прекрасный день можно было бы сплавить Анжелу. Для моей сестренки немало важно, чтобы было много солнца, фруктов и молодых загорелых людей со спортивными фигурами.