– Смотрите! – воскликнул Аке. – Что это там, впереди?
На снегу в самом деле что-то темнело. Подойдя поближе, увидели пятна крови. А потом – и того, кому эта кровь принадлежала.
– Всего лишь дохлая чайка, – сказал Ильмо, наклоняясь. – Ишь, здоровенная какая.
– Это альбатрос, – уточнил Аке.
– Кто ж с ним так поступил?
Несчастный альбатрос был растерзан в клочья. Все, что от него осталось, – несколько окровавленных костей да пучок перьев.
– Это Ярьямейнен, – неожиданно сказала Ильма.
Все обернулись к ней.
– Кто-кто?
– Глава клана Этелетар. Он хочет добыть сампо для себя. Он вылетел в Луотолу вчера на заре вместе со своими родичами. Должно быть, этой птицей он перекусил в пути…
Аке подбоченился:
– Так! Соперники! Ты чего ж раньше нам не сказала?!
– Забыла, – буркнула Ильма.
– А может, нарочно промолчала, а?
– Аке, отстань от нее, – устало сказал Ильмо. А сам, вспоминая сбивчивые признания Ильмы в его воздушной тюрьме, подумал – слышал бы их варг, в невиновности Ильмы его было бы не убедить ни за что.
– Сколько их? – спросил Ахти.
– Пятеро.
– А нас четверо. Уже неплохо.
– Ну-ну, – хмыкнул варг. – Три полумертвых доходяги и одна бесполезная слабосильная девчонка, разучившаяся колдовать, – против пяти здоровых тунов!
– А если их тоже коснулось заклятие Кюллики? – предположил Ильмо.
Ильма сразу приободрилась.
– Надеюсь, это случилось, когда Ярьямейнен летел над скалами – и он грохнулся на них с высоты! – кровожадно воскликнула она.
Аке с подозрением взглянул на нее, но промолчал.
Когда они поднялись на перевал, их застигла ночь. Ночлег нашли уже почти на ощупь, в темноте, с проклятиями пробираясь сквозь сильный снегопад. Вдобавок выяснилось, что Ильма утратила еще и способность видеть в темноте. Но кое-что она все же помнила – решительно свернула с тропы и вскоре привела беглецов к приметному месту. Когда-то здесь случился обвал, и две скалы сложились шатром, образовав узкую темную пещерку. Сомнительное убежище продувалось насквозь, но Аке и Ильмо быстро, пока оставались силы, возвели стенку из снега и заложили оба входа, оставив только укрытое от ветра отверстие для воздуха. Ночевать устроились в полной темноте и холоде, сбившись для тепла в кучу. Ильмо на ощупь вытащил из мешка и раздал последнюю пищу. Ту самую, к которой Аке клялся никогда в жизни не прикасаться: облепленные крошками и еловыми иглами жирные комья мышиного мяса, перемолотого с толченой клюквой и вороникой. От холода смесь стала твердой как камень, и основным ее вкусом был вкус инея.
– Йокахайнен эту смесь очень нахваливал, – сказал Ильмо. – Она незаменима в пути, занимает мало места и отлично насыщает. Они тоже делают такую, но из оленьего мяса и жира. Цените ее, больше ничего у нас не осталось. И я не знаю, где нам раздобыть еду в другой раз.
– Если ко мне вернется мой дар, я буду для вас охотиться, – пообещала Ильма.
В темноте раздалось полное сомнений хмыканье Аке. Ему было совершенно ясно – как только Ильма снова сможет летать, она тут же сбежит.
Поев, они отпили по глотку «морозной настойки». Целебная огненная жидкость печально булькала на самом дне фляги.
– Увы, я даже не могу зажечь самый простой огонек, – горестно сказал Ильма. – Взять любой камень, заставить его светиться – чего уж проще?
– Да не грусти, все вернется! – добродушно сказал Ильмо.
– А если нет? Я часто думаю – если мы достигнем успеха, и сампо вернется туда, откуда его выкрали мать с Филином, не станет ли это концом для всей Похъёлы?
– Да хоть бы и стало, – зевнул Аке. – Мир бы вздохнул спокойнее.
– Думаю, этого не случится, – возразил Ильмо. – Ваша магия от Калмы, а Калма вечна. Не будет Калмы – не будет и мира. Не беспокойся, всё станет как раньше.
– Хоть бы так и случилось, – вздохнула Ильма и положила голову ему на плечо.
Ильмо с легким смущением обнаружил, что она придвинулась к нему совсем близко… а он, оказывается, ее давно уже обнимает. Какая у нее холодная кожа…
«Она просто устала и замерзла, – сказал он себе. – Она, бедная, раньше не знала, что такое холод!»
– Эй, Ильмо, – раздался из темноты грубый голос Аке. – Хватит там шушукаться и обжиматься в углу! Давай-ка положим девчонку вместе с Ахти в середину, где потеплее, – а мы с тобой будем спать по краям.
Снаружи ветер уже не посвистывал, а завывал. В отдушину летела мелкая снежная пороша, норовя замести ее совсем. Ильмо надвинул капюшон до самых глаз, уткнулся подбородком в волосы Ильмы – и вскоре уснул.
Глава 27Огненные врата Хорна
Ночь прошла спокойно. Никто не замерз, холод был невелик, буря прошла верхом, не добравшись до убежища в скалах. Правда, беглецов замело, так что им пришлось откапываться, но с этим они справились без труда – и вскоре выбрались на свет, отдохнувшие и готовые продолжать путь. Где-то за горами вставало невидимое солнце, но в рваных облаках сквозила голубизна, суля ясный безветренный день.
– Вот и последнее ущелье! – объявила Ильма, когда они стояли на перевале, собираясь спускаться вниз. – Только какое-то оно… неправильное.
Перед ними простерлось глубокое серповидное ущелье с крутыми стенами. Где-то на дне глухо грохотал поток. С противоположной стороны поднималась черная стена гор, даже издалека пугающая своим неприступным видом. Удивительно, но тут совсем не было снега! На южной стороне он почти весь стаял, а на дальней, северной, творилось нечто и вовсе непонятное: вся она утопала в мутной дымке. Клубы пара или дыма поднимались отовсюду: белые, черные, серые, даже желтые, полупрозрачные и совсем густые… Теплый ветерок доносил слабый запах серы, а земля то и дело содрогалась под ногами.
– Здесь всё изменилось! – воскликнула Ильма. – Я не узнаю горы. Тут была обычная долина, а теперь… я даже не знаю, как это назвать…
– Врата Хорна, – подсказал Ильмо.
Несмотря на теплый ветерок, по его коже прошла волна мороза.
– Что это за дымка на дальнем склоне? – спросил он.
– Может, снег тает?
– На северной стороне?
Неожиданно подал голос Аке.
– Я такое видал, – спокойно сказал он. – В одной земле, где было много горячих источников. Одни бурлили постоянно, другие затихали и только раз в несколько дней начинали кипеть, плеваться и фыркать паром…
– Здесь никогда не было никаких источников, – сказала Ильма. – Мать что-то говорила о пробудившихся вулканах, но такого я не ожидала…
Она все щурилась, вглядываясь в стену черных скал.
– Видите вон ту скальную гряду? Это и есть барьер, отделяющий Внутреннюю Похъёлу от побережья. Как только мы на нее поднимемся – увидим море. А если ухитримся забраться во-он в том месте, то окажемся почти прямо над нашим гнездовьем.
– Кстати, там и дымка пореже, – кивнул Аке. – Ну что, пошли?
– Все это прекрасно, – сказал Ахти, – но как мы туда взберемся?
– Думаю, вниз спускаться незачем, – ответила Ильма. – Надо искать путь в обход. Я вижу, тут падали скалы – может, где-нибудь образовался мост? Ах, вот бы крылья! Все бы увидела сверху! Миг – и я уже над морем!
– Ага. А мы тут остались, – ядовито добавил Аке. – Ишь, размечталась!
Полдня они потратили на поиски завала, пока, наконец, не нашли нечто подходящее. Теперь их вела Ильма. По старой памяти она совершенно не боялась высоты. По таким кручам, где у остальных сами закрывались глаза и подгибались колени, она проходила запросто, даже не глядя, куда ставит ногу.
Они успешно перебрались на другую сторону ущелья через колоссальное нагромождение камней, многие из которых были в десятки раз больше человека. Но только начали подъем, как Ильма застыла на месте.
– Что это? – воскликнула она, указывая на темные полосы, разукрасившие скалы. – Как будто камень здесь расплавился и потёк!
– Так оно и было, – подтвердил Аке. – Это лава. Вот потрогай…
Он наклонился, поднес руку к бурой полоске, и все сделали то же самое. Камень был горячий!
– Одно меня удивляет, – добавил Аке. – Лава-то течет после извержения, а здесь его вроде как и не было…
Окаменевшие щупальца лавы пересекали им дорогу, но через них вполне можно было перешагнуть – что они и сделали.
– Я залезу наверх, посмотрю, откуда она текла, – сказала Ильма. – Не хотелось бы, чтобы она вдруг полилась нам на голову!
– Полезли вместе, – сказал Ильмо. – Нам как раз туда и надо.
Так они и поступили. Ильма бесстрашно карабкалась вверх, остальные – за ней. Лава потихоньку остывала, источая тепло, – будь она похолоднее, по ней можно было бы шагать, как по дорожке.
Между тем дымка стала сгущаться. Воздух наполнился странными едкими запахами.
– Это земляной пар сочится из глубин, – сказал Аке. – В наших краях такое иногда бывает при извержениях. Кстати, эти испарения могут быть ядовитыми.
– Спасибо, успокоил, – фыркнул Ильмо.
Они с трудом вскарабкались на почти отвесную стенку и несколько мгновений лежали наверху, отдыхая. А когда поднялись на ноги…
Прямо перед ними темнела лужа окаменевшей лавы. В застывшей корке виднелись очертания человеческих фигур. Точнее, не совсем человеческих. Это были туны, и все они, конечно, были мертвы. Сколько их было, оставалось только гадать. Вот торчат черные обуглившиеся крылья, которые и теперь пованивают горелым, вот чьи-то кости… Теперь стало прекрасно видно, что сверху – коварная, тонкая корочка камня, а под ней – текучая раскаленная масса. Корочка проломилась, лава вытекла на поверхность и убила тунов. Теперь она уже застыла…
– Это наши соперники, – сказал Ильма, сглотнув. – Туны клана Этелетар.
– Зачем же они сюда спустились? – пробормотал Ильмо. – Видно, сверху им показалось, что здесь удобное местечко для отдыха…
– Скорее, именно в этот миг подействовали чары матери, – сказал Ахти, – и они упали… прямо в лаву.
– Но где остальные? – вслух подумала Ильма.
– Что?
– Если лава не поглотила их целиком – то их тут только трое.