«Луженая она у него, что ли», – подумал рыжий следователь и заглотнул свою порцию.
Два пустых стакана одновременно грохнулись на стол. Спут вздрогнул и поспешил замолчать. Опарт вцепился руками в потяжелевшую голову и промычал, вороша пальцами волосы:
– Чу-у-ушь.
– Полностью с тобой согласен, – кивнул Исаак. – Как пират пирату скажу…
– Какой ты пират, – отмахнулся Опарт. – Ты паладосийский увалень.
– Я родился не на Паладосе. И в душе я…
– И в душе ты то же самое, – пробурчал пестрый собутыльник. – Где там этот наливайло? У меня в горле пересохло.
Священник кивнул спуту и показал два пальца. Тот тяжело вздохнул, укоризненно покачал синей головой. Но встал, хоть и неохотно, и пошел к барной стойке.
– Сейчас всё будет, – пообещал Исаак. – Так ты возьмешь меня к себе на корабль?
– Нет, – помотал головой Опарт. – Не возьму.
– Почему?
Пират выставил перед собой ладонь с растопыренными грязными пальцами.
– Во-первых, у меня полностью уконфле… уконпле… у-ком-пле-кто-ва-на команда, – заплетающимся языком сообщил он, загибая палец. – Во-вторых, посмотри на себя. Какой из тебя пират?
Исаак пожал плечами. На языке вертелась масса слов, подходящих в качестве ответа, от «пьяный» до «никакой», но все они были не в тему.
– Хороший, – выдавил он из себя.
– Хороший, ничего не скажешь, – кивнул пират и икнул. – Ой. Никакой ты пират, ты паладосийская вонючка. Такая же, как и все прочие. Ну, может быть, чуть лучше.
В груди сдавило гневом. От ярости потемнело в глазах, чего раньше с Исааком не случалось.
– Ну, это я тебе напомню, – пробормотал рыжий едва слышно.
– Что?
– Ну, это говорю… понял, – немного громче повторил священник и вздохнул.
На стол грохнулись две бутылки. Подошедший спут держал тару за горлышки и укоризненно смотрел на Исаака. Следователя этот укор не трогал. В голове пьяно скакали мысли в поисках какого-то решения, выхода из безвыходной ситуации. Рука сама потянулась к бутылке. Проигнорировав стакан, Исаак присосался к горлышку.
Собутыльник трактовал это по-своему.
– Не расстраивайся, паладосиец, будет и на твоей планете праздник.
В голосе пирата прозвучало что-то сочувственное. Какая-то нотка, полутон, но этого хватило. Мысль возникла сама собой, такая же пьяная и дурная, как сам священник-следователь в настоящий момент.
– А корабль? – спросил он.
– Что корабль? – не понял пират.
– Корабль покажешь? – глаза Исаака загорелись безумным пламенем. – Настоящий пиратский корабль. Я с детства мечтал если не летать, так хоть увидеть.
Пират расхохотался. Исаак не знал, что его так рассмешило, но это теперь было не важно.
– Увидеть? – сквозь смех проговорил Опарт. – Пиратский корабль увидеть… Вот ты даешь, паладосиец.
Пират озорно поглядел на священника, тот сидел с таким умоляющим видом, что Опарт махнул рукой.
– Черт с тобой, – сказал он, поднимаясь из-за стола и подхватывая бутылку. – Идем, покажу.
Всю дорогу от кабака до космопорта Исаак спотыкался. И хотя дороги той было всего ничего, выпитый «Гранд Паладос» бил под коленки и норовил свалить рыжего следователя с упорством тореадора, идущего на быка.
Опарт ковылял рядом. Вставши на ноги, он уже не казался таким бойким, как за столиком. Выпитое сказывалось и на нем, что невероятно радовало священника: пьяное сопротивление в его планы хоть как-то встраивалось, а вот трезвое не писалось никак. А трезвым во всей компании по-прежнему оставался только спут. На синей роже Антрацита делили сферы влияния непонимание и немой укор. Чего добивается Исаак, синекожий не догадывался, более того, боялся даже предположить, но выбранные священником методы спуту явно не нравились.
На входе в космопорт толкалось сборище недовольных, жаждущих улететь. Толпа шумела, ломилась ко входу, но прорваться через охрану не могла, да и особого смысла в этом не было. Взлет всё равно никому кроме пиратов не давали. Потому звенящие над колышущейся толпой выкрики с угрозами выглядели жалко.
Опарт, грубо расталкивая возмущенных и вызывая еще большую волну негодования, протиснулся к входу. Навстречу выступил внушительных размеров детина в форме охраны космопорта.
– Куда прешь? – взревел охранник.
– Это ты мне? – голос Опарта хоть и запинался, но прозвучал грозно. Так разговаривают с провинившейся прислугой. – Ты на кого хвост задрал, крыса космическая? Сам развеешься или мне Гера позвать?
Услышав имя грозного предводителя пиратов, охранник побледнел и сдулся, теряя в размерах, как проколотый шарик.
– Простите, – пробормотал он, отступая в сторону. – Ошибка вышла.
Опарт махнул рукой и двинулся вперед. Следом за ним в освободившийся проход протиснулись Исаак и Антрацит. Охранник тут же встал поперек дороги, закрывая собой проход за спиной синекожего.
– Стоять! – рявкнул он на галдящую, рвущуюся следом толпу и, мстя за только что пережитое унижение, саданул кому-то из особо активных кулаком под ребра.
Следить за продолжением стычки спут не стал. А его пьяным попутчикам это и вовсе было ни к чему.
Внутри космопорт словно вымер. Здесь не было ни единой живой души, только огромные мертвые корабли стояли в ожидании взлета, который им не светил.
Корабль, к коему прошел Опарт, выглядел представительно. Небольшой, легкий, маневренный. При первом же взгляде на него становилось понятно, что хозяин этого борта не занимается вывозом награбленного, но лезет в самое пекло.
Исаак оглядел пиратский космолет, довольно хмыкнул.
– Вот, – гордо сообщил Опарт, указав на корабль ополовиненной бутылкой.
– Здорово, – пьяно кивнул священник-следователь. – А внутрь можно?
– Нет.
– Почему?
– Не положено.
– Значит, гостей тебе приводить нельзя, – поддел Исаак.
– Кому? Мне? – взревел Опарт. – Дурак, что ли? Кто мне запретит? Я с самим Гером…
– Значит, внутрь можно? – невинно уточнил священник.
– Да легко!
Опарт поднял руку. Что-то пискнуло, борт космолета треснул, и часть его отъехала в сторону, открывая путь в чрево корабля.
Исаак поспешно огляделся. Вокруг по-прежнему не было ни души. Судорожно сглотнул.
– А команда где?
– Пьет, – отмахнулся пират и присосался к горлышку.
– Очень хорошо, – на лице священника появилась недобрая ухмылка. – Очень хорошо.
– Чего хорошего? – не понял спут.
Исаак не ответил. С невероятным для пьяного проворством он оказался за спиной у Опарта. Антрацит не успел ничего сообразить, как рука священника, сжимающая початую бутылку «Гранд Паладоса», взметнулась вверх и резко опустилась на затылок пирата.
Опарт крякнул, просел, словно из него вырвали все кости, и медленно завалился набок. На какое-то время всё замерло, повисло молчание. Первым оцепенение отпустило Антрацита.
– Ты что делаешь? – взвился ошарашенный спут, чуть придя в себя.
– Не поверишь, – покачиваясь, ответил Исаак. – Хочу улететь.
– Как?
– На его корабле. Ты же умеешь управлять космическим кораблем. Потому что я не умею.
Антрацит посинел еще сильнее и схватился за голову четырьмя конечностями разом.
– Я знаю только, как взлететь и на автопилот встать.
– Ну и достаточно, – пьяно кивнул довольный собой Исаак.
Рыжий следователь подхватил бесчувственное тело пирата под руки и поволок внутрь корабля. Довольно высокий Опарт в бессознательном состоянии казался еще больше. Священнику потребовалось немало усилий, чтобы втащить его внутрь. Ошалевший спут семенил рядом.
– Что ты собираешься с ним сделать?
– Взять с собой.
– Зачем? – глаза Антрацита округлились, рискуя выскочить вовсе.
– Надо же с кем-то пить в дороге, – хохотнул священник.
Спут сделался настолько беспомощно озадаченным и растерянным, что Исаак расхохотался в голос. Не переставая громогласно ржать, он рванул от стены пару проводов. Под напором грубой силы тонкая проводка лопнула. Свет прямо над головой потух, зато в руке священника остался довольно длинный кусок провода.
– Ты представь, приходят эти черти к своему кораблю, а его нет, – уже серьезно принялся объяснять Исаак, туго затягивая проводом руки за спиной поверженного пирата. – И этот тут в отключке. Что подумают братья пираты?
– Что кто-то украл корабль. А этот, – спут кивнул на Опарта, – придет в себя и подтвердит.
– Точно, – кивнул следователь. – А теперь представь, что ни корабля, ни его капитана нет, что они подумают тогда?
– Всё что угодно.
– Нет, – уверенно замотал головой рыжий. – Они подумают, что этот… как его… Опарт… что он сел на корабль и улетел. Вот пусть так и думают.
Исаак оставил связанного Опарта на полу и огляделся. Пульт от входного отсека был вмонтирован в стену чуть в стороне. Священник кинулся было к нему, но споткнулся о бессознательное тело и едва удержался на ногах.
– Дьявол, – сердито пробормотал он. – Понакидали тут всяких.
Разобраться с управлением шлюзовой камеры смог бы даже ребенок.
Рыжий нажал пару кнопок, и корабль снова стал монолитным. В месте, где находился вход, не осталось даже намека на щелочку.
Исаака всё больше шатало. Язык еле ворочался. Подступала тошнота. Дотащить тело пирата до кресла без помощи спута ему не удалось. Пристегнув тело к креслу ремнем безопасности, священник-следователь рухнул на соседнее. Уже скорее по инерции, чем от желания присосался к бутылке, изъятой у Опарта. Выглядело это так, что Антрацит содрогнулся.
– Всё, – распорядился Исаак, – полетели!
– Как? – не понял спут.
– Ты же ска… ик… зал, что взлететь смож-ж-жешь, – попытался возмутиться священник.
– Смогу, – кивнул Антрацит, садясь к пульту. – Только мне вылет не дадут.
– Дадут.
Исаак еще раз икнул, чертыхнулся и снова глотнул из бутылки. «Гранд Паладос» исправно делал свое черное дело. Палец, хоть и трясущийся, весьма уверенно вдавил кнопку связи.
– Диспетчер. Это я, – икнул Исаак в микрофон.