— По чью душу, как думаешь? — спросила Ирка.
— Точно не по мою, — хмыкнула она. — Я для внешнего мира не существую.
— Когда-нибудь ты мне расскажешь свою историю?
— Даже тебе нет.
— Она такая стремная?
— Хуже.
— Мы ведь так и не смогли узнать, за что ты тут сидишь.
— Как и ты, за убийство. Статья 105 УК РФ. Я же говорила тебе.
— Да, но скольких ты убила? Точно больше одного, иначе не сидела бы так долго.
Казачиха развернулась и пошла прочь. Она всегда так делала, когда к ней начинали приставать с расспросами. Ее и так не трогают, так зачем пугать зэчек своим «послужным списком».
Лара отошла на другой конец двора. Чтобы Медведь не придралась, встала на видном месте. Задрав лицо к небу, закрыла глаза. Облака рассматривать уже не хотелось, только насладиться солнечным теплом. Дать ему пощекотать веки. У нее были чувствительные глаза. От яркого света воспалялись, краснели и даже гноились. Из-за этого приходилось носить очки с дымкой. Но в «Черной дыре» у нее отобрали их. И те десять часов, во время которых в камере горел свет, Лариса читала, рисовала… Еще плела из ниток, выдернутых из потрепанной робы, браслетики. Планировала веревку, пока не поняла, что ее не за что будет закрепить и повеситься не удастся. Первое время глаза воспалялись, краснели, гноились, но в конечном итоге привыкли. Что не убивает, делает сильнее? Да, пожалуй, она эволюционировала. Избавилась от светобоязни и гастрита. В «Черной дыре» кормили чечевичным или рисовым супом, картошкой, пшеном, перловкой. Давали чай с сухарями и одним кубиком сахара. Бывало, баловали морковью и капустой. Лучше, когда это подавалось в сыром виде. Да, грязное, но зато живые витамины. Просидев на такой диете год, Лариса забыла о болях в желудке (в нем только урчало постоянно от голода), изжоге, отрыжке.
…Через пять минут прозвучал сигнал, означающий, что прогулка закончена. Женщины под присмотром Медведя и еще двух надзирательниц построились и зашагали к казарме. Зайдя в нее, Лариса услышала оклик:
— Казакова! — Обернулась, увидела заместителя начальника. — Следуй за мной.
Баржа тут же протолкалась к подруге и шепнула ей:
— Ты чего натворила?
Лариса пожала плечами.
— А что случилось, гражданин начальник? — обратилась к заму Ирка.
Он не удостоил ее ответом, а Ларису поманил пальцем. Она, как велели, последовала за ним.
Ее привели в контору. Но не в главный кабинет и даже не к заму. В библиотеку!
Лариса двинулась между стеллажами к столу, за которым обычно сидела Касатка. Слабо видящая, косоглазая библиотекарша. Тот, кто дал ей кличку, по всей видимости, не знал, что касатка пишется не через «о», а через «а». Сейчас место зэчки-книголюбки занимал носатый. Очкарик расположился поодаль. А Ларисе следовало занять кресло, стоящее по другую сторону стола. На него ей указали.
— Здравствуйте, Лариса Андреевна, — поприветствовал ее носатый. — Я майор Багров. Рядом со мной коллега, капитан Комаров. Мы из московского уголовного розыска.
— Значит, не ошиблась, — пробормотала Лариса.
— Что вы сказали?
— Я сразу поняла, что вы менты. Только никак не могла предположить, что по мою душу.
— По вашу, Лариса Андреевна, — закивал очкарик.
— Уж не родственник ли ты Алексея Комарова? — поинтересовалась Лариса.
— Сын.
— Надо же, как не похожи.
— Вы не первая, кто это говорит.
— С тобой я разговаривать не буду, — тут же заявила она.
— Как так?
— Очень просто. Не буду, и все. И не заставите. А вздумаете угрожать, знайте, я живой выбралась из «Черной дыры», откуда сбежали даже тараканы и крысы…
— Лариса Андреевна, успокойтесь, пожалуйста, — обратился к ней Багров. — Никто вам угрожать не собирается. Не знаю уж, что там в вашей «Дыре» творилось, но сейчас не те времена, когда пытают людей.
— Смешной… Иди расскажи это товаркам моим. И в ледяной воде держат, пока признание не подпишет. И сапогами бьют, и собаками травят.
— А вы их не слушайте, врут они. — Он сделал знак коллеге. Кивнул на дверь, но Комаров упрямо мотнул головой. — Митяй, выйди, — приказным тоном проговорил майор. Глаза его тут же потемнели, стали колючими.
Комаров матерно выругался, но подчинился. Когда за ним закрылась дверь, Лариса спросила:
— Что вам от меня нужно?
— Для начала информация. Если она заслужит внимания, то сотрудничество.
— А что взамен?
— Обсудим.
— Пообещаете мне досрочное освобождение?
— Кстати, почему вы ни разу не попробовали его добиться? Пожизненно заключенных женщин, как правило, выпускали через двадцать пять лет. Вы сидите больше.
— Мальчик, мальчик… Ты ничегошеньки не понимаешь.
— Я знаю, что вас не расстреляли, но похоронили заживо. Не в буквальном смысле, конечно. Шанс на жизнь дали, пусть и минимальный. Я слышал о «Черной дыре», это адово место. Но вы сейчас сидите передо мной и выглядите… я бы сказал, даже цветущей. Без очков вам, кстати, лучше.
— Просто прошла моя аллергия, и глаза выглядят нормально. Какая информация вас интересует?
— С вами за последние годы кто-то связывался?
— Нет.
— Я не о родных или близких. Про посторонних спрашиваю.
— Повторяю, нет. Я единственная тут, кто не получает писем. Можете проверить.
— Обязательно это сделаю. А звонки?
— У меня нет мобильного телефона, а что на стационарный не звонят… Вы тоже можете проверить. Я пить хочу. Можно воды?
— Да, конечно. — Он протянул ей бутылку, которая стояла на столе. — Если разговор задастся, я могу попросить принести нам чая и чего-нибудь к нему.
— Я бы потянула ради этого время, да скоро ужин. Давайте сразу к делу: почему вспомнили обо мне спустя столько лет? И как нашли?
— Моя бабушка когда-то служила в КГБ, по своим старым каналам пробила.
— Выходит, не все мои следы Сенька подтер.
— Кто такой этот Сенька?
— Тоже комитетчик. Протеже Андрея Геннадьевича Петровского. Он боготворил его и сделал все, чтобы не осквернить память о нем, поэтому мое дело не подверглось огласке. И меня от вышки спас, хотя я его чуть не угрохала. Дурачок, он думал, что страна будет вечно помнить о великом Петровском, но сейчас, как я слышала, молодые даже не знают, кто такой Андропов. А он ведь у руля страны стоял и был мощным политиком.
— Фамилию Сеньки не скажете?
— У бабушки спроси, — криво усмехнулась Лариса. — А теперь к первому вопросу, на который ты пока не ответил.
— Почему о вас вспомнили? Сами как думаете?
— Никак. Мне в принципе все равно, поэтому не стану и голову ломать.
Багров впился взглядом в лицо Казачихи. Наверное, специально поддал жару (а точнее, холоду), чтобы Ларису пробрало. Мальчишка! Пусть и майор. Тут тяжелым взглядом может напугать только начальница, да Медведь, и то не Ларису. Поэтому она стала ждать, когда Багров заговорит. И через секунд десять услышала:
— У вас появился подражатель.
— Чего?
— Кто-то убивает так же, как и вы когда-то. Душит струной. На счету маньяка уже три жертвы.
И вот тут Лариса удивила саму себя. Она что-то почувствовала… Что именно, не разобрала. Но это была яркая эмоция, которая заставила ее расхохотаться.
Она смеялась и не могла остановиться. Даже когда в библиотеку вбежали очкарик и охрана, Казачиха исторгала из своего горла звуки, похожие на крик чайки. Замолчала она только после того, как ей сделали успокоительный укол. После этого Ларису отвезли в лазарет, привязали к койке, но она уже этого не осознавала.
Глава 2
Паша ночевал в том же хостеле, что и вчера. Ему досталась та же кровать и… соседка!
Роза очень Павлу обрадовалась. Обняла, как родного, и угостила сушками. У нее был целый пакет, она доставала их одну за одной и сгрызала, как мышка, передними зубами.
— Как ваш муж поживает? — поинтересовался Паша. Больше из вежливости, но ему было капельку интересно, как у Розы дела.
— Не знаю, — насупилась та. — Не нашла я его.
— Как так?
— Не работает там, где говорил. И телефон отключен.
Павел не знал, что ей на это сказать. Выразить сочувствие? Посоветовать обратиться в полицию? Успокоить?
— Потерял, наверное, телефон, — сделал последнее усилие Паша. — Или украли. Не беспокойтесь, скоро объявится ваш супруг.
— Сбежал он от меня. — Роза яростно хрустнула сушкой. — Как узнал, что еду, уволился и номер сменил.
Почему-то вспомнился анекдот. Молодая жена звонит среди ночи своей маме, плачет: «Муж не пришел ночевать, у него появилась другая баба!», а мама ей успокаивающе отвечает: «Что ты, доченька, сразу о плохом, может, он всего лишь под автобус попал?» Паша не был уверен в том, что дословно вспомнил его, но суть анекдота была именно такой.
— Вы улыбаетесь? — возмутилась Роза.
— А? Что? — Тут Павел понял, что на самом деле чуть растянул губы. Он не запоминал анекдоты, потому что почти все они казались ему не смешными. Этот же его забавлял. И надо же было его вспомнить именно сейчас. — Нет, Роза, я не… Простите…
— Все вы, мужики, одинаковые, — рявкнула она. — Тоже, поди, от жены сбежали. Вот и живете в хостеле.
И унеслась в ванную. А Павел забрался под одеяло и отвернулся к стене. Роза ткнула пальцем в небо, но попала в точку. Он на самом деле сбежал от жены…
Паша быстро уснул. А когда пробудился, было всего пять тридцать. Но в этом имелся плюс, душ и туалет в твоем полном распоряжении. Павел не просто помылся, а хорошенько обсох и посидел в массажном кресле.
Он покинул хостел до того, как все проснулись. Когда девушка на ресепшне спросила, ждать ли его сегодня вечером, он отрицательно качнул головой. Нужна своя нора, где он сможет остаться с собой наедине. Ведь об этом он мечтал, не так ли?
Покинув хостел, Паша направился к метро. Но куда ехать в такую рань, не знал. Поэтому, когда увидел недалеко от станции кофейню, в которой предлагались бизнес-завтраки, зашел. Занял ближайший столик, стал ждать официанта. Тот не торопился. Паша давно обратил внимание на то, что большинство людей его не замечает. Можно сказать, еще в детстве. Даже хулиганы редко его задирали. Хотя он был шикарной мишенью для их, как они сами считали, шуток. В институте Паша тоже оставался наполовину невидимым. И в армии. Что неплохо, как и в случае со школьными хулиганами, но заставляет задуматься…