Год Четырнадцатый был похож на предыдущий и его назвали Вторым Хорошим Годом.
Год Пятнадцатый был тоже прекрасным годом, и они хотели назвать его Третьим Хорошим Годом. Но в этот год было некое мрачное предзнаменование, которое заметили старшие. Это был первый год, когда не родилось ни одного ребенка. Все женщины — Эм, Молли, Джек и Маурина — постарели, а молодежь еще не подросла до того возраста, чтобы рожать. Эви ввиду ее умственной неполноценности вообще было запрещено иметь детей. Поэтому этот год не стали называть третьим хорошим. Для детей год был в некотором смысле замечательным, так как Иш вытащил свой старый аккордеон, и под его неумелое пиликанье они пели хором песни, старые песни, вроде «Домой, на побережье» или «Она будет гулять вокруг холма». Поэтому год назвали Годом, Когда Мы Пели.
Год Шестнадцатый отметился событием незаурядным: первой свадьбой. Женились Мэри, первая дочь Иша и Эм, и Ральф, сын Молли, рожденный еще до катастрофы. По стандартам Прежнего времени они еще были молоды для женитьбы, но изменилось время, и изменились стандарты. Иш и Эм, когда обсуждали между собой этот вопрос, не были даже уверены, что Мэри любит Ральфа, а Ральф Мэри. Однако все были убеждены, что этим двоим нужно пожениться, так как все равно выбора у них не было. Иш в конце концов решил, что романтическая любовь — не необходимость: она существовала только как следствие перенаселения земли.
Маурина, Молли и Джен требовали «настоящей свадьбы». Они отыскали пластинку Лоэнгрин, сшили свадебное платье для невесты с вуалью и всеми аксессуарами. Для Иша все это было смехотворной пародией на прошлое. Эм поддержала его. Мэри была их дочерью, и они добились своего. Никаких особых церемоний не было. Ральф и Мэри просто встали перед Эзрой, и тот сказал им, что они теперь муж и жена, что это накладывает на них определенные обязательства перед Племенем, и они должны выполнять их. Год еще не кончился, как Мэри родила, и поэтому год был назван Годом Внука.
Год Семнадцатый по требованию детей был назван Годом Обрушившегося Дома. Дело в том, что один из соседних домов внезапно обрушился со страшным шумом на глазах у детей. Причина оказалась простой: термиры сожрали все балки и перекрытия. Дом ведь стоял уже семнадцать лет. Этот случай сильно подействовал на детей и дал название году, хотя, конечно, это не было событием чрезвычайной важности.
На Восемнадцатом Году Джен родила ребенка. Это был последний ребенок, рожденный от людей старого поколения, но к этому времени сыграли еще две свадьбы во втором поколении, и уже родились новые внуки.
Год был назван Годом Школы. Когда старшие дети достигли школьного возраста, Иш пытался обучать их, чтобы они могли читать, писать, знали немного арифметику, географию, историю. Но детей было невозможно собрать вместе: вокруг было слишком много интересного, а учение их не привлекало совсем. Поэтому обучение велось урывками, хотя некоторые из детей научились немного читать. Иш с большим разочарованием отказался тогда обучить детей чему-нибудь, тем более что некоторые из них, особенно его Мэри, которая уже стала матерью двоих детей, были откровенно глупы.
Однако на этот год Иш твердо решил заняться детьми, которые достигли подходящего возраста, чтобы они не выросли совершенными невежами.
Год Девятнадцатый был назван Годом Элка и снова благодаря случаю, поразившему детей. Однажды утром они увидели Эви, уже ставшую взрослой женщиной, которая смотрела куда-то и возбужденно кричала. Понять ее было трудно, так как слова она почти не выговаривала. Они увидели, что Эви показывает на какого-то странного зверя. Это оказался элк — лось, которого они не видели никогда в жизни. Очевидно, лоси стали возвращаться с севера туда, где они жили когда-то до прихода белого человека.
Насчет Года Двадцатого сомнений не было ни у кого. Это был год Землетрясения. Старый Сан Леандро вдруг однажды проснулся, послышался грохот, повалил дым, и начались подземные толчки. Дома, где жили они, выдержали, так как Джордж всегда держал их в порядке, но нежилые дома, ослабленные термирами, или подмытые водой, рухнули. После этого улица Сан-Лупо была завалена обломками кирпича, досок, стекол.
Год Двадцать Первый Иш хотел назвать Годом Прихода Старости. Их уже было тридцать шесть человек: семь стариков, Эви, двадцать один человек второго поколения и семеро третьего поколения.
Но год был назван, как это часто бывало, по очень незначительному событию. Джо, один из близнецов, рожденных Ишем и Эм, был смышленый парнишка, хотя и мал ростом для своего возраста, и не мог соперничать в играх даже с детьми, которые были младше его. Иш и Эм очень любили его — ведь это был их младший, последний сын. Остальные же обращали на него мало внимания. Ему уже исполнилось девять лет. И в конце этого года Иш вдруг с изумлением обнаружил, что Джо умеет читать. Причем не так, как остальные дети, медленно и по слогам, а быстро, точно и даже с удовольствием. Иш испытал теплое чувство к своему сыну. Это был первый, в ком проявился огонек интеллекта.
Другие дети были подавлены таким превосходством Джо над ними и на церемонии дружно потребовали, чтобы год был назван Годом, Когда Джо Стал Читать.
Конец промежуточной главы,
названной «Быстрые Годы».
2ГОД ДВАДЦАТЬ ВТОРОЙ
Их социальные узы удивительно крепкие, они намного превосходят наши. Ведь тысячи Европейцев являются индейцами, и мы не имеем ни одного случая того, чтобы эти аборигены по своей воле стали европейцами.
ГЛАВА ПЕРВАЯ
После того как церемония у камня кончилась и на гладкой поверхности появились четкие цифры 2 и 1, люди пошли по домам. Дети с криками побежали вперед. Они предвкушали радость вечернего костра, которым обычно заканчивалась встреча Нового Года.
Иш шел рядом с Эм, но говорили они мало. Как всегда, после такой церемонии Иш был задумчив. Он размышлял над тем, что ждет их в будущем году. Он слышал крики детей.
— Идем в старый дом, который рухнул… там можно найти сухое дерево… я думаю, что там найдется канистра с бензином… я знаю, где есть туалетная бумага, она очень хорошо горит…
Старики по обычаю собрались в доме Иша и Эм для беседы. Так как был праздник, Иш открыл бутылку портвейна, и все они выпили, даже Джордж, который обычно не пил. Они все согласились, что Год Двадцать Первый был хорошим годом и перспективы на следующий год тоже хорошие.
Все были в хорошем настроении, но Иш почему-то ощущал неудовлетворенность.
— Почему, — думал он, — почему именно я, и я один должен думать о будущем? Почему я должен рассчитывать наперед, на год, на пять лет, на двадцать лет? К тому времени меня уже, может, и не будет в живых. Те, что будут жить после меня, пусть сами решают свои проблемы.
Но он знал, что неправ, он знал, что люди одного поколения создают или решают проблемы для тех людей, которые будут жить после них.
Однако он не знал, как будет жить Племя в грядущие годы. Сразу после катастрофы он был уверен, что те, кто выжил, мало-помалу будут восстанавливать рухнувшую цивилизацию. Он даже мечтал о времени, когда вновь вспыхнут электрические лампы. Но ничего подобного не происходило, и люди все еще зависели от остатков того, что оставила им цивилизация.
Иш посмотрел на тех, кто был с ним. Это были, фигурально выражаясь, кирпичи фундамента новой цивилизации. Вот, например, Эзра. Иш ощутил теплое чувство к этому человеку с доброжелательной улыбкой, хотя она и открывала плохие зубы. Эзра был талантливым человеком, и талант его заключался в том, что он создавал теплую дружественную обстановку в любом обществе. Но он не мог быть тем, кто создает новую цивилизацию. Нет, Эзра был не способен на это.
Рядом с Эзрой сидел Джордж, добрый старый Джордж, тяжелый и грузный, все еще очень сильный, хотя его волосы стали совсем седыми. Он был первоклассным портным, а кроме того, научился выполнять малярные работы и многое другое. Это был очень полезный человек, весьма искусный во многих областях. Но Иш знал, что Джордж глуп как пробка, он не прочел в своей жизни ни одной книги. Нет, Джордж не годится на роль основателя цивилизации.
Затем Эви, полоумная. Молли ухаживала за ней и Эви, светловолосая и стройная, выглядела даже красивой, если, конечно, не обращать внимания на пустоту ее лица. Она сидела, переводя взгляд с одного говорящего на другого. Но Иш знал, что она мало что понимает, может быть, даже вообще ничего. Нет, она не могла быть камнем фундамента для будущего. Только не она.
Затем Молли, старшая жена Эзры. Она была не глупа, но не образованна. Ее нельзя было причислить к интеллектуалам. Кроме того, она всю свою энергию тратила на производство и выращивание детей. Их у нее было уже пятеро. Большего от нее нельзя было требовать. Нет, не Молли.
Затем Эм. Когда Иш взглянул на нее, в нем всколыхнулось так много чувств. Он понял, что не сможет составить о ней справедливое суждение. Ведь она одна решила иметь ребенка и убедила Иша в правильности своего решения. Она одна проявила мужество и уверенность во время Ужасного Года. Именно к ней обращались все в тяжелые времена. Она излучала какое-то могущество, которым делилась со всеми, кто нуждался в нем. Без нее они все были бы ничто. Но ее могущество проявлялось только в действии, в конкретной ситуации, и, хотя она благотворно воздействовала на других, сама она редко думала о будущем. Иш знал, что к ней всегда можно обратиться за помощью в данный момент, но он знал и то, что не может заглянуть вперед. Нет, это не будет предательством, если он признает, что и она не может быть фундаментом будущего.
За Эм возле двери стояли Ральф, Джек и Роджер. Они все еще были мальчиками, хотя все трое были женаты и имели детей. Ральф был сыном Молли и женат на дочери Иша Мэри. Джек и Роджер были сыновьями Иша. Но он чувствовал себя очень далеким от них. Хотя он был старше их на двадцать лет, он ощущал себя старше их на целое столетие. Они не знали Старых Времен и поэтому не могли смотреть в будущее, не знали, что должно быть в их будущем. Нет, мальчики тоже не годятся для создания цивилизации.