— Юноша, — сказал он. — Ты счастлив? — Тот посмотрел удивленно, нерешительно помялся с ноги на ногу и затем ответил.
— Да, я счастлив. Природа такова, какая она есть, а я часть ее.
Иш начал думать над этими словами. Что это, простота или здесь глубокий философский смысл? Но он не мог решить этого. Туман начал застилать его мозг. Но он смутно помнил эти слова — странные, но почему-то уже знакомые. Он был уверен, что не слышал раньше таких слов, но зато знал, что был кто-то, кто мог бы сказать такие слова. Юноша не задавал вопроса, сказав это. Он утверждал, вернее, принимал все таким, как оно есть. Иш не мог вспомнить человека, который мог бы сказать такие слова, но мягкое нежное тепло почему-то стало окутывать его, успокаивать, вселять мужество и уверенность.
Когда Иш снова пришел в себя, то перед ним уже никого не было. И теперь он уже даже не мог сказать, было ли это в этот самый день, или в какой-нибудь другой, а может, даже в каком-то другом году.
ГЛАВА ВТОРАЯ
Однажды утром Иш проснулся так рано, что в комнате было еще полутемно. Он полежал, не двигаясь и размышляя, где он сейчас. Ему вдруг показалось, что он снова маленький мальчик и сейчас войдет его мать. Но это было не так. Затем он решил, что протянет сейчас руку и почувствует Эм рядом с собой. Но это тоже было не так. Иш вспомнил свою молодую жену. Но ее тоже не было. Она ведь давно ушла к молодому мужу. Он отпустил ее, так как женщина должна рожать детей и увеличивать Племя, отодвигать тьму все дальше. Но затем, наконец, он понял, что он — старик и лежит один в постели. И это была та же самая комната и та же самая постель.
В его горле была странная сухость. Через минуту он поднялся и на негнущихся ногах неуверенно пошел в ванную, чтобы выпить воды. Там он протянул руки и щелкнул выключателем. Тут же в ванной вдруг стало светло. Но через секунду он понял, что чувства обманули его, что в ванной царит та же полутьма, что свет не включился. Он не включался уже много лет и, наверное, никогда не включится снова. Это просто знакомый звук обманул его старый мозг, и ему показалось, что под потолком зажглась лампочка. Все это его не удивило, так как случалось и раньше.
Он повернул кран, но вода не потекла, и он вспомнил, что вода не течет из кранов уже много лет.
Иш не мог выпить воды, но его мучила не жажда, а сухость в горле. Он нашел ведро и сделал несколько глотков. Сразу ему стало лучше. Вскоре он уже снова стоял у постели и принюхивался. Столько запахов сменилось за эти годы! Когда-то был запах большого города. Затем он уступил место чистому запаху травы и деревьев. Но и этот запах кончился, и теперь в старом доме пахло гнилью и тлением — пахло временем. Но этот запах был ему знаком и не беспокоил его. Сейчас он принюхивался к запаху дыма. Этот запах и заставил его проснуться так рано. Но страха он не чувствовал и снова лег в постель.
С севера дул сильный ветер. Он раскачивал деревья возле дома, и их сучья били по стенам и крыше.
Шум не давал ему уснуть, и Иш, лежа, прислушивался. Ему хотелось бы узнать время, но часов у него давно не было. Точное время давно никому не нужно было. Изменилась жизнь людей, и изменились требования ко времени. А сам Иш был уже настолько стар, что ему казалось, что он уже перешел из текущего времени, в застывшее время — в вечность.
Хотя часов у него не было, по интенсивности света он решил, что скоро восход солнца. Может, он уже выспался — старику ведь не требуется много сна. Теперь ему нужно было лежать и ждать, пока взойдет солнце, пока кто-нибудь из молодых, хорошо бы это был Джек, принесет ему завтрак. Может быть, это будет кукурузная каша и кусок мягкого мяса, которое он сможет пососать. Племя хорошо заботилось о нем, старике. Они варили ему кукурузную кашу, хотя это был деликатес для людей Племени. Они посылали кого-нибудь, чтобы несли его молоток, провожая на холм, где он обычно сидел, греясь на солнце. Часто сопровождал его Джек. Да, они хорошо заботились о нем, хоть он не приносил пользы. Иногда они сердились на него, ругали его, но это потому, что они считали его богом.
Ветер все еще не прекращался, и сучья били по стенам. Однако, кажется, он не выспался, и поэтому он задремал, несмотря на шум.
И вдруг кто-то сильно встряхнул его. Он проснулся, и когда глаза его привыкли к свету, он увидел, что трясет его Джек и что лицо Джека искажено страхом.
— Вставай, вставай быстро! — сказал Джек. Иш еще не пришел в себя и может поэтому разум и тело реагировали быстрее на все. Он быстро натянул на себя одежду. Джек помогал ему. Комната уже была наполнена дымом. Иш стал кашлять, глаза его слезились. Он слышал треск и глухой рев. Они быстро спустились вниз и вышли на улицу. Только теперь Иш понял, насколько силен ветер. В воздухе клубился дым, летели горящие листья и сучья.
Иш не удивился. Он всегда знал, что это должно произойти. С каждым годом все больше становилось сухой травы и листьев в садах и на улицах. Все это было, как порох, и одной искры было достаточно, чтобы вызвать пожар. Все это было только вопросом времени. Охотник не уследит за костром, и огонь мгновенно распространится по лесу, а затем перекинется в город.
Они стояли на улице, и вдруг кусты вокруг соседнего дома вспыхнули так внезапно, что Иш поневоле отшатнулся от нестерпимого жара. Джек потащил его подальше от пламени, и вдруг Иш вспомнил, что он оставил что-то в доме, чего оставлять нельзя.
Они подошли к двум юношам, смотревшим на разгорающееся пламя. И тогда Иш вспомнил.
— Молоток! — крикнул он. — Где мой молоток?
И тут же ему самому стало стыдно, что он поднял шум из-за пустяка в такое время. Молоток не представлял никакой ценности. Но он увидел, какое впечатление произвести его слова на юношей. Они охваченные паникой смотрели друг на друга. Затем Джек бросился к дому, хотя все вокруг него полыхало.
— Вернись! Вернись! — кричал Иш, но голос его был слаб, и сам он наполовину задохнулся от дыма.
— Это ужасно, — подумал Иш, — если Джек сгорит заживо из-за такой ерунды, как молоток.
Но вот Джек выскочил из дыма. Его плащ из львиной шкуры начал тлеть, и сам Джек потирал обожженные места. Но в остальном он был цел и невредим. Юноши облегченно вздохнули, увидев молоток в его руке.
Оставаться на месте уже было невозможно из-за жары.
— Идем к камням, — сказал Иш, будучи уверенным, что они знают, что он имеет в виду.
Хотя юноши помогали ему, Иш смертельно устал, пока они добрались до места. Он сразу лег, задыхаясь и приходя в себя. Огонь бушевал вокруг, но здесь им ничего не угрожало. Камни здесь были расположены так, что они были как бы в пещере.
Иш на некоторое время потерял сознание. Сердце его еле выдержало это поспешное отступление от огня. Но вскоре он пришел в себя. Мозг его работал очень четко, как не работал уже давно.
— Да, думал он. — Осень очень сухая. Прекрасное время для пожаров. И ветер северный. В это лето я впервые встретил Джека, который рассказал мне о наконечниках для стрел. И с тех пор именно Джек все время заботится обо мне. Видимо, собрание Племени поручило ему это. Ведь я очень важная личность. Я бог. Нет, я не бог. Но, может быть, я рот бога. Да нет. Я-то знаю, что нет. Но они заботятся обо мне, дают все, что нужно — ведь я теперь последний американец.
И затем он снова то ли задремал, то ли потерял сознание.
Вскоре Иш снова пришел в себя. Вероятно, он недолго был без чувств, так как все еще слышал треск пламени. Открыв глаза, он увидел только камень над головой. Наверное, он лежит на спине. Где-то рядом повизгивали собаки.
После этого возвращения к реальной жизни его сознание стало настолько ясным, что он сначала удивился, а затем испугался. Ему показалось, что он знает не только то, что было и то, что есть, но и то, что будет.
— Этот мой второй мир тоже погибает. — Такая мысль промелькнула в его мозгу. — Я видел, как погибает великий мир. Теперь маленький мир, мой второй мир, тоже погибает. Он погибает от огня. Огонь мы знали так долго — он согревал нас, а теперь он уничтожает нас. Когда-то говорили, что бомбы доведут нас до того, что мы будем жить в пещерах. Вот и пещера. Но пришли мы в нее таким путем, какого никто из пророков и представить не мог. Я пережил гибель того великого мира, но мне не пережить разрушение моего второго маленького мира. Я уже старик, и разум мой ясен. Я знаю. Конец близок. Из пещеры мы вышли и в пещеру вернулись.
Разум его прояснялся, прояснялось и зрение. Немного погодя, он почувствовал себя сильнее и сел. Теперь Иш мог видеть остальных. Сначала он удивился, так как здесь были не только три юноши, но и две собаки. Он не помнил их. Это были обычные собаки — не очень большие, с длинной шерстью, черные с белыми пятнами. В Старые Времена их называли овчарками. Это были умные собаки, очень дисциплинированные. Они спокойно лежали на полу пещеры и даже не лаяли.
Затем Иш взглянул на юношей. Так как теперь он мог видеть ясно прошлое, настоящее и будущее, то он с любопытством вглядывался в их лица, стараясь понять, какие они, эти парни. Одеты они были, как и Джек: мягкие мокасины из оленьей кожи, голубые джинсы с медными заклепками. На плечах плащи из шкуры горного льва. У каждого из них был лук и колчан со стрелами, на поясе ножи, хотя ножей они делать не умели. У одного из них было длинное копье, наконечником которого служил восемнадцатидюймовый нож мясника. Да, это ужасное оружие для ближнего боя!
Глядя на лица юношей, Иш обнаружил, что они отличаются от лиц юношей Старого Времени. Напряжение, беспокойство, тревога, страх наложили свою печать на эти молодые невозмутимые лица.
— Смотри, — сказал один из них, кивая в направлении Иша. — Смотри — ему уже лучше! Он смотрит вокруг. — Иш понял, что голос дружелюбный, и он почувствовал нежность к этому юноше, хотя совсем недавно он боялся, что именно он будет ругать его.
Ишу показался странным язык, на котором говорят юноши. Хотя он был преимущественно английским, но все же он как-то изменился. Отдельные звуки стали совсем другими, хотя слова, по-видимому, сохранили свой смысл. Слово «смотри» они произносили, как «тмотри» или вернее, «цмотри».