ченные при продаже нарт, байдары, ружей, палатки и прочего. Большую часть этого имущества приобрели Горохов и Никифоров, очень ценившие хорошие нарты и ружья.
Собрав около тысячи рублей, включая и остаток денег, выданных Шенком, Горюнов, Ордин и Аннуир выехали через Верхоянск в Якутск. Но здесь встретились препятствия — срок ссылки Ордина еще не кончился и губернатор не соглашался его отпустить, а Аннуир одна не хотела ехать, так как дальний путь зимой ее страшил. Ордину было разрешено остаться в Якутске, который произвел на Аннуир уже впечатление огромной столицы с массой диковинных вещей, начиная с кошек, коров и запряженных лошадей и кончая бальными платьями и граммофоном.
Горюнову пришлось поехать одному и удовольствоваться фотографией Аннуир в ее домашнем костюме, т. е. татуировке и пояске стыдливости, небольшой коллекцией горных пород, с Земли Санникова и острова Беннетта и последней фотограграфией Земли Санникова, снятой с гребня при отъезде. В конце декабря он прибыл в столицу и тотчас явился к Шенку.
Последний знал из короткой телеграммы только об открытии Земли Санникова и возвращении участников и с понятным нетерпением ждал приезда Горюнова, которого хотел представить Академии и ученым обществам для публичных докладов о замечательном путешествии. Но Горюнов попросил выслушать сначала наедине его устный доклад.
И вот в один вечер в той же комнате, как и год тому назад, за тем же столом Шенк выслушал рассказ Горюнова. Когда дело дошло до мамонтов, носорогов, быков и других «живых окаменелостей», он весь просиял и воскликнул:
— Конечно, вы их измеряли, фотографировали и привезли хоть что-нибудь в доказательство этого замечательного открытия!
Существование онкилонов и палеолитического человека также поразило его, как равно сведения об их жизни и нравах.
Перед тем, как изложить тяжелые воспоминания о последних днях Земли Санникова и ее обитателей, Горюнов сделал паузу. Шенк принял это за окончание рассказа и сказал:
— Вы ведь привезли дневники, фотографии, может быть, даже черепа и шкуры животных, утварь онкилонов и дикарей? Вот так доклад мы устроим и поразим всех Фом неверующих!
— Да, все это было у нас… но все, все погибло!
— Ну, что вы говорите! Так-таки все, все?
С волнением выслушал Шенк конец рассказа, рассмотрел фотографию и горные породы и сказал:
— Итак, мы знаем теперь, по свидетельству четырех очевидцев, что Земля Санникова существует, находится на север от острова Котельного, примерно в ста километрах, представляет огромный кратер вулкана, недавно возобновившего свою деятельность. Вот на основании этих данных я попытаюсь в недалеком будущем побудить Академию снарядить экспедицию, достаточно снабженную средствами и научными силами, чтобы достигнуть этой земли и поскорее изучить то, что — еще осталось от ее населения. Вы оба, конечно, примете в ней участие, чтобы своей опытностью обеспечить успех предприятия.
— О, разумеется! Но как теперь с докладом в Академии и ученых обществах? — спросил Горюнов.
Сейчас он только испортил бы дело, — возразил Шенк, — согласитесь, что все, что вы мне рассказали, так необычайно, так чудесно и неправдоподобно, что нужны убедительные доказательства, а то, что вы можете предъявить слушателям — слишком недостаточно. Эта фотография татуированной женщины — скажут, это эскимоска или чукчанка, они ведь в жилищах ходят также раздетыми и татуируются, а тип у них такой же. Вот этот базальт с гребня Земли Санникова, — чем вы можете доказать, что он взят не с острова Беннетта или с Св. Носа? А эта фотография котловины с озером и извержением вулкана — на ней почти ничего не видно! Почему вы не фотографировали больше и лучше после гибели нарты с результатами?
— Потому что мы израсходовали весь запас пластинок в котловине на фотографии людей, животных, природы и случайно осталась только одна в кассете. Эту женщину я фотографировал уже в Якутске.
— Обидно! Если бы хоть были снимки земли с гребня, а также острова Беннетта, то это были бы доказательства. А так никто не поверит вам.
— Неужели и вы не верите мне? — воскликнул удрученный Горюнов.
— О нет, я вполне верю! — поспешил успокоить его Шенк, — выдумать все, что вы рассказали, невозможно… Но другие люди, более недоверчивые, скажут: вот старый глупый человек, дал деньги каким-то неизвестным ссыльным, наговорившим ему турусы на колесах. Они эти деньги прокутили и потом сообща сочинили поучительный рассказ для маленьких детей о фантастической земле и ее чудесном населении, который и преподнесли доверчивому Шенку для оправдания расходов. Нет, лучше пока помолчим!
— Пока? До каких пор?
— Пока новая экспедиция с вашим участием не посетит землю, не найдет этот огромный кратер, затопленные леса, новый вулкан, кости животных и людей. Тогда и вы выступите со своим докладом, который, подтвержденный документами и участниками новой экспедиции, уже встретит полное доверие и сохранит для науки сведения о жизни и гибели населения злополучной земли.
— Да, вы правы! — сказал Горюнов. — Это будет более целесообразно. Дискредитировать вас и себя мы конечно не хотим.
— Но, — продолжал Шенк, — время течет и сглаживает воспоминания. Необходимо на свежую память теперь же составить описание — для меня лично — всего путешествия. Я его сохраню для благоприятного момента.
— Конечно, я сделаю это обязательно, это мой священный долг. Кое-что я записывал на острове Беннетта и во время сидения в поварнях и в Якутске; теперь я все это изложу систематически и представлю вам через две-три недели. А вот и наш денежный отчет и остатки так щедро отпущенных средств.
Шенк посмотрел отчет, но деньги вернул Горюнову.
— Я вижу, что вы не положили ни себе, ни Ордину никакого вознаграждения. Это неправильно, всякий труд должен быть оплачен.
— Но ведь мы не привезли вам почти ничего, кроме фантастического-рассказа и двух десятков камней, поэтому не заслуживаем никакого вознаграждения.
— Вот то, что вы вернули мне часть денег и не поленились приехать из Казачьего за десять тысяч километров, чтобы представить эти остатки и свой рассказ, уничтожило бы последнее сомнение в вашей правдивости, если бы таковое у меня было. Нет, вы выполнили очень трудную задачу и не ваша вина, что результаты погибли. Это случалось уже не раз; тонут корабли, везущие коллекции и отчеты, и сами участники едва спасают свою жизнь. И с вами случилось кораблекрушение. Гибнут коллекции, пересылаемые по почте. Нет, нет, вы должны быть вознаграждены. Кроме того, вы будете писать для меня отчет, будете жить ради этого здесь, а жизнь в столице дорога. Возьмите деньги, хоть как гонорар за этот отчет.
Горюнову пришлось взять деньги, чтобы не обидеть Шенка. Вскоре он представил отчет, а затем поступил в университет, чтобы лучше подготовиться к предстоящей новой экспедиции.
К сожалению, она не состоялась до сих пор. Разразилась война с Японией, и Академия не могла получить необходимые средства. А по окончании войны Шенк умер, едва сделав первые шаги для осуществления проекта. Не стало ходатая за исследования северной Сибири, и о ней забыли надолго. Горюнов и Ордин тщетно ждали извещения от Шенка и занялись другими делами. Но отчет, сохранившийся среди бумаг Шенка в архиве Академии, послужил материалом для этой книги. Может быть, она возбудит интерес к таинственной Земле Санникова в ком-нибудь из нового поколения и побудит отправиться на поиски ее среди ледяных просторов Северного моря.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
Молодой читатель, познакомившись с описанием приключений Горюнова и его спутников на Земле Санникова, имеет право спросить автора: существует ли вообще эта земля, затерянная среди Северного полярного моря? Ведь эта книга — научно-фантастический роман, придуманный автором для поучения и развлечения юношества.
На этот вопрос читателя автор отвечает: путешествие на эту неизвестную землю действительно придумано, но Земля Санникова существует и ждет еще отважного исследователя, который первым ступит на ее почву и поднимет на земле флаг, будем надеяться, советский.
Кроме тех сведений о вероятном существовании земли, которые приведены в первых двух главах в виде слов промышленников, видевших вдали землю, в виде пролета птиц на север или возвращения оттуда и в виде загадочно исчезнувших с материка онкилонов, можно привести еще следующее.
На первой карте Новосибирских островов, составленной в 1811 году, показаны две земли с надписью «земля виденная Санниковым»; одна нанесена к северу от островов Фаддеева и Новой Сибири, другая — к северо-западу от острова Котельного. Попытки Санникова, проведшего целое лето на Новосибирских островах, и бывшего с ним ученого Геденштрома добраться до этих земель по льду на нартах не удались, так как они встретили большие полыньи. В 1821 и 1822 годах лейтенант Анжу, составлявший карту островов, повторил эти попытки так же неудачно и пришел к выводу, что до неизвестной земли можно добраться только на лодке. Но это признано было слишком рискованным, интерес к этим недостижимым землям упал, и они надолго, исчезли с географических карт.
Но в 1881 году американская экспедиция капитана Де Лонга открыла на месте восточной из земель, показанных на первой карте по данным Санникова, остров Беннетта, что подтвердило правильность его наблюдений и побудило секретаря Русского Географического общества А. В. Григорьева вновь поднять вопрос о существовании и второй земли[8].
Исследователь Новосибирских островов геолог барон Толль видел 13 августа 1886 года при совершенно ясной погоде с устья речки Могур на северной оконечности острова Котельного резкие контуры четырех плоско-конических столовых гор, к которым с востока примыкало низкое предгорье. Эти горы находились по компасу на северо-восток 14–18°, а принимая во внимание магнитное склонение, они должны быть расположены прямо к северу от северного конца Котельного острова.