И все же ему грех было жаловаться на подкрепление, которое ВКФ успел прислать в Эребор. Теперь его ударная группа насчитывала семнадцать линейных кораблей, десять легких авианосцев, а также восемнадцать крейсеров и эсминцев. Состав соединения значительно усилился, и все же Вильерс прекрасно понимал, что ему не хватит сил, чтобы справиться с лавиной вражеских кораблей, которая вот-вот должна была на него обрушиться.
Поэтому они с контр-адмиралом Джексоном Теллером, прибывшим в Эребор неделю назад, решили задержать здесь противника не совсем так, как Вильерс сделал это в Голане. Авианосцы вместе с эскортировавшими их линейными крейсерами и легкими единицами были снова размещены возле узла пространства, чтобы прикрывать его своими истребителями, число которых возросло теперь до ста сорока девяти. Конечно, не понеси Вильерс до этого такие большие потери, на борту десяти его авианосцев типа «Шокаку» было бы еще больше истребителей, но и теперь у него больше машин, чем в Голане! К тому же сейчас его истребители лучше вооружены. Ведь среди полученных им боеприпасов с антивеществом были и ракеты типа FRAM, гораздо более мощные, чем FR1. Когда истребители нанесут максимальный урон первой группе кораблей противника, Вильерс со своими тяжелыми судами подойдет к ним на дистанцию огня дальнобойными ракетами. Это будет очень рискованно, потому что сражаться предстоит со сверхдредноутами-левиафанами! Анализ информации, полученной датчиками в звездной системе Голан, показал, что они невероятно мощно вооружены. На некоторых из них были снаряды, подобные тяжелым ракетам ВКФ, но еще более мощные и дальнобойные. На других стояли огромные энергоизлучатели, бившие на то же расстояние, что и ракеты, и испускавшие лучи, разрушавшие жертву тем, что с промежутками в доли секунды по очереди тянули ее к себе и отталкивали от себя. Используя самые совершенные методы управления огнем, известные ВКФ Земной Федерации, Вильерс намеревался сражаться со своими чудовищными противниками до тех пор, пока у него не истощатся боеприпасы. Потом, под прикрытием истребителей, задерживающих корабли противника, он, используя превосходство в скорости, должен был отступить через всю систему к Эребору-А-2, который к этому времени уже опустеет, потому что все его жители будут эвакуированы на транспортах коммодора Райхмана, которые должны вот-вот появиться…
Подумав об этом, Вильерс невольно вспомнил свое обращение к беженцам из Голана перед самой их отправкой в Сарасоту, где, как он все еще смел надеяться, они будут в безопасности. Ему не хотелось говорить с ними, потому что он всегда чувствовал себя неловко, имея дело с гражданскими лицами. Однако по взглядам своих офицеров он понимал, что именно они думают о его манере избегать встреч с несчастными, заполнившими нижние палубы, и после прибытия транспортов все же сказал несколько слов детям и беременным женщинам, от заботы о которых его вот-вот должны были избавить. Он хотел их подбодрить, но прекрасно понимал, что это ему вряд ли удастся. Когда он заставлял себя вспоминать эту сцену, перед его глазами вставало одно лицо с наполовину испанскими, наполовину индейскими чертами. Это была молодая беременная женщина, державшая за руку светловолосого голубоглазого карапуза, который явно не мог быть ее ребенком. На лице этой женщины застыло выражение, которое Вильерс никогда не забудет…
Именно ее лицо стояло у него перед глазами в тот момент, когда завыли сирены.
Адмирал отогнал этот образ вместе с леденящей душу мыслью о том, что Райхман все еще не прибыл, и вскочил на ноги. Он повернулся к Сантосу… и выражение лица начальника его штаба заставило адмирала застыть с разинутым ртом.
– Господин адмирал, – сказал Сантос спокойным голосом, от которого у любого, кто хорошо его знал, побежали бы по коже мурашки, – взгляните на данные, которые передают нам патрульные корабли.
Вильерс посмотрел на дисплей и не поверил своим глазам. Первой его мыслью было: «Приборы вышли из строя!» Однако многолетняя привычка к самодисциплине не позволила ему задержаться на этой успокоительной гипотезе хотя бы на секунду. Он прекрасно понимал, что перед его глазами точное сообщение о том, что происходит возле узла пространства, ведущего в Голан. Там распахнулись Врата Преисподней!
Природа сил, бушующих в узлах пространства, так никогда и не была до конца понята, но все хорошо знали, на что они способны. В этом загадочном водовороте не действовал закон сохранения импульса, и, следовательно, «пройти строем» узел пространства было невозможно. Уже на заре межзвездных перелетов все поняли, что первейшая мера предосторожности, которую, впрочем, подсказывал и здравый смысл, заключается в том, чтобы проводить корабли сквозь узел пространства поодиночке. Одновременно выходящие из узла корабли могли оказаться в любом положении относительно друг друга, в том числе и в одной точке пространства. Два разных тела не могут одновременно находиться в одном и том же месте, а те, кто пытается выполнить эту невыполнимую задачу, обычно плохо кончают. Вильерс, как и любой другой офицер ВКФ, свято верил в эту истину. Поэтому в первые мгновения он просто не мог осознать то, что увидели датчики и его собственные глаза.
Тридцать шесть кораблей размером с легкий крейсер одновременно вышли из узла пространства первого типа, ведущего в Голан. Разумеется, некоторые из них не просуществовали и доли секунды…
– Восемь кораблей противника совместились при выходе из узла, – бесстрастно доложил Сантос. Он не стал терять время, описывая, что произошло с этими кораблями.
Вильерс просмотрел сообщение о количестве энергии, освободившейся в результате четырех чудовищных взрывов, и пожелал, чтобы она вывела из строя датчики и прочие системы уцелевших двадцати восьми кораблей противника.
– Это наверняка беспилотные корабли, – еле слышно проговорил Френкель.
В любой другой ситуации Вильерс приказал бы ему не пороть чушь. Бытовавшие на заре компьютерной эры предсказания огромных возможностей искусственного интеллекта и телепатического контакта между нервными системами оказались невероятно далеки от истины: беспилотные боевые машины-роботы немедленно гибли, наткнувшись на сопротивление хорошо обученных мыслящих существ, знающих, ради чего они рискуют жизнью. Вильерс, как и остальные военные, давно уже относил к разряду бессмыслицы или даже откровенной глупости любые попытки исключить человека, как и прочих разумных существ, из боевых действий.
Адмирал заставил себя сосредоточиться на общей картине происходящего, борясь с желанием начать рассылать приказы, мешая своим подчиненным, которые и так хорошо знали, что делать, и могли прекрасно справиться с поставленными перед ними задачами. Они и сейчас превосходно делали свое дело, позабыв первое удивление и усталость после целого месяца, проведенного то в полной, то просто в «повышенной» боевой готовности. Истребители из состава боевого патруля заложили вираж и открыли огонь по противнику, корабли которого, как попало вышедшие из узла пространства, старались создать хотя бы подобие строя. Такие небольшие корабли не могли противостоять боеголовкам с антивеществом и один за другим гибли, превращаясь в огненные шары. Впрочем, и они сумели дать сдачи.
Ведь противник вынес кое-какие уроки из сражения в Голане. Хотя оборонительный огонь вражеских крейсеров по стандартам ВКФ Земной Федерации был не очень точен, он все же причинил атаковавшим ощутимый урон. Вильерс не предполагал, что на этом этапе сражения погибнет так много истребителей. Уцелевшие израсходовали запас ракет еще до того, как последний из кораблей противника был уничтожен. А ведь многие из кораблей ударной группы даже не успели за это время прийти в полную боевую готовность. Посмотрев на столбцы цифр и святящиеся точки, которыми кишел голографический дисплей, адмирал понял, что ему не удастся осуществить свой план.
Уцелевшие истребители из состава боевого патруля как раз вернулись на авианосцы, чтобы пополнить боезапас, другие авианосцы только готовились катапультировать свои машины, а из узла пространства уже появился первый сверхдредноут. Он был один. Несомненно, даже нынешний противник землян не хотел посылать на верную смерть такие огромные корабли. Головокружительного совместного прохода узла пространства армадой сверхдредноутов не состоялось.
Вильерс повернулся к Сантосу и заговорил с хладнокровием, которого в такой ситуации никто не ожидал даже от него:
– Судя по всему, коммодор, произошла небольшая заминка, и мы не можем немедленно отправить на защиту узла пространства новые истребители. В этой связи придется внести кое-какие изменения в наш план. Мы выдвинем туда наши тяжелые единицы.
Штурмовая флотилия сделала свое дело. Узел пространства остался позади, приборы сверхдредноута пришли в себя и обнаружили, что, как и предполагалось, маленькие ударные космические аппараты противника израсходовали свой боезапас на уничтожение большей части легких крейсеров первой волны и сейчас возвращаются на базы. Вражеских кораблей, как и ожидалось, было больше, но они ничем не отличались от уже виденных раньше, которые были на треть меньше любого сверхдредноута. Сейчас они приближались на дистанцию огня обычными ракетами. Неплохо бы заманить их еще ближе!
Внешняя невозмутимость Вильерса, ставшая для него доведенной до автоматизма привычкой, теперь скрывала все более и более глубокое отчаяние.
Прекрасно скоординированные залпы тяжелых кораблей, стрелявших ракетами, оснащенными боеголовками с антивеществом, нанесли огромный урон приближающимся кораблям врага, но число этих чудовищ неумолимо росло. А каждый из них нес так много оборонительного вооружения, что мог достаточно эффективно перехватывать ракеты, даже не координируя огонь с остальными кораблями своей волны. Кроме того, на них стояли дальнобойные силовые излучатели. По отдельности на таком большом расстоянии их не приходилось особенно опасаться… Но их было слишком много! Линкоры Вильерса стали получать повреждения, и адмиралу казалось, что лучи противника рвут на куски его собственное тело.