Сиз осторожно, тихо прокрался густым ивняком. Залегли они перед широкой поляной и совсем близко увидели что-то поразительное.
Из пещер выходили полчища в шкурах-накидках. Впереди грозно выступал сам Магава Первый в чёрном шлеме и кольчуге. За ним вели вороного коня… Но нет, коня не вели! То привиделось в темноте. Два копьеносца несли над Магавой конскую голову, а маленький дедок-колдун нёс чёрную метлу, махал ей, как длинным хвостом или гривой. За сокрушителем выходили из пещер полки, одни в облике кулачных бойцов, с большими каменюками, шестоперами в руках.
Полчища развернулись, стали полумесяцем на поляне… Магава в окружении колдуна и двоих копьеносцев, которые несли над ним конскую голову, грозно оглядел полки и выступил в середину. Загремели шкуры буйволов, натянутые на тугие обручи. Сокрушитель гор произнёс короткую речь. Он сказал, что два стражника нарушили закон пещер: заснули на посту и выпустили на волю одного, а потом и другого пленника-врага. За это они будут казнены насмерть — чёрным огнём. Рах, рах!
Снова загремели шкуры буйволов, на поляну вытолкнули двоих несчастных. Сиз их сразу узнал: это были те стражники, которые стерегли его в пещерах, — Квасило и Дрыгайло. Бедолаги даже не отпирались, ведь перед тем им хорошо подпалили пятки. Вот два воины-здоровилы камнем забили в землю колья, привязали к ним болотного и пещерного. Двое несчастных стояли обречённо, опустив головы. Магава натянул свой лук.
— Гляди, что он делает! Я свистну, — прошептал Чублик.
Но первой свистнула в воздухе одна, за нею вторая стрела. Сверкнул среди ночи чёрный огонь, пламя глухим рёвом пронизало оба тела. Ни Сиз, ни Чублик не успели и опомниться, как вместо болотного и пещерного на поляне стояли уже два обгорелых чёрных столба.
— Мой огонь оставляет окаменелое облик и выжигает всё нутро, — холодно и злорадно вымолвил Магава, пронзая хищным взглядом своё воинство. — А теперь мы пойдём на лес. Я спалю его дотла, спалю мох и землю, выпущу камень из глубин, и завтра тут, на ровном, не будь я сокрушителем, встанут горы с пещерами. Но сейчас мы пойдём дальше, на Длинные озёра, чёрным огнём я смету все дома стоусов.
Полки развернулись и тяжёлым шагом прошли поляной, почти перед самым носом Чублика и Сиза, которые лежали в кустах замерев. Боевыми порядками воинство двигалось вниз к речке; чёрная тьма, тучи низко плыли над ними. И вот послышалось: бух! Гу-гу!.. Треск и скрип веток… Пещерники сжигали на своём пути первые деревья.
Ещё проходили перед Сизом последние отряды пещерников, а он неспокойно заворочался, заохал: ну как их задержать? Кого послать в посёлок к Вертутию?
— Я пойду! — раздался за их спинами женский голос.
Сиз и Чублик лежали, будто прибитые к земле. Не верили — Мармусия! Как, откуда она взялась? Если бы упала с неба, и то меньше они удивились бы!
Мармусия вышла из темноты, брезгливо поморщилась:
— Фу, фу! Каким духом они вас обдымили! — вытащила носовой платочек и помахала перед собой, как лёгким веером.
Только теперь Чублик понял, кто крался за ними лесом, от кого так тонко — тонко пахло духами.
Сиз и удивился этому неожиданному появлению, и обрадовался.
— Мармусия, беда ты моя, возвращайся скорее лесом, лети как птица — прямыми стёжками, передай сразу Вертутию — пусть готовит огни, а мы выведем Магаву на кручу.
Мармусия неслышно исчезла в темноте. А внизу, у речки, гудели и трещали деревья — пещерники проламывали себе дорогу. Там, где они проходили, выгорал мох, из-под земли вправду выступали сухие и потрескавшиеся скалы.
Чублик и Сиз крались стороной, среди чёрных камней, и одна мысль беспокоила Сиза: успеет ли Мармусия?
ГЛАВА ПЯТНАДЦАТАЯТаинственные приготовления стоусов и триусов. Гул и чёрные молнии катятся к озеру. Где Чублик?
Из темноты один за другим выходили стоусы. Они тихо переговаривались.
— Тут, — глухо говорил Вертутий. — Кхе!
Старые и малые подходили и в бочку, над которой стоял нахмуренный Вертутий, макали пучки мочала, клочья тряпок, насаженные на обструганные палочки. От бочки сильно пахло нагретой смолой, и Вертутий поторапливал тех, что подходили, коротко кидал им:
Вон там залегайте, во рвах. С двух сторон луговины…
А Мармусия каждому вручала огонёк-светлячок, и стоусы осторожно несли их в ладонях; видно было, как эти огоньки легонько, словно угольки, вспыхивали среди темноты. Стоусы и триусы выныривали и выныривали из ночи, погружали свои пучки в смолу, прятали в ладонях светлячков, а в лесу творилось что-то ужасное.
Трещали и гудели деревья, раз за разом вспыхивали чёрные молнии, такая дикая сила продиралась сквозь чащу, всё уничтожала на своём пути. Полки пещерников были уже близко, они выходили к озеру, и Мармусия кидалась от одной кучки людей к другой, всем объясняла, где залечь, где притаиться, что делать с огоньками-искорками, морщила нос и говорила: «Фу, фу, как несёт из леса!»
Она последней подошла к бочке, макнула весло, на конце которого висела привязанная длинная конопляная кудель, и снова исчезла в темноте.
Вертутий покатил бочку на ту сторону луговины, поставил около неё стражу — профессора Варсаву с двумя лунаристами.
— Спокойно, спокойно лежите, — говорила Мармусия. — Мы их хорошо угостим.
Но разве усидишь спокойно в засаде, когда на тебя, на твоё живое и тёплое тело катится что-то дикое и беспощадное! Рёв, воинственные возгласы уже пробивали последнюю стену леса и гулом вываливались на широкий луг. И вот стоусы и триусы, которые залегли с двух сторон поляны-низины, увидели невероятную картину.
Летело полчище, а впереди бежали растрёпанные Сиз и Чублик. За ними двумя, юнаком и усатым, гнался огромный отряд, Магава с всей своё свитой, с лучниками и копьеносцами. Ґвалт, хищный восторг, Магава грозно прикрикивал:
— Живыми! Живыми! Живыми ловите их!
И пещерные вояки, видимо, чтобы сбить, Сиза и Чублика с ног, кидали вслед им камни и палки. Как загнанные тарпаны, Сиз и Чублик уже целый час метались по лесу, отвлекали, заводили в чащи полчища пещерников, чтобы только Мармусия успела, чтобы только тут приготовили огни. Теперь пещерная армия валила за ними лугом, мчалась прямо на кручу.
Сиз бежал окровавленный, ему поранили плечо. Чублик задыхался, мчался наугад, не видел перед собой дороги. За ним, подняв над головой здоровенную колоду, по пятам бежал мохнатый воин-страшила и кричал: «Рах! Рах!»
Стон, возглас страха прокатился во рву среди притаившихся стоусов и триусов. Их бы воля, все кинулись бы спасать Чублика, а бедолага промчался перед ними, обливаясь потом.
Но, наверное, именно так и задумал Сиз: он оторвал Магаву от остального войска, он заманивал его к озеру, на кручу. И сокрушитель, чрезвычайно захваченный погоней, рвался вперёд с своими приспешниками, конская голова тряслась перед ним, а маленький черноволосый старичок-колдун катился у них под ногами, подпрыгивал, как старый замшелый пень.
С шумом и гвалтом проскочили они ров, где залегли стоусы и триусы. На Мармусию повеяло нечёсанной шерстью, крутым пещерным запахом.
И тогда в темноте прокричала сова. Мармусия встала и скомандовала:
— Зажигайте огни! Отсекайте их от полчища!
Среди ночи вспыхнули вдруг десятки, сотни ярких огоньков. Вспыхнули с обоих сторон луга. С тряпками, пучками соломы, с куделями, смочеными в смоле, с факелами, которые горели и рассыпали наземь багряные искры, кинулись стоусы и триусы наперерез, навстречу друг другу. Отсюда вела ополчение Мармусия, а с той стороны Вертутий.
Нет, долго ещё не забудут стоусы крика и гвалта той ночи!
Магава с вожаками вихрем промчался до кручи. И вот за спиной у него, отсекая армию, вырвались из темноты живые, горячие, белые огни, каких больше всего страшатся пещерники. Две длинные цепи огней сомкнулись сзади. Это стоусы и триусы с отчаянным, ликующим криком соединили ряды, сбежались, огненным полукругом окружили пещерников, прижали их к озеру.
Великий бессмертный Магава, сокрушитель гор, затоптался на месте. Он теперь пятился, он вылупил глаза; наверное, не в силах был понять: как, откуда взялась эта облава, это скопище огней? Все его вожаки отступали, отходили до кручи, а самые храбрые не сдавались — кидали копьями и стрелами в строй тех огней, что приближались к ним. Тесной, столпившейся кучкой пещерники и Магава отступали, отступали до самого краю, вот они за кустами, вот в воздухе их ноги, и вдруг — обрыв!
Слышно было, как с диким верещанием и гвалтом Магава и все предводители полетели с кручи в тёмную яму, в живые и бездонные глубины озера. Слышно было, как они глухо всплёскивали, кричали и тут же тонули, захлёбываясь, ведь живая и чистая вода принимала их, пещерных грабителей, словно обломки камня, — и сразу тянула их на дно. Если бы кто мог понять хлюпанье и вздохи волны, что билась в берег, то услышал бы: «Злая сила выпустила вас из-под земли, каменные приблуды, вот и идите себе в тёмную прорву».
Их уже затягивало илом.
А наверху бурлило страшное побоище.
Зажатые полки не остановились. Они рвались сквозь огненное окружение, они ещё надеялись спасти своего сокрушителя. Стрелы и копья тучей летели на стоусов. Мармусия кричала своим: «Факелами, факелами отгоняйте их!» — и сама носилась с веслом, на котором горел конопляный пучок. А тем временем профессор Варсава зажёг бочку со смолой, и два лунариста легонько столкнули её с пригорка. Бочка покатилась, запрыгала, полетела прямо в гущу пещерников, за ней неслось зарево искр и огня. «Рах! Рах!» — с гвалтом разбегалось войско; визг, паника, обожжённые воины кинулись во все стороны наутёк.
Вертутий с Мармусией перехватывали их, отгоняли от леса. Бегал тут и Хвороща, он тоже воинственно выкрикивал и тыкал под нос мохнатым свою жердь с тыквенной плетью. Опомнившись, помогал ополчению и Сиз; ему дали факел на длинной жердине, и он, как и все, махал жарким огнём, с которого капала смола, отпугивал пещерников, гнал их в три шеи, туда, в чащи леса.