Сиз почувствовал, что и на нём рубашка немного опалилась.
— Ага, вот где они, двое карликов, — загоготал один страшила. — Спрятались под деревом! Как болотные мыши! Ловите их! Ловите их! Сейчас мы их поджарим на огне!
Страшила махнул рукой — и десяток или два мохнатых здоровил, тяжело переступая ногами, двинулись к ним. Видно, они хотели взять Чублика и Сиза живыми. Сухие, обгорелые палки на земле трещали у них под лапищами.
Чублик и Сиз со страхом глядели, как приближаются страшилища, и не в силах были пошевелиться. А вокруг трещало. Приблуды обходили, окружали их.
— Дядька Сиз, бежим! Они же нас сьедят!
Кто знает, или Чублик это выкрикнул, или просто подумал про это, но вдруг их дёрнуло в сторону. Они со всех ног вдвоём, словно зайцы, кинулись в кусты, запетляли, стремглав перепрыгивали через пеньки и колоды. Сухие и колючие ветки били и хлестали им в лицо, рвали на них одежду. А страшилища с криком и диким воем гнались за ними.
И что за наваждение!
Тут же, прямо на глазах, они меняли облик. То бежали, будто медведи, то вдруг переменялись — и гнались уже как орда воинов-кочевников в шкурах-накидках, с луками и стрелами за плечами. Как, откуда они взялись в этом добром грибном лесу? Из какого тёмного царства выползли?
Сиз упал, Чублик ещё немного пробежал и провалился в яму. Он и не разглядел, как следует, что это за яма — дождевая выбоина или, может, берлога. Он лишь подумал: «Сиза сюда! Скорее! Тут спасение!» Вырвался, нащупал Сиза, но поднять не мог, не осилил, просто покатил его, свалил в тайник.
Только они попадали и вжались в землю, как над ними затрещало. Здоровилы в шкурах-накидках один за другим перепрыгивали через ров и мчались дальше. Бух! Бух! — тяжёлый гул катился лесом. Это мохнатые разбойники — лбами! — били с разгону в деревья, и опалённые стволы падали ниц, будто их кто-то валил огромным молотом.
Дикая стая бежала, и каждый проламывал за собой целую просеку, уничтожал и топтал всё под собой.
— Где они? Где? Мы их загубили! — страшным рыком откликнулся один воин-страшила, величайший во всей стае. — А ну, все назад! Перенюхайте землю, а чтобы нашли их!
Мохнатые увальни повернулись и все, как быки, загребли лапами землю, копали, нюхали влажные листья.
Хорошо, что рылись они в пуще, за деревьями и не видели двоих несчастных, которые притаились в яме.
— Дядечка, где-то тут речка, давайте туда… под воду.
— Ох, не могу, Чублик. Ногу… Ногу я подвернул.
— А вы хоть ползком. Опирайтесь на меня. И быстрее, дядька, слышите!
Он подсадил Сиза — и они поползли. Канавкой, под колючими батогами ежевики, которая впивалась им в тело, через какое-то вязкое болотце. Тяжёлый кругленький Сиз постанывал, за что-то цеплялся, говорил — не доберётся. Но вот в кустах туго забилась, заплескала речка, и они быстрее поползли на четвереньках.
— Пригибайтесь, дядька, пролазьте сюда, под этими брёвнами…
— Лови их! Они где-то тут! Чуете! Грибным духом пахнет!
— И дынями! — рыкнул косматый верзила.
А за пеньком — вода, спасение! Ещё немного ползком, ещё немного пролезть… А там с высокого подмытого берега — бултых в воду! Боком, неуклюже они свалились в речку. Попадали, и оба притаились.
Здоровилы столпились над берегом, раззявив свои пасти.
— Где они? Куда они исчезли? Утопились?
— Нюхайте, нюхайте воду, увальни! Ищите их!
Чублик знал: лесная речка вся в корягах, в гнилых сучковатых корнях; надо свернуться калачиком, руки и ноги подобрать под себя — и пусть течение несёт, пока не зацепит за что-то, а там — выпутался, глотнул воздуха — и дальше плыви. Если нужно, Чублик мог взять камышинку и притаиться на дне, дышать через трубочку, он умел это делать. А вот дядька Сиз…
Чублика несло под водой, как улитку, а Сиз XII зацепился за первый же пенёк на дне. Вылез по пояс из воды, забарахтался. И тогда снова над его головой (кто знает, откуда она взялась) страшным криком прокричала Куа.
— Ага! Они там! — заревели увальни. — Догоняйте! Ловите их!
И снова послышалось: бух! Бух! Мохнатые лбами сбивали деревья и неслись напролом по-над берегом.
Сиз XII булькнул мокрой трубкой, выплюнул воду, которая набралась ему в чубук, и сказал: «Ныряю! Раз, два!» Сложил на животе руки, зажмурил глаза и нырнул. Его понесло водой, как бочечку, качало и вертело — то боком, то вниз головой, то вверх ногами, как придётся. Из воды раз за разом выглядывали или его башмаки (подошвами вверх), или встопорщенные усы, или круглая, надутая пузырём рубашка.
Куа летела над ним и пронзительно каркала, а берегом топотали, неслись ватагой здоровилы, сбивая на пути деревья.
Добрый десяток их, уморившись, кинулся на ходу к маленькому озерцу, чтобы напиться воды. Но вот страшная невидаль: чистой воды они сторонились, не хотели пить. Захрапели, сыпанули чёрной сажи в воду — и вот озеро стало густым и тёмным, как дёготь. Увальни и выхлебали разом ту чёрную воду, утёрлись лапами, а затем бегом над речкой за двумя бедолагами.
Сиз будто догадался, что их и в воде преследуют. Он вдруг сник, не переворачивался больше, притонул на дне. По воде плыл какой-то небольшой тёмный сучок, из которого выходили мелкие пузырьки воздуха. Никто из увальней и не догадался (да и темно было), что это Сиз плывёт себе и дышит через трубку.
Птица ещё два раза пронеслась над речкой, со свистом рассекая воздух. Что-то крикнула на мохнатых чудищ, и те вместе повернули в чащу.
А лесная речка бежала и бежала дальше, постепенно становясь шире, спокойнее, светлее под берегами. Лес расступился, открывались широкие поляны, полные лунного свечения. Дохнули росой и ночным туманом луга, и вот уже близко — под красной луной — заблестело первое озеро, Нижнее.
… В зарослях осоки, на песчаной отмели, сидел в челне старый глуховатый стоус Лапоня и дремал над удочкой. Не клевало. Деда пробирал холодок, дремота — видно, луна скоро спрячется, и короткой летней ночи конец. А улова нет… Но вдруг сквозь сон он услышал: что-то тяжело бултыхнулось и погнало волну на берег. Открыл глаза. Из воды лез (и не просто лез, а на четырёх лапах) огромный сомище. С усами, с чёрно-зелёным хвостом — и откашливался: «И-и-их!» У старого затряслось всё тело: этот сомище стал на ноги и поковылял на сушу.
Лапоня кинул удочку, выпрыгнул на мель и, взбалтывая воду босыми ногами да приговаривая: «Сгинь, сгинь!..» — пустился в густые камыши.
— Дядька Сиз! Дядька Сиз! Смотрите, как мы старого Лапоню напугали! Он, наверное, думал, что мы водяные.
Чублик упал на песок и, как рыба, тяжело зашлёпал ртом. Ведь что не говори, а через камышину в воде не очень надышишься. Упал около Чублика и Сиз XII. Мокрые его усы сразу уткнулись верёвочками в белый песок. Он дышал ещё тяжелее, и тугой животик у него то опускался, то поднимался подушечкой.
Сиз лежал и испуганно думал: что это за чудища, что это за обгорелый лес, откуда взялась эта хищная птица? Он был в плену этих невесёлых мыслей, а Чублик оттопырив губу, смотрел на Сиза и вдруг засмеялся:
— Дедушка! Вы когда упали в яму, вы и тогда не выпускали трубку. В зубах, вот так держали! Вы что, и в воде держали её?
— И в воде.
— А как же вы дышали?
— А так и дышал. Через трубку. У меня чубук вон какой длинный!
Сиз с гордостью её чмокнул. И снова забулькала, потекла ему в рот рыжая водичка. Он в сердцах сплюнул.
— Айда домой, ведь скоро рассвет! Надо наших оповестить: беда. Какие-то разбойники объявились в пуще!
Они встали и пошли по-над речкой, в широкие луга, на лунное сияние, которое колыхалось, играло на озере. Начались родные места — рощицы, орешники, светлые поляны, где триусы и стоусы собирают грибы и ягоды. Сиз подкручивал усы и прихрамывал меньше, говорил, что в холодной воде, на родниках, ему немного отпустило ногу. А скоро они увидели такую до боли знакомую картину: тёмный берег, лодочка на привязи, длинные деревянные перила, над которыми горели светлячки-фонарики. И там, около ворот, стояла высокая одинокая фигура в чёрном, сложив руки на груди, и кого-то ждала из леса. У Сиза быстро-быстро забилось сердце: это высматривала его милая и добрая Мармусия!
Они подходили к дому, когда снова — в который раз за эту ночь! — пронеслась над ними черноклювая птица и крикнула:
— К-к-куа!
Повернула, кинулась на них с неба. Казалось, хищным глазом она хотела заглянуть им в очи, чтобы запомнить их обоих навеки. Круто неслась сверху, развернув сильные крылья, как вдруг что-то кинулось ей навстречу. Кинулась Сизова кукушка, маленькая и тёмная, как комочек. «Сомнёт, снесёт её Куа», — подумал Чублик. А кукушка неслась, как кусочек камня, целясь собой прямо в сердце Куа. И хищная птица перед ударом кукушки вдруг нырнула вбок, вскрикнула и, будто окончив полёт, резко скрылась вверх.
«Удрала, удрала, злобная птица!» — радовался Чублик, радовался и не верил себе. Кукушка, такая маленькая, прогнала прочь такую здоровенную лютую гарпию! Сиз был очень рад, он и понятия не имел, что если Куа провела их до самого дома, то так просто уже не отстанет.
ГЛАВА ВОСЬМАЯСтранный гость-посетитель, из которого сделалось двенадцать. Нападение и наглое похищение Сиза
После тяжёлого лесного похода Сиз упал на диван и сразу же заснул тревожным сном. Но и во сне виделись ему страшные мохнатые чудища, била крылом над ним чёрная птица.
Сиз проснулся. Перед ним на ковре стояли, задрав носки вверх, словно призывая его в дорогу, начищенные башмаки. Сорочка, штаны, подтяжки, кашне — всё было выстирано и заботливой рукой Мармусии сложено на спинке кровати. Никто бы не сказал, что эта одежда была вчера вся в грязи, в песке, в речном иле, а к тому же ещё и немного подпалена в лесу огнём.
Сиз кашлянул, закурил трубку и невесело замурлыкал песню:
Когда король собрался в поход,
Жена вытирает слёзы…
Отворил музей, зажёг над входом оба фонарика и глянул на звёзды, на небо, на лес. Из тёмного леса выходили тучи, тревожно гудели деревья, и низко летели три птицы, тонким писком перекликаясь между собой. Они убегали и словно ещё кого-то звали за собой, тихо и жалобно.