— То есть, сегодня ты без пива?
— Почему. Куплю по дороге, бутылки три, пожалуй. Еще скажи, что это много.
— Тебе видней, — ответила Лиза и вернулась к мидиям, запутавшимся в спагетти. Макс покосился в сторону.
— Во-первых, одна бутылка не считается, она уйдет по дороге домой. Он подождал секунду, щелкнул пальцами и тоже принялся за еду.
— Жаль, конечно, что не получается со съемками, — Лиза вздохнула.
— Всё получится.
— Неохота зря мечтать.
— Совсем не зря. Как у тебя дела с работой?
— Написала две статьи в этот новый медицинский журнал.
— И сколько платят?
— Там по знакам. Уцелеет хоть десять тысяч — уже триста долларов.
— Кстати, — сказал он, жуя кусок отбивной под четырьмя сырами. — Как продвигается твой эксперимент? Лиза неудачно глотнула из чашки, поперхнулась и закашлялась так отчаянно, что Макс подскочил, вытянул руки, потом снова уселся на край стула, не зная, как ей помочь.
— К… к-какой эксперимент? — слабо выдавила Лиза. Она нашарила салфетку, промокнула глаза и продула нос.
— Да тот, с него всё началось — помочь людям изменить себя. Данные для научной работы.
— Помню, — Лиза кивнула, продолжая возиться с комком из салфетки. — Если честно, я уже махнула рукой на всё это.
— Жаль, — Максим огляделся по сторонам, вынул сигарету и закурил, прикрывая огонек ладонью.
— Зачем ты, здесь же нельзя, — прошептала Лиза. — Тут, наверно, датчики повсюду!
— Сомневаюсь, — Макс пригнулся и выдохнул дым под столешницу. — Жаль, конечно, что ты забросила психологию.
— Дай мне, — Лиза отобрала у него сигарету и тоже воровато затянулась. — Я не забросила, а просто немного из нее выросла, мне кажется. Тебе-то что? Разве ты не этого хотел?
— В каком смысле — «хотел»?
— Когда звал меня в Москву.
— Дело в том, — Максим потер голову. — Что мне не помешало бы изменить в себе кое-какие стороны.
— Например? — спросила Лиза, разглядывая стол. Она что-то хотела взять, но забыла, что именно. Услышать такое от Макса, ничего себе.
— Мне, как и тебе, хотелось бы нравиться людям. Еще лучше. Димка ни за что не поверит.
— Ты и так нравишься, — осторожно сказала она. — Ты… умеешь договариваться, находить общий язык. И всё такое.
— Нет, нет, — Максим постучал фильтром сигареты о стол и затянулся. — Это манипуляции. А одиночество никуда не девается. Вот почему мне иногда неприятно. Он передал сигарету Лизе. «Ничего себе», — подумала она. Ничего себе, вот это новости, а ты с ним так. Да ладно, Лиза одернула себя голосом Элизы. Он и есть манипулятор. «Зато честный». Это что-то меняет?
— Слушай, ты будешь курить, или нет?
— Прости, — Лиза сделала две торопливые затяжки и вернула сигарету. Макс переставил чашку и неловко стряхнул пепел в блюдце.
— Ну, что посоветуешь? — спросил он.
— А?
— Представь, что ты еще психолог. Как мне изменить себя, чтобы нравиться людям?
— Ну-у, — сказала Лиза, разглаживая ногтем салфетку. — Это непросто. Ну, во-первых, мне кажется, ты слишком закрыт от окружающих, тебе стоило бы чаще открываться.
— А во-вторых, давай что-нибудь радикальное, как с нашими подопытными. Часть натуры, определяющей личность… Лиза сделала вдох и выдох.
— Это мое личное мнение, но, может, тебе и правда стоило бы пить чуть поменьше. Мне кажется, это серьезный момент.
— Принимается на сто процентов, — Максим резко потушил сигарету о мокрое блюдце. — Я мог бы вообще бросить пить. Знаешь, что для этого нужно? У него был такой энергичный тон, что Лиза на секунду запаниковала. «Димка тоже почти не пьет, с кем же…»
— Конец света! — сказал Макс.
— Прости, что?
— Нужен конец света. Теперь Лиза совсем запуталась, но Максим решительно продолжил.
— В девятнадцать я сел на героин. Да нет, подожди, не крепко, ничего такого, — добавил он, когда брови Лизы поползли вверх. — Знаешь, как это… все пробуют, никто не умирает, ты думаешь — чем я хуже, один раз можно. А если еще раз — то минимум через год.
— А потом?
— Потом как обычно. Срок сокращается. Сначала пауза в год, потом месяцев десять, потом шесть, потом четыре… к этому времени мне было уже плевать. Тем более, я ждал, что в двухтысячном наступит конец света.
— Как? — Лиза прикрылась ладонью и фыркнула, но Макс только вяло улыбнулся.
— Вот так. А ты нет? Я думал, все ждали. Об этом ведь где-то было сказано, нет? В Библии или у Нострадамуса.
— Не знаю… и что?
— Ничего, в том-то и дело, — Максим достал еще одну сигарету и прикурил уже открыто. — Первое число наступило, потом второе, и еще один вечер, и ничего.
— Ты расстроился, наверное. Максим передал ей сигарету.
— Нет, я подумал, наверняка подразумевается, — он махнул рукой, когда Лиза протянула сигарету назад, и закурил еще одну. — Что это произойдет в первый день двадцать первого века. А двухтысячный — это еще двадцатый век, правильно? Лиза кивнула, и он прервался на длинную затяжку.
— В общем, через год Земля бы взорвалась, и можно было не переживать. Он умолк и тонкой струйкой выпустил дым.
— И снова ничего, — подсказала Лиза.
— Угу. Опять ничего не случилось. Тут меня осенило — ведь это новый календарный стиль, а предсказывалось наверняка по старому. Лиза кашлянула и засмеялась. Макс улыбнулся ей в ответ.
— Тринадцать дней. Всего тринадцать дней оставалось вытерпеть, Логично ведь?
— Представляю, что ты говорил через тринадцать дней. «Все-таки с ним бывает весело», — подумала она, мимоходом удивив себя этим «все-таки».
— Тринадцатого мне хотелось кого-нибудь убить. Но кого? Эти сволочи подготовили свой заговор пару тысяч лет назад.
— А ты остался расхлебывать в одиночку. Максим кивнул.
— Да, я вел себя как суеверный идиот. Но в каком-то смысле это меня спасло. Прошел год, а жизнь всё продолжалась, люди ходили на работу и даже не подозревали, что живут после конца света. Куда деваться, нужно было догонять их, — он потер лоб. — И я решил, что с хмурым пора завязывать.
— Трудно было? — спросила Лиза.
— Профессиональный интерес?
— С чего ты взял? Хотя, может быть.
— Ну, это не глюки, никакого «Трейнспоттинга» и такой хрени.
Скорее как отравление. И жить очень погано. Всё серое, серое и серое. Несколько мгновений Лиза в тишине пускала дым, ожидая продолжения.
— И что же? — не выдержала она.
— А? — Макс поднял голову. — Да, то есть, если бы, скажем, в этот Новый год получилась бы аналогичная ситуация, можно было бы запросто завязать с алкоголем.
— Но ведь, — Лиза постучала сигаретой о каемку блюдца. — Еще раз такого не будет.
— Нет, — согласился Максим.
— И к чему ты?..
— Просто. Рассказал тебе историю из своей жизни. Вдруг Лиза поняла и расхохоталась, не сумев удержаться.
— Нет, — сказала она, захлебываясь от смеха. — Нет, нет, так не получится.
— Что не получится?
— Когда я объясняла насчет открытости, — Лиза снова рассмеялась, видя его суровое лицо. — Я же не говорила, что нужно изливать душу по первому удобному поводу. Дело не в этом, а в умении слушать, проявлять интерес к людям.
— Ну ладно, — Макс откинулся назад и скрестил на груди руки. — Рассказывай.
— Нет-нет-нет, — кашляя от хохота, Лиза уронила сигарету. — Пожалуйста, не обижайся. Максим наблюдал за ней, упрямо сплетя руки. Лиза хихикнула в последний раз и успокоилась. Она тронула запястье Макса и выпутала его руку из плотного узла на груди.
— Тебе незачем стараться мне понравиться, — сказала она, глядя ему в лицо. — Если бы ты мне не нравился, я не жила бы с тобой в одной квартире. Максим дернулся, пытаясь вернуть руку на место, потом безрадостно кивнул и вытряхнул из пачки новую сигарету.
12 января 2004 года
Он хотел видеть ее так срочно, что едва думал о подробностях, и Синица явилась ему на пустом отрезке дороги, ведущей из ниоткуда в никуда. Она шла по разделительной полосе, и ни один грузовик теперь не угрожал ей.
— Ну, чего так завелся? — Синица улыбнулась. Она поднялась на цыпочки, ухватившись для равновесия за его локоть, и старалась идти строго по желтой полосе.
— Даже не знаю, — признался он. — Ехал домой на автобусе.
— По поводу?
— В общем, — он помялся. — В рождественском номере было наше коллективное фото, на весь разворот, и меня поставили в середине.
— Как единственного парня? — Синица выполнила пируэт, не удержалась и наступила мимо полосы.
— Наверное.
— Бабы, — она снова встала на цыпочки.
— В общем, получилось, что я на сгибе двух страниц и меня не видно, — он тихо засмеялся, чтобы не поднимать шум в пустой гостиной. — Представь, руки и ноги есть, а головы нет.
— Наехал хоть на них?
— Зачем? Тем более, они сами прибегали извиняться. Теперь все девочки в редакции ищут, чем меня порадовать.
— Кормят тебя с руки? — фыркнула Синица, ухватившись за его локоть.
— Да нет, кормили меня и раньше, — признался он. — Они мне помогают. Учат писать, находят темы… Даже напечатали со мной интервью.
— Так это же круто! — она поощрительно дернула его за руку.
— За интервью мне как-то муторно. Там еще и фотография на полстраницы — у меня от нее ноги ватные. И это еще не всё…
— Скажи, ты хотел бы стать редактором? — Ксюша остановилась у его перегородки, уперев кулачки в бока.
— Не знаю, — промычал Дима. Он безуспешно пытался закрыть колонку, и его до сих пор слегка мутило после интервью с фотографией. — Что ты сказала?
— Я сказала, — отчеканила Ксюша, тряхнув челкой. — «Хотел бы ты стать редактором?». Спорт, интим, досуг, аномалии.
— Подожди, подожди, — он потряс рукой у затылка. — Это же твои разделы?
— Мои. Я ухожу.
— Куда?..
— В открытый космос! Неужели не понятно? Я — увольняюсь.
— Но… зачем? Что-то случилось?
— Митяй, ты хороший парень, оки? Еще мне нравится, когда ты пишешь о себе, но, честно, как журналист ты мог бы больше смотреть по сторонам, — сказала Ксюша и ушла, не добавив ни капли объяснений.