— Это просто, — улыбнувшись, Дима присел рядом. — Я больше не пью.
— Да мне плевать, — ответил Макс. — Вообще, я говорил образно. Пропьешь, потратишь на девочек, проиграешь в карты. Сумма крупная. Мы почти незнакомы. Где гарантия?
— Спроси Лизу, — Дима поднял и уронил худые плечи. — Она меня знает дольше. Максим выложил на блюдце мокрый пакетик чая. Он вынул сигарету, закурил и выпустил дым. Стряхнул искры в пустую чашку и продолжил:
— Она-то да. Но я — нет. И Лизу я знаю не дольше, чем тебя, извини уж.
— И как ты… — Дима замялся. — Как ты планируешь…
— Мне нужен залог. Кровать скрипнула и поплыла куда-то вбок. Макс нервно сел, оставил сигарету на краю блюдца и выразительно глянул на Диму.
— Не знаю, — пробормотал тот. — И зачем вас туда несет, хотя бы. Может, вам лучше всё обсудить сначала?
— Время, — Максим отмахнулся. — Мой человек уже договорился о кастинге на двадцать первое. Четыре дня, если тебе нужна помощь с расчетами.
— Не нужна, — улыбнулся Дима. — Я, в общем, математик. Макс подобрал окурок и затянулся.
— Рад за тебя. Итак, залог. Скорее, у тебя поезд через, — он глянул в экран мобильника. — Через два часа.
— Я готов, я всё собрал.
— Залог, — Максим уставился на Диму еще выразительней.
— Да… — тот оглядел голые стены комнаты. — У меня как-то и нет ничего за такие деньги.
— Уверен?
— Ну… не знаю. Квартира эта, разве что.
— Отлично. Подойдет, — оттолкнувшись, Макс поднялся с визгнувшей кровати и вытянул руку. — Итак?
— Что «итак?» — Дима завозился, допивая чай. — Хочешь, я еще сделаю?
— Я жду ключи, — подсказал Максим.
— От чего? — Диме почему-то лез в голову старый «Актрос», давно оставшийся на базе. Потом он догадался. — От дома, что ли?
— От квартиры, — улыбнулся Макс. — Достаточно только от квартиры.
— Но… тебе прямо сейчас?
— Так, ладно. Отдашь на выходе, сам закроешь. Наслаждайся пока.
— Чем? — засуетился Дима. — Я только хочу уточнить — ты же вернешь их потом? Макс опять рухнул на одеяло.
— Твою мать, — простонал он в потолок. — Нет, знаешь, себе оставлю. Почесав бритый затылок, Дима заулыбался.
— А-а, прикалываешься. Ну я тогда их заберу в Москве, потом.
— Без проблем.
— Еще что-то нужно?
— Техпаспорт, право на собственность.
— А это для чего? Максим поднял голову.
— Откуда мне знать, что эти роскошные апартаменты принадлежат тебе?
— Нет, — твердо сказал Дима. — Их я тебе отдать не могу. Они важные.
— Да не нужно отдавать, просто покажи, господи. Протяжно скрипнув шаткой кроватью, Дима встал и пересек комнату в три коротких шага. Он встал напротив большого серванта и покосился на Макса.
— Не смотри, пожалуйста. Максим фыркнул, выдохнув облако дыма, и насмешливо уронил руку, прикрыв ею глаза.
— Вперед, — разрешил он. — Я не вижу. С грохотом выдвинулся ящик, потом еще один. Что-то упало и покатилось, Макс поднял голову. Дима стоял перед ним, торжественно протягивая хрупкие желтые документы.
— Свидетельство.
— Отлично, — сказал Макс, — И твой паспорт.
— Паспорт?
— Конечно. Откуда мне знать, что здесь твоя фамилия?
— Ладно, — Дима побрел к вешалке и вернулся с паспортом. Максим поднялся, осторожно придерживая кровать, еще раз заглянул в документы и сунул окурок в чашку.
— Принимается. Это всё. Тебе помочь собраться?
— Гм. Давай. Спустя две минуты они упаковали вещи.
— Ну что? — спросил Дима. — Обулся уже? Пойдем, наверное?
— Идем, — Макс кивнул, и они вышли наружу.
— Черный ход, — сказал Дима, исчезая в темноте. Лязгнула тяжелая дверь. «Ну и дыра», — еще раз подумал Максим. И осторожно побрел следом.
— И лифт не работает? — спросил он, когда они вдвоем пробирались через шаткий балкон.
— Не знаю, — ответил Дима.
— А. На улице Макс перевел дух и закурил.
— Ну что? Будем прощаться?
— Ага, — сказал Дима. — Увидимся в Москве.
— Ты всё запомнил? Какое агентство, что просить?
— Ага, — повторил Дима.
— Что же, — Максим ухмыльнулся, сунув руку в карман. — Тогда — до встречи. Увидимся в Москве. И Дима ушел. Макс покурил у черного хода, запрокинул голову и осмотрел суровое кирпичное здание. Пощелкав языком, он вынул мобильник, набрал такси и сунул руку в карман. Связка Диминых ключей была изъедена зеленью, она пачкала и пропитывала медью всё, к чему прикасалась. Спустя два часа Максим снова тащился вверх по этой лестнице, нагруженный рюкзаком, проклиная себя за то, что не догадался проверить лифт. Он разыскал нужный этаж — пятно зеленой краски на ступенях. В коридоре стоял запах малосольных огурцов. Этажом ниже о чем-то ругались и спорили. Макс нашел квартиру и со второй попытки отпер дверь. «Всего пару дней», — думал Максим. Каких-то пару дней, и они с Лизкой тоже уедут. Если получится — насовсем. Других вариантов не оставалось.
25 мая 2005 года
Теперь, двумя годами позднее, сидя в «мерсе» на обочине разбитого шоссе, зажав между колен бутылку дорогого пойла, облитую сургучом и перетянутую капроновой нитью, Макс только смеялся. Он вспоминал день перед отъездом, и как с утра не оказалось холодной воды, а днем отключился свет, а вечером опять исчезла вода, на этот раз горячая.
Тогда он материл район, и город, и какие-то власти. Теперь же — Максим точно знал, что власти не при чем, как и всё остальное.
Проблема была не в районе. Проблемой был весь мир: это гнилое, мертвое, глубоко ущербное место под названием «известная часть Вселенной». Простая и грустная истина: здесь не работало нихуя. Каждая дорога вела к началу или в никуда. Любое дело оборачивалось ничем. Это была спираль. Это была воронка, и Макс достиг ее центральной точки. И ему здесь даже нравилось. Он поднял виски и посмотрел на звезды сквозь его янтарный полумрак. Максим купил эту бутыль по бешеной цене, даже втройне бешеной, потому что на заправке и потому, что возле аэропорта. Купил скорее рефлекторно, будто чтобы сдержать обещание.
— Пакетик нужен? — спросила девушка у кассы.
— Нет.
— Провожаете кого-то? — она улыбалась, хоть Максу и было плевать.
— Да. Себя, если честно.
— О, в конечном итоге, как нам без этого, — она щелкнула кассой и оборвала чек. — Почему я спросила — просто у вас вид какой-то знакомый… это не вы были в газетах, или где-то еще?
— Нет, если честно, — ответил Максим.
— А, ну, в общем. Простите.
— Не страшно, — Макс поднял бутылку за сургучное горлышко. — Мне часто это говорят. Он развернулся и побрел наружу. Автоматические двери скользнули в стороны, и в лицо Максиму плеснула свежим воздухом ранняя майская ночь. Сидя в машине, он поежился, открыл и снова прихлопнул дверь. Пить желания не было. Не ради ясности ума — просто Макс как-то перерос саму идею хотения. Он прислушивался к своим желаниям, перебирал свои потребности, и не мог отыскать ничего вообще. Даже спать не было смысла — всё равно с утра обнаружишь за окном тот же безнадежный, бесполезный, бессмысленный мир. Максим улыбнулся.
— Ну что, господа, — сообщил он пустым сиденьям. — Обратного пути нет. Время пришло, по большому счету. И даже курить ему больше не требовалось. Разум Макса был чист и прозрачен, как стекло «мерса» и весенняя ночь по ту сторону. Максим нашарил ключ и повернул его в зажигании. Двигатель затарахтел, потом чихнул и заглох. Сраная тачка. Она упорно его не слушалась. Она не хотела принадлежать ему. Бля, он даже не понял до сих пор, как выключается микроклимат.
— Ничего, девочка, — ухмыльнулся Макс. — Хочешь ты этого или нет, но мы покатаемся. В конечном итоге. Забросив мешавшую бутылку назад, он повернул ключ еще раз и взялся за руль. Теперь мотор грохнул и заработал, мягкой вибрацией пульсируя в руках. Максим убрал ручник и выжал газ, и машина тронулась, выбираясь на дорогу, перемалывая колесами гравий. Вдоль трассы плыли оранжевые фонари, и в глазах Макса лопастями завертелись тени. Он прищурился, глядя в сияние, набирая скорость, и в полудреме ему казалось, что дороги нет, и столбов нет, и фонарные сферы плывут в космическом мраке как звезды, а он скользит между ними, трезвый и спокойный, пустой и будничный, как яичная скорлупа. Максим летел в прошлое.
25 мая 2005 года
— У тебя какой-то радостный вид, — заметила Лиза тогда, в аэропорту перед таможенным контролем, пристраивая сумку на весы. Макс поскреб свежую щетину.
— Я счастлив за тебя, — он криво ухмыльнулся. — И рад, что всё более-менее решилось.
— М-да? А я вот за тебя переживаю, — она коснулась его плеча мягкой ладонью. — С тобой точно будет всё в порядке?
— Не нужно.
— Что «не нужно»?
— Переживать. Когда ты это делаешь, для кого-нибудь это плохо кончается.
— Блин, — Лиза закусила губу и отвернулась. — Ладно, я рада, что ты меня отпускаешь. Так, наверное, будет лучше всего.
— Я просто не хочу найти тебя мертвой, — сказал Максим. Или чтобы ты нашла меня. Но Лиза уже не слушала. Она заполняла декларацию.
— Сколько именно наличных вы берете? — спрашивала ее аккуратная женщина в форме.
— Не знаю, — сказала Лиза, взваливая мешок на весы. — Сколько здесь, по вашему?
— Бо-оже, — женщина склонилась над пакетом. — Вы что, банк ограбили?
— Банкомат, — ответила Лиза. — И не один.
— Так, ладно, давайте запишем примерно, — женщина в форме вынула охапку банкнот. Она подняла мешок и грохнула его на весы. Щелкнула парой клавиш на калькуляторе. — Здесь все сотенные, правильно? Тринадцать и восемь. Ба-атюшки. Миллион пятьсот пишите.
— Хорошо, — сказала Лиза, царапая в бумагах. — А сколько в евро получается?
— Одну минуту, — женщина поправила тонкие очки. — Это у вас багаж или ручная кладь?
— Ручная, — подал голос Максим. Еще не хватало, чтобы Лизка сдала пакет носильщикам.
— Стоп, — аккуратная женщина снова пощелкала калькулятором. — Тогда вам придется доплатить за вес.
— Возьмите из пакета, — сказала Лиза, не поднимая головы от бумаг. Женщина вынула из пакета охапку шуршащих купюр и снова глянула на весы.