– Что ты задумал, Джек? – перебил его Тихоня. – Выстроиться в ряд и атаковать их в лоб? Да они нас живьем сожрут. Надо иметь мозги размером с горошину, чтобы лезть на рожон. Может, переждать? Потом их найдем и спасем. Без потерь.
– Потом ты будешь спасать их трупы с галер или откапывать в угольных копях. Молчи и слушай, стратег-самоучка. И не перебивай меня, когда я говорю.
– Их много, Джек! – воскликнул чересчур громко Тихоня, запнулся и начал озираться по сторонам.
– Это все наркотики, это они разъели тебе мозг, превратив в овсяную кашу. Перебить всех карателей мы не в силах – это и дождевому червю понятно. Надо иначе сделать: дождаться, когда наших ребят поведут к грузовикам и отвлечь внимание этих, как ты сказал, мазефакеров. Дать им шанс сбежать. Понял?
– Ну, если только учесть алимент неожиданности… – промямлил Тихоня, что-то прикидывая в уме.
– Элемент неожиданности, – поправил его Джек.
– Угу. Точно.
План Джека не вызвал ни энтузиазма, ни поддержки у Тихони, но он кивнул.
– Короче так, – продолжил Джек. – Ты дирижабль, надеюсь, видел. Как услышишь мои выстрелы – а их ты услышишь, я буду конкретно поливать из автомата этих говнюков – то прострели его, пробей баллон, а лучше попади в двигатель, чтоб загорелся, и шустро делай ноги. Мы должны отвлечь охрану. Я сделаю так, чтоб они попадали на землю. Я их заставлю это сделать. Наши ребята побегут, уверен. Побегут в туман, и карателям сложно будет вести по ним прицельный огонь. Румб будет рядом с тобой и потом быстро проведет нас через оцепление. Ясно?
Тихоня, поняв, что Румб приставлен к нему скорее в качестве надзирателя, нежели проводника, с опаской покосился на пса:
– А он мне глотку не перегрызет, пока тебя рядом не будет?
– Не бойся. Он достаточно мудрый и понимает мои команды получше некоторых людей. А теперь о деталях…
И Джек рассказал Тихоне обо всем, включая то, что прежде чем стрелять, ему надо обязательно дождаться, когда двигатели дирижабля начнут работать. Тихоня задал пару вопросов. Ему не верилось, что им посчастливится в задуманном деле, и счастливым, как устрица, он себя не чувствовал. Говорили они недолго, а затем выбрались из микроавтобуса и разошлись в разные стороны.
«А вот теперь пора», – подумал Джек, увидев, как каратели загнали пленников в кузов одного из грузовиков под брезентовый навес. Снял «Калашников» с предохранителя и отодвинул дулом автомата листья папоротника. Он спрятался за фундаментом полуразрушенной ограды, одновременно служившей наблюдательным пунктом и отличным прикрытием. От первой машины его отделяли всего тридцать ярдов – видимость из-за тумана плохая, почти никакая, потому и рисковать Джек не хотел, хотя и большой аккуратности здесь не требовалось. Карателей рядом было немного, но вокруг, должно быть, их небольшая армия. Он уже прекрасно узнал расстановку их сил и намерения, находясь в пределах нормальной слышимости. И самое главное преимущество Джека заключалось в знании местности. Он усмехнулся и подумал: «Эх, видел бы сейчас тот офицер, что встретился тогда мне на дороге, Стопроцентного Маменькиного Сынка, который вот-вот покрошит в винегрет его крутых бойцов».
Десяток карателей и свирепого вида капрал, сбились в кучку у грузовика, чего-то ожидая. Судя по плавной экономичности их движений, это были профессионалы, матерые убийцы. Вели они себя непринужденно, словно находились в курилке возле плаца в своей родной части. Следовало бы с ними первыми расправиться, но можно было и в своих угодить. Джек слегка растерялся. Что же делать? Остальные каратели стояли цепью, человек пять, держась спиной к Джеку, но оградив пленников от всяческой возможности бегства. Именно с них он и решил начать.
Джек открыл огонь, снимая карателей слева направо. Трех из них швырнуло вперед. Как сломанные куклы, они подергались и затихли. Двое бросились на землю и поползли по-пластунски, ища укрытия. Те, что стояли у грузовика, загалдели, кинулись в их сторону, сначала не поняв в чем дело, но потом замерли, будто их паралич охватил. Джек выпустил остаток магазина в них – и их кровь тоже забрызгала траву. Двоим пули угодили в грудь, они крутанулись на месте, хватая ртами воздух, и повалились уже мертвыми.
Бог включил свой пылесос, затягивающий души.
«Пока идет все как по маслу!» – успел возликовать Джек.
Оставшиеся в живых каратели опомнились, кинулись в стороны и залегли возле колес грузовиков, пытаясь сообразить, что происходит. Суматохи особой среди них не было, но послышались их рассерженные голоса. Непосредственного командира, в лице капрала, они потеряли и уже с кем-то другим связывались по рации. Ответ, видимо, последовал не сразу.
Джек отщелкнул пустой магазин и, выхватив из-за ремня брюк новый, в котором каждый третий патрон был зажигательный, загнал его на место. Прицелился и короткой очередью выстрелил, целя в грузовик, стоявший к нему боком – бак взорвался, машину приподняло на огненной подушке.
Когда машина опустилась, то из кабины вывалился водитель, покрутился на земле, пытаясь сбить пламя, потом вскочил и побежал, объятый огнем. Он дико кричал, махал руками и хлопал себя по телу. Сделав всего несколько шагов, он упал на колени и повалился на землю лицом вниз.
И тут раздался разноголосый и оглушающий грохот оружия карателей, которые были вооружены винтовками и автоматами разных систем и различных калибров. Такого шквального огня Джек еще никогда не видел.
Джек вовремя успел пригнуться и отползти на десять метров правее, иначе бы он превратился в фарш – каратели были стрелки отменные. Он поменял огневую позицию, приподнялся и вновь выстрелил, поливая свинцом машины, кроме той, в которой находились его ребята. И заметил, как из того грузовика начали вываливаться пленники и бросаться наутек. Целиться в тех карателей, кто спрятался под другими грузовиками, было бесполезной тратой времени.
Автомат Джека буквально громил грузовики. Стекла харкнули внутрь кабин, фары разнесло, взорвались несколько шин, полетели ошметки дерева, пластика и брезента, у одной из машин открылся капот и хлынула вода из пробитых радиаторов.
«Калашников» рыгнул короткой очередью, магазин кончился. Каратели не обращали на беглецов никакого внимания, полностью сосредоточившись на Джеке, который пополз обратно на прежнее место, где забил последний рожок на место тылом ладони.
Лопасти двигателей дирижабля начали медленно плескаться в воздухе, набирая обороты. Легкий шум двигателя усиливался, переходя в ровное гудение. В брюхо гондолы, точно какая-то кишка, втягивался черный гофрированный шланг. В воздухе стоял сильный запах авиационного керосина.
Где-то невдалеке раздались автоматные очереди. Джек вступил в бой.
«Звучит красиво», – прислушиваясь, подумал Тихоня и прицелился в дирижабль с таким видом, будто собрался подстрелить тучу в небе. И выстрелил. Перезарядил и снова выстрелил. Грохот был оглушительным, запах пороха густым и резким. Несмотря на утолщенное цевье и на вмонтированный в приклад компенсатор отдачи из нержавейки, наполненный вольфрамовым гранулятом, плечо парня заныло от боли и он едва не выронил карабин. Первая пуля зарылась в баллон дирижабля, вторая попала в металлический корпус двигателя со звуком «дзинь». Начало вытекать топливо. Тихоня снова прицелился и спустил курок в третий раз – послышался глухой хлопок, двигатель вспыхнул и задымился, лопасти стали замедлять ход.
– Один ноль в мою пользу, мазефакеры. Аминь.
Винт медленно замер в воздухе.
Тихоня побежал в сторону, спотыкаясь. Румб рванул вслед за ним.
Дирижабль пришел в движение и сделал широкий, пьяный разворот.
Из гондолы дирижабля заметили стрелка, точнее вспышку на том месте, откуда произвели третий выстрел, и ответили – начали поливать пулеметным огнем участок, где пять секунд назад находились Тихоня и Румб.
Тихоня остановился, перезарядил карабин, постарался восстановить дыхание и снова выстрелил – второй двигатель дирижабля зачадил. Румб радостно гавкнул. И они вместе, петляя между валунов, побежали вниз по каменистому склону. Патроны и гранаты в глубоких карманах мешали бежать, натирая бедра, и Тихоня мысленно себя клял за то, что об этом не подумал раньше.
Пулеметчик в гондоле тоже среагировал – пули, точно рой пчел, устремились вниз, гонясь по пятам за стрелком и собакой. Дирижабль спускался все ниже, увеличиваясь в размерах. Пули ложились все ближе и ближе. Но попасть в человека и собаку в движении стрелку было весьма сложно.
Кранг! Кранг! Кранг! Пули с визгом рикошетили, попадая в валуны. Один из расплавленных кусочков пули впился Тихоне в щеку. Ему стало страшно. Ведь рано или поздно в него попадут даже вслепую.
Пригнувшись, Тихоня, словно ужаленный, по диагонали перебежал во всю прыть в другое место и успел спрятаться за перевернутым фургоном, когда-то принадлежавшим прачечной «БЕЛЫЙ КОТ». И вовремя – пули ударили по логотипу, добавили улыбающейся кошачьей морде пару рваных «глаз», вспороли обшивку и выбили оставшиеся стекла, одна из шин взорвалась.
Тихоня полез в карман за патроном. Одна из гранат выскочила из кармана Тихони и закатилась под фургон. Достать теперь ее оттуда не представлялось никакой возможности. Парень чертыхнулся и полез за другим патроном. Зарядил ружье и выстрелил наугад, не высовываясь. Попал или нет, он не знал. Но пулеметчик на время притих.
И все-таки Бог есть, и он иногда прощает и реально помогает, решил Тихоня, стирая с лица пот и кровь со щеки. Его сердце вырывалось из груди, едва не переходя в фатальную аритмию. И он едва не скулил от страха. Сложив пальцы, он перекрестился и посмотрел на Румба. Пес гавкнул, будто бы давая команду «Вперед!»
«Да, пора рвать когти!» – мысленно согласился с ним Тихоня, сжимая в руках карабин и оставшуюся гранату, потерять которую было нельзя.
Они выскочили из-за фургона и снова побежали. Только благодаря собаке Тихоня не терял ориентировку.