– Да ты романтик, Пит, – сказал Джек.
– Бог миловал, сэр. Я – практик. И привык гладить морские титьки, как выразился Грин, при помощи парусов и ветра, а не винтов. Так безопаснее, если не хочешь проблем с пришельцами.
– Тьфу! Тьфу! Тьфу! – трижды сплюнул Джек через левое плечо. – Лучше не вспоминай о них. В этих водах часто встречаются бактериальные маты.
– Да. – Белый Пит посмотрел на поверхность воды за бортом. – И они любят такую погоду, засранцы. Холод им не нравится. Я как-то был в Беринговом проливе – там нет ни одного пришельца. Даже амфибий. Им теплые воды подавай. Как розовопопым барышням, которые стоят столько, что не приведи господь.
…Пропьем тряпье цивильное
В прибрежных кабаках!
Вот тут моряк – всегда моряк,
Как повелось в веках! —
продолжали петь матросы.
– Вижу парус на горизонте! – вдруг раздался голос Шептуна, впередсмотрящего, находившегося на мачте в «вороньем гнезде» [97]. Он поправил зюйдвестку [98]и доложил: – На палубе! Четыре румба по правой скуле! [99]
Песня мигом стихла.
– Поворот на два румба! По реям! – громко скомандовал Джек и нахлобучил треуголку. Он повернулся к Белому Питу: – Пусть канониры верхней палубы займут боевые посты на всякий случай.
– Есть, сэр! – отчеканил боцман.
Зашлепали бегущие туда-сюда босые ноги, матросы бросились исполнять команду – вскарабкивались по смоленым выбленкам вант [100]на мачты, заняли место у брасов, выбирали шкоты, травили фалы и выполняли прочую такелажную работу. Вскоре зазвучала их новая песня, сочиненная командой в честь именин капитана:
Капитана мы уважим, раз-два!
А врагам кулак покажем, раз-два!
Пусть сойдутся якоря, раз-два!
Враги пустят пузыря, раз-два!
Мы им варежку задраим, раз-два!
А затем на дно отправим, раз-два!
Пропьем их утварь в кабаках, раз-два!
А заодно друзей помянем прах, раз-два!
Боцман принялся дуть в свисток, руководя работами по уборке и постановке парусов в соответствии с ветром, периодически добавляя: «Быстрее, пока я вам задницы не надрал! Вы что, соли еще не нюхали?!» Он всегда был суров и неулыбчив, когда исполнял свою работу. Однако его нельзя было назвать жестоким, поскольку он никогда намеренно не обижал матросов и, если ругал, то за дело. Был очень строг, да, но справедлив, за что его уважала вся команда. Его густой, сердитый, похожий на лай голос разносился над палубой, не смолкая. А матросы раздергивали рифы [101], чтобы паруса стали вдоль ветра, крепили фалы и шкоты с подветренной стороны, чтобы паруса забрали ветер. Это было целое искусство.
Джек поднес бинокль к глазам, быстро оглядел горизонт от правой скулы до траверза [102]и заметил блеснувший вдалеке парус. Глаза капитана на его обветренном лице вспыхнули не хуже раскаленных углей. Постояв пять минут, Джек покинул шканцы [103], спустившись по правому квартердек-трапу, направившись по шкафуту [104]на полубак [105]. Там, возле турели мелкокалиберной пушки со спаренными стволами, словно резвые обезьяны, уже прыгали Бесноватый и Бурый, стягивая с оружия брезент и проверяя боезапас.
«Резво! Эти ребята обладают чудовищным чутьем к хорошей драке», – мысленно отметил Джек и нахмурился. Вжав в орбиты глаз бинокль, он долго всматривался в указанном впередсмотрящим направлении. Волны были невелики, так что галеру, шедшую к ним кормой и частью левого борта, было отлично видно. Джек даже рассмотрел развевающийся вымпел на грот-мачте, указывавший на попутный ветер.
Боцман, убедившись, что верхние и нижние лисели [106]поставлены и фрегат лег в нужный галс, последовал за капитаном и терпеливо дожидался его решения, стоя рядом.
– Это галера. Странная. Не очень-то похожа на торговую. Огромная, как синий кит. Ты видел ее прежде, Пит? – Джек протянул боцману бинокль. – Что скажешь?
– Хм… – Белый Пит приник к окулярам, несколько секунд всматривался вдаль. Отличная оптика позволила ему разглядеть знакомые обводы кормы судна. Лицо его помрачнело, а затем он произнес: – Разрази меня гром, если это не проклятая «Горгона»! Тридцать лет назад я лично поклялся выпустить кишки их капитану и намотать их на кабестан [107]!
– Почему каботажное судно идет так далеко от берега? – поинтересовался Джек.
– «Горгона» не совсем обычная галера, сэр, – ответил боцман. – Это плавучая тюрьма, однако у нее довольно хорошие мореходные качества, несмотря на малую осадку корпуса. Скорость доходит почти до семи с половиной узлов [108], если гребцам помогает попутный ветер.
– Как думаешь, они идут к банке [109], чтоб бросить якорь?
– Скорее всего, а может, и нет. Переночевать они могут и в дрейфе.
– Верно, – согласился Джек.
– Я вот что думаю, – начал боцман. – Пока мы находимся вне поля их зрения. Но их впередсмотрящий, даже имея плохой обзор из-за низкого расположения марса [110], думаю, рано или поздно заметит нас. Если они определят, что мы не военный корабль Союза, то попытаются удрать, начнут поворачивать к берегу, чтобы укрыться на мелководье там.
– Поднимем флаг Союза! – предложил Джек. – Это их собьет с толку на какое-то время.
– Не помешает, тем более что и военный флаг имеется, и вымпел, – согласился Белый Пит. – Поднимем, само собой, для отвода глаз. Но нужно обязательно продолжать двигаться параллельным курсом, дабы не вызвать преждевременных подозрений. А уж потом идти на перехват галеры. Лучше – в темноте. Будет меньше потерь с нашей стороны. Команда отлично обучена ведению ночного бою.
– Уйти к берегу успеют?
– Вряд ли. На повороте они неуклюжи, слишком длинный корпус. Волей-неволей потеряют уйму времени, упустят попутный ветер, будут переставлять паруса, чего мы им сделать не дадим. Часа через четыре догоним. К тому же, они непременно на повороте сбавят прыть. Они не уйдут от нас, сэр, даже если выжмут из оснастки и мышц гребцов все мыслимые и немыслимые узлы. «Морской заяц» выдаст даже при слабом ветре на три-четыре узла больше.
– Четыре часа… – задумался Джек. – Начнет темнеть.
– Ничего! Даже если погасят огни, то и в этом случае не уйдут. Курс они менять не будут.
– Какое у них вооружение? Есть ли чем там поживиться?
– Из их оружия там особо выбирать нечего. На кормовой надстройке и баке стоят турели со спаренными пулеметами, вот их и придется сразу же уничтожить, пока бед не наделали. Команда же вооружена по большей части обычными винтовками. Не страшно. А Людвиг Шмидт, их капитан и владелец судна, крайне жаден и недоверчив. Он, как я слышал, хранит все свои сбережения не в сейфе банка, а в собственной каюте, там же держит и расходные деньги на каботаж, а также жалованье матросов и надзирателей. Думаю, сумма должна быть изрядная.
– Откуда такие подробности, Пит?
– Тридцать лет назад, попав в лапы береговым копам в одной из таверн, я оказался «гостем» в трюме этого корабля, в кандалах. Потом их рулевой напился в стельку и свалился с трапа, свернув себе шею. Я заменил его и целый месяц стоял у штурвала галеры. Шмидт обещал мне свободу, но обманул, сучий потрох. Твой отец не смог выследить «Горгону» в море, так как ее капитан очень хитер, часто отходит далеко от берега и меняет маршрут. Но, переодевшись в купца, ваш отец успел выкупить меня на невольничьем рынке, чем спас мою жизнь. Я был вашему отцу верным другом и остался – вечным должником.
– Понятно. Мне ты ничего не должен, Пит. Нас скрепляет лишь дружба.
– Крепкая дружба, – добавил боцман. – Мы можем в два счета как потопить эту галеру, так и захватить, сэр, но что будем делать с сотнями невольников?
– Как много людей у них на борту?
– Команда – шестьдесят-семьдесят матросов. Надзирателей человек пятьдесят. Гребцов человек триста, не меньше, так как у них шестьдесят банок для гребцов, а на одно весло садится пять человек. Кто не выдерживает и умирает – за борт, а его место занимает раб из трюма. Рабов – до восьмисот. И те, и другие – невольники. Умирать за своего мучителя они не будут. Уверен, уберут весла на постицы [111]после первого залпа или при сближении. Разве что…
– «Разве что» – что?
– Ну-у… – Белый Пит пожал плечами. – Могут грести и до последнего, сэр. При абордаже, желаем мы того или нет, но им больше всех не поздоровится. И они это прекрасно понимают. А капитан может пообещать им какие-нибудь поблажки, а то и свободу, если вступят в бой против нас.
– И естественно их обманет, – резюмировал Джек.
– Надежда… она, как запах крови для акулы, сэр. Тяжело отказаться.
– Будут последними глупцами, если встанут на сторону капитана галеры – тут же утопим. Всех. Есть ли среди невольников пираты?
– Попадаются, но изредка. Нашего брата часто сразу вешают, потом отсекают голову и нанизывают ее на железный кол на обозрение городским зевакам. Если и есть, то это – каперы [112], просрочившие патент и продолжавшие заниматься морским разбоем.
– Гребцы – сильные и выносливые ребята… – Джек задумался. – И нам скоро пригодится в деле их опыт. При последнем абордаже мы потеряли больше трети нашей команды, а турнир «Черная метка» – скоро.