Слишком долго пришлось бы описывать, как проходил сам эксперимент и его последующее бурное обсуждение. Достаточно сказать лишь, что вместо запланированных для нас двадцати минут вся наша компания провела на сцене пять с половиной часов! И все это время по всей сети Интернет специально созданные нами программы разносили неимоверно важное и приоритетное сообщение. В нем в самых понятных и доходчивых фразах, на нескольких языках объяснялась суть открытия и все его положительные стороны.
Пять с половиной часов! И был еще далеко не финал, когда неожиданно погас свет. Везде! По всему нашему огромному городу. Мы не были готовы конкретно к такому повороту событий, но нечто подобного ожидали изначально. Еще за полчаса мы заметили проникающих в зал совершенно посторонних лиц. Те потихоньку, как бы невзначай продвигались в глубь переполненного зала, подбираясь все ближе и ближе к сцене. Кулис здесь не было, только огромное и открытое возвышение. Так что нам все было прекрасно видно и понятно. И когда погас свет, Вовчик сразу скомандовал:
– Всем оставаться на местах!
На самом деле по этой команде мы должны были делать совсем противоположное. И рассыпались по паникующему залу, как тараканы. Не обращая внимания по мечущимся во все стороны лучам фонариков и нескольких прожекторов для телекамер.
Место последующего сбора мы обговорили и наметили заранее и надеялись там немного отсидеться и переждать первую, самую непредсказуемую волну. Наблюдая спокойно из укрытия за развитием событий. Без сомнений, мы предвидели самые нехорошие реакции со стороны сильных мира сего. И вряд ли стоило ждать от них панегириков в нашу сторону. А уж тем более – сразу. Со временем-то они поймут: что свершилось – уже не утаишь! Надо подстраиваться под новое положение и мириться с новообразовавшимися реалиями. Но это будет потом! Вначале лучше не попадаться им под руку!
Невзирая на все наши предположения и наличие намеченных заранее путей отхода, на конспиративную квартиру добралось только двое: я и Вовчик. С неимоверными трудами: с изматывающим бегом, с частыми прыжками через препятствия, визгом тормозов и ревом двигателей автомобилей, а под конец даже спуском в канализацию. Хорошо хоть обошлось без стрельбы и бомбардировки. Но и того, что произошло, мы явно не ожидали.
– Слишком уж они за нас взялись! – яростно шептал мне Вовчик, когда мы выглядывали из-за шторы тайной квартиры на беспокойную улицу. – Как бы повальные обыски не стали делать по всему городу!
– А как там наши женщины? Булка ненавидит, когда к ней кто-то прикасается посторонний! – я чуть не плакал от злости и бессилия. – Может, они потерялись? Может, им надо помочь?
– Спокойно, Евгений! – мой товарищ положил мне руку на плечи, передавая мне свою уверенность. – Хоть и положение весьма серьезное, я знаю, что с ними ничего плохого не случится. Не посмеют их обижать. А к утру начнет действовать твоя мама и вся наша группа поддержки. Они такой шум подымут, что нашим обидчикам не поздоровится. Да и весь мир уже просыпается с новыми знаниями. Еще несколько часов переждать бурю, и любой шум нам будет только на пользу!
Я протяжно вздохнул и посмотрел в угол комнаты, где поблескивал силуэт самого современного компьютера:
– Жаль, нет электричества! Без него никаких новостей не узнаем.
– Так долго продолжаться не может! Лишь только они заблокируют распространение нашей программы по сети, освещение появится.
– Вряд ли! – я не скрывал своего злорадного удовлетворения. – Это их не спасет! Программа как вирус, она пройдет везде и всюду. Конечно, с государством бороться трудно, за день-два ее локализуют и уничтожат, но тогда уже будет поздно.
– Да, нелегко убедить мир в своей правоте! – вздохнул Вовчик, усаживаясь на диван и закидывая ноги на спинку. – Не только голова страдает, но и ноги. Устал, как собака, после этой беготни.
– Может, чего перекусим? – предложил я, тоже усаживаясь, но уже в большое кресло напротив дивана. – Часов восемь ничего, кроме воды с Алкоимитатором, во рту не держал.
– А я на фанту налегал! – похвастался пуп Земли. – На столах президиума ее много осталось. А есть пока что-то не хочется. Все тело до сих пор кипит от выброса адреналина. Только ноги гудят, как трансформаторы.
– И у меня такое ощущение, словно в футбол играл бетонным кубиком! – признался и я. – Но кушать все равно надо! Пойду-ка я пошарю по нашим предварительно сделанным запасам, может, что и подберу для измученного нарзаном организма.
Я уже оперся о спинки кресла руками, собираясь вставать, но так и замер на месте. В весьма неудобном, надо сказать, положении. Застыл и Вовчик, с отвисшей челюстью и неморгающими глазами. А приковало наши взгляды и внимание быстро разгорающееся пятно света возле еще одного кресла. За десять секунд оно достигло силы свечения люминесцентной лампы и превратилось в цилиндр из непрозрачного, матового материала. Пока мы разглядывали невесть откуда и как появившееся сооружение двухметровой высоты и менее метра в поперечнике, его стенки разъехались в стороны. Образуя полуцилиндр.
И к нам в комнату вошла она. Вернее, не вошла, а явилась одуревшему от увиденного народу. Не знаю, как остальной народ в лице нашего генератора идей, но в моей голове крутилась только одна мысль: «Такой красивой быть нельзя, потому что таких красивых в природе не существует!» Мне было наплевать, кто она, откуда и зачем к нам явилась. Я не чувствовал своего тела, своих онемевших рук и пересохшей от открытого рта глотки. Так меня потрясла красота явившейся нам женщины. Даже представления о богинях постыдно меркли в присутствии незнакомки. А если добавить, что на ней из одежды были только фривольная юбочка, полоска ткани на груди и фетровые тапочки телесного цвета, то можно понять наш ступор, лишивший нас чуть ли не дыхания. И юбочка была намного ниже пупка и намного выше коленок. Она чуть ли не открывала взору самое интимное место. Но присмотреться не удавалось из-за шока и слабого освещения.
Незнакомка сразу принялась нас рассматривать бесцеремонно и настойчиво. А уже через минуты две капризно сложила губки бантиком и уселась в пустующее кресло. При этом она так красиво положила ногу на ногу, что мое томное и оцепеневшее состояние еще больше ухудшилось. Кислорода, кажется, не хватало, но думать об этом я не мог. Я вообще ни о чем не мог думать. Только смотреть!
Наконец красавица не выдержала и заговорила первой:
– Так это вы изобрели Алкоимитатор?
Я даже не шелохнулся, но пришли в голову новые мысли: «Она говорит! По-русски! Она есть! Она существует!»
Опять какое-то время ничего не происходило. И не говорилось. Видимо, нас приняли за полных дебилов! А как же иначе? Появляется женщина немыслимой красоты, а два самца сидят с открытыми ртами и пускают слюну! Позор! Лишь только эти мысли пришли мне в голову, как незнакомка презрительно скривилась и произнесла:
– Настоящий примитивизм, блин!
Да, да, так и сказала! Только не блин, а нечто повульгарнее. Вот это нас и привело немного в чувство. Раз такая богиня позволяет себе такие выражения, то и мы, простые смертные, можем возвыситься на пути к общению. Я закрыл рот, смочил язык слюной и выдавил:
– Вы это о ком?
– Да о вас, пацеки! О вас! Их о чем-то спрашивают, а они молчат, как глухонемые!
– А кто вы? – раздался заикающийся голос Вовчика.
– Меня зовут Оливайнета! И я направлена к вам для выяснения здешнего скандала по поводу вашего открытия. Какие вы мне можете предоставить доказательства, что это не жульничество?
– А мы что, обязаны предоставлять? – попробовал возмущаться Вовчик.
– Конечно! – таинственная женщина повысила голос. – К тому же безоговорочно!
– А с какой вы планеты? – как можно быстрее выпалил я. Наугад и почти не вдумываясь в суть вопроса.
– Издалека! Да и какая вам разница? – Оливайнета усмехнулась. – Все равно ведь дальше своей луны не видите!
– А откуда вы знаете русский язык? – спросил мой товарищ.
– Лингвист я! Изучаю у вас редкостные словосочетания. И таких словесных метафор, как в русском, трудно найти во всей Вселенной. Фактически любое действие, мысль или пожелание можно высказать с помощью вашей ненормативной лексики. Так вы это называете? И мне нравится моя работа! Такие варианты накопала! Вот, например, этот:…
И из самых прекрасных уст во всей, наверное, Вселенной понеслись такие грязные и кощунственные ругательства, что мы одурели еще больше, чем от ее красоты. Она это сразу заметила по пунцовым нашим щекам и ушам. Даже удивилась вслух:
– Вам что, стыдно такое слушать?
Мы только опустили глаза в знак подтверждения.
– Но ведь между однополыми собеседниками подобная лексика превалирует? Особенно среди самцов!
– Ну не скажите! – Вовчик первым пришел в себя. – В цивилизованном и культурном обществе такое поведение не принято. Категорически! Считается мерзким и постыдным.
– Ха-ха! – завораживающим звуком зазвенел смех инопланетянки. – Никогда бы не подумала! С вашим-то уровнем сознания! Ха-ха-ха!
– Да уж какое есть! – обиделся я, впервые переглянувшись со своим напарником. – Мы собой гордимся и не позволяем хаять всех под одну гребенку! Мне даже непонятно, в каких таких злачных местах вы «накопали» подобные выражения. Даже в местах лишения свободы подобного не услышишь! А вначале вы мне показались более приятной! Зато теперь мне стало многое ясно: не может Высший разум заниматься подобным поиском плохих выражений. Хоть вы и проникли к нам в комнату очень эффектно, но использовали просто-напросто обычные фокусы.
– Ого! Да ты никак меня осуждать надумал? – Оливайнета прекратила смеяться и сдвинула сердито брови. – Еще не хватало, чтобы яйцо курицу учило!
– Если вы, – Вовчик деликатно кашлянул, – считаете себя курицей, то это еще не значит, что мы согласны быть яйцами. Хоть мы и дружим с китайцами! – последний каламбур вывел нашу гостью из терпения, и ее ангельская личина устала прятать за собой плохо скрываемое раздражение: