— Правитель хотел видеть айэта Тая из рода Кальги.
— Я прибыл с сыном, — тяжело ответил Архал.
Утанж легонько стукнул в двери. Сразу же появился Тижу, с запавшими, беспокойными глазами, его и без того острые скулы заострились еще больше. Покачал головой. Повторил вслед за Утанжем:
— Правитель хотел видеть айэта Тая из рода Кальги. Как только он прибудет. Я пропущу его одного.
Архал бессильно огляделся на своих людей за спиной. Тай уже тем временем отстегивал перевязь, отдавая ее Тижу. Последнее, что он поймал краем глаза, уже входя, это какую-то придворную даму, выпорхнувшую неизвестно откуда.
— Первая Госпожа желает видеть айэта Архала, — прошелестел дрожащий от беспокойства голосок.
Интересно, Первая Госпожа до сих пор под охраной? Ведь через несколько дней она станет Правительницей. Кто осмелится перечить Первой Госпоже уже сегодня? И что за дела у отца с Гайят?
Тай вступил в знакомый предпокой. Здесь томилось несколько слуг Правителя Хаадида и всего пара охранников Тижу, которых Тай хорошо знал. Тижу провел его дальше, в самую опочивальню, обширную, светлую, как и подобает властителю великой Адья Тэрэк.
Тут все заполнял запах смерти, неотвратимости, запах безысходной печали. Как же он чувствует его? К удивлению Тая, запах оказался не таким уж нестерпимым, как думалось раньше. Куда хуже было зрелище, представшее его глазам.
Что с того, что он видел тысячи мертвых и раненых на полях сражений? Что с того, что до сих пор в снах перед ним предстает тот самый холм, в который воины Ранжина свалили трупы его людей… со спящими лицами. Он видел, как его собственные воины гибли в топях, напоследок укоряя остальных выпученными глазами, до последнего запрокидывая голову, стараясь не хлебнуть жирной болотной жижи. Он видел не так уж мало. Но никогда не встречался один на один с черным поветрием.
Хаадид слабо поманил его рукой, и Тай подошел, не колеблясь, почти не обращая внимания на застывшего у окна Таржида и человечка рядом с ним, который скорчился у резного столика, старательно выскребывая что-то пером на огромном отрезе пергамента.
То, что осталось от Правителя Адья Тэрэк, тяжело погрузилось в мягкие окровавленные подушки. Тай пригляделся. Черно-серые неровные пятна на лице Хаадида уже слились под подбородком, указывая на то, что скоро все будет кончено. Темные капли пота оставались на постели темно-красными пятнами. Глубоко ввалившиеся глаза с трудом выглядывали из глазниц, дыхание чуть слышным свистом вырывалось из горла Правителя.
— Кальги, — слабым свистящим голосом прошелестел Хаадид, — я думал, ты уже далеко… от Чатубы.
Он заперхал, и Тай отпрянул назад.
— Я сразу явился, как только получил послание…
— Властитель, — Таржид неслышно подкрался ближе к ложу, — Кальги может подождать… Дело первейшей важности для Адья Тэрэк еще не закончено…
Хаадид слабо дернул рукой. Еще слабее, чем в первый раз.
— Я пока еще Правитель… Таржид. Мне решать!.. — почти простонал он. — Отойди подальше, в тот… дальний угол. Да… забери своего писца… Не хочу… кто-то слышал… как я с Кальги… говорить буду… Но не уходи…
— Но каждое мгновение бесценно, мой властитель, для Адья…
Правитель снова заперхал. Тай поморщился, не выдержав жуткого зрелища. Хаадид смеялся. Таржид и тот остановился, не договорив.
— Да… бесценно… — выдавил повелитель адья. — Не для адья… для меня…
Он шевельнул пальцами, отгоняя Таржида, как надоевшую муху. Тот с поклоном отошел в угол опочивальни, отстоявший дальше всего от ложа, поманив за собой писца. Хотя больше всего ему, наверное, хотелось бы слышать, что за тайну Правитель хочет доверить молодому Кальги перед смертью.
— Садись, — прошептал Хаадид, — мне тяжко… кричать тебе.
Тай оглянулся. Выбрал стул, сбросил с него подушку, уселся в ногах Правителя. Тот поманил ближе. Тай опасливо пододвинулся, не очень того желая.
Его не покидало чувство, что светлая зала полна кого-то. Или чего-то. Как будто множество теней сновало тут и там. Не удержавшись, он оглянулся вокруг. Таржид, писец. Все как будто. Нет, не все. Он опустил руку и нащупал упругое тепло у своих ног. Ти-кой появился опять, не оставляя Тая наедине с опасностью.
— Кого-то ищешь… Кальги? — заперхал Правитель.
Тай покачал головой. Это те, что расхаживали по зале, невидимые глазу, искали.
Ак Ми Э говорила… за умирающим приходят духи предков. А еще злые духи. Кто быстрее, так понял Тай. Кто сильнее. Для того и нужны Хранительницы Рода, чтобы уберечь, спрятать от зла, пока правильные духи не придут. Если придут.
А кто пришел за Хаадидом из рода Сэмержи, наследником трона Адидов?
Кружилась голова, и голоса становились настойчивее, сильнее. Тай встряхнулся, отгоняя их от себя.
— Я слушаю властителя со всем вниманием, — нарочито громко сказал он голосам.
— Кальги… раз уж ты… вернулся… — Хаадид замолчал. Они опять сидели в тишине, и голоса принялись донимать Тая. И хуже всего, что они не просто шелестели, они уже шептали целые слова, но, хвала богам, Тай пока не разбирал их. И старался не слушать и не слышать. Чужой язык, чужие голоса. Ти-кой успокаивающе придвинулся к Таю, прижался боком к его бедру, согревая теплом. Тай опустил руку на его спину, и голоса отступили.
— Ты смотришь… сквозь меня… — с ужасом прошептал Хаадид. — Все смотрят так… Меня уже нет. Но я еще Правитель!..
Он попробовал приподняться, но тело только выгнулось, дернулось и заколыхалось в тяжелом хриплом дыхании. Правитель широко открытым ртом ловил воздух. Темный пот на лице стал обильнее.
— Это боги Адья, — прошептал он, отдышавшись. — Это они карают, я знаю… Так, Кальги? — спрашивал он у Тая.
Тай пожал плечами. Что же нужно от него наследнику трона Адидов? Помнит ли он еще?
— Там, на Совете… ты был прав… следовало тебя… послушать. А не Кайя!.. — Хаадид вновь задергался на подушках. — Проклятые!.. И Ранжин, и Уршан… и все они… Ранжин… отнял Гайят, мой свет… Уршан — жизнь… навлек гнев богов… А ему, — сбивчиво ронял умирающий, — хоть бы что… Старая щепка… все живет.
Тай сжался. Правитель знал о Гайят, о ее измене. Вот как.
— Я хотел… отомстить! Но не успел… — Умирающий тяжело вздохнул, потом выдавил жалкое подобие ехидной ухмылки. — Нет… я отомстил Гайят… Она никогда… не узнает... какие сокровища утратила… Скажи, Кальги! — жадно вцепился он в свое одеяло. — Скажи мне перед… смертью! Ты… не посмеешь лгать теперь… И зачем теперь?… Скажи, ты видел… «вечерние звезды»?… Можешь говорить правду… Кальги… я бессилен.
Тай был волен сказать ему правду. Его не принуждали, ему не льстили, у него не выбивали ее, не стыдили честью рода. В первый раз он был волен сказать правду или солгать по собственному желанию и рассуждению. Дрожащий на подушках Хаадид ждал ее и в тот же час страшился. А Тай… ему безумно хотелось сбросить этот груз.
Его никто не принуждал…
— Нет, — сказал Тай.
Правитель вздохнул с непонятным облегчением.
— Я знал… я знал, что там… что-то другое… Что ты нашел, там… Кальги?
Тай пожал плечами:
— Жизнь… Любовь. Белое дерево…
Умирающий мечтательно закатил глаза.
— Дерево жизни… Вот оно что… Это ему… поклоняются вельды… Как я… не сообразил?
Тай качал головой, но Хаадида уже было не остановить.
— Дерево жизни!.. — Он зажмурился, видно, представляя его себе. — Если бы я сам… вместо тебя… то не умирал бы… теперь… Что мне тогда… боги Адья? Но я! Я был… прав! Так, Кальги?…
Тай кивнул, чтобы успокоить его, но Хаадид приходил во все большее возбуждение.
— Но ты… не рассказывай Гайят! И Адиже!.. Никому…
— Но Гайят знает о Земле «вечерних звезд», — возразил Тай. — Она будет расспрашивать меня.
— Я сказал ей… все это происки… линсов! — перхал Правитель. — Проклятых линсов… Нет там ничего… никакой… земли… Обманул ее… Не успел отомстить… Нет, я успел!.. Не рассказывай… ей! О дереве… жизни…
Он утонул в подушках, еле пропуская сквозь себя воздух. Таржид который раз озабоченно поглядывал в их сторону. Правитель терял силы с каждым вздохом.
— Не буду, — сказал Тай.
— Поклянись!.. — прохрипел Правитель.
— Клянусь богами Адья, что ни слова не скажу Первой Госпоже Гайят… и никому в Адья Тэрэк о том, что видел в Земле «вечерних звезд».
— Ни слова… — сморщился Хаадид, — ни слова. Ты теперь… один такой…
За дверью что-то упало, раздался грохот, затем топот. Таржид пугливо вскочил и бросился к оставшемуся на столике пергаменту, но не успел припрятать его.
В залу ворвались. Архал с двумя своими людьми, еще несколько именитых айэтов, следом спокойно вошла Гайят в сопровождении той же придворной дамы.
Тай встал. Ти-кой прижался к его ногам, вздымая спину дугой.
— Мой властитель, — отчеканил Архал Кальги, вкладывая меч в ножны, едва бросив взгляд на то, что осталось от Хаадида, — я раскрыл измену! Правителя Адья Тэрэк ввели в заблуждение, пользуясь его недугом!
Наконец его бродивший по королевской опочивальне взгляд заметил то, что искал, но пергамент уже прижимал к себе Таржид. За его спиной жался к скамье писец, трясясь от страха.
— Это злобная клевета, мой властитель! — завопил Таржид, ища защиты рядом с ложем наследника трона Адидов.
Архал тоже подошел ближе, всего на несколько шагов, по-видимому, не решаясь, как и остальные, сделать еще хотя бы движение к умирающему. Гайят, та и вовсе застыла у самых дверей.
— Этот свиток нужно сжечь, — настаивал Архал, — глаза Правителя уже ничего не видят, и Таржид, злоупотребляя доверием властителя, впишет то, что пожелает, а не истинную последнюю волю! Или пусть даст мне прочитать то, что там написано!
— Я не отдам последнюю волю наследника трона Адидов в твои руки, Кальги! — визгливо крикнул Таржид ему в лицо. — Но если Архал не верит мне, пусть его сын читает! Ему-то он должен верить!
И Таржид развернул перед Таем пергамент, не давая, однако, в руки.
— «Правитель великой Адья Тэрэк Хаадид из рода Сэмержи, повелитель Адья Щи, Северной провинции, Шейсэма… — перечислял Тай все привычные титулы Правителя, — Шайтьяра, а также Дэльгара, востока и севера Виктийских земель, будучи в своем праве указывать наследника из прямой ветви и усомнившись в способности главного наследника достойно править могущественной Адья Тэрэк, повелевает: передать наследное право на трон Адидов законной дочери Правителя Второй Госпоже Адиже из рода Сэмержи и закрепить за ней и ее наследной ветвью. Сим удостоверена последняя воля Правителя из рода Сэмержи и надлежит к исполнению после оглашения на улицах и площадях Адья Тэрэк».