Внезапно Элли чувствует, что ее желудок сжимается, у нее выходит жидкая отрыжка, и она смотрит на Дэлила широко раскрытыми, полными слез глазами.
– Кажется, меня сейчас вырвет.
В туалетной кабинке со стенками из профнастила Элли стоит на коленях, держась за унитаз и безостановочно извергая содержимое своего желудка. Кто-то ломится в деревянную дверь, вопя, что ему срочно нужно отлить. Дэлил держит ее волосы, чтобы на них не попадал бесконечный поток рвоты.
– Извини, извини, извини, – тяжело дыша, бормочет Элли между приступами рвоты и всхлипываниями.
– Это моя вина, нельзя было позволять тебе столько пить, – говорит Дэлил, поглаживая ее по спине. Элли не может понять, успокаивает ее это или раздражает.
– Да, это ты виноват, – говорит она, снова наклоняясь над унитазом. – Ты не должен был давать мне пить столько пива. Почему у тебя нет такого принципа?
Элли бросает в холодный пот, и ее желудок продолжает болезненно сокращаться, давая все новые приступы рвоты. Вот и закончилось все веселье. А ведь они пришли сюда только для того, чтобы…
– О боже! – Элли принимается всхлипывать. – Мы же пропустили выступление твоего брата. О боже. Извини, извини…
– Да ладно, всё в порядке, – мягко говорит Дэлил. – Чего я там не видел.
Элли опять склоняется над унитазом. В ее желудке, как кажется, уже ничего не осталось, но он все равно как будто желает вывернуться наизнанку. Она садится на корточки, пытаясь успокоить эти безудержные сокращения, и в этот момент что-то выпадает у нее из кармана и со стуком падает на пол. Телефон.
Дэлил поднимает его.
– Хм. Элли, у тебя тринадцать пропущенных вызовов.
Она вытирает со лба капельки пота. Кажется, приступы рвоты окончательно отступили.
– От кого?
– Двенадцать от бабушки, и один от…
Внезапно телефон оживает в его руке.
– От кого еще один? И кто сейчас звонит?
Дэлил смотрит на телефон, словно не веря своим глазам, и протягивает его Элли.
– Там написано «Майор Том».
Элли садится, прижавшись спиной к металлической стенке кабинки, и берет телефон. Ее охватывает беспокойство из-за того, что бабушка пыталась дозвониться до нее целых двенадцать раз. О боже. Что там произошло? И почему…
– Здравствуйте! – говорит она в трубку.
– Элли, – слышится голос майора Тома.
– Нам нельзя с вами разговаривать, – бормочет она, вытирая рот, перепачканный слюной и рвотой.
– Глэдис пыталась дозвониться до тебя весь последний час, – говорит Томас. Его голос звучит неясно и далеко, сопровождаемый шипением и потрескиванием.
– Но это же не тот самый, правда?.. – произносит Дэлил.
– Что случилось? – спрашивает Элли, и туман в ее голове рассеивается. – Что-то с бабушкой? Ей плохо?
– Нет, это из-за Джеймса, – доносится издалека голос майора Тома. – Тебе нужно срочно вернуться домой. Твоя бабушка была просто сама не своя, когда мне звонила. Джеймс убежал из дома.
56Держаться вместе
Лишь около двух часов ночи Дэлилу удается вызвать такси, водитель которого соглашается приехать за ними в промзону и отвезти на Сантус-стрит, где Глэдис все это время расхаживает взад и вперед по коврику перед камином в своем длинном халате и тапочках.
– Наконец-то! – восклицает она, когда Элли и Дэлил появляются в дверях. – Я полночи не могла тебя найти!
– Мы приехали сразу же, как смогли, миссис Ормерод, – говорит Дэлил. – Дело в том, что Элли пропустила ваши звонки…
Элли поднимает руки, прося тишины, и все умолкают.
– Так. Бабушка, что произошло?
– Я отправила Джеймса спать около девяти, а потом смотрела по телевизору эту передачу, где люди все время говорят – что-то типа «Паркинсона», только там больше крику…
– Бабушка, – останавливает ее Элли. – Давай это пропустим. Когда ты заметила, что Джеймса нет дома?
Глэдис глубоко вздыхает.
– Я встала, чтобы сходить в туалет и выпить стакан воды – наверное, это было где-то чуть за полночь. Я увидела свет под дверью комнаты Джеймса и подумала, что он уснул с включенной лампой, и вошла, чтобы ее выключить. Лампа действительно горела, но его самого в комнате не было. Постель была застелена. И я нашла вот эту записку.
Элли берет листочек из рук Глэдис и изучает его. Записка очень короткая. Она передает ее Дэлилу, и тот зачитывает ее вслух:
Дорогие Элли и бабушка!
У нас все пошло наперекосяк, и это я во всем виноват. Я должен был всех спасти, но только все испортил. Я поехал искать папу и буду просить, чтобы его выпустили из тюрьмы. Но если его не отпустят, я устрою ему побег, как в фильмах. Не беспокойтесь за меня. У меня есть несколько сырных сэндвичей и «Люкозейд»[15] и еще я взял 20 фунтов из твоего ящика с бельем, Элли (ты не знала, что я знаю о них). Надеюсь, ты на меня не сильно обидишься.
Дэлил переводит взгляд с Элли на Глэдис и обратно.
– А где эта тюрьма?
– В Оксфордшире. – Элли трет ладонями лицо. – Черт знает сколько миль отсюда.
– Это возле городка с таким названием… – если не знаешь, то прочитаешь его как «Байсестер», – говорит Глэдис. – Но на самом деле он Бистер. И произносят его даже как «Бисто». – Она шумно вдыхает носом. – Вот, Бистер-Бисто.
Дэлил смотрит на свои часы.
– Так… он опережает нас как минимум часа на два. Но он ведь всего лишь десятилетний ребенок. Он не мог уйти далеко. Ему вряд ли удалось бы сесть на поезд в такое время – тем более за двадцать фунтов.
– Но он мог сесть в автобус. Или поехать автостопом. – На глаза Элли наворачиваются слезы, и она прижимает ладонь ко рту. – О боже, с ним могло случиться все что угодно.
Она вытаскивает свой телефон и, тыкая в кнопки, спрашивает у Глэдис:
– А ты не пыталась ему позвонить?
– Конечно же, пыталась, – оскорбленно отвечает Глэдис. – Думаешь, я совсем ничего не соображаю? Он не отвечал на звонки – так же, как и ты. Поэтому я позвонила майору Тому.
Элли слушает гудки в трубке и, когда включается автоответчик, кричит:
– Джеймс! Возьми трубку! Перезвони мне! Мы все тут с ума сходим! С тобой всё в порядке?
Отсоединившись, она говорит Дэлилу:
– Я придушу маленького гаденыша, как только доберусь до него.
– Элли, я знаю, что тебе такой вариант не очень нравится, но… думаю, тебе нужно все-таки обратиться в полицию.
Элли кивает и, закрыв лицо руками, тяжело опускается на диван.
– Нет, у меня просто в голове не укладывается. После всего того, что я делала, чтобы спасти нашу семью, все обрушивается вот так, в последний момент. Даже если я не обращусь в полицию, Джеймс все равно рано или поздно попадет в руки государственных служб, так что мы в любом случае обречены. Но что если… – Она не может договорить, борясь с подступающими рыданиями. – Что, если он попадется какому-нибудь уроду?
Телефон Элли внезапно начинает звонить и едва не вываливается у нее из рук. Она смотрит на экран и упавшим голосом произносит: «майор Том».
– Алло! – говорит она в трубку, откуда доносятся треск и шипение. – Мне вас почти не слышно.
– Да, знаю. Я… выхожу из зоны покрытия… – отвечает Томас. – Вам удалось… найти?..
– Нет. А вам?
– …пытался, но не мог дозвониться. Но вот две минуты назад… звонил мне… связь прервалась.
– Что? – кричит Элли. – Что? Он пытался вам позвонить?
– Думаю… это был он. Но связь… очень плохая, потом совсем пропала… – говорит майор Том. Раздается шипение, и вдруг становится хорошо слышно. – Связь то появляется, то пропадает. Скоро я окажусь за пределами зоны покрытия, но у меня есть еще пара часов. Думаю, с ним все в порядке. Мне нужно просто снова до него дозвониться.
– Я отправлю ему сообщение! – кричит Элли. – Напишу, что, если он не хочет говорить со мной, пусть поговорит тогда с вами. От этого уж он не откажется.
– Правильно, – соглашается Томас. – Буду ему звонить. А вы сидите пока дома. Я вам перезвоню.
Элли принимается неистово строчить сообщение и смотрит на Дэлила.
– С ума можно сойти, пока мы будем здесь сидеть. Но, надеюсь, майору Тому удастся все-таки до него дозвониться.
– Помнится, недавно в новостях рассказывали, – сообщает Дэлил. – На «Арес-1» возникла проблема со связью. Так что именно поэтому сигнал очень плохой. Говорили, что майору Тому нужно совершить выход в открытый космос, чтобы что-то там наладить.
– Было бы лучше, если бы мы могли что-то предпринимать. Мы должны искать Джеймса сами.
– Мы можем, – говорит Глэдис.
Дэлил смотрит в свой телефон.
– Если он поехал автостопом или на автобусе, он должен двигаться в южном направлении. Тогда мы тоже могли бы выдвинуться по М6, если бы у нас была машина.
– У нас есть, – заявляет Глэдис.
Элли вздыхает.
– Но толку-то? Нам всего пятнадцать. Так что, даже если у нас есть машина, все равно никто не может ее вести.
– Нет, может, – отвечает Глэдис.
– Бабушка. Тебе, наверное, лучше уже пойти спать.
– Подождите! – машет руками Дэлил. – Что вы сказали, миссис Ормерод?
– Мы можем отправиться искать Джеймса. У нас есть машина. И ее есть кому вести, – произносит Глэдис.
Элли смотрит на Дэлила.
– Нет, нет. Все это глупости.
Глэдис отправляется на кухню и выходит оттуда со связкой ключей.
– Перед домом у нас стоит фургон Даррена. А я могу сесть за руль.
Элли изумленно уставляется на нее.
– Но ты же не умеешь водить.
Глэдис снимает свою сумочку с подлокотника кресла, роется в ее кармашках и заявляет:
– Нет, умею. Смотри. Вот мои водительские права. Я получила их в 1966-м.
Элли на секунду замирает с открытым ртом.
– Но ты же… ну, ты понимаешь.
– Все в порядке, – сердито говорит Глэдис. – Слушай, Элли, я же не идиотка. Я прекрасно понимаю, что со мной не так. Но вы же будете мне помогать, правда? Вы с Дэлилом. Правда, ты, похоже, пьяна, он – парень с приветом, а у меня уже не хватает винтиков в голове, но если мы будем держаться вместе, то всё будет в порядке. Именно это делает людей сильными, верно? Когда они держатся вместе. Так мы и жили здесь всегда. Каждые несколько лет этому придумывают новые и новые модные наименования – что-то вроде «дух коллективизма», или «большое общество», или еще что-нибудь в этом же роде (и кому-то еще и деньги платят за то, что он все это сочиняет), но на самом деле ничему этому не нужен ярлык. Вся суть лишь в том, что люди просто поддерживают друг друга. Вот как все устроено. И так у нас было всегда.