Оно, кстати, и не выдержало.
Своих они нагнали не скоро. Пока нашли на замену машину с целыми стеклами, на ходу и без дряни в салоне (последнее оказалось самым сложным), пока удирали от каких-то мародеров, пока искали чистую воду (медикаментов Анна с собой запасла), в общем, колонну из девяти больших машин они догнали почти через неделю уже совсем близко к Балтийскому морю. Пашке стало хуже, он трясся и кусал себе руки; Петька, наоборот, уже считался среди вояк кем-то вроде младлея.
– Уже Ленинградская область, – пробурчал Моисеич, когда Анна Александровна, с Пашкой на руках, уселась рядом с ним на переднем сиденье «Дэлики», – вояки с Кронштадтом договорились, пришлют нам на чем перебраться.
Анна погладила всхлипывающего мальчишку по голове (пальцы тревожно зацепились за неровности шрама) и неожиданно для себя тихо сказала:
– О святии апостоли Петре и Павле, не отлучайтеся духом от нас, грешных раб Божиих, да не разлучимся вконец от любве Божия, но крепким заступлением вашим нас защитите, да помилует Господь всех нас молитв ваших ради.
– Аминь? – непроизвольно добавил Моисеич.
– Сам ты аминь, не помню дальше!
Моисеич захохотал, и Пашка вдруг тоже засмеялся.
– Баба, – сказал он, – деда.
Николай БергПрезент для Шустрилы
Новая команда, в которую назначили Ирку, встретила новенькую, в общем, благожелательно. Без особого восторга, приглядываясь пока. Рассказала о своих похождениях после Беды кратко, не рассусоливая. Но то, что рожать в этом анклаве негде, сразу настроило Ирину на убегательный лад. Надо отсюда сваливать. Хватит, насиделась в глухомани, теперь, если есть выбор, надо искать что поцивилизованнее.
Ирку из задумчивости вывел голос десятника, который сказал:
– Забавно, впервые беркемоид встретился – выживший. Столько их перед Бедой было, а из них всех вот только ты и есть.
– С чего это я беркемоид? – возмутилась Ирина. Потом тут же уточнила: – И что это такое, беркемоид? – потому как разумно решила, что, прежде чем ругаться, надо б сначала понять – может, это вовсе и похвала какая-то. Слово ей было явно незнакомо.
Сидевшие за столом ухмыльнулись как по команде, каждый по-своему, кроме, пожалуй, кудлатой напарницы. Нет, судя все же по выражению лиц, не похвала это ни разу.
– Писатель был такой до Беды, Беркем-аль-Атоми звали. Ужасы писал, почище, чем Стивен Кинг. Вот у него был такой персонаж – выживать взялся в одиночку, каждый сам за себя, один бог за всех. Ну и кончилось все плохо, разумеется, – угробили этого персонажа превосходящие силы противника, то есть сюрвайверство такое одиночное писателем…
– Говорят, что Атоми была женщиной, – вставил худощавый очкарик.
– …выведено было, как проигрышное изначально, – игнорируя вставку, продолжил десятник.
– И при чем тут я? – твердо решила довести до логического завершения непонятную и неприятную ей сценку Ирина.
– При том, что после прочтения книжки тысячи читателей сделали совершенно противоположный вывод: надо спасаться в одиночку, делать схроны и чуть что – прятаться в глуши. Твой муж случаем эту книжку не читал? – посмеиваясь одними глазами, спросил десятник.
– Не видела такого. Вот фильм «Дрожь земли» часто смотрел, нравился он ему. Ну, то есть и сейчас, наверное, нравится, но в деревне без электричества не шибко посмотришь, – немного путано пояснила Ириха.
– Понятно, сюрвайвелист, значит. Это, пожалуй, лучше, чем беркемоид.
– Да что ты прицепился – другие на футбол ходят, а мой вот такую себе дачу завел. И мы тоже хлебнули, много всякого было. Вам-то в городе проще было – и жратвы дармовой от пуза, и оружия тоже, и всего разного, – а у нас все по счету и всего не хватает. Соли с сахаром до зимы в лучшем случае хватит, а потом только вискас кошачий и останется. Огороды вон посадили. Так ни удобрений, ни семян в достатке… И работнички – курам на смех.
– Заткнись! Много вы там хлебнули! – зло сказала кудлатая брюнетка, резко встала из-за стола и почти бегом выскочила из комнаты.
– Чего это она? – искренне удивилась Ирка.
– У нее вся семья погибла. Каждый день по человеку. За неделю она одна осталась. Потом попала к нехорошим людям. Потом вот к нам прибилась, потому ты поаккуратнее с ней – она хорошая девушка, и сравнивать ваше сидение в лесу…
– У нас тоже и зомби, и бандиты! И до херища! – огрызнулась Ирина.
– Твои родные живы? – обрезал ее десятник.
– Нет, я их задолго до Беды схоронила, так что не надо мне тут…
– Ладно, проехали, – мудро решил старший.
– А как оно тут у вас было? – тоже сбавила градус накала чуткая Ирина. Она вспомнила слышанные ранее от соперницы правила обращения с мужиками и решила прикусить язык. Ругаться сейчас было и бесполезно, и даже вредно. Не время и не место. С одной стороны, ясно, что она в случае чего и к другой команде сможет записаться, но «от добра бобра не истчут» – как говорила, забавно коверкая слова, покойная мама. Здесь в принципе и снабжение ничего, и боеприпасами она разживется, и сотрудники вполне гожи, да и она себя уже показала с хорошей стороны. Не стоит все рушить.
– По-разному, – охотно отозвался десятник, очевидно, тоже решивший не накалять зря обстановку, тем более имея дело с женщинами.
– Два дня по всему городу сигнализация выла. Пока аккумуляторы не сели. Мертвяки ж на шум подтягиваются, вот у каждой сигналящей машины они очень быстро скапливались. Много народу так до своих машин и не добрались. И собаки выли. И лаяли как заведенные, – заметил очкарик и поправил привычным движением очочки.
– Собаки точно полезные, – согласилась Ирка, вспомнив спасшую ее от морфа брехолайку Сюку.
– Когда живые – да. А дохлая стая у нас два дома угробила, – мрачно заметил крепкий конопатый парень.
– Они ж дверь взломать не могут, – искренне удивилась Ирина такому факту.
– А им не надо было взламывать. Они атаковали каждого, кто выходил из подъездов. Потому скоро к собакам добавились мертвяки. Некоторые покусанными успевали обратно в подъезды вернуться. Там вставали на лестницах. Мы когда туда прибыли, никто на обращения по громкоговорителю не отозвался. Два мертвых дома. Пятиэтажки. В окнах люди появились на наш шум, но ни одного живого.
– Долго ехали? Голод, жажда?
– Паркуры и джамперы. Они очень быстро появились, кто ж знал, ни в одном фильме такого не было, – пояснил парень, но яснее не стало.
– Стенолазы, прыгуны – две разновидности мутантов, особенно опасных для выживших в многоэтажных домах. Стенолазы ухитряются сигать с балкона на балкон и по вертикальной стенке дома ползают как приклеенные. Из окна в окно. Ну а прыгуны… – стал пояснять очкарик.
– Прыгунов видела, – кивнула, благодарно улыбнувшись, Ирина.
– Ишь как, я думал в глухомани вашей и мутантов-то не с чего было развести, – удивился десятник. Попутно достал трепаный блокнотик с карандашиком, что-то пометил, а потом спросил: – Еще кого встречала из продвинутого мертвечья?
– Один лысый такой, здоровенный в спортивном костюме – атаковал нас, когда мы на машине ехали. Прыгнул на капот и выбил стекло лобовое…
– Панчер явный, – кивнул крепыш, и остальные не стали возражать.
– Ишь ты, – с уважением посмотрел на Ирку десятник. – И как вы от него отделались? В половине случаев панчеры успевают оглушить тех, кто на передних сиденьях, и либо шеи ломают, либо черепа раздавливают.
– Муж сразу дал по тормозам, но скорее помогло то, что у него на голове была старая ушанка – когда этот лиловый его за голову схватил лапой, то ушанка и соскочила с лапой вместе. И с половиной волос с макушки. А я стреляла, но не пробило картечью ему бошку…
– Мужу? – съехидничала смешливая девчонка, сидевшая в торце стола, и тут же стушевалась под неодобрительными взглядами остальной компашки.
– Нет. Этому, фиолетовому. На нем спортивный костюм был фиолетовый, – пояснила терпеливо Ирина, решив не поддаваться на подначки.
– А как завалили? Или просто смотались? – стали спрашивать одновременно внимательно слушавшие ребята.
– У нас ручной пулемет был. Дегтярев. От бандитов в наследство достался, – пояснила Ирка, немного погрешив против истины, – муж мне велел повизжать, он на визг и явился. Ну, одного диска ему и хватило.
– Небось попер буром, как кабан? – ухмыльнулся крепыш.
– Да, а что? – удивилась Ирка.
– Видно, не встречал этот ваш панчер сопротивления раньше, вот и оказался простоват. Первый парень на деревне! А в деревне один дом! Те мутанты, которые под обстрелом были, потом хитрят – бегут не напрямик в лоб, а либо зигзагами, либо вообще вбок и потом тебе за спину.
– Это зачем? Целиться сложнее?
– Точно. Особенно если влево кидаются – сильно дело усложняют. Вообще мутанта завалить – та еще задачка, не зря за них хорошо платят. Еще кого видала?
– Еще попалась собака здоровенная. Но я ее чудом завалила.
– Одна? Кабыздохла мутировавшего? Ну, ты мать сильна! – раздались удивленные возгласы. Ириха даже чуток смутилась.
– Мне повезло, если честно, – призналась она.
– Это всем, кому пофартило в одиночку мутанта грохнуть, счастливый билетик выпадает, – ответил крепыш.
– И таких, надо сказать прямо, очень немного, – с уважением добавил очкарик.
– Мне остается только щеки надуть и нос задрать, – засмеялась Ириха, – но у меня там другого выхода не было, иначе бы не рассказывала. Да и если честно – пока эта сволочь мою собаку жрала, мне как раз хватило времени понять, что ни пристрелить ее из ружья, ни удрать я не успею. Патронов извела к автомату почти все, всего пять осталось. И опять же атака была напрямки, в лоб. Тоже деревенщина, видать, – подмигнула она крепышу. Тот заржал.
– А с прыгунами когда встретились? – пометив что-то в блокнотике, дотошно осведомился десятник.
– Мы в доме были. Вот пацан мелкий с земли почти до чердачного окна прыганул. Но пацан был мелкий, так что особенно не в счет, – призналась Ириха.