На краю крыши ангара замерла большая, сгорбленная фигура. Нет, не замерла! Приготовилась к прыжку! Чувствуя, как в жилах застывает кровь, русский увидел, как эта фигура легко оттолкнулась от крыши…
…и приземлилась в самую гущу бегущих людей.
– Мутант!
Тварь двигалась невероятно быстро. В движениях чудовищного тела, умершего, ожившего и сумевшего каким-то образом измениться, превратившись в настоящий ночной кошмар, прослеживалась даже какая-то грация. Дикая, первобытная и смертоносная. Взмах могучей лапы – и по земле покатилось практически обезглавленное тело. Резкий разворот, удар – еще на одного бегущего стало меньше. Не считая тех, кого монстр сбил с ног и придавил своим телом, приземляясь после прыжка.
Поняв, что через несколько секунд среди бегущих спасать будет совсем некого, по мутанту заработал пулемет из кузова пикапа. Пули задели кого-то из людей и ударили в бок монстра.
Знакомство с пулеметом тому не понравилось. Прижавшись к земле, чудовище совершило какой-то совершенно нереальный скачок, уходя от огня, припадая на левый бок, отбежало в сторону и одним прыжком снова скрылось на крыше ангара.
Оцепенение спало, русский выругался и повернулся к взлетной полосе. Зомби были совсем рядом.
– Отходим, Хук!
Пригнувшись, как под обстрелом, и пятясь назад, Михаил стрелял, уже практически не целясь. Самообладание рвалось и дергало пока еще сдерживающие его цепи, норовя сорваться и умчаться вдаль, толкая Михаила в жаркие объятия подступающей паники.
– Все в самолет, живо! – орал кто-то на ухо.
Михаил выстрелил несколько раз, свалив еще двоих зомбаков, и прижался спиной к трапу. Откуда-то из-под брюха самолета рванулась быстрая тень. Действуя на одних лишь инстинктах, русский резко развернулся, взял упреждение и вдавил спусковой крючок. Пули попали шустрому мертвяку в спину, перебив позвоночник и швырнув тело на бетон. Еще одной короткой очередью Михаил снес твари голову.
Над головой послышался шум, набирающий силу и постепенно перерастающий в глушащий все остальные звуки рев: пилоты, добравшиеся до кабины, запускали двигатели.
– Нужно отогнать заправщик! – крикнул кто-то. Хук, ведущий огонь с колена в нескольких метрах от Михаила, оглянулся, посмотрел на русского каким-то совершенно безумным взглядом, вскочил и бросился к машине.
Звук заработавшего двигателя заправщика утонул в реве самолетных турбин. Большая машина сдала назад, сбив нескольких мертвецов, развернулась и, медленно набирая скорость, покатила вперед…
…в самую гущу мертвяцкой армии.
В атакующем порядке зомби показалась огромная прореха, оставленная бензовозом. Грузовик пер напролом, подминая под себя десятки мертвых тел. Вот машина развернулась и пошла на второй заход – сюрреалистический комбайн, собирающий кровавый урожай.
Возле трапа остановился автобус. Из него высыпали люди. Михаил поймал в прицел бодро ковыляющего к ним зомби и двумя выстрелами разнес ему голову.
– Быстрее! – не своим голосом заорал русский.
От толпы отделились несколько бойцов в форме, заняли позиции и открыли огонь по мертвецам, уже окружающим самолет. Люди бежали по трапу, спотыкаясь и падая. Снова застучал пулемет, и Михаил, никогда не бывший набожным, взмолился про себя, упрашивая кого-то неведомого, чтобы это не означало вновь появившегося на поле мутанта.
Откуда-то из-под трапа выскочил шустрый мертвяк, сбил с ног одного из стрелявших и вцепился зубами в его незащищенное горло. Фонтаном брызнула кровь, кто-то из товарищей раненого двумя быстрыми выстрелами сбил с него тварь, но все было уже кончено: ноги охранника несколько раз дернулись в агонии, и боец замер. В поле зрения снова появился бензовоз: Хук продолжал свою жатву. Решетка радиатора грузовика, как рождественская елка, была увешана внутренностями, бампер в крови, и даже свет фар машины стал багрово-красным от залившей их жидкости. Вдруг машина дернулась, проехала по инерции еще несколько метров и замерла. Михаилу показалось, что сквозь рев турбин он различает скрежет вхолостую проворачивающегося стартера. Еще несколько секунд – и дверь грузовика распахнулась, и на землю спрыгнул Хук. Прижав приклад к плечу, вертясь во все стороны и отстреливая ринувшихся к нему зомби, охранник побежал к самолету. Михаил сменил магазин и принялся выцеливать мертвецов, опасно приближающихся к бойцу.
Хуку оставалось добежать до трапа не больше десятка метров, когда тело, лежащее на земле, вдруг вытянуло руку и схватило пробегающего бойца за ногу. Охранник потерял равновесие и упал, со всего размаху приложившись лицом о бетон. Михаил перевел прицел, сбил с ног ближайшего к Хуку зомби, выстрелил еще несколько раз. Хук поднялся на четвереньки, и в этот момент ему на спину навалился еще один мертвец. Еще двое подскочили сбоку. Миг – и боец скрылся под навалившейся на него массой.
– Отваливаем! – крикнул мужчина в сером пиджаке, высунувшийся из дверей самолета. – Больше ждать некого! Все, кто летит, – внутрь!
Михаил рванул по трапу вверх, сзади застучали еще чьи-то шаги.
Он уже вваливался в салон, когда от здания аэропорта раздался взрыв, застучали автоматы. В наушнике возник голос Финча, неожиданно спокойный и беспристрастный. Только сейчас Михаил понял, что не видел его среди других бойцов. Он что, остался?
– Ублюдки идут на прорыв. Выгнали на полосу пару джипов. Парни, они не дадут взлететь самолету. Гражданские должны улететь. Мне тут нужны все. Все, кто еще достоин называться человеком. Все, кто не совсем потерял совесть. Все… Все, кто может держать оружие. Делайте, что хотите, но уберите с полосы эти чертовы джипы!
Михаил замер. Черт, что происходит? Ведь все уже практически закончилось! Какого хрена?
На трапе произошла заминка. Два бойца, бежавшие последними, как по команде развернулись и рванули обратно. Помедлив секунду, за ними дернули еще двое. Гулко бухая подошвами по трапу, мимо Михаила пробежал коренастый мужик в джинсах, красной клетчатой рубахе и жилетке. В руках мужик сжимал дробовик.
Русский в растерянности замер.
Самолет стоял уже на взлетной полосе. Рулить никуда не надо. Закрыть люк, сесть в кресло, дождаться, пока кто-нибудь разберется с этими долбаными джипами, так не вовремя появившимися на полосе, пока многотонная махина пробежит по бетону, оттолкнется от земли и прыгнет в небо. А там…
Там Мексика. Защищенная база. Никаких мертвяков, никаких сожранных подчистую городов. Затаиться. Дождаться. И благодаря содержимому кейса начать новую жизнь, по меркам нового, мертвого мира обеспеченную и спокойную. Он сможет купить оружие, нанять людей, быть может, кто знает, найти хорошую лодку и, чем черт не шутит, вернуться домой. Добраться до Сибири, например, забраться в места, где зима-мама вморозит мертвяков в грунт, не давая им шансов на продолжение этой отвратительной не-жизни, забыть все, как страшный сон.
Забыть копа из Джефферсона, убитого ударом ножки стула ради «Глока» и трех магазинов к нему. Забыть ребят Итальянца, брошенных на мосту, когда через разобранный затор хлынули неожиданно резвые мертвяки. Взгляд Фитца в зеркале заднего вида, одной рукой волокущего за собой окровавленного Стэна, другой отстреливающегося от тварей и ежесекундно озирающегося в тщетной надежде, что черный «Тахо» с Михаилом за рулем сдаст назад и заберет оставленных товарищей, выдернет их из-под самого носа у смерти, принявшей самое отвратительное из всех возможных обличий.
Забыть этих едва знакомых охранников. Роя, поймавшего пулю в голову по собственной глупости, но действовавшего из лучших побуждений. Хука, своей выходкой с бензовозом подарившего им несколько драгоценных минут. Безымянного бойца с разорванной артерией. Финча, оставшегося в здании аэропорта, в одиночку отбивающего атаку обезумевших бывших подчиненных. Вот этого мужика в красной клетчатой рубашке…
«Дядя Майкл крутой. Он будет нас защищать от зомби. Вместо дяди Джека».
– Эй! Что замер? Ты идешь?
Михаил помотал головой, отгоняя наваждение, и вернулся в реальность. Перед ним стоял парень лет двадцати трех. С виду типичный офисный планктон. Черные брюки, сейчас измятые и порванные, покрытые пылью черные же кожаные туфли, окровавленная рубашка, выбившаяся из-за ремня. В руках – пистолет.
– Ну?!
Пауза. Парень взглянул в глаза Михаилу, и его лицо вдруг скривилось в презрительной гримасе.
– Дай сюда! – парень протянул руку и взялся за автомат Михаила. – Давай, говорю. Он не подходит к твоей юбке.
Михаил повернул голову и посмотрел в салон.
Женщины. Дети. Много. Рыжая Меган, что-то говорящая соседке по креслу, Дэнни, с виду совсем не напуганный, вертится во все стороны: то смотрит в иллюминатор, то дергает мать за руку.
Решение пришло само собой. Неожиданное и, наверное, единственное верное за несколько лет жизни. За последние дни – так уж точно. Чувствуя невероятное облегчение, Михаил сунул руку в карман и нащупал плоский стальной ключ с хитрым рисунком вырезов.
– Эй, Дэнни! – голос Михаила перекрыл гомон, царящий в самолете, и в салоне на миг воцарилась полная тишина.
– Лови!
В воздухе блеснула цепочка, прикрепленная к ключу, мальчик ловко поймал ее и непонимающе посмотрел на русского.
– Мой кейс. Откроешь, когда взлетите. Понял? Только не раньше.
Мальчик кивнул головой.
– А ты, дядя Майкл? Ты с нами не летишь?
– Нет. Дядя Майкл идет защищать вас от зомби.
Михаил подмигнул мальчику, развернулся и толкнул в плечо так и держащегося за его автомат клерка.
– Ну, че стоишь? Пошли!
– Мам! Мам! Ну мам!
Меган постаралась вытереть слезы, так, чтобы Дэнни их не увидел, и убрала ладони от лица.
– Да, сынок?
– Мам, а дядя Майкл умер, да?
Меган тяжело вздохнула. С одной стороны, ее пугала непосредственность, с которой сын говорил в последние дни о смерти, с другой… С другой стороны, наверное, это и к лучшему. Гибкая психика, все такое. Сейчас это как нельзя кстати. Так что, наверное, так лучше, да.