– Если мы достанем такие же комбезы и маски – есть шанс, что нас примут за своих, – сказал Грешник. – И мы проскочим границу карантинной зоны. А там… Там видно будет.
– Допустим, – без особого энтузиазма сказал Пастор. Привычно переломил ружье, поглядел в пустые стволы на дрожащий огонь костра, вернул стволы на место. – Но этот разговор имел бы смысл, будь у нас эти самые химкостюмы. А так…
– В том-то и дело, – прищурившись, сказал Грешник. – Я знаю, где раздобыть такие же.
На склад гражданской обороны, расположенный в бомбоубежище под зданием технологического университета, он набрел случайно, в поисках укрытия и еды. Он бы и остался тогда в этом относительно безопасном месте, если бы не имел острого желания выбраться из города. Но вот судьба привела его обратно.
Склад был совершенно нетронут. И это поражало. Ведь единственное, для чего он создан, – как раз для такого случая. Но ядерный взрыв сровнял город с землей, и никто не успел здесь укрыться. Злая ирония судьбы: чем тщательнее готовишься к отражению беды, тем менее подготовленным ее встречаешь. Наверное, потому, что от настоящей беды спасения нет по определению. Так или иначе, но бесконечные ряды стеллажей под низкими бетонными сводами теперь полностью принадлежали пятерым пришельцам сверху. Здесь был даже свет: движение рубильника привело в действие скрытый где-то генератор.
– На этих полках – медикаменты, дезинфицирующие, перевязочные, индивидуальные аптечки, медицинские инструменты, приборы измерения ионизирующего излучения и персональные дозиметры, – двигаясь вдоль полок, тоном экскурсовода говорил Грешник. – Есть инструменты – слесарные, строительные, да какие угодно. Мачете я, кстати, тут себе сделал. Но сейчас рекомендую взять аптечки и бинты.
– А оружие? – перебил Пастор. – Здесь есть оружие?
– Нет, – Грешник покачал головой. – Это первое, о чем я подумал, оказавшись здесь впервые. Я все перерыл и нашел только пару учебных штурмовых винтовок с просверленными стволами.
– А там что? – указывая в сторону железной двери в бетонной стене, спросил Шкет.
– Запасы. Армейские сухпайки, консервы, вода.
– Где?! – встрепенулся Йорик и суетливо засеменил вперед. Уже из соседнего отсека, отделенного тяжелой, распахнутой сейчас герметичной дверью, донесся его торжествующий голос. – Вот это да! Да тут годами жить можно!
Вслед Йорику проворно устремился Шкет. Из глубины отсека послышались скрип, звуки падения, шуршание пластика, треск раздираемой упаковки. Можно было подумать, что там орудуют крысы.
– Может, останемся, а, Пастор?
На выглянувшем из узкого проема лице Шкета была мольба. При этом его челюсти, не переставая, жевали. Пастор проигнорировал предложение – он внимательно оглядывал полки. Лапа молча покачала головой.
– Жратва, медикаменты, фильтрованный воздух… – прохныкал показавшийся за спиной Шкета Йорик. – Никаких бродячих тварей, и спи, сколько хочешь, не опасаясь, что во сне тебя сожрут какие-нибудь твари…
– Теперь уже это невозможно, – веско сказал Пастор. – Бесы знают, что мы в этом районе, и рано или поздно отыщут нас. Не спасут даже бронированные двери.
– Поэтому давайте возьмем то, за чем пришли, и поскорее уберемся отсюда, – подытожил Грешник.
Подошел к железным шкафам у дальней стены. Жестом фокусника со скрежетом распахнул пару створок.
Лапа тихо ойкнула, Йорик выругался. Пастор впервые перекрестился, прошептав беззвучную молитву.
В шкафу стоял бес. Трудно было взять себя в руки и понять, что это всего лишь комплект химзащиты, напяленный на демонстрационный манекен. Когда такой образ ежедневно преследует тебя в кошмарах, хочешь не хочешь, а перекрестишься.
– Похож, – Лапа первой нарушила тишину. – Может, ты и прав, Грешник. Попробуем обмануть смерть.
Уже напяливая на себя тяжелый черный комбинезон из прорезиненной ткани, Грешник осознал: задуманное – полнейшая авантюра. Вряд ли достаточно выглядеть как твой враг. Врага надо понимать, знать, чем он дышит. Про бесов они не знали ничего. Кроме того, что у тех есть оружие и нечеловеческая жестокость.
Однако отступать поздно. Примеривая противогазную маску, Грешник старался прогнать дурные мысли.
– Куда привинчивается чертов шланг? – плаксиво спросил Йорик. Неумело напялил маску, глухо забубнил: – Мне дышать тяжело!
– Открой клапан, дурень! – посоветовал Пастор. – Вот здесь, на фильтре.
Быстрее всех облачилась Лапа. Как будто годами проходила подготовку в химических войсках. Мельком взглянув на нее, Грешник не удержался от мысли: этой девушке идет даже это уродливое облачение. Ладная фигура движется под черным материалом, вызывая совсем неуместные мысли…
…Которые оборвались внезапно – резким хлопком и болезненным ударом по барабанным перепонкам. По полу поползли, быстро рассеиваясь, облака едкого дыма.
– Маски! Быстро!!! – сдавленно крикнул Грешник. – В соседний отсек, бегом!
Быстрее всех в отсек с продовольственными запасами бросился Шкет. Пастор подался следом, затем Лапа. Все заволокло густым дымом, но Грешник успел отметить: куда-то пропал Йорик. Кричать в противогазе не было смысла, он просто метнулся назад – и чуть кубарем не полетел через лежащее на полу тело. Йорик корчился на бетоне и глухо кашлял в своей маске, шланг от которой так и остался болтаться неприкрученным к патрону фильтра. Подхватив Йорика под плечи, Грешник поволок его к спасительной двери. Спасибо Пастору – тот помог перетащить тело через высокий порог.
С лязгом закрылась тяжелая дверь. С усилием задвинули запорные рычаги. Замерли, переводя дух. Над головой выла вытяжная вентиляция, и Грешник решился стащить маску.
– Слезоточивый газ, – сообщил он. – Выкуривают нас, гады.
– Выходит, нашли нас, – упавшим голосом сказала Лапа. – Теперь дождутся, пока мы вылезем, – и пришлепнут.
– На все воля божья, – дребезжащим голосом произнес Пастор.
Шкет промолчал: он продолжал жевать что-то из пакета, зажатого в черной перчатке, подняв маску на лоб и не обращая внимания на кашляющего и отплевывающегося Йорика по соседству.
– Перед смертью не насытишься, – заметила Лапа.
– За себя говори, – отозвался Шкет. – Если и сдохну – то пожрав от пуза.
В этот момент Грешник с ужасом понял: он затащил четверых ни в чем не повинных людей в смертельный капкан. Пусть даже из самых благих побуждений – но поставил на кон их жизни. И проиграл.
Лихорадочно оглядел помещение. Свет все еще горел – бесы не догадались вырубить генератор. В противоположном конце бетонной коробки за стеллажами виднелась еще одна дверь.
– Запасной выход! – быстро сказал он, направляясь туда. – Может, они не знают про него. Оставайтесь здесь, я разведаю.
– Я с тобой! – мгновенно подорвалась Лапа.
Лук в ее руке странно сочетался с черным «скафандром» и вряд ли помог бы замаскироваться «под беса», как было задумано изначально. Но планы, как говорится, поменялись.
Полки с грохотом повалились на пол. Ржавую дверь пришлось буквально выдирать из стены, в которую она намертво вросла задубевшими резиновыми прокладками. Сдвинув наконец неожиданное препятствие, Грешник выглянул в темное затхлое пространство.
Здесь был небольшой бетонный закуток, от которого влево уходил низкий темный туннель. Был соблазн разведать его – вдруг есть шанс улизнуть в сторонке незамеченными? Но впереди явственно пробивался луч дневного света, освещая железные скобы лестницы, уводящей вверх по стене бетонного колодца.
Не раздумывая, он перелез через груду ссыпавшегося сверху мусора и полез по холодным скобам к маленькому круглому «люку в небеса». Путь наверх оказался неожиданно тяжел. В тяжелом, душном комбезе пот струился градом. Руки в перчатках неприятно скользили, и был реальный шанс тупо грохнуться с высоты на ту самую мусорную кучу. Под конец подъема единственным желанием было просто растянуться на плоской земле, до которой оставались еще бесконечные метры. Но вот уже срез люка, осталось лишь высунуть наружу голову и перевалиться через край наружу.
От неожиданности он едва не разжал пальцы.
В проеме люка появилась черная морда противогаза.
Немая сцена длилась секунду. Затем тот, наверху… протянул руку. Чтобы помочь вылезти тому, кто карабкался снизу.
Видать, изначальный замысел отчаянных беглецов был верен: враг обманулся, увидав в глубине люка свое «отражение». Бесы привыкли к беззащитности своих жертв и к исключительности своего положения. Так что тот, что лез снизу в черной маске с гофрированными шлангами, мог быть в представлении беса только его товарищем по оружию: кто-то же кидал гранату и наступал с противоположного входа.
Эта ошибка стоила бесу конца его бесконечной жизни. В опасной близости от уха Грешника просвистела стрела – и вгрызлась в толстое стекло маски, мгновенно пошедшей трещинами. В последнюю секунду Грешника осенило – и он дернул за все еще протянутую к нему руку, чтобы тело не упало снаружи. Бес юркнул в люк и мешком рухнул вниз.
– Отличный выстрел, – коротко бросил он Лапе. – А теперь жди и не высовывайся!
Не слушая, что снизу прокричала Лапа, с напускной легкостью Грешник выскочил на поверхность.
В окуляре оптического прицела произошло нечто странное. Спутник по рейду, отправившийся проверить запасной лаз в «мышеловку» старого бомбоубежища, неожиданно нырнул рыбкой в глубину люка. Тут же вылез обратно, развел руками и принялся деловито отряхиваться. Ловкач, ничего не скажешь. Но, видно, не обнаружил в люке ничего, достойного внимания. Вот он – поднял винтовку и направляется сюда. Странно, мог бы по связи сообщить, что к чему… Только связи почему-то нет.
Бес оторвался от прицела, наблюдая за приближением товарища, которого прикрывал из укрытия. Однако… Как-то неуверенно он идет. Словно забыл, откуда сам направился туда, к люку. Может, повредился при падении? Глупо для бессмертного – свернуть себе шею во время охоты на крыс. Впрочем, на то и охота, чтобы пощекотать себе нервы. Сознание бесконечности собственной жизни, как оказалось, со временем становится слишком пресным без некоторой разумной доли риска.