Наблюдая за истцом и ответчиком, Семен с ужасом начал догадываться о своей ошибке. Не было никаких собратьев Тохиониуса, госпиталя и высокого призвания служить людям!.. Был только…
Тут свет в помещении начал меркнуть. По мере того, как он угасал, стены наливались чернотой, пока вдруг не замерцали сколами кусков антрацита, сваленного в кучу. Люди не сразу поняли, что это звезды. Миллионы и миллиарды звезд. Вокруг и сверху… и больше ничего…
Чтобы не упасть от внезапного приступа головокружения, Семен и Горелов вцепились друг в друга, словно родные братья во время раздела имущества покойного родителя. Майор же, которому вцепиться было не в кого, да и вряд ли он рискнул бы это сделать, снова автоматически принял горизонтальное положение.
— Где мы? — провыл тоскливо Вуйко А.М., когда померкли все звезды и опять появились стены.
— В космосе, вестимо, — Семен открыл для себя банальную правду и не замедлил поделиться ею с ближними. — Нас похитили!
— Зачем?
— Я знаю, экспериментировать на нас будут, — ляпнул Горелов и мрачно хохотнул. — Лучше бы я проснулся в КПЗ!
— Кто? — спросил майор, постарался сесть и сам себе ответил. — Сволочи. Пешню отобрали, эх!
— Почему ты меня не убил? — тупо поинтересовался лейтенант, но сам себе не ответил.
— Разве тебе не все равно? — пожал плечами Вуйко А.М. — А я даже завещания не написал старухе… Все на потом откладывал! Вот и дооткладывался!
— Куда летим-то, мужики, а? — продолжал допрос Горелов, словно этот стиль разговора помогал ему сохранять связь с кошмарной реальностью, где вдруг оказался. — Летим-то куда, Семен?
— В созвездие Рыб, — по наитию брякнул тот.
— А почему не на Марс? — упрямо не желал сходить с ума лейтенант.
— Жена так сказала, — признался Саньковский и тут же поправился. — Вернее, предсказала…
— Я так и думал, что она у тебя ведьма, — с горечью сказал Горелов, вспомнив события прошлого лета, прямым следствием которых и был План, претворенный им сегодня в жизнь.
— Тогда дайте попить, — жалобно попросил майор.
Семен и Горелов непонимающе посмотрели на него.
— I want to drink. Do you understand? — зачатки английского, подхваченные Вуйко А.М. от любимого внука, дали о себе знать, лишний раз доказывая, в каком глубоком потрясении находится майор ГАИ, никогда в жизни в контактах с иностранцами не замеченный.
— Of course, sir! — рявкнул лейтенант и вытащил из-за пазухи пустую бутылку водки. — Please, my major!
Глядя, как непринужденно перешла милиция на английский, Семен тоже поднапрягся и произнес:
— Don't worry, be happy![6]
Затем метнулся за вещмешком и выудил оттуда бутылку водки, которую прихватил с собой запасливый Димка.
— О, соса-соla! — мечтательно закатил глазки Горелов.
— Vodka, durak! — непроизвольно вернулся к родному языку Вуйко А.М. и потянулся к бутылке.
По этому поводу можно заметить, что водка даже на Земле и не такое с людьми вытворяет.
На душе у Самохина было паскудно и тухло. Так, словно бы он съел дохлое земноводное, и его мерзопакостная туша разлагалась в нем.
— Привет Дмитрий! Чего это ты в такую рань? — отвлек его от астрально-гастрономических дум вопрос отца Длинного, открывшего дверь, к которой привели Димку ноги.
— На рыбалку собирался, дядь Саша…
— А я вот все никак не выберусь. Да ты проходи, — дядя Саша посторонился.
Длинный сидел у огромного аквариума, и во взгляде было нечто, роднившее его с молодым индейцем, который с восхищением рассматривает свои первые десять скальпов, висящих у входа в вигвам.
— Привет, — недовольно буркнул он в ответ на приветствие, не отрывая глаз от серебристых пузырьков, вырывающихся из аэратора.
— Семена украли! — выпалил Самохин в расчете на то, что хотя бы эта новость должна отвлечь приятеля от созерцания резвящихся в аквариуме рыбок.
— Кому он нужен?
Расчет не оправдался.
— Инопланетяне…
— Опять?
— Это другие. Они взяли его и еще двоих… И мою бутылку водки.
— Тогда Семен не пропадет, — Длинный скосил глаза на нежелательного собеседника. — Неужели в детстве ему мама не говорила, что плохие знакомства до добра не доведут?
— Откуда я знаю, что она ему говорила?!
— Так почему ты пришел ко мне? Думаешь, я знаю, что за чушь она молола ему в детстве? — глаза возвратились к рыбкам. — Ответ отрицательный.
Димка вздохнул. Разговор не клеился. Душа камнем ворочалась в груди.
— Слушай, а у тебя нет рыбки, которая исполняет желания?
— А какое у тебя желание?
— Хочу быть вместе с Семеном!
— Тебе что, больше выпить не с кем?
— Не твое дело! Есть рыбка или нет?
— Нет, конечно. Я тебе не Пушкин.
— Он-то здесь при чем?
— А я?
Диалог окончательно зашел в тупик. Они некоторое время еще помолчали. Тоскливо кляня себя за то, что пошел на поводу у животного ужаса, Димка вдруг поймал себя на том, что тоже не может оторвать взгляда от разноцветных бликов в зеленоватой воде. Тряхнув головой, он спросил безо всякой надежды получить ответ положительный:
— Сходишь со мной?
— Куда? К инопланетянам?
— Нет, идиот! К жене Семена.
— Зачем?
— Предупредить ее, чтобы не ждала мужа к обеду…
— Думаешь, он к ужину вернется?
— Кретин, его похитили навсегда!!!
— Тогда зачем врать хорошей женщине?.. — Длинный хмыкнул. — Это они тебе так сказали?
— Ничего они мне не говорили! Идешь со мной или нет?!!
— Пожалуй, нет, — приятель с досадой цыкнул зубом, давая понять, что Самохин надоел ему хуже горькой редьки.
— Вот так всегда, — тот горестно вздохнул, словно отпустил душу на покаяние. — Что ж, на «нет» и суда нет…
Димка был уже на пороге комнаты, когда Длинный сказал:
— Постой, я тут…
«Решил, что друга в беде бросать негоже и передумал», — подумал за него Самохин, но последовавшее продолжение повергло его в оторопь.
— В общем, я тут стишок сочинил. Хочешь послушать?
Молчание пораженного громом было истолковано как давно снедающее его желание.
— У него немного длинноватое название, — отсутствующим тоном сообщил Длинный перед тем, как приступить к декламации.
«Почему бы и нет? — лениво подумал Димка. — У длинноватого идиота и название должно быть соответствующим. Хочется верить, что это в самом деле стишок, а не поэма…»
— Итак, «Ожидание весны в аквариуме»[7], — торжественно объявил поэт.
Самохин послушно кивнул.
Что-то нынче весна холодна:
То ли дождь, то ли снег идет…
Как ни выглянешь из окна:
Только пасмурно дни напролет…
А так хочется теплого солнышка!
Трелей птиц и деревьев в цвету…
Я же эту весну до дондышка
Стал бы пить, позабыв суету…
Собирая пыльцу на ходу…
Чем я хуже бабочки?!!
— Ну, как тебе? — слегка стесняясь и кося левым глазом на аквариум, поинтересовался Длинный, не наблюдая у слушателя благодарной реакции.
Рыбки восхищенно открывали рты и в ожидании весны нетерпеливо ворочали плавниками. Складывалось впечатление, что они всерьез отнеслись к обещанию Длинного и теперь ждут, когда плавники превратятся в роскошные крылья.
— П-пыльцу, говоришь? — Самохин икнул и смылся из поля зрения Длинного, как последняя бабочка-однодневка.
— Хочется думать, что результаты твоих исследований дадут обнадеживающие результаты, — мечтательно произнес Кар, понаблюдав за таинственными действиями Грыка и не менее загадочным поведением чужеземной фауны, — но лично я не понимаю что, зачем и как ты все это делаешь…
— Много будешь хотеть — бородавки шерстью зарастут, — отшутился напарник, довольно розовея.
— Не тебе меня брить, — автоматически отбрил его Кар. — Скажи нормально, что происходит?
— Хм, фью, происходит… Понимаешь, я путем наблюдений, размышлений и умозаключений прихожу к выводу, что у нашей фауны присутствует чувство юмора. И, должен заметить, весьма и весьма оригинальное чувство юмора!
— С чего ты взял?
— Одно наличие дежурных по религии уже кричит об этом. На мой взгляд, это один из самых действенных приемов для снятия стресса после неудачной охоты, который когда-либо мне встречался в исследованной части Галактики!
— Ну и что?
— В свою очередь, это говорит о том, что эта фауна стоит на гораздо более высокой ступени развития, чем мы предполагали раньше…
— Ты намекаешь на то, что за нами возможна погоня? — из всей путаницы относительно ступеней, развития и юмора Кар усек только одно — добыча не такая уж дикая, а воспоминание о той легкости, с которой представитель фауны намеревался изувечить себе подобного, просто приводило в ужас. Он посинел при мысли о том, что «Большой Охотник» может сделать с теми, кто на него не похож.
— Нет, о погоне волноваться и так синеть не стоит. Те несколько спутников, которые я заметил около планеты и которые вряд ли засекли нас, опасности не представляют.
— Спутники?! Ты хочешь сказать, что у них есть спутники? Почему ты не сказал об этом раньше?!! Ведь нам запрещено иметь дело с цивилизациями, которые вышли за пределы атмосферы!
— Атмосфера, ноосфера! Чушь все это! Поверь мне, в нашей работе без риска не обойтись!
— А если?..
— Никаких «если». Вспомни, какая встреча ждет нас дома! Мало того, что мы открыли самую экзотическую по своему строению фауну, но еще и сумели захватить ее! К тому же, как ты уже наверняка успел заметить, она может дышать нашим воздухом. Только что, делая глубокое зондирование, я обнаружил обширные резервы памяти, которые таит в себе мозг аборигенов. Они могут запомнить как угодно много языков! А их голосовые связки! Необходимость в разработке громоздких ретрансляторов, как это было с этими полуживотными с Троглоды, отпадает начисто. Представляешь?