— Для особо сообразительных повторяю, что Семена выкрали пришельцы, и я его нигде не прячу! А этот придурок видел, как это произошло, — не выдержав нервного перенапряжения, Саньковская залилась слезами.
— О! — вполне доступным ей звуком выразила Варвара Моисеевна восхищение таким крутым поворотом сюжета. — Молодой человек, как вас зовут?
— Дим… Дмитрий.
— Очень приятно, — она искренне была рада новому знакомству, несущему свежую информацию, для распространения которой родилась. — Какие они из себя?
Самохин по понятным причинам замялся, но тут снова с совершенно неожиданной стороны к нему подоспела помощь.
— Палка, палка, огуречик — вот и вышел человечек! А ему добавим ножек — получился осьминожик, — с дикой улыбкой и пластмассовым выражением глаз Мария пропела песенку, как нельзя лучше описывающую внешность пришельца, как она его помнила.
— Это и в самом деле были осьминоги? — перехватило дыхание у Варвары Моисеевны. — Дмитрий, вы обязаны рассказать нам все!
Димка собрался с духом и в двух словах поведал об утреннем происшествии. Варвара Моисеевна внимала, затаив дыхание, Жулька — развесив уши, а Наталья Семеновна — капая успокоительное безутешной дочери, в результате чего Мария успокоительного перебрала.
— Что же делать? — выпалила теща Семена.
— Как что? — поразилась ее тупости Варвара Моисеевна, перебирая ногами от возбуждения. — Нужно звонить!
— Куда? — устало всхлипнула Мария, погружаясь в оцепенение.
— Как куда?!! — энергичная старушка из славного рода Цугундеров начала подозревать, что молодая яблоня выросла совсем недалеко от старой. — В Байконур! В Плесецк! На мыс Канаверал!!! У них там ракеты, космонавты!.. Пусть догоняют!
Потрясенные ее находчивостью и тем, что такая простая идея до сих пор никому не пришла в голову, все замерли. Наталья Семеновна открыла было рот, но сделала это по привычке.
Наблюдая такую немую сцену, Жулька почувствовала неладное и спрыгнула с излюбленного места в уголке старого кресла. Медленно проковыляв к балкону, она нащупала взглядом созвездие Рыб и тихонько завыла.
Вторник, 33 февраля 2 473 010 года до н. э.
— Пусть они и все поголовно сальмонеллы, — изрек Михалыч однажды утром, проснувшись и обнаружив, что запасы водки иссякли, — но все мы должны признать, что их водка была хороша ввиду своего наличия как минимум!
— Сколько майора не пои, а он остается милиционером, — хмуро скаламбурил Семен и скорбно хмыкнул, давая понять, что в жизни разочаровался окончательно.
— Ты чего, заболел? — забеспокоился Горелов, который день уже испытывая внутри головы странные всасывающие ощущения. Это не было похоже ни на похмелье, ни на приступы клаустрофобии, потому как находиться в малолитражном пространстве уже привык.
— Да нет, просто задумался…
— Перестань, от этого лысеют, — посоветовал друг и пригладил пышную шевелюру. — Проблему с Эйнштейном нам решит Машина Времени, а…
— А кто нам решит проблему с водкой? — перебил майор. — Вот слушаю я вас, молодых, и только диву даюсь, что за сквозняк в ваших нестриженых головах! Какую чепуху вы мелете вместо того, чтобы просто спросить у нашего общего сальмонеллеза, может ли он синтезировать нам хоть немножко водки или нет!
— Бесполезно, — покачал головой Семен, сочувственно глядя на лицо Михалыча. Оно сейчас сильно смахивало на гротескные рисунки язвенников времен «сухого закона», висевшие на стендах «Наши пьяницы». — Мало того, что у него нет оборудования, так он еще и Библии начитался, а там, как известно, написано, что пьянство — грех.
— Какой идиот ее ему подсунул? — простонал Вуйко раненым браконьером.
Саньковский целомудренно промолчал и искоса посмотрел в угол, где вождь от безделья штудировал вечную книгу.
— Что же нам делать? — не хотел сдаваться майор. Минуту назад ему показалось, что печень, поссорившись с желудком, начала пинать последнего ногами.
— Мыслящие люди уже много лет ищут ответ на этот вопрос…
— И что, не нашли? — опередил Михалыча Горелов.
Он сообразил, что если не поинтересуется, то его никогда не причислят к категории «мыслящих людей».
— Да вроде нет…
— А как ты думаешь, найдут? — вакуум в лейтенантской голове начал терять свою стерильность.
— Прилетим — узнаем, — пробормотал майор, которого тошнило не только от неконкретности темы, и снова погрузился в пучину желудочных колик и прочих страданий, порожденных похмельным синдромом.
Его стенания отвлекли Джека от Библии, но утешить друга тот ничем не смог. От бессильного желания помочь вождю захотелось вспороть брюхо Большой Медведице, но по зрелом размышлении он прогнал эту грешную мысль.
Пятница, 13 февраля 1 234 513 года до н. э.
«Вимера», словно разделяя жуткие подозрения Грыка, которые с каждой секундой становились похожи на не менее жуткую правду, опасливо приближалась к Одинокой Жемчужине. Ничто, кроме знакомых очертаний материков, не напоминало родную планету. Не было ни веселых огоньков многочисленных спутников, ни громады Орбитальной Таможни…
И никто не летел навстречу.
— База! База! Я — «Вимера»! Ответьте! — тщетно надрывался Кар, давясь микрофоном. Он уже час безуспешно пытался добиться взаимности у Великого Безмолвия. — База! База! Я — «Вимера»! Ответьте!
База молчала как проклятая.
— Что же это, Грык? — захныкал напарник, цветом тела напоминающий завядшую цветочную клумбу. — Почему они молчат? Может быть, обиделись?
Его коллега тоже молчал. Он не проронил ни звука до тех пор, пока «Вимера» не совершила посадку посреди выжженной равнины, кое-где украшенной гигантскими обломками скал.
— Грык! Это ведь не космопорт! Почему мы здесь?!!
— Потому что он будет здесь через миллион лет…
— Какой миллион лет?! Ты сбрендил!!!
— Нет… Ты же помнишь, какое у нашей фауны было оригинальное чувство юмора?
— Она-то здесь при чем?.. Давай перекусим, — нейтральным тоном обратился Кар к напарнику.
— Ты спрашиваешь, при чем здесь они? Я отвечу тебе, — Грык не обратил внимания на предложение. — Только от таких извращенных существ можно было ожидать такой подлой шутки!..
— Какой шутки? О чем ты?!
Один из родителей когда-то сказал Кару, что если тот будет много и часто напрягать мозг, то плохо кончит. Он всегда следовал этому совету в отличие от Грыка, которому, скорее всего, подобного никто не советовал. Ему стало жалко обделенного коллегу, начавшего «плохо кончать» прямо на его оптических присосках.
— Помнишь вспышку? Это была не аннигиляция…
— Ты сам это сказал.
— А теперь я тебе говорю, что это была не аннигиляция!
— Что же тогда? — Кар усомнился в диагнозе, так как, по его мнению, логика в речах коллеги присутствовала.
— Это было перемещение во времени!
— Что ты несешь?! — Кара придал дыхательному клапану отвисшее положение, потому что термин «перемещение» описывал одно из таинств полового цикла. — С кем это я перемещался? С тобой?! Это довольно пошлое предположение…
— Да. Кстати, это не пошлое, а прошлое…
— Что? — возмущению Кара не было границ. — Да я с тобой на одном полу…
— Идиот! Они зашвырнули нас в прошлое!!!
— В прошлое? А где же остальные?
— Какие остальные?
— Ну, участники девятого полового цикла, кто же еще! Ведь в прошлом последним был девятый цикл, разве нет?
— Экий ты маньяк! До него еще миллион лет!
— Вот ты заладил — миллион лет, миллион лет… Что?! В самом деле?!! — взвыл Кар, когда до него наконец дошла страшная правда, потому что даже такой сумасшедший, как Грык, не стал бы шутить половыми циклами. — Как же им это удалось? Ведь никто в нашем Скоплении не располагает подобной технологией… За что?!
— Это были существа не из нашего Скопления, разве непонятно? Это были их собратья. Мы недооценили…
— Это ты! Ты недооценил их опасности! Я же тебе говорил, что не стоит лететь к той планете!
— Сейчас это уже не суть важно. Я не знаю, как они нас выследили, но… Теперь мы здесь и приговорены к самому страшному — к одиночеству.
— Одни… И ни одного подсамца, ни единой самки на тысячи лет вперед и вокруг… — Кар расплылся на сухой почве, пожелтел и потерял сознание.
— Но мы будем бороться, — продолжал Грык, впав в истерическое состояние. — Мы обязаны предупредить потомков о грозящей опасности и сделать все возможное, чтобы проклятая фауна была уничтожена до того, как доберется до нас с тобой! Время — штука хитрая и мы еще посмотрим кто кого!!!
Квакающий голос далеко разносился над пустынной равниной. Результатом этого было то, что в одной из подземных нор заворочался огромный Джаг, разбуженный ритмичной вибрацией воздуха.
Он медленно высунул на поверхность плоскую голову и приник мембранами к почве. Близорукие глаза, расположенные на кончике пасти, обшарили пространство вокруг. Обоняние подсказало, что близятся сумерки и наступает время охоты.
Джаг бесшумно скользнул в нору и по многочисленным ходам устремился к беспечной добыче.
Четверг, 53 февраля 2 473 010 года до н. э.
— Вижу Землю! Земля в экране!!!
Вопль веселого Фасилияса ворвался в кают-компанию, переполненную печалью и скукой, в один из долгих периодов бодрствования, которые по привычке именовали «днем».
— Нужно говорить — Терра, и не в экране, а в иллюминаторе, — лениво и безрадостно поправил Саньковский.
И ему, и всем остальным Тохиониус уже поведал о неладах со звездами. «Права была Машка, черт бы их побрал!» — подумал тогда он и не изменил мнения до сих пор.
— Почему? Ведь вы все земляне?! И у нас нет иллюминатора…
— Была когда-то традиция такая. Когда кто-то залазил на мачту и видел землю, то он был обязан орать — Терра Инкогнита! Понял? — Семен с сомнением, так как и сам был не слишком уверен в том, что говорит, посмотрел на Фасилияса и добавил: — А из песни слов не выкинешь…