Вот это «или» прельщало Саньковскую все больше и больше. Оно казалось гораздо более эффективным средством заставить человека свихнуться, чем тянущиеся к шее искусственные руки. Впрочем, этим можно будет батюшку добить окончательно…
Поп продолжал молить Господа Бога вернуть ему память, но тот был явно не хакер и восстановить попорченные водкой файлы не мог. Мария в последний раз брезгливо глянула на свою жертву и покинула помещение. Она не сомневалась, читая ужас в глазах Горелова, когда тот исподтишка бросал взгляды на Кристину, что он не то, что не попробует более тщательно исследовать «место преступления», но и не посмеет даже прикоснуться к «убиенной». Расширенные зрачки напоминали, что его воля была сломлена ею давно и навсегда. Сейчас более волновало то, что муж даже не подозревает о своем предначертании, как оно ей виделось.
Время в запасе у нее было и не мешало бы дать знать бестолковому супругу, что ему предстоит обманом снова обратить ее в женщину — невидимкой жаться по углам чужих спален оказалось занятием не слишком увлекательным. Ну, устроит она еще с десяток актов страшной мести, ну и что? С другой стороны, если этот вождь в самом деле кого-то родит Семену, то даже думать не хочется, какими талантами будет обладать такой мутант! Возись потом с ним, а он по недомыслию возьмет и перевоплотиться в тебя — будешь ходить по городу и агукать прохожим, пока какая-нибудь сердобольная жертва гуманизма не вызовет тех, чьим призванием является одевание смирительных рубашек. Однажды ей уже довелось побывать в их руках. Пусть и не по недоразумению, но…
Силовые линии Саньковской завязались в узлы напряженности магнитного поля, когда по дороге домой ей повстречалась «Скорая помощь». Некоторое время Мария следовала за ней с непреодолимым желанием шарахнуть молнией хотя бы одного санитара, но затем любовь отнюдь не к людям, но к супругу, взяла верх и она легла на прежний курс.
С большими глазами и нездоровым подергиванием пищевода Самохин вылез из машины во дворе дома, где жил Саньковский, и нос к носу столкнулся с Рындой.
— Привет, — сказал Василий, не скрывая разочарования мученика, который не успел к началу ритуала самобичевания.
— Привет, — вяло отреагировал на встречу Димка. — Ты куда?
— Угадай с трех раз, — буркнул Рында, заворачивая в подъезд.
— Очень надо, — Димка последовал за ним. — Семен позвал?
— Жена его.
— Это ты так думаешь…
— Ты думаешь иначе?!
— Угу. Можешь считать меня инакомыслящим. — С этими словами Самохин нажал кнопку звонка.
— Пиво, пиво, пиво, — пропел голос Марии и дверь открылась.
У Рынды возникло безумное желание ткнуть пальцем в тело Саньковской, но вместо этого он послушно отдал бутылку. Хлопнула пробка и пиво полилось по назначению.
— Где Семен? — Димка облизнул пересохшие губы
— Сенька, пива хочешь? — губы Марии с сожалением оторвались от бутылки.
— Не хочу, — ответил Саньковский, появляясь на пороге комнаты, и тут Василий окончательно убедился, что находится не в своей реальности. Никогда раньше на его памяти эта семья так себя не вела. Выводы сделать было нетрудно и вместо того, чтобы вести себя «как разведчик в тылу врага», он принялся лихорадочно вспоминать принцип действия концепт-модели, желая только одного — вернуться домой.
— Семен, — Самохин протолкался поближе к приятелю, сверля его недобрым взглядом. — Так ты говоришь, что не знаешь, кто тебе звонил?
— Когда?
— Не надо корчить из себя идиота! Вчера!
— А-а, нет, не знаю…
— Тогда я тебе скажу! — он увлек Семена в комнату, оставив Рынду таращиться на исчезающее в глотке Марии пиво.
— Нет, Васька, ты какой-то не такой, — был вынесен вердикт после того, как закончилась и вторая бутылка пива. — Я был о тебе лучшего мнения.
«Боже мой, — поползли титрами мысли в усталом мозгу Рынды, когда слух отметил непривычное грамматическое построение, — здесь у нее явно не лады с русским языком! Или, быть может, тут надо говорить именно так? Ладно, постараемся в чужом монастыре выть с волками согласно их уставу…»
— Понимаешь, я сегодня немного не выспалась, — неуверенно пробормотал он и вздрогнул, когда подумал, что, если Мария так по-свойски обращается с ним, то наверняка Рында-штрих, проживающий в этом измерении, у нее частый гость. И вполне может пожаловать сейчас сюда. Вот тогда уже мало не покажется!.. — П-пожалуй, я пойду!
— Никуда ты не пойдешь! — рука Марии властно легла ему на плечо. — У меня для тебя сюрприз!
— Какой еще сюрприз, Мария? — Васька попытался сбросить тяжелую руку.
— Я не Мария, дурачок!
«Здесь и имя у нее другое! Неужели она не жена Семена, а его сестра?!! Вот влип!!!» — моментально сообразил Рында, вспомнив смутный намек, которым порадовал его Самохин, и криво улыбнулся:
— Что-то я плохо сегодня соображаю…
— Еще бы! Было бы просто удивительно, если бы ты меня признал! Таким!
— Каким я… — Васька запнулся, потому что говорить о себе в женском роде, учитывая свою традиционную сексуальную ориентацию, было, — черт бы побрал это голубое измерение! — немного непривычно, — должна была тебя признать?
— Своим вождем!
Васькины волосы зашевелились и ему захотелось заорать, что сексуальные игры с индейским уклоном его не прельщают, но он сдержался, подумав, что Рында-штрих вряд ли повел бы себя так.
— Слушаю и повинуюсь… — из головы, как назло, вылетели имена всех индейских вождей, поэтому Рында начал молоть жуткую отсебятину, — мой храбрый Уцли-Хруцли!
— Так меня еще никто не называл! — на лице Марии появилась восторженная улыбка. — Хм, Уцли-Хруцли! Звучит достаточно уважительно и вместе с тем есть в имени этом что-то от хруста костей. Молодец, Васька! Идем к остальным, а то мне не терпится с ними познакомиться!
«Склеротичная садомазохистка!» — внутренне ахнул Василий, чувствуя, как подгибаются его ноги.
— Ну же!
Помимо своей воли он был втянут в комнату, где его нежные, но холодные уши уловили следующий диалог:
— Не может быть!
— Я тебе, Семен, говорю, что мой информатор врать не станет!
— Может, это он сам звонил, а теперь все валит на других?
— Откуда ему знать, что среди наших знакомых есть именно этот идиот?!
Уцли-Хруцли хлопнул в ладоши, отчего последний вопрос повис в воздухе и поинтересовался в свою очередь:
— О каком идиоте речь?
— Да все о том же, — Самохин откинулся в кресле. — Об этом вашем угорелом попе!
— Я тебе его дарю, — буркнул Саньковский.
— Кого ты кому даришь, Сенька?
— Понимаешь, Маш… — Семен хлопнул себя по губам, чему Рында даже не удивился. — Короче…
— С сегодняшнего дня я — Уцли-Хруцли! Прошу любить и жаловать.
После секундной паузы Самохин скорчился в кресле от приступа смеха с истеричным оттенком, а Саньковский глупо захлопал глазами.
— Продолжай.
— Ну, так вот, он говорит, что вчера мне звонил Горелов…
— Чему же ты удивляешься? Ты же сам вчера это говорил!
— Да я это просто так ляпнул!..
Димка перестал заливаться визгливым хохотом и вставил:
— Устами дурака глаголет истина.
— Сам дурак!
— Заткнитесь! — Уцли-Хруцли подпер руками бока и поочередно одарил приятелей взглядом. — Вместо того, чтобы спорить, надо взять и поехать к нему. К тому же я тоже его давненько не видел! Собирайтесь!
— Никуда я не поеду, — заявил Саньковский. — И тебя не пущу!
— Это еще почему?
— Я волнуюсь за Машку.
— Ничего страшного с ней случится не может, доверься мне!
— Хватит с меня того, что тебе доверилась она! Я хочу знать, в конце концов, где моя жена?
— Вопрос не по адресу!
— Вдруг она вообще никогда не вернется?.. — неожиданно Семен сменил крик на хныканье.
Уцли-Хруцли подошел и погладил его короткостриженную голову:
— А ты сам долго продержался в моем теле?
Этот вопрос не только немного утешил Саньковского, но и дал мощный толчок Рынде, оцепеневшему от своих предположений. В его не менее стриженой голове забрезжили первые проблески понимания ситуации.
— Так ты на самом деле тот самый вождь, которого я?..
— Ну конечно! — вождь повернулся к нему. — А ты что думал?
— Называй меня инакомыслящим, — процитировал Василий Самохина и принялся клясть себя на все заставки за несообразительность.
— Ну, тогда в путь! — скомандовал Уцли-Хруцли.
И они все ушли ровно за семь с половиной минут до того, как домой пожаловала настоящая хозяйка.
7 минут 31 секунду спустя
Распространяя вокруг себя жуткие радиопомехи, Мария ворвалась домой сквозь замочную скважину. Рецепторы, любовно выращенные вождем за многовековую историю, тут же, даже еще раньше, чем развернулись видеосредства, уловили наличие в атмосфере паров спиртного.
— Совсем совесть потеряли! — воскликнула Саньковская и прислушалась. Ей никто не возразил из-за своего отсутствия. Она задумалась — задача, состоящая в том, чтобы дать знать мужу о желании вернуться в свое тело не по своей воле усложнялась. Вряд ли Семен слышал то, что она шептала ночью над его головой… Ночью! над его головой! шептала!.. Звучит, как инструкция по проклятию ближних. — Что будем делать?..
В поисках ответа на этот вчерашний вопрос она полетала по комнатам, убрала постель и пустые бутылки. Вдохновение отсутствовало начисто — тело вождя было явно предназначено исключительно для духа, но никак не для вдоха…
— Черт побери! — сплюнуть тоже не было никакой возможности.
Вместо этого Мария подсоединилась к телефонной сети и в виде числового кода достигла аппарата офиса фирмы «Ихтиандр». Там ответили, что никого из директоров на работе нет и, естественно, неизвестно, когда кто-нибудь из них появится. Время до похорон катастрофически просачивалось сквозь силовые линии, которыми она взяла ручку и нацарапала на листке бумаги: «Теперь ты меня не обманешь — не вернусь!» Пусть теперь поломает голову на тему: «Убить нельзя помиловать».