едился, какие они вегетарианцы, эти зверюги.
Пещера была большая и, кроме огромного помещения, где мы находились, имела несколько ответвлений. Мы обошли лежащую недалеко от входа большую кучу высохших веток и травы. От неё сильно воняло медвежатиной, наверное, это была лежанка семейства медведей. Мы направились к тому проходу, откуда вытекал ручей, и обследовали его. Этот широкий коридор заканчивался метров через десять ещё одним помещением. Он был площадью метров тридцать, и вода в него поступала из трещины в потолке. Кстати, трупный запах в этом помещении ощущался гораздо слабее. Долго всё осматривать было нельзя – хозяин этой берлоги, может, и вернуться, а лай Оззи, охраняющего вход в пещеру, мы могли и не услышать. Поэтому, только взглянув на это помещение, мы вернулись в первое. Потом Сергей пошёл проверить, как обстоят дела снаружи, а я направился разведывать следующий провал в стене. Именно из этого коридора и шёл запах тухлятины.
Проход был не очень широкий (метра полтора), хотя и высокий (метра четыре). Через пятнадцать метров этого извилистого коридора я понял, откуда шёл запах, и в полный голос выругался матом.
Сбоку, в выемке лежала полуразложившаяся туша громадного медведя. Вот он, хозяин этой берлоги! Сдох своей смертью, забившись в этот склеп, а мы, два идиота, провели такую серьёзную подготовку, чтобы его встретить. Нет, чтобы сначала проверить пещеру, а потом уже городить всякие капканы. И какого чёрта я сбил Серёгу с панталыка? Сейчас, наверное, уже полдела бы сделали! Но, наконец, закончив обзывать себя самыми последними словами, я почувствовал разом огромное облегчение и радость. Всё, теперь мы полные хозяева этой пещеры, да, пожалуй, и всей долины! Эти громадины наверняка разогнали всех крупных хищников из своей вотчины. А новым попасть сюда весьма проблематично. Непонятно, как эти-то сумели пробраться в долину? Ладно, это выясним потом, когда обследуем весь её периметр. Если где-то имеется не очень большой проход, то его нужно постараться перекрыть, вплоть до того, что придётся городить высокую стену.
Вонь не давала особо сосредоточиться, и я, прекратив дальнейший осмотр коридора, направился к выходу. После трёхминутного стояния над гниющей тушей воздух в большом зале показался мне горно-курортным. Сергея здесь ещё не было, и я вышел из пещеры. Парень стоял недалеко от входа на большом камне и в бинокль оглядывал окрестности. Почувствовав, что я вышел, он обернулся и озабоченно произнёс:
– Что-то Оззи волнуется! Наверное, скоро сюда заявится медведь. Пошли от греха подальше к нашему лазу наверх. Лучше там подождём его появления.
Я засмеялся, почему-то меня очень развеселила жуткая обеспокоенность Сергея и его озадаченный взгляд. Наконец, я всё-таки справился со смехом и заявил:
– Не боись, мужик, я уже с этим монстром разобрался! Уделал его левой пяткой! Понимаешь, лень было доставать духовушку, да и пулек жалко – где мы ещё такие наберём. А из этого пистоля можно хорошую птичку подстрелить. Ха-ха-ха!..
– Хватит мне мозги канифолить, – возмутился Сергей, – ему дело говорят, а он опять своими дебильными шуточками развлекается. Говорят тебе – Оззи какого-то зверя чует, нужно рвать отсюда по-быстрому!
– Не веришь Кэпу… тогда иди сам в пещеру и убедись! Там, во втором коридоре твой монстр валяется и гниёт уже больше месяца. От этого в пещере и дух такой.
Сергей буквально остолбенел и на целую минуту замолк, потом, глянув на меня, поверил, что хоть я и хихикаю, но вроде бы не вру, и решил всё-таки самолично убедиться в том, что мы избавились от такой серьёзной угрозы. Он соскочил с камня, передал мне арбалет с колчаном и скрылся в пещере. Появился минут через семь с брезгливым выражением на лице и недовольно сморщенным носом. Затем, отдышавшись, наконец, заявил:
– Во дела!.. Эту же мерзость замучаешься оттуда выволакивать. Слушай, Мих, нужно нам от этого дела как-то откосить! Мы и так сделали самое главное – нашли такую прекрасную пещеру, можно сказать, жемчужину среди пещер. Мало того, ещё и отвоевали её у такой зверюги. Пускай теперь тракторист с помором вычищают эти «авгиевы конюшни». Васёк у нас должен быть человеком привычным и знать толк в навозных кучах. Сам же признавался, что тырил совхозный навоз и толкал его дачникам. А Витька пускай привыкает к прозе жизни в каменном веке. А то, понимаешь, привык там у себя, на «северах», насыщать лёгкие чистым лесным воздухом, пусть теперь вкусит и пещерного аромата. Мы-то с тобой в Москве частенько нечто подобное вдыхали, поэтому сейчас нам просто необходимо вентилировать свои лёгкие чистым воздухом.
– Ладно, косильщик, пошли делом заниматься! Сейчас уже шестой час. Солнце будет светить ещё только часа два, а у нас дел по горло. Желудок пустой, к ночи не подготовились, к тому же нужно ещё этой тушей заниматься. Давай-ка, Серёга, иди, собирай дрова для костра, а я полезу опять на скалу – нужно же нашу «кошку» оттуда снять.
– Да подожди ты, завтра перед отходом снимем. Кто знает? Вдруг появится ещё какая-нибудь зверюга, и нам опять придётся лезть на скалу. Вон, Оззи-то чувствует, что здесь, неподалёку бродит какой-то опасный зверь. На травоядную тварь он бы так не реагировал.
Как бы в подтверждение его слов я боковым зрением уловил метрах в ста пятидесяти от нас какое-то движение. Повернув голову и приглядевшись, я смог различить, что привлекло моё внимание. Метрах в семидесяти от оставленной нами туши убитой медведицы, в траве пряталась гиена.
– Серёга, полундра, – воскликнул я, – на наше мясо покушаются!
– Кто?
– Да вон, гиена уже близко к туше подобралась! Чёрт, да там ещё две! Теперь ясно, на кого Оззи всё это время рычал. Они, небось, уже давно здесь ошиваются. У-у… трупоеды проклятые! Сейчас я вам покажу! Болтом в пасть вам, а не мясо воровать!
Сорвавшись с места, я бросился к туше убитого пещерного медведя. Одна гиена уже впилась своими клыками в лежащую отдельно отрубленную голову медведицы. Когда я подбежал поближе, эту голову трепали уже три гиены, и каждая норовила вырвать клок побольше из покрытого засохшей кровью места отруба. Моего приближения они не заметили или посчитали это двуногое, незнакомое существо малоопасным. А обогнавшего меня Оззи, гавкающего и беснующегося метрах в пяти от них, полностью игнорировали. Правильно, зачем отвлекаться на этого одиночку, тем более что он меньше любой из них.
Остановившись метрах в тридцати от клубка гиен, рвущих громадную голову бывшей повелительницы этих мест, я перехватил арбалет, рычагом натянул тетиву и установил в желоб ложа особо мощный болт. Таких было изготовлено всего пять, и я надеялся, что с первого выстрела смогу уничтожить одну из гиен. Первый болт попал в бок одной твари; та, пронзительно завизжав, выпала из общего клубка и стремительно бросилась прочь. Оставшиеся две гиены лишь слегка прервали своё занятие, их инстинкты, наверное, отключились от изобилия столь близкой и доступной еды. Второй болт попал в самую здоровую гиену, она настолько стремительно, с диким воем бросилась прочь, что чуть не сбила гавкающего Оззи. Последняя гиена прервала своё занятие и повернулась ко мне. Я понял, сейчас она бросится, уж очень злобно горели её глаза.
Но вдруг вперёд выскочил Сергей и бросил в гиену копьё. Отродье увернулось, и уже было бросилось на Сергея, но на полдороге гиену атаковал Оззи. Цапнув гадину за ляжку, он изменил траекторию её движения. Для меня открылся отличный сектор стрельбы, и я всадил гиене арбалетный болт в самое основание шеи. Она упала, но не сдохла, а, пронзительно подвывая, поползла в сторону высокой травы. Второй болт её тоже не остановил – живучая оказалась. Только когда Сергей воткнул в неё копьё, вой прекратился, и гиена замерла.
Серёга, опираясь на воткнутое в гиену копьё, победно заорал и, резво топая, выдал что-то типа джиги. А мне было в этот момент совсем не смешно, заедала «жаба», было безумно жаль исчезнувших вместе с ранеными гиенами двух тяжёлых стрел. Над каждым из этих болтов я корпел часа по три. Помню, как мучился, крепя в стальной трубке (8 мм) наконечник, вырезанный из листового (3 мм) железа. Как затачивал эти наконечники. Кучу времени убил, приделывая оперение, выкроенное из жестяной пивной банки (птичьих перьев у нас не было). Эх… где теперь раздобыть такие трубки? Был-то всего полутораметровый кусок, да и дюралюминиевой трубки, из которой были изготовлены остальные десять стрел, больше не было.
Две лёгкие стрелы мы тоже потеряли, когда Серёга решил подстрелить небольшую антилопу, ещё возле Мокши, мы тогда в третий раз выбрались из пересохшего русла, чтобы разведать окрестности. Посчитав, что он сможет со ста пятидесяти метров поразить антилопу, Серёга начал стрелять; со второго раза он попал в круп антилопы, но на этом удача покинула его. Антилопа с драгоценным болтом в заднице ускакала, только мы её и видели. Вторую стрелу даже не стали и искать, что найдёшь в этом море травы; до ночи нужно было ползать, прочёсывая квадрат, в котором мог упасть второй болт.
Однако сожаление по поводу потерянных арбалетных стрел мгновенно прошло, когда я подошёл к Сергею и вблизи увидел, какую зверюгу мы завалили. Сначала-то я думал, что это обычная пятнистая гиена, а теперь откровенно поразился её размерами. В холке она была примерно с метр, а весила, наверное, больше ста килограммов. По сравнению с пятнистой гиеной, которую я видел в зоопарке, у этой шерсть была гуще, а окрас более бледный. Да-а!.. Небольшая стая таких зверюг запросто сможет заломать, пожалуй, и пещерного медведя. Так что, это было просто счастье, что мы ценой всего двух стрел смогли избавиться от таких жутких соседей. А те две, убежавшие гиены, всё равно сдохнут, ведь с торчащими из тела болтами, даже несмотря на их необыкновенную живучесть, долго не побегаешь.
Вырезав из тела гиены попавшие в неё болты, мы, наконец, смогли приступить к намеченным ранее делам. Сергей опять скинул с себя одежду и приступил к дальнейшему свежеванию туши медведицы. А я занялся подготовкой к предстоящему пиршеству и подбором места, где мы сможем провести ночь, ведь в пещере в ближайшее время спать было невозможно. В моей голове уже мелькнула мысль, где мы сможем найти приличную альтернативу пещере – это расщелина в скале, которая вела на другую сторону этой горной гряды. В ней можно было не опасаться нападения ночных хищников. С двух сторон её были высокие стены, с третьей – пропасть, а со стороны долины можно было развести костёр. Поэтому, пока было ещё светло, я направился исследовать эту расщелину. Сбор дров и приготовление медвежатины решил пока отложить. В конце концов, мясо можно было поджарить на костре и при свете луны.