– Ты хочешь сказать, что он ходит по залу и не позволяет людям дрыгать ногами? – удивилась я.
Ким рассмеялась.
– Ну, примерно. Иногда это немного раздражает. Но знаешь, все ведь знают, что танцевать нельзя. Гляди.
Она показала на стену у себя за спиной, где на красном фоне золотыми буквами было выведено «НИКАКИХ ТАНЦЕВ».
– А если извиваться, но ногами не двигать? – поинтересовалась я.
– Это на грани допустимого. Раскачиваться мы позволяем, а извиваться – это уже предосудительно.
Теперь хохотали мы обе.
– Я так по тебе скучала, – с тоской сказала я, отсмеявшись. – Тосковала, что не могу подурачиться с тобой.
– Я тоже скучала.
Я прокашлялась. Приступы сентиментальности обычно длятся не больше пятнадцати секунд, а потом из меня начинает переть такое…
– Ладно, хватит распускать нюни. Кого я должна трахнуть, чтобы получить здесь выпивку?
– Дурачишься, как всегда, – с нежностью сказала Ким. – Только произнося эти слова, ты должна приложить руку к промежности и понизить голос.
– Глянь-ка, у вас и ди-джей есть!
У дальней стены я разглядела микшерский пульт, а за ним девушку, в сравнение с которой Камерон Диас показалась бы простоватой дурнушкой. Хорошенькие девушки в Нью-Йорке используют свои данные на полную катушку; не прячут, так сказать, свою красу под спудом. Наоборот, выставляют на всеобщее обозрение, да еще обставляют рефлекторами, чтобы все разглядели.
– Везде есть ди-джеи, – небрежно ответила Ким. – Вон за углом суши-ресторан, так и там есть ди-джей. Но от этого он не становится клубом. Так ты хочешь выпить?
– Папа римский сменил веру?
– Ну?
– Слинг[24] по-сингапурски, – сказала я. – В самый раз для такого декора.
– Годится.
– А мне можно? – встрял Лекс.
Внимание Ким переключилось на него. Мы настолько увлеклись беззаботным трепом, как в былые времена, что я совсем забыла представить Лекса. А Ким и в голову не пришло, что я заявлюсь не одна.
– Ким, это Лекс, – запоздало сказала я. – У нас совместная выставка.
Мне показалось, что я представила Лекса просто и сдержанно. Ни словом не упомянула о его статусе главного подозреваемого в деле об убийстве. Так чего же они так вытаращились друг на друга?
– Так вы же тот самый друг Лео! – воскликнула Ким. – Я так и знала, что где-то вас уже видела.
Судя по физиономии Лекса, ему очень хотелось, чтобы земля разверзлась и поглотила его.
– Как тесен мир, – наконец выдавил он.
Ким покачала головой. Это движение было таким родным, что от ностальгии у меня засосало под ложечкой. Оно означало, что Ким чего-то не понимает.
– У вас ведь какие-то неприятности, да? – спросила она в конце концов. – Лео говорил, что вы пустились в бега или что-то в этом духе. Вот черт, это же как-то связано с убийством Кейт! Вспомнила! Вы скрываетесь от копов!
Ким не повысила голос, но вся так и напряглась. Соседи за стойкой с любопытством оглянулись на нас.
– Сэм! – повернулась ко мне Ким. – Что происходит? Почему ты с этим парнем? Может, это он убил Кейт!
– Сэм разрешила переночевать у нее! – жалобно выпалил Лекс. – Она не верит, что я убийца…
– Ты разрешила ему переночевать? Да ты, должно быть, рехнулась! Этот парень прикончит тебя во сне! Ты должна немедленно сдать его полиции!
Я посмотрела на Ким, потом – на Лекса. Глубоко вздохнула и с размаху уронила голову на стойку. Но этого оказалось недостаточно. Они по-прежнему сверлили меня взглядами. Тогда я начала легонько колошматиться головой о деревянную поверхность стойки. Странно, но стало легче.
Глава четырнадцатая
Я перестала колотиться головой прежде, чем на ней остались неизгладимые отметины. Впрочем, к тому времени перед нами уже стояли сингапурские слинги – и они были прекрасны.
– Она думает, что я убил Кейт! – затравленно промямлил Лекс, когда Ким отошла.
Моя подруга настороженно косилась на Лекса через плечо, словно предупреждая, что будет присматривать за ним, чтобы он ненароком не вытащил из кармана удавку и не начал поигрывать ей, примериваясь к моей беззащитной шее.
– Как и полиция, наверное, – заметила я. – Так что не суди Ким слишком строго. Она лишь хочет защитить меня.
– А ты? – встрепенулся Лекс. – Ты же, правда, не думаешь, что убил я?.. Почему?
Я вздохнула.
– Не тянешь ты на убийцу, Лекс. Уж поверь. В свое время я была знакома с несколькими убийцами, – очень полнокровная жизнь у меня, правда? – но ты на них не похож. Хотя, конечно… – я глотнула коктейля, – …я могу и ошибаться. Ты ведь запросто можешь оказаться психованным душителем. Вдруг у тебя мания? И каждый октябрь на Земляничной поляне ты приносишь в жертву молодую красавицу, во искупление убийства Джона Леннона. Словно посылая кумиру служанку в его загробную жизнь. Очень по-египетски.
Лекс испуганно смотрел на меня. Если бы, сидя на табурете, можно было отпрянуть, он наверняка так бы и поступил.
– Понимаешь, что я имею в виду? – я дружелюбно улыбнулась ему. – Ты боишься меня гораздо больше, чем я тебя.
– Не понимаю, как ты можешь говорить об этом так… несерьезно… Ведь Кейт мертва. Ее кто-то убил. Это не я, понятно? Но где-то рядом ходит тот, кто ее задушил. Может, даже мы с ним знакомы. А ты ведешь себя так беззаботно…
– И вовсе не беззаботно.
– Ладно, ведешь себя так, словно тебе плевать, грозит нам опасность или нет.
Я пожала плечами.
– Лекс, да нам постоянно грозит опасность. Попасть под машину, добираясь отсюда до моей квартиры, или угодить в массовую аварию из-за какого-нибудь чокнутого таксиста. Знаешь, это более вероятно, чем встретить душителя с Земляничной поляны.
– Но я боюсь, Сэм! И не стыжусь об этом говорить. – Лекс одним долгим глотком допил коктейль. – Как думаешь, твоя подружка принесет мне еще один или голову откусит, если я попрошу?
Дрожащей рукой Лекс поставил пустой стакан. Я похлопала его по руке:
– Послушай, все будет в порядке.
Но Лекса мои слова почему-то не успокоили.
– Как ты можешь так говорить? – всхлипнул он. – Откуда ты знаешь?
– Ничего я не знаю. Просто пытаюсь тебя подбодрить.
– Не вышло. Еще больше напугала. Эй… Ким? – неуверенно окликнул он, когда та с воинственным блеском в глазах направилась в нашу сторону.
– Сэм, с тобой все в порядке?
– Все отлично. Честное слово. Можно нам еще по стакану твоего слинга?
– Ты уверена, что тебе стоит пить при… при этом? А вдруг ты расслабишься, и он…
– Черт возьми! – возмутился Лекс. – Да Сэм меня запросто перепьет, а когда я свалюсь под стол, еще ногами попинает, ясно? Она стойкая как… ну, не знаю, как цемент. Если кому и стоит тревожиться, так это мне.
Ким посмотрела на меня, слегка сбитая с толку.
– Вообще-то он прав, – скромно потупилась я.
– Значит, ты такая же, как прежде? – Ким весело улыбнулась. – Хорошо. Сейчас принесу два слинга.
– Подозрения сняты? – подобострастно спросил Лекс.
– До поры до времени. Но следи за собой.
– Слушаюсь, мэм! – Он отдал честь. – А у тебя хорошенькая подружка, – сказал он, когда Ким удалилась. – Не знаешь, она с кем-нибудь встречается?
Чего у него нельзя отнять, так это упорства.
– Привет, это Джоан Риверс[25]. Поболтаем, да? Пристегните ремень… кстати, отлично выглядите! Этот цвет вам идет! – Все это искусственный голос выдал на одном дыхании.
– Ух ты, – выдохнул Лекс, когда такси сорвалось с места и понеслось по Третьей авеню, словно реактивный снаряд.
– Знаете что? – нагнулась я к таксисту, переведя дух. – Мы вообще-то не торопимся.
– Зато я тороплюсь! – прокричал водила, ловя мой взгляд в зеркальце. – Мне очень, очень надо. Понимаете, о чем я? Надо мне очень.
Я недоуменно взглянула на Лекса.
– В туалет ему надо, дура, – прошипел он.
– А-а, ну да…
Мы мчались через город с ревом сверхзвукового самолета перед взлетом. Успеем ли мы добраться до перекрестка Вест-Энд-авеню и 72-й улицы, прежде чем с водителем приключится беда? И почему мне так везет на таксистов-психов?
– Ой, не могу! – взвизгнул водитель.
Мы с Лексом отчаянно переглянулись. Таксист дал по тормозам, и все вокруг внезапно погрузилось во тьму, потому что меня чуть не задушил ремень. Когда зрение вернулось, я обнаружила, что такси стоит у китайского ресторана, а шофер на всех парах мчится к двери.
– Сейчас вернусь! – завопил он на бегу. – Вернусь, вернусь, вернусь… На счетчик плевать…
– Сюр какой-то, – пожаловался Лекс.
– Х-х-х-х, – отозвалась я.
Наконец мне удалось стащить с шеи ремень. Плохо, когда не вышла ростом, зато вышла бюстом: ремни безопасности скользят по груди и впиваются в шею. Я оглянулась на Лекса:
– Ждать будем?
Он пожал плечами.
– Ну если он повезет бесплатно… Он же сказал, что на счетчик плевать.
– Ладно, может, и впрямь скинет.
– Ты видела, куда он пошел?
– Не-а. Я лишь надеюсь, что он успеет, ради общего блага.
Лекс задумчиво смотрел на дверь китайского ресторана.
– Смотри-ка, у них даже свой сайт есть.
– И какой же – www.diarrhea.com?[26]
На мое остроумие Лекс ответил лишь едва заметным взмахом ресниц. Его заботил более серьезный вопрос.
– Интересно, а навынос они торгуют?
Наши взгляды встретились. Последовала краткая пауза.
– Что-нибудь типа фаршированных блинчиков, жареного риса и острых креветок, – облизнулась я. – Подожду в машине на тот случай, если бесплатному такси вздумается уехать без нас.
Ресторан управился быстрее, чем таксист. Когда водила наконец вернулся с видом человека, которому объявили помилование, мы уже вовсю сравнивали достоинства английских и американских китайских забегаловок.
– Мне нравятся коробочки, куда они все упаковывают, – восторженно говорила я, жуя блинчик, пока водитель усаживался на сиденье.