Меня поразил этот случай. Знакомый его просто рассказал вскользь, к слову, как мелкий и незначительный эпизод. Он не понимал, что меня задело и расстроило. Это была обыденная ситуация. Никакой травмы он не ощущал. Кот умер. Значит, надо его выбросить. Зачем он нужен? В помойку его отнесли, это естественно.
Этот человек предавал друзей, когда они переставали быть нужными.
Изменял женщинам, когда появлялся кто-то красивее и моложе.
Оставлял детей – раз он ушел из брака, дети не особо нужны. И в другом браке он поступал так же. Хотя вроде сначала любил детей!
Он верно служил одному политику и пел ему дифирамбы. А когда у того начались неприятности, он его полил грязью и переметнулся к другому. Моментально.
Можно долго перечислять события и поступки. Но смысл их всегда был одинаков: когда этот человек видел что-то лучше и утрачивал интерес к старому, он это старое спокойно выбрасывал в помойку. Зачем оно нужно? Был кот и не стало.
Это принцип его семьи и его рода – спокойное предательство. Ничего дурного в этом он не видел. Это была норма его семьи. Как нормой было людоедство в семье дикаря Пятницы: а что такого-то? Просто еще один пункт в меню…
Этих людей ничем не исправить. Они боятся только огласки и наказания за предательство. Они понимают, что другие люди могут их осудить и как-то повлиять на их положение. Лишить чего-то. Поэтому идут к помойке, озираясь; чтобы никто не увидел. И выбрасывают старого друга или бывшего кумира. А потом преспокойно живут дальше, не испытывая ни малейших угрызений.
Настанет день, когда и они найдут свое место, эти холодные и хитрые люди. Их туда тоже кто-то унесет. Часто так и бывает…
Как Петька Гольянов удерживал склонную к побегу жену.
Когда я была подростком, у меня были подруги очень интеллигентные. И были подруги не очень интеллигентные. Например, Олька Гольянова.
Она была сирота, так вышло. И воспитывалась бабушкой. Бабушка Елизавета была, что твоя Кабаниха. Женщина простая, могучая, властная и грубая. Всю жизнь проработала в тюремной охране. И жили они в частном доме на окраине, у самого леса.
Олька была веселая и добрая. Красилась и ходила в мини-юбке, лет ей было четырнадцать. Она в ПТУ собиралась, на повара учиться. И еще у нее был родной дядя Петька. И тетя, жена этого Петьки, звали ее Светка Гольянова.
Сейчас можно похожих женщин увидеть – называются они «бодипозитивные». Светка была крупнее могучей свекрови и толще раза в два. Маленькие глазки были. Очень маленькие. Очки с толстыми стеклами делали их еще меньше.
Нос картофелем. «Химия» на голове. Лицо такое, квадратное. Немного похожа на борца сумо. И еще она хромала – одна нога у нее была короче… Песню напоминать не буду. Многие ее знают.
Ну вот, эта Светка жила очень счастливо. В необычайной любви и внимании. А все потому, что бабка Елизавета сыну говорила ежедневно:
– Для Гольяновых, Петька, главное – жить с женой. Жены коварные. Нельзя им верить. Она вроде смотрит и улыбки делает на лице, мол, нравится все. Всем довольна! Врет. Сама имеет обиды и разные желания. Может сбежать. Вот у Витьки-соседа жена сбежала двадцать лет назад. Это позор! Все смеялись над Витькой, как над дурачком.
Если от Гольянова сбежит жена, это небывалое дело. Вся жизнь порушена. И Светке верить нельзя, она слишком привлекательная. Все на нее заглядываются. И она может пойти налево. Если упустить момент.
Вот такие речи вела бабка Елизавета. И крошечный Петька в кепке солидно слушал мать. Кивал. И шел встречать свою Светку с работы на кольцо трамвая. Чтобы ее не увели, значит. Не сманили…
С получки подарки покупал. Пудру «Кармен», бусы, духи «Шахерезада». И водил в пельменную, там рядом была роскошная пельменная. А то мало ли. Сманят еще Светку угощением и вниманием.
Он не доверял жене. Мать его так настроила. И мать еще хитрость выдумала: накопила денег и купила Петьке мотоцикл «Урал» с коляской. Это было просто невероятно! Бедность была тогда…
Но мелкий Петька победно возил свою громадную как Годзилла, уж извините, жену в коляске. Развлекал так. И присматривал. Чтобы она не сбежала. Желающих куча чужое добро прибрать!
Я вот до сих пор помню этот голубой мотоцикл. Светку, которая восседала в коляске, как древнее божество. И с восторгом и недоверием глядящего на нее Петьку, который жал на газ и торжественно вез свое вероломное сокровище по окраине города…
А бабка Елизавета переглядывалась с ним. Ухмылялась. Вот как они прикрепили Светку к роду Гольяновых! Никогда она не сможет сбежать!
Ясное дело, Светка бежать и не думала. Счастливо они жили. Хотя иногда «играла на нервах» у мужа. Басом говорила, что на свидание пойдет завтра. Один тут звал! Она грубее говорила, конечно.
Муж менялся в лице и начинал хитрить: мол, в кино лучше пойдем! Или на мотоцикле ездить, а? И обнимал жену за мощные плечи так небрежно вроде бы. Но цепко!
Я понимала, какая умная была бабушка Елизавета. Ее мужа убили, он в милиции работал. Один сын сгорел при пожаре в цехе; жена его, Олина мать, с горя запила и погибла. Петька был слабовольный, со склонностью к выпивке, хилый… А жил счастливо с женой. Не пил, заботился, старался. Не доверял вероломной и коварной супруге.
И знал, что для Гольяновых главное – чтобы жена не сбежала. Жены – они склонны к побегу… Если их не катать на мотоцикле и не дарить разные пудры и туфли.
Когда тяжело на душе из-за чьей-то подлости, из-за нападок,
да мало ли, почему бывает тяжело на душе, так ведь? – я перечитываю книгу брата моего дедушки. «У войны жестокие законы». И всегда нахожу там поддержку, ответы. Как вы их часто находите в моих текстах.
Это же родной мне человек. И на фронт он ушел в семнадцать лет, год себе добавил. Потому что не сидеть же дома, когда старший брат воюет. Отец воюет. Ну и он пошел на фронт, а как по-другому?
Он попал под Ленинград. Стал связистом. Это их учили зажимать провода зубами на поле боя; если тебя убьют, связь все равно будет работать. Главное, успеть сжать зубы покрепче… Это над этим способом юморист потешался в каком-то шоу. Бог ему судья.
Солдаты голодали. Ленинград был в блокаде. А юный Борис соорудил шалаш из кольев и торфа; там он сидел после боя, привязав к уху телефон. Потому что в руках держать сил не было. Сколько хлеба давали солдатам, можно прочитать в источниках.
Он радовался, что тепло в этом шалаше. И незаметно уснул. И не сразу ответил, когда позвонил «Первый». Это был позывной командира полка.
Он ответил! Но не сразу. Несколько минут он не мог проснуться. Может, три минуты… Истощение и тепло печурки лишили его сил… Ну вот, и его отправили к командиру полка для объяснения. В смысле, для расстрела. Потому что за сон на посту полагался расстрел.
Он пошел. Он же виноват, он солдат, фронтовик, он принял присягу. Он шел всю ночь с оружием, противогазом, вещмешком, истощенный до дистрофии солдатик уже восемнадцати лет. Опытный фронтовик. По пути он случайно сел на чье-то тело; там они повсюду были, бои же шли. Но дошел.
И командир полка спросил: мол, знаешь, что полагается за такое дело?
Борис ответил: так точно! Расстрел!
А командир смотрел на него, на исхудавшего, грязного, измученного… Рассмотрел. А потом приказал его накормить. Накормить всем, что есть. Повернулся устало и вышел.
Дедушкиного брата накормили. И он вернулся дальше воевать на Волховском плацдарме. А мой дедушка на другом фронте воевал. А его отец – на третьем. И дедушка с другой стороны воевал тоже. И бабушка уже воевала…
И это просто история про неприятности, которые у каждого свои. И каждый по-своему их переживает.
Надо идти навстречу судьбе. Даже если полагается расстрел – все равно идти, если принял присягу. Трусов и подлецов у нас в семье не было. А неприятности были. Ничего не поделаешь.
Но я знаю, как надо их переносить. Теперь вспомнила. Спасибо, дедушка Боря, опытный фронтовик восемнадцати лет…
Ника Турбина – это была такая девочка, маленькая поэтесса,
которая еще в раннем детстве начала сочинять вполне взрослые стихи. Эти стихи поразили известного поэта Евтушенко до глубины души. Он рассказал о Нике людям. Девочка стала очень известной.
Это трагическая история. К сожалению, Ника недолго прожила, погибла в молодости. Одни говорили, что ее сгубил ее дар. Стихи пришли слишком рано и погубили девочку. И слава сгубила, – она обрушилась на ребенка слишком рано.
Я думаю, Нику сгубили не стихи, не слава, не народное признание и разные награды. Ее сгубила зависть, которая всегда черной тенью сопровождает и славу, и талант, и награды…
В детстве Ники был такой эпизод, он описан в книге А. Ратнера, который лично знал семью девочки.
Ника шла из школы. Она училась во втором классе. Ранец за спиной. Мешок со «сменкой» в руке. И на девочку набросились две взрослые тетеньки. Прямо на улице. Они подошли вплотную, стали хватать маленькую поэтессу руками и кричать на нее. Как вы думаете, что они кричали?
«Да за тебя мать пишет стихи! Ты все врешь! Ты ничего не можешь!» – кричала Сцилла. «Да я таких стихов вагон могу написать, это дрянь, а не стихи!» – вопила Харибда. Вы вспомните себя во втором классе, вернитесь в те давние времена и поймите ощущения девочки. Она была в ужасе. А ведь она еще и стихи писала, нежная душа…
Ника убежала плача. И не могла понять, кто эти женщины. Это были «поэтессы», я уверена в этом. Пишущие тетеньки, любительницы изящной словесности. Потому что такую яростную зависть испытывают те, кто лишен дара, но все равно продолжает делать то, что ему не дается. И бдительно следит за успехами других. И активно ненавидит их, даже если это маленькая беззащитная девочка…
Чем большего успеха вы добьетесь, тем чаще на дороге жизни будут попадаться Сциллы и Харибды. Во многих из них вы узнаете с печалью старых знакомых и даже друзей. Это неизбежно.
Надо помнить, что вы давно не маленькая девочка с ранцем за спиной. И не крошечный мальчик-первоклассник. Надо давать отпор. А к шипению из кустов придется привыкнуть. Жаль, что Нику никто не сопровождал, но тогда люди меньше знали о зависти, которая и сломила душу девочки…