– От Анджея?!
– От Анджея. Мне же надо было с кем-нибудь поговорить, раз уж ты вычеркнула меня из сердца и телефонной книжки.
– Он что-нибудь говорил о моем положении?!
– Ты же его знаешь. Он никогда ничего не скажет лишнего. Он мне только посоветовал – даже не посоветовал, а настойчиво попросил – не сдаваться. Вот я и приехал, надеясь, что ты вернешься домой раньше, чем я замерзну до смерти. Просто чтобы ты никуда от меня не смогла убежать.
Она улыбнулась.
И посерьезнела, потому что собиралась задать ему вопрос, который не давал ей покоя уже несколько недель – с того самого момента, как она первый раз увидела его у порога своего дома.
– Витольд, – начала она медленно и значительно, – там, на той пустой дороге, когда у меня машина остановилась…
– Ты говоришь о том дне, когда у тебя на пустой проселочной дороге кончился в машине бензин?
– Да, – она почувствовала благодарность к нему за этот шутливый тон. – Знаешь, я не понимаю…
– Что бензин кончился?
Она прыснула.
– Нет. Не понимаю, почему, имея возможность выбирать между такой красавицей, как Иза, и мной, ты выбрал меня. Ну, в качестве знакомой, разумеется.
– Разумеется, – серьезно отозвался он.
– Ты же ведь понимаешь: мужчины – они ведь любят глазами. А Иза – она же просто глаз не отвести! И всегда прекрасно одета. И вообще ухоженная. У нее длинные красивые волосы и…
– Я отвечу тебе почему.
Эва застыла, как жена Лота, уже жалея, что вообще затеяла этот разговор.
– Мужчины действительно, как ты очень мудро подметила, любят глазами. Мужчины иногда устают от многочасовой езды за саженцами. И тогда они не очень-то смотрят на красоту девиц, которые попали в затруднительное положение, а мечтают только об одном: уже поскорее им помочь, сесть обратно в свою теплую машину и погнать в направлении дома.
– Это прямо как у женщин, – заметила Эва.
– Точно. Абсолютно один в один. На той пустой проселочной дороге я увидел двух мокрых куриц, которые лупили по колесам старого, как мир, «гольфа». И поверь мне – отвезя вас на бензоколонку, я тут же забыл бы об этом происшествии, если бы ты не тронула мое сердце. Да, ты, а не красивая Иза, которую я вообще не помню. Потому что именно ты сделала одну вещь. Маленькую и, наверное, глупую. Ты уже почти садилась в машину, вспотевшая и уставшая, когда… – тут он вдруг замолчал, держа паузу и усиливая напряжение, словно заправский актер.
– Когда что?
Витольд качнул головой, улыбнулся своим мыслям, пытаясь таким образом скрыть волнение.
– Это глупо, наверное, но раз уж я начал говорить – расскажу. Там, прямо у колеса твоего этого раритетного «гольфа», тихонько ползла на другую сторону дороги улитка. И ты… ты подняла ее и бросила в кусты.
– Правда?! – Эва удивленно округлила глаза. – Никакой улитки не помню!
– Конечно, Эвушка. Потому что этот твой жест – он был совершенно автоматический. Привычный. Незаметный для самой себя. А меня красота души трогает гораздо сильнее, чем красивое лицо, стройные ноги и длинные волосы.
– Так это благодаря той улитке ты сидишь сейчас со мной, попивая липовый чай?! – Эва не могла прийти в себя от изумления. – Серьезно?
Она недоверчиво покачала головой и вдруг вскочила на ноги.
– Ох, ничего себе, ты только посмотри! – крикнула она, тыча рукой в окно.
Витольд чуть чашку не уронил от неожиданности.
– Что случилось?! Что?! Джип мой угоняют?!
– Нет! Снег! Там снег! Мой первый снег в Земляничном доме! Какой красивый!
Эва выскочила на крыльцо, радуясь как ребенок.
Он бросился за ней, хватая по дороге какой-то плащ, чтобы накинуть ей на плечи.
– Мы будем лепить снеговика! И играть в снежки! И чистить дорожки и крыльцо от снега! И дышать на окна, чтобы проделать в них дырочки и смотреть через них! И… Ой, снег кончился.
Декабрь
Вот ведь беда какая, Кроха моя, засыпало нас. Ох и засыпало.
И в буквальном, и в переносном смысле.
Ты уж лучше сиди там в своем теплом гнездышке и не вылезай до самого лета – я тебе честно говорю! Тут, в Земляничном доме – да и во всей Польше! – сейчас минус пятнадцать и снега по пояс. Если говорить точно – сто десять сантиметров снега. Я сегодня утром померила, пытаясь откопать Гучика. Уж не знаю, зачем мне сейчас понадобился Гучик – дорога-то, как и все кругом, засыпана снегом. Хотя да, вспомнила зачем: я у него в багажнике оставила какое-то устройство, чтобы снег убирать, и пару мешков соли.
Придется им там подождать до весны. Хотя непонятно, зачем мне весной соль – аквариум с морской водой разве что делать.
Где-то через час после того, как я начала откапывать Гучика, я очень устала от этой каторжной работы и измерила высоту сугроба – сто десять сантиметров, представь себе. Бедный почтальон не может дойти с почты (хотя это меня не сильно расстраивает: любовных писем я не жду, а о войне и налогах всегда так или иначе узнаю), соседи не могут доехать до своих домов, которые стоят в лесу, косули не могут добраться до кормушек, а Пепси и Растяпа – до миски с едой.
Насчет последнего – это я пошутила. К миске они протоптали себе вполне удобную тропинку. Точно так же, как я – к магазину и на станцию.
Сегодня утром снег наконец прекратился. Аллилуйя! Всего-то через две недели!
Красота вокруг необыкновенная – как в сказке. Глядя на эту сияющую под лучами зимнего солнца белизну, на искрящийся снег, который доходит до половины забора, я не могу вспомнить, как выглядит в Земляничном доме осень. Снег как будто укрыл и спрятал под собой все мои воспоминания об осени. А мороз – заморозил.
Зима, как всегда, пришла внезапно и стала для всех большим сюрпризом. Ударил сильный мороз – и линии электропередачи не выдержали, пообрывались, вода в трубах замерзла, а крыша моего маленького беленького угрожающе трещала. Вечером погас свет – не было электроэнергии. Это было бы даже очень романтично – вечер при керосиновой лампе! – если бы не тот факт, что я отапливаю наши две комнаты при помощи электрообогревателя. Буквально в течение часа в доме стало прохладно, потом – холодно, а потом – ужасно холодно. Я попыталась обогреть хотя бы кухню с помощью газовой горелки, но под утро кончился газ в баллоне. Романтичного в этом было мало – а вот холод был страшный! У меня на полочке сметана замерзла – вот как холодно было!
Чтобы как-то дожить до семи утра, я влезла в ванну, наполнив ее горячей водой – в водонагревателе оставалась. Разогрелась – и закопалась под все имеющиеся в доме одеяла и покрывала. Разумеется, не в ночной рубашке – я была в одежде, в куртке, в перчатках и в шапке. Только валенок не хватало для полноты картины.
Как-то дотянула до утра.
Еще никогда в жизни я с таким рвением не бежала на работу.
Туда, в офис, где есть центральное отопление! Где можно вскипятить воды и залить кипятком бульонный кубик! Где можно приложить к батарее окоченевшие руки и согреть их! Где можно снять пальто и рукавички! То есть, Кроха моя, туда, где есть цивилизация.
Но меня ожидало глубокое разочарование: Воля тоже пала жертвой первой и неожиданной атаки зимы.
Не было электроэнергии. Не было не только теплой – никакой воды (а значит – какой чай?). Не было отопления.
Анджей объявил эвакуацию – попросту отправил нас по домам.
Ха-ха. По домам.
Когда я наконец с трудом добралась до вокзала, хотя передвигаться по засыпанной снегом Варшаве было практически невозможно, оказалось, что электрички не ходят. Можно было идти пешком – или дожидаться оттепели.
Я решила остановиться на третьем варианте и дочапала до Мокотова. К Изке. У нее были в наличии все признаки цивилизации – включая Интернет.
– Ой, это ты! Здорово! – обрадовалась при виде Эвы подруга. – Ух какая ты замороженная! Там что, зима?! – Она расхохоталась собственной шутке, хотя у Эвы в это утро чувство юмора замерзло, как та сметана на полочке. – Давай я тебе сделаю горячего чаю, суп поставлю греться – ты же, наверное, голодная, а потом мы с тобой порыскаем по сайтам знакомств.
– Изка, пощади! – тяжело вздохнула Эва.
Когда бы она ни приходила к подруге в гости, все всегда заканчивалось одинаково: та тут же без труда находила для нее мужчину. Иза вообще очень ответственно подходила к этой задаче: она имела доступ к Эвиному аккаунту на сайте «Симпатия» и от ее имени вела переписку с потенциальными принцами.
– Ты уже в последний раз нарыла одного. Королевича. Стефан Плюй, кажется? Я запомнила. Который гены искал…
– Ты придираешься, – возразила с кухни Иза. – Одна ласточка весны не делает.
– Да ласточка бы себе крылья сейчас отморозила, – буркнула Эва, глядя в окно. Разумеется – а как же иначе! – начался снегопад. – Я никогда не смогу вернуться домой. Мои собаки примерзнут к будке, а Тося – к миске с «вискасом».
– Я давно не заглядывала в твой аккаунт, знаешь – сама была занята, – Иза поставила на столик чашки с чаем и тарелку с бутербродами. – О, смотри-ка, сколько желающих…
Они склонились над экраном ноутбука.
– Слушай, чего эти старые пердуны мне пишут?! – удивилась Эва, глядя на потенциальных претендентов на ее руку и сердце. – Ты что, не указала возрастной ценз? Я же не ищу себе отца или сына! – Ей было тридцать два, а возраст кандидатов зашкаливал за пятьдесят. Правда, откликнулись еще пара подростков.
– Указала, – скривилась Иза. – Но ты же знаешь мужчин. У них совершенно отсутствует самокритика. Они вроде и читать умеют, но вот с пониманием написанного у них проблема. Для этих старых пердунов предмет гордости завести себе любовницу лет двадцати, а лучше – еще моложе… а подростки, наоборот, мечтают о сексе с матерью – они в тебе видят как бы свою мать, ведь они же не могут набраться храбрости и обратиться с таким предложением к собственной ма…
– Иза, прекрати! Это извращение! Даже слышать не хоч