Через полчаса долгих безуспешных попыток удалось остановить процесс мутации и некроза тканей. Пораженные части были удалены, а часть органов блокирована в непроницаемые сферы для дальнейшей реконструкции. Специалистам предстояла большая работа по расшифровке и изучению новой нано- и биоугрозы.
Мальчик с отсутствующими руками и кожным покровом выше груди производил гнетущее впечатление.
– Похоже, это новый образец синтетических вирусов, – вздохнула Елена Васильевна. – Надеюсь, за пару месяцев управимся. Как у вас с загруженностью, Николай Иванович?
Бородач на виртуальном экране с минуту помолчал, а потом сказал:
– Я смогу выделить под ваши цели восьмую и одиннадцатую лаборатории, но, боюсь, только после двадцатого числа, загруженность у нас большая. Два ЧП на Енисее.
– Да, конечно.
«А сейчас ты будешь спать, и тебе будут сниться хорошие сны», – ласково и успокаивающе, будто пациент мог ее слышать, мысленно сказала Елена Васильевна, взглянув в последний раз на маленького мальчика, и развернулась к выходу. И тут ее взгляд споткнулся о сидящего брата. Сидел он… на воздухе, по крайней мере, под ним ничего не было. Глаза его были прикрыты, но почему-то Елена Васильевна была уверена, что он не спит. Она легонько дотронулась до его плеча.
– Да-да… Сейчас, еще пару минуток, тут сложно… – совершенно не сонным голосом, скорее просто рассеянно, ответил Колька.
Елена Васильевна вздохнула, огляделась. Увидела в углу комнаты стул, непонятно как оказавшийся в боксе, – здесь ему совсем не место, но сейчас это было хорошо. Она перенесла его поближе к капсуле с пострадавшим мальчиком (все время лечения она провела на ногах) и устало села. Мальчик спал. Только сейчас на Елену Васильевну накатило. К сожалению, она не успела уйти и уединиться. Она всегда тяжело переживала проблемы больных, особенно детей, но обычно держала себя в руках и только ночью, вернувшись домой, отпускала чувства. Пружина распрямлялась, и до сих пор порой она могла проплакать полночи. А сейчас вот что-то расслабилась и не сдержалась – по лицу потекли слезы. Елена уперлась лбом в прозрачный корпус капсулы и стала глубоко дышать, пытаясь взять себя в руки.
Кто-то погладил ее по голове. Колька, конечно. Елена Васильевна поймала его руку и прижалась к ладони брата лицом. Стало легче. Да и вообще тоска вдруг куда-то стала утекать, слезы высохли, и настроение быстро вернулось в норму. Орлова удивилась.
– Ты такими переживаниями себя в могилу сведешь раньше времени. – Брат погладил ее другой рукой по волосам. – Все будет хорошо.
Елена Васильевна посмотрела на брата и поразилась. Брат, прищурившись, смотрел на мальчика в боксе, и лицо его вовсе не выражало всепрощение и доброту.
Женщина вздохнула:
– Конечно, все будет хорошо. Мы справимся, не в первый раз замужем. – Она даже попыталась пошутить, но неудачно. Мысленно поморщившись, Елена Васильевна сказала: – По сути, ничего экстраординарного. Главное, вовремя перехватить инициативу. Меняются типы синтетических вирусов, бактерий, боевых нанитов, но в целом, как я сказала, вопрос в скорости реагирования на проблему. Да, тяжело бывает, бывают и смертельные случаи, но бороться со всем этим можно. – Она встретилась взглядом с братом и замолчала.
– Не успокаивай ни меня, ни себя, – попросил он. – Хотя нет, себя можешь, а меня не надо. У меня своя мораль в этом плане. Можно сказать, что я асоциален, так как руководствуюсь не нормами общественной морали, а собственным мнением. Я сам себе являюсь и судьей, и палачом. И у меня достаточно возможностей поддерживать этот статус-кво в отношении себя. – Брат как-то криво улыбнулся, но Елене Васильевне было не до смеха. Ее по-настоящему испугали эти слова. – Но ты не переживай. Это не так страшно, как может показаться. Мои принципы основываются не на букве закона или религиозных постулатах типа «не убий», а на духе закона. Не убий просто так, ради удовольствия, но убий врага и не мучайся после этого. Ибо если этого не сделаешь ты, то сделает он – убьет тебя, твою семью и нассыт на твою могилу, если она у тебя еще будет. А то и плюнет на твой труп и пойдет дальше. Меня это не устраивает. Поэтому не беспокойся. – Брат снова улыбнулся, но уже не так страшно. – Все будет хорошо. Скажи, – он вдруг переменил тему, – что это вообще было? Что-то с войны осталось?
– Да нет, – вздохнула Елена Васильевна. – Это подходит под определение террористического акта. Во всяком случае, под такой категорией, как жертва террористического акта, он поступил сюда.
– А смысл? В смысле почему одного человека, да еще и пацана?
Елена Васильевна пожала плечами:
– Может, потому, что его отец – министр иностранных дел?
– И он как раз сейчас сюда несется по коридору, – продолжил ее мысль Николай.
Елена Васильевна подключилась к внешним датчикам – и точно: спереди и сзади охрана, а в середине чуть ли не бегом, иногда подталкивая переднего телохрана рукой, вызывая его недовольство, двигался министр иностранных дел Кедров Виктор Сергеевич.
Клиника регенеративной медицины
Открылась дверь. По протоколу в нее влетел первый телохранитель и быстро просканировал присутствующих. УНИК показал, что женщина – врач, а вот на второго человека ничего нет, кроме разрешающей подписи присутствующего врача. И это во внутренней охранной базе, включающей в себя кроме обычных жителей не только местный криминал, но и некоторых международных террористов и бандитов! Поэтому первое правило: как минимум заблокировать неизвестного от необдуманных поступков. Так как никакой другой опасности (ни человеческой, ни технологической, ни биологической – за исключением центральной капсулы с больным) не наблюдалось, телохранитель мягко проскользнул к неизвестному и попытался оттеснить его в угол комнаты. Вроде бы двигался как положено, но как-то так получилось, что его ноги сами обогнули стоящего человека, в глазах на мгновение поплыло, и он сам оказался в том углу, куда стремился оттеснить неизвестного. А тот, как ни странно, остался стоять на своем месте, с интересом наблюдая за передвижениями присутствующих.
Резко развернувшись, телохранитель, все еще не чувствуя опасности такого уровня, при которой необходимо применять оружие, снова попытался заблокировать неизвестного и снова вдруг оказался не там, где хотел, а именно у открытой двери, в которую заглядывали недовольный Кедров и второй телохран.
– Уверен, Лен, что этот человек был финалистом танцевального конкурса. Красиво двигается. – Незнакомец слегка улыбнулся, а сидящая тут доктор неожиданно прыснула в ладонь.
Отодвигая замершего и покрасневшего телохранителя, в комнату вошел министр.
– Отставить, – тихо сказал он. Оглядел присутствующих. Остановил взгляд на Орловой, которая невольно встала. – Сын там? – Он кивнул на капсулу.
Елена Васильевна Орлова
– Да. – Елена Васильевна чуть отошла в сторону.
Министр подошел к капсуле и остановился. Лицо его ничего не выражало. Вот он поднял руку и дотронулся до стекла. Рука заметно дрогнула.
– Он выживет? – наконец спросил Кедров.
– Разумеется, Виктор Сергеевич, – уверенно ответила Орлова. – Прогноз весьма благоприятный. Думаю, через месяц мальчик уже будет здоров, а через пару месяцев – готов к выписке.
Минуты три министр стоял и смотрел на сына, о чем-то думая. Неожиданно он повернулся к Николаю:
– А вы кто?
Брат как-то небрежно смахнул вроде как пылинку с беджика, на котором, собственно, и было написано кто он, но сообщил:
– Консультант.
– В какой области? – все так же спокойно спросил министр, но взгляда от Николая не отвел.
– В области экстренной нетрадиционной реанимации.
Елена Васильевна с удивлением посмотрела на брата. Это заметил министр и мягко уточнил:
– Кажется, присутствующий здесь врач не совсем в курсе?
– Вы просто прервали наш консилиум на самом интересном месте, – глядя куда-то вдаль, ответил Николай. – Я как раз собирался поделиться опытом с уважаемой Еленой Васильевной, когда вы неожиданно решили порадовать нас танцами своих телохранителей.
У глаз министра появились мелкие, почти незаметные морщинки. А телохранитель, вошедший первым, снова покраснел.
– Не возражаете, если я поприсутствую на вашем консилиуме? – Последнее слово он слегка иронично выделил. – Все-таки вопрос касается моего сына.
Николай будто только этого и ждал, буркнул: «Без проблем» и повернулся к Елене Васильевне. И, кажется, уже забыл о присутствующих:
– Лен, иди сюда. – Он подошел к капсуле и ткнул пальцем в стекло прямо напротив солнечного сплетения лежащего там мальчика.
С пальца брата скатилась… ну, капля ртути, наверное, так это выглядело. Потом еще одна… О том, что это не ртуть, Орлова догадалась почти сразу, просто смысла в ней не было. Кроме того, эта «ртуть» быстро застыла в виде пятиконечной звезды. Точнее, в виде плоской медали или большой монеты с пятью лапками, на которых она стояла. На каждой лапке была нарисована пиктограмма, да и в центре что-то такое было.
– Так. Дотронься до центра.
Елена Васильевна послушно это сделала, и вдруг оттуда, куда она ткнула, вверх вырвался голубой луч… Остановился над головой и раскрылся куполом вокруг них. Министр остался внутри с ними, а телохранители оказались снаружи. На полупрозрачных сводах стали появляться… разные «срезы» организма мальчика, созданные разными методами, как стало понятно чуть позже. Кое-где появились надписи, стрелки и прочая, пока непонятная информация. Чем-то напоминало экран медицинского искина с соответствующей информацией, но здесь это все выглядело иначе.
Брат же стал ходить по кругу, иногда останавливаясь у какой-нибудь надписи или графика, объясняя происходящее:
– Здесь мы видим информацию, собранную специальным медицинским инфосервером о состоянии больного. Это, – Николай ткнул в один из «срезов», – энергетическая картинка. Как видим, энергетика перепутана, некоторые каналы просто отсутствуют, а обрезки образуют нестандартные замыкания, ведущие к сбоям регенеративной функции организма. Дальше. Здесь мы видим все микроорганизмы в т