Они спокойно уселись на пол, кто-то даже лег, не обращая внимания на сгустившееся вокруг них напряжение. По сторонам они больше не смотрели и молчали. Прикрыли глаза и просидели/пролежали в своих позах до ужина. Медитировали что ли?
Ага, так я называла прием той слизи, что его нам заменяла. Давали ее дважды в день. Просто прикатывали тележку со стаканчиками, и она объезжала всех по кругу. Кто зазевался, оставался голодным.
И раньше никто не устраивал никаких подстав, все терпеливо ждали своей очереди. За подъем с места во время кормления нас наказывали. А тут, я заметила, что девочки как-то подозрительно активизировались. Что-то будет? Стало тревожно.
Тележка двинулась по обычному маршруту. Сначала все было как всегда. Тихо и мирно разбирали стаканчики, которые нужно было опустошить достаточно быстро. Они размягчались и рассыпались в наших руках уже спустя пару минут.
Вот тележка поравнялась с нами. Я нахмурилась. Стаканчиков было меньше чем обычно. Посмотрела по сторонам. Девушки быстро передавали друг другу порции, но кто-то еще сидел с двумя в руках. Что они задумали?
Мы с Дианой быстро схватили свой рацион. Дальше тележка двинулась мимо еще одной группы и потом уже должна была подъехать к новеньким. Они вроде как и проснулись уже, наблюдали спокойно за ее движением и ждали как остальные. Но что-то пошло не так.
Последняя группа перед ними похватала свои стаканчики, прихватила еще несколько, а вот те, что предназначались для инопланетянок, они просто смахнули, перевернули на поднос, разлив содержимое. И вроде как случайно, охая и ахая при этом. Но глазки мстительно блестели.
Вот… дуры! Нашли кому мстить.
До новеньких доехал только один одиноко стоящий стаканчик. Они переглянулись. Одна из краснокожих девушек взяла его и осторожно отпила глоток, передала своей соседке и так по кругу. Они ничего не сказали и не возмутились. Просто молча разделили свой скудный паек.
А эти диверсантки гребанные еще и хихикали глядя на это. Вот точно мозги совсем отшибло.
И почему-то на меня такая злость напала. С детства не терплю, когда всей толпой на кого-то нападают, особенно если исподтишка. Подло и грязно!
Я решительно поднялась с места и двинулась к группе инопланетянок. Тележка уже укатила, так что было можно. Подошла и протянула ближайшей свой стакан. Не знаю уж, как и них там принято.
Вокруг образовалась гулкая тишина. Шепотки стихли. Я почувствовала спиной колкие неприязненные взгляды.
Глава 4
Синекожая несколько секунд изучала мою протянутую руку. Потом медленно приняла стакан и второй ладонью коснулась своего лба. Это она так благодарит? Не важно. Мне было все равно. Я сделала то, что посчитала нужным, кивнула ей и вернулась на свое место.
Диана шокировано покачала головой, но молча поделилась со мной своей порцией.
А ночью, вернее, в тот промежуток, что нам отводили для сна и тушили свет в отсеке, у инопланетянок что-то случилось. Какой-то конфликт или что-то еще. Потому-что когда все проснулись, одна из них сидела отдельно от своей группы и те, делали вид, что ее не замечают. А по ее виду еще было понятно, что она явно себя плохо чувствует.
Что у них там произошло?
За завтраком провокаций больше не было. И слава Богу! Было, конечно, подозрение, что и мне мстить начнут, но обошлось. Или потому что теперь тележку сопровождал один из зваров и бдительно смотрел, чтобы все брали только по одному стакану.
Перед больной пленницей он просто поставил его на пол. Она даже руки не смогла поднять. Смотрела отстраненно и не двигалась. И я еще пыталась себя уговорить, что мне нет дела до чужой, но ноги уже сами выпрямились и отправились в ее сторону. Я подхватила стаканчик и присела перед ней на корточки. Ее голубая кожа заметно побледнела и дышала она тяжело. Почему звары ее не лечат? Или им все равно?
Про то, что это может быть какая-то заразная болезнь, старалась не думать. Ну, помру раньше, может и к лучшему. У меня внезапно начал прорезаться черный юмор.
Я приставила край стаканчика ко рту инопланетянки. Она открыла глаза, и мне показалось, в них мелькнуло удивление. Сделала два больших глотка и закашлялась. Потом вдруг схватила мое запястье сухой горячей ладонью.
- Храл-ла ос, - прохрипела она.
- Ос, ос… Пей давай, он скоро утилизируется, - проворчала я.
Она допила, опять ладонь ко лбу приложила и обессиленно откинулась на пол, закрыв глаза.
Я упрямо накормила ее и ужином. Ну, никак мне не хотелось допустить здесь чью-то смерть. Свою вполне, а вот чужую видеть не хотелось.
Ночью меня разбудил хриплый надрывный кашель. Я наощупь подползла к своей подопечной.
Положила руку ей на лоб. Она просто горела!
Твою ж инопланетную мать! Зараза!
Она дернулась и захрипела еще сильнее.
Я кусала губы и понимала, что ничего не могу для нее сделать. Звать зваров на помощь бесполезно. Еще и накажут. Всех. А мне потом еще тут оставаться неизвестно сколько. Уже косые взгляды ловлю целый день, и Диана резко отстранилась, перешла к другой группе девушек.
А пленнице становилось все хуже. Я упрямо сидела рядом и гладила ее по плечу. Больше ничего для нее сделать не могла. Злые бессильные слезы выступили на глазах.
Вдруг она что-то быстро забормотала, я прислушалась. Она снова закашлялась и выплюнула что-то себе на ладонь.
Тут моя интуиция просто взвыла, и мне резко захотелось отодвинуться подальше, но я не успела. Инопланетянка сделала быстрое неожиданное движение рукой, и ее пальцы сжались на моей голой шее.
Ее ладонь была обжигающе горячей, а вот то, что она прижимала к моей коже - холоднее льда. Дикий контраст!
Я дернулась, попробовала освободиться, но даже закричать не получилось. Меня словно парализовало.
Хриплый сбивчивый шепот незнакомого языка. Ее пальцы сильнее сдавливают мое горло. Она задушить меня хочет? Но я не ощущаю нехватки воздуха. Ледышка в ее руках постепенно теплеет, или это моя кожа привыкает. Мне становится жутко. Какой-то странный ритуал. А вдруг она вселиться сейчас в мое тело?
Вот дура, я сердобольная! Помогала тут этой сумасшедшей!
Хватка на моей шее ослабела, и голос тоже стих. Пальцы соскользнули, и я услышала протяжный хрип, а потом тяжелый выдох.
Отскочила в панике и быстро ощупала себя. Я вроде я. Ничего не изменилось. Потерла шею. Немного саднило в том месте, где она за нее хваталась. Все. Больше не буду лезть не в свое дело. Ну их этих инопланетян с непонятной мне логикой.
Я шустро отползла назад и постаралась выкинуть из головы ночное происшествие.
А утром вместо завтрака нас ошарашил приход целой толпы зваров. С поводками в руках. Нас куда-то поведут? Уже? Часть пленниц забилась в истерике и их успокоили привычным способом.
Я бросила взгляд в сторону больной чужачки, она так и лежала на боку, отвернувшись к стене и не двигаясь. К ней подошел один из зваров, провел сканером и равнодушно отошел. Ее соплеменницы также не проявили никакой заинтересованности. Молча поднялись и направились к выходу.
Я поняла, что она умерла.
Твари! Как же я ненавижу тут все! Как же хочется хоть немного справедливости для этих уродов!
Злость закипела во мне, но тут же ошпаренно смолкла, едва я увидела, к чему она привела. На коже стали проступать какие-то темные пятна и ногти почернели. Я сглотнула и затравленно огляделась по сторонам. Никто не заметил? Неужели та инопланетянка все же заразила меня чем-то?
Времени на эти размышления у меня не оставалось. Звар пристегнул поводок и дернул в сторону выхода. Похоже, наш час икс настал.
В этот раз немногие шли спокойно. Все понимали, что там, куда нас ведут, что-то изменится. Продадут нас или все же отправят на опыты. Не важно. Главное – мы больше не вернемся в то помещение, где провели последние дни.
Мы пришли… в лабораторию. Худшие подозрения начинали сбываться. Белые стерильные стены, и потолок, и даже пол, а посередине десяток пузатых капсул, к которым нас начали подталкивать в порядке очереди. Причем очередь выбирали не мы.
Первую партию обработали достаточно быстро. Мы с затаенным страхом наблюдали за тем, как всех тщательно пристегивают ремнями на горизонтальном ложе, как закрывается крышка. А потом слышали истошные крики изнутри. Они были приглушены, но все равно хотелось зажать ладонями уши, такая волна ужаса накатила.
Крышки открылись спустя несколько бесконечно долгих минут. Девушек достали и погрузили на низкие каталки. Они все были без сознания. Следующих отправили инопланетянок. У них все продлилось намного дольше, но без криков и это почему-то напугало еще сильнее.
Их тоже доставали в полуобморочном состоянии. Веки подрагивали, а конечности тряслись.
Никто не шел сам.
Настала моя очередь. Меня резко дернули за поводок и наградили слабым разрядом на всякий случай. Кто-то начал кричать и вырываться. Сложно было вести себя после такой демонстрации по-прежнему.
Я теперь завидовала первым. Они хоть не знали, на что шли. Я начала отсчитывать секунды про себя. Десять – мне зафиксировали ноги, девять – руки и грудь, восемь – закрепили ошейник, семь –сняли браслет с руки. Шесть – накрыли кольцом голову и грубо вставили в рот загубник. Не хотели, чтобы мы снова кричали?
Пять – крышка медленно закрылась, четыре – пауза, слышу свое тяжелое дыхание, три – пространство начал заполнять какой-то холодный гель. Я задергалась в своих путах, замычала. Страх сковал разум, но счет в голове продолжался. Два – гель накрыл меня полностью, и я рефлекторно задержала дыхание, один - сильный болевой разряд по всей коже, от неожиданности я заглатываю холодную противную слизь. Она везде и в носу, и в горле. Мне нечем дышать. А тело прошивает новыми вспышками боли. Особенно мощная взрывается в голове. Потом еще одна. Мне словно разрушают черепную коробку изнутри. Понимаю теперь, почему они так кричали… Это просто нестерпимо, нестерпимо больно!
И вот когда мне уже казалось, что я сейчас отправлюсь в спасительную темноту, мне неожиданно стало легче. Точно теплая успокаивающая волна прошла по телу и боль ушла. Я выдохнула, но мышцы так и не расслабила. Ждала подвоха. Почему я еще в сознании? Остальных доставали совсем полуживыми…