Все эти бывшие одноклассники очень оперативно сообщались между собой, и любые свежие слухи разносились между ними со скоростью ветра. Едва я перестала ходить на работу, как тут же получила эсэмэску от Сидзуки:
– Привет, 1000 лет ♪ Встретила в ТЦ твою маман ☆ Говорит, ты щас без работы? Я тоже из фирмы ушла, теперь на полставки! ～ ♪ По вторникам отдыхаю. Заглянешь на ланч?
И хотя мне совсем не хотелось тратить свои «каникулы» на посиделки, пришлось через силу ответить:
– Вау, давненько! Отличная мысль ～ ♪ За мной тортик ☆
С раннего детства я привыкла, почти не задумываясь, копировать эмодзи[28] тех, c кем переписываюсь по телефону. Сидзука, слава богу, картинками не злоупотребляет, просто обожает звёздочки и музыкальные знаки, так что я в переписке с нею пользуюсь точно такими же. Особого смысла в этих значках я, конечно, не нахожу, но всё же они помогают выстраивать диалоги так, чтобы мои ответы не звучали чересчур напряжно или, наоборот, слишком пусто и безразлично, – и в целом снижают вероятность того, что собеседник «на том конце» ощутит дискомфорт.
Сидзука живёт в огромном небоскрёбе совсем недалеко от меня. Старшие школы и вузы у нас были разные, и мы надолго потеряли друг друга, но шесть лет назад она вышла замуж, вернулась в родные места – и теперь снова, как в детстве, то и дело выходит на связь.
Сама же я не из тех, кто собирает вокруг себя много друзей. И хотя иногда отвечаю Сидзуке не очень охотно, уже от того, что она не забывает меня, испытываю облегчение. Без её «вторжений» из внешнего мира мы с мужем, боюсь, давно бы уже оторвались от реальности.
Поэтому мы быстренько договорились встретиться в ближайший вторник, и уже послезавтра я звонила в дверь её квартиры, держа в руке тортик из привокзального универмага.
Вероятно, уже после свадьбы она стала краситься сильнее обычного, но по большому счёту не изменилась – и встретила меня своей обычной детской улыбкой.
– О, Нацуки! С ума сойти, сколько лет… Ну заходи скорей!
Да, теперь моя подруга школьных лет выглядела ещё привлекательнее, чем в детстве. Приняв мой тортик, она провела меня в гостиную.
В гостиной я увидела кроватку, а в кроватке – младенца, которого Сидзука произвела на свет. С тех пор, приходя к ней в гости, я каждый раз представляю себе «комнату шелкопрядов» в Акисине – и ребёночка Сидзуки, спящего в одном ряду с остальными личинками. А также чьи-то огромные невидимые руки, что выкладывают нас всех, одного за другим, на этот бесконечный конвейер.
– Ну как ты теперь? Рассказывай!
– Да, в общем, всё как всегда. Пока новую подработку ищу. Хотелось бы, конечно, ближе к дому…
– Вот это правильно! Скоро ведь и о ребёнке придётся подумать, верно? Главное – работу подыскивай без сверхурочных. Иначе совмещать её с домашними хлопотами не выйдет. Ещё и родить не успеешь, а уже будешь выжата как лимон!
– Ну в нашей семье домашние хлопоты лежат на обоих…
Когда я рассказала, что мы даже бельё стираем раздельно, Сидзука только вздохнула.
– Как здорово! Значит, твой муж всё-таки старается тебе помогать?
– Ну, наверное…
Мы с мужем живём по строго установленным правилам: каждый из нас убирает свою комнату сам, а помещения общего пользования – кухню, туалет, ванную – моет после себя до идеального состояния в течение суток. А поскольку едим мы, как правило, по отдельности, то и посуду друг за другом не моем, и мусор не выносим. Правда, насчёт времени пришлось договориться не сразу. Поначалу мы сошлись на двенадцатичасовом дедлайне, но в такие жёсткие рамки я не укладывалась – уж слишком люблю сразу после еды завалиться спать.
Возможно, будь у нас дети, всё было бы как-нибудь иначе. Но лично мне кажется, для жизни вдвоём эти правила очень просты, и выполнять их нам обоим удаётся неплохо. Даже Сидзука, похоже, завидует нам белой завистью.
– Наверно, из твоего мужа получился бы классный папа?
– Ха-ха-ха!..
Не зная, куда убежать от пытливого взгляда подруги, я машинально убираю платок с коленей и прикрываю им низ живота.
Ненавязчиво, словно бы между прочим, Сидзука то и дело пытается выяснить, беременна я или нет. Каждый раз, когда я выбираю чай без кофеина или отказываюсь от алкоголя, она не упускает случая уточнить:
– Ну да, ну да… Пока сама не уверена – никому ни словечка, так ведь?
Чтобы развеять её иллюзии насчёт моей беременности, я попросила налить мне ещё эспрессо. Разочарованно вздохнув, она взяла мою чашку и поплелась на кухню.
– Может, я немного забегаю вперёд, но… если что, ты мне сразу говори! Нормальные ясли, приличную больницу – всё это нужно искать заранее. Такая информация на дороге не валяется!
– Спасибо, но… мы пока не планируем.
– Что, серьёзно? Я, конечно, другим семейным парам не советчица, но с родами лучше не затягивать! – защебетала она с ангельской улыбкой. – Между прочим, одна моя знакомая, которая лечится от бесплодия, расхваливает свою больницу на все лады. Если интересно, я спрошу у неё! Ты, кстати, ещё не в курсе про новые китайские травки?
При всех своих переменах в одном малышка Сидзука не изменилась ни капли. Подрасти-то она подросла, но всё так же, как в детстве, верит в справедливость Большого Мира. И, даже выполняя роль женщины, она хочет оставаться всё той же образцовой отличницей, сияя звездой над миром, который жестоко и методично выжимает её как лимон.
Настало время забирать из садика старшего сына. Сидзука достала из кроватки малыша, посадила себе за спину. На улицу мы вышли вместе – и я, попрощавшись, вернулась домой. Отчего-то навалилась усталость. Не заглядывая на кухню, я сразу прошла к себе в спальню и растянулась на кровати.
Странно, думала я. От чего же я так устала? Не от ланча же с тортиком у подруги по соседству…
Решив переодеться, я с трудом встала. Подошла к гардеробу, открыла дверцу.
В глаза тут же бросилась небольшая жестяная коробка. Когда я была маленькой, дядюшка Тэруёси нашёл её в амбаре и подарил мне.
Рассеянно стянув с себя платье, я потянулась к коробке. Все эти годы я хранила в ней три предмета: почерневший трупик Пьюта, пожелтевшую Обручальную Клятву и проволочное колечко.
– Попихамбопия… – тихонько выдохнула я.
И тут мне почудилось, что колечко еле заметно сверкнуло – так, будто отозвалось на моё заклинание.
После всего, что мы натворили с Юу, моя жизнь перевернулась вверх дном.
Папа, и прежде не особо общительный, перестал разговаривать со мной вообще. Мама с сестрой поочерёдно меня караулили. Даже когда я поступила в вуз, а потом вышла на работу, меня не выпускали из дому без надзора. А когда я заявила, что зарабатываю на жизнь сама и хотела бы жить отдельно, мне было тут же отказано.
– Кто знает, на что ты способна, если оставить тебя одну… – сказал папа, не глядя на меня. – Мой долг – следить за тем, чтобы ты не опозорила фамилию Сасамото!
Мой тюремный срок, похоже, заканчиваться не собирался, и они по-прежнему надеялись выточить из меня очередную деталь для своей чёртовой Фабрики.
Сама же я была уверена, что деталь из меня никудышная. Моё тело так и осталось сломанным, и, даже став взрослой, заниматься сексом я не могла.
А три года назад, весной, как только мне исполнился 31 год, я зарегистрировалась на сайте «Суринукэ́-дот-ком»[29]. Это было закрытое сообщество тех, кто хочет без какой-либо огласки заключить фиктивный брак, взять денег в долг, спланировать самоубийство или совершить что-нибудь ещё из длиннющего списка не одобряемых обществом действий.
Пробежав глазами по списку, я кликнула на «Фиктивный брак», проставила галочками свои условия – «Без секса», «Без детей», «Официальная регистрация» – и запустила поиск.
«Мужчина, 31 год, проживает в Токио, страдает от постоянной родительской слежки. Срочно ищет партнёршу для заключения брака. Проживание совместное, доходы и траты раздельные, спальни раздельные. Секс-активность исключена, физический контакт – не дальше рукопожатия, излишнее обнажение в местах общего пользования нежелательно».
Из всех мужчин, выдвигавших условие «Без секса», этот сразу заинтересовал меня тем, что и все прочие требования изложил настолько подробно. Раз уж я решила выскочить за мужика, которого и в глаза никогда не видела, – куда спокойней, если он и остальные свои «хотелки» объясняет конкретно и внятно. Я сразу же написала ему – и после двух-трёх посиделок в кафе мы с ним заключили брачный союз при полном согласии сторон.
Уже на первой встрече мой будущий муж рассказал мне, что он гетеросексуал, но лет до пятнадцати ему приходилось мыться в одной ванне с матерью, и с тех пор он не переносит вида женского тела. И хотя сексуальное желание испытывает, удовлетворяет его только по книжкам да комиксам. Подробностей я не спрашивала, но из его слов поняла, что отец у него нрава очень крутого, а то и жестокого. Женившись, сын получил бы идеальный предлог, чтобы съехать от родителей и избавиться от папашиной слежки, за что был бы очень мне благодарен.
Когда мы подали документы в ЗАГС, мои родители с сестрой ликовали так, что смотреть было жутковато. Закадычными друзьями нас с мужем боги не наградили, а с предками лишний раз пересекаться охоты не было, и церемонии мы решили не проводить. «Закажите хоть фото на память!» – настаивала сестра, но мы отказались.
У мужа, правда, был старший брат, но ладили эти братья примерно так же, как мы с сестрой. В целом атмосфера в обоих наших семействах была одинаково гадкой, что и помогало нам лучше понять друг друга.
После свадьбы я надеялась переехать от родных мест куда подальше, но, поддавшись-таки настойчивым просьбам родителей, а также из-за того, что снимать двушку в Токио было бы слишком дорого, мы в итоге и выбрали эту квартирку возле станции «Мирай Нью-Таун». Сестрица, правда, упорно советовала нам не снимать жильё, а купить квартиру в рассрочку. Но мы отказались и от этого.