– Слегка пересолен. Думаю, тебя лучше поедать с каким-нибудь соусом или приправой. Если мы все решим начать с тебя – обещаю помолиться над твоим мясом!
– Дальше пробуйте меня, – предложила я.
Осторожно, с опаской муж укусил меня за ногу.
– Ты горькая! – тут же сказал он. – Видно, даже попихамбопиане бывают совершенно разными на вкус…
Юу откусил немного от своего плеча, укушенного мной, а затем с озадаченным видом лизнул ранку у меня на ноге.
– Хм-м. Отдаёшь железом. Слишком уж ты… кровавая.
Оторвавшись от меня, он укусил моего мужа за указательный палец.
– Ну и как я тебе? – спросил муж.
– Сладковатый.
– Ты серьёзно?!
Заинтригованные, мы продолжили дегустацию, комментируя каждый новый укус.
– Ну вот, я опять голодна! Видимо, земляноидом надолго сыт не будешь…
Муж сокрушённо вздохнул.
– Никак не могу решить, кто из вас вкусней…
– Тогда… может, попробовать у каждого что-нибудь ещё?
И мы стали обгладывать друг у друга что только можно: бёдра и спины, пятки и подбородки. Мой желудок просто ревел от голода, а Юу с мужем казались одинаково вкусны.
Вскоре одного лишь внешнего вкуса показалось нам недостаточно, и наши зубы и языки запросились друг другу в нутро.
– С тех пор как мы здесь, я частенько думаю… – бормотал муж, пока я отгрызала ему правое веко. – А может, на этой планете и нет ни одного настоящего земляноида? Может, изначально мы все попихамбопиане, но только мы трое каким-то чудом избежали прошивки мозгов? И на самом деле земляноиды – это просто иллюзия, которую разработали на Попихамбопии, чтобы их потомки смогли выжить в других мирах?
Обгладывая ему локоть, Юу одобрительно хмыкнул.
– Наверно, ты прав… Вот почему никто не явится нас спасать. Они просто очнулись от своей иллюзии, просканировали нас Глазом Пришельца – и поняли, что «спасать» нас от самих себя было бы слишком иррационально…
Мне страсть как хотелось вклиниться в разговор любимых мужчин, но я была слишком занята их поеданием. И представляла, как они, должно быть, вкусны с белоснежным рисом. Теперь, когда мой рот стал обратно моим, мне хватало и одного языка, чтобы наслаждаться их сладостью, солёностью, терпкостью и пересоленностью на всю катушку.
– О? – невольно вскрикнула я. – Моё ухо?
– А что с ним? – отозвался муж. – Оно тоже вкусное?
Ничего не ответив, я вонзила зубы в чью-то ляжку, которая маячила у меня перед глазами.
Моё давным-давно неисправное правое ухо вернулось в строй. Неожиданно в нём раздался оглушительный взрыв – и электрическая цикада, что зудела там все эти двадцать три года, исчезла бесследно. А само это ухо стало различать звуки этого мира гораздо громче и отчётливей, чем обычно.
Первым, что оно различило, были звуки нашего пира. Бесконечное чавканье, от которого дрожала и извивалась барабанная перепонка, заползало в мою голову и устраивалось там поуютней.
– Выживать… чего бы это ни стоило… – прошептала я еле слышно. Но эти слова, рассыпавшись мягким эхом, ласкали мою перепонку уже медленно и спокойно.
В этот день всё моё тело стало опять моим.
За окном пошёл снег. Белая ледяная крошка падала из Открытого Космоса и плясала снаружи, отражая пламя свечей в гостиной.
Я думала о шелкопрядах. О том, как должен выглядеть этот мир, если мириады бабочек вдруг поднимутся в воздух и, стряхивая с крылышек остатки своих коконов, ринутся вон из комнаты, в которой их выводили[33].
А снег всё падал и падал с бездонно-чёрного неба, заливая землю девственной белизной. За его густой пеленой было не разглядеть уже ничего живого, и только звуки нескончаемого застолья, не обрываясь и не дробясь, расплывались чавкающим эхом в дрожащем пламени свечей.
А потом – никто не знает когда – началось Время Света.
Я проснулась от запаха земляноидов. И, выплывая из странного наваждения, разлепила глаза.
Моя щека покоилась на тёплой подушке из чьих-то волос[34]. Рассеянно покосившись на татами, я разглядела в сумраке чей-то обглоданный палец. И вспомнила, что посасывала его перед сном, но затем он выпал у меня изо рта и откатился в сторону. Этот палец блестел от моей слюны и всё ещё пах земляноидом. Протянув руку, я подобрала его, снова сунула в рот. И, неспешно посасывая своё лакомство, ощупала взглядом гостиную.
Хотя окна и двери мы всегда закрывали, чтобы уберечься от снега и холода, странный сквозняк, прилетев непонятно откуда, взъерошил мне волосы. И принёс с собой ещё один запах, характерный для всех земляноидов: сладковатый дух кабана, вымоченного в молоке, но всё ещё отдающего зверем.
– Попихамбопия?
Осторожно поднявшись, я обернулась на этот запах. Сквозь бумажные дверцы-сёдзи пробивалось сияние – голубоватое и тусклое, как отражённый снег.
Моя лодыжка наткнулась на Пьюта. Я схватила его и прижала к груди. Мой старый друг трансформировал свою внешность и выглядел совсем не так, как прежде. Теперь из него торчали во все стороны чёрные, серые и белые волосы земляноидов.
И тут мои ноги уловили слабую вибрацию. А правое ухо различило еле слышный скрип половицы. Я наклонилась. Моя рука нащупала чью-то ногу. Я схватила её за икру и потрясла что есть силы.
– Томоя?! – испуганно прошептала я.
Мой костлявый муж лежал на боку, защищая руками неестественно вздутый живот. В ответ на мою тряску он шевельнулся и приоткрыл глаза.
Оглядевшись вокруг, я догадалась, что он заснул, так и не доев суп из чьей-то руки, который мы приготовили уже в самый разгар застолья. Осторожно, стараясь не расплескать ни капли бесценной еды, я переставила его миску на стойку от телевизора – и окликнула второе существо, валявшееся неподалёку от мужа.
– Юу?!
Живот у Юу раздуло ещё сильней, чем у мужа. Тонкая кожа, под которой проступало каждое рёбрышко, теперь обтягивала это пузо, как барабан.
– Попихамбопия… – отозвался он на нашем с ним языке и протёр глаза.
И тут половицы заскрипели уже на весь дом. Послышались чьи-то шаги, дом завибрировал, а запах мочёного кабана стал на порядок сильнее.
Юу с мужем наконец-то оторвались от пола. Мы сели посреди гостиной втроём, прижавшись спиной к спине. Я обнимала Пьюта, а Юу с мужем защищали руками свои вздутые животы.
– Кья-я-я-а-а-а-а-а-а-а-а-а!
Что это за звук, я поняла не сразу. И лишь через несколько секунд сообразила. Это был клич земляноидов.
Двери с грохотом раздвинулись, и на пороге гостиной появилась моя сестра. Завидев нашу троицу, она издала всё тот же протяжный зов.
– Кья-я-я-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а-а!!!
За её спиной показалась мать. И они завизжали снова – вдвое выше и в сто раз пронзительней. Послышался топот десятков ног, и на их истошные вопли в гостиную сбежались другие земляноиды.
Несколько фигур в оранжевых робах сгрудились за материной спиной. Судя по их одеяниям, это были земляноиды, выполнявшие роль спасателей.
– Земляноиды… – пробормотала я.
Земляноиды-спасатели оглядели нашу троицу с ног до головы, дружно хрюкнули – и как по команде прижали ко ртам ладони.
– Вы люди?! – выдавил наконец земляноид-самец, продолжая таращиться на нас.
Мы переглянулись.
– Попихамбопия?
– Попихамбопия!
Поглаживая живот правой рукой, Юу заговорил с ним на чистом земляноидном языке.
– Мы представители планеты Попихамбопия. Вы тоже, не так ли?
Изо рта самца от испуга вытекала какая-то жидкость, но я не разобрала, что именно – то ли слюна, то ли желудочный сок.
– Что у вас… с животами?! – просипел другой самец рядом с первым.
– Мы все трое беременны, – ответил мой муж, поддерживая свой живот обеими руками так, чтобы все его поняли.
Земляноиды затряслись и с побледневшими лицами попятились к выходу.
– Главное, не волнуйтесь! – сказал им Юу. – Эта новая форма себя уже поселилась у вас внутри. Просто сейчас она спит и пока незаметна со стороны… Но скоро ею будет инфицирован каждый. Вот увидите!
Он успокаивал их как мог, и на губах его сияла радушная улыбка.
– Завтра нас станет больше. А послезавтра – ещё больше…
Он объяснял им всё вежливо и доходчиво. Но земляноиды почему-то не хотели его слушать. А один из них истошно блевал.
И тогда Юу обернулся.
– Ну что? – сказал он нам. – Выходим наружу? Будущее ждёт нас!
Мы с мужем дружно кивнули.
Поддерживая друг друга всеми возможными конечностями, наша троица попихамбопиан встала на ноги. Сияние Времени Света, отразившись от свежего снега, затекло снаружи в наш звездолёт. Взявшись за руки, плечом к плечу, мы ступили на планету земляноидов.
А земляноиды, будто приветствуя нас, всё кричали за нашей спиной, и их отчаянный вопль разносился по этой планете, сотрясая леса, до самых дальних её уголков.