– Ты забрал? – осведомилась Даша нетерпеливо.
– Дом полон книг, бумаг, газет. Никакой электроники нет, даже телевизора.
– Нет, я не поняла, почему ты деньги не взял?! Ты же их нашёл! Значит, они наши!
– Я пересмотрел всё. Он любил примитивные кроссворды и головоломки. В кабинете их целая стопка, все разгаданные.
– Макс, не тяни, – попросил Хабаров.
– Один из сборников головоломок был обнаружен не в кабинете, а на холодильнике. Сверху на нём стоял павлин. – Макс достал из рюкзака растрёпанную книженцию дрянной жёлтой бумаги с круглым отпечатком, по всей видимости от павлина, и перелистал. – Здесь тоже кроссворды и головоломки, но разгаданы они не все. Я убеждён, что именно здесь Цветаев оставил нам сообщение.
Группа смотрела на него, все молчали. Макс Шейнерман любил эффектные выступления, Даша от него научилась.
– Я сделал такой вывод, когда обнаружил вот это.
Он кинул брошюрку на стол, перевернул хлипкую страницу.
– Это кроссворд, он весь разгадан. Здесь читаем: «Добытчик и прибыльщик», уроженец Сольвычегодска, покоритель Даурских земель». И ответ по вертикали: Хабаров.
– Ерофей Павлович, – нисколько не удивился Хабаров Алексей Ильич. – Пётр Сергеевич знал, что в случае нештатной ситуации к делу подключат нашу группу. Уговор был именно такой.
– Следовательно, в этой книге есть нечто адресованное нам. Расшифровкой планирую заняться сегодня.
– Возможно, это займёт время, – подала голос Джахан. – Наверняка шифр нетривиальный.
– Или очень простой, – возразил Макс. – Этот ваш Пётр Сергеевич был оригинал.
– Наш, – поправил Хабаров, Макс промолчал. Джахан подала ему кофе и вновь с ногами забралась в кресло.
– Поверхностный осмотр библиотеки ничего не дал, – сказал Хабаров. – Я там ещё покопаюсь. Но по всей видимости, меня вели, и достаточно профессионально, я ничего не заметил. Вряд ли из Москвы, скорее всего, приняли уже здесь, в Тамбове.
– С чего ты взял?…
Хабаров достал из кармана пулю и аккуратно положил на стол рядом с расписной пиалой.
– Выстрелов было два. Стрелял человек на мотоцикле.
Даша двумя пальцами взяла пулю, изучила со всех сторон и передала Максу.
– Пуля как пуля, – сказала она, и Хабаров усмехнулся.
– Получается, они всё ещё здесь. – Макс вернул пулю на стол. – Что это может значить? Не нашли то, что искали? Продолжают искать?
– В библиотеке полно гражданских, – подала голос Джахан.
– Я знаю.
– Наш противник может туда вернуться. Особенно если ты продолжишь там работать.
– Что ты предлагаешь?
Они все помолчали, обдумывая информацию.
– Характеристика пули, – проговорила Даша задумчиво. – И ещё мотоцикл. Немцы на байках путешествуют на юг России, живут в этой гостинице. Я поняла и ускорюсь, Лёш.
– Вот именно.
Хабаров допил чай и посидел немного, проверяя себя. Кажется, всё?.. Больше говорить не о чем?..
Как ему хотелось… ещё побыть с ними!.. Посмотреть на Джахан. Послушать Дашкины рассказы. Сыграть с Максом в шахматы – когда-то они играли в шахматы!
Он поднялся и забрал со стола пулю.
– Штатно встречаемся вечером, – сказал сухо. – На экстренный случай связь как обычно.
Вышел и неслышно прикрыл за собой дверь. Оставшиеся помолчали.
– Я не поняла, он изменился? – спросила Даша наконец. – Или не изменился?
– Если за ним следили из Москвы, дело плохо, – сказал Макс Шейнерман. – Мы не успеем.
– Не болтай, – отрезала Джахан. – У нас есть дело, мы должны его сделать.
– Ну конечно, – пробормотал Макс. – Ты же святее папы римского, как это я забыл!..
Он подобрал с пола свой рюкзак, закинул за плечо и на прощание улыбнулся Даше.
Она прищурилась на солнце, посмотрела по сторонам – улица была неспешная, купеческая, тамбовская и очень ей нравилась, – нацепила на нос тёмные очки и полезла в рюкзак.
– Всё выше, и выше, и выше, – напевала она себе под нос, – стремим мы полёт наших птиц…
– Вам помочь? – спросили откуда-то сбоку, и на неё легла тень.
Даша задрала голову и посмотрела. Рядом стоял гостиничный администратор Никита, маленький милый зайчик, и вид у него был сконфуженный.
– Здра-асти, – протянула Даша. – Сколько сейчас времени в Токио?
Зайчик немного дрогнул.
– Почему вы слоняетесь по улице без дела? Разве вы не должны гореть на работе? – продолжала Даша.
– Сегодня не моя смена, – буркнул Никита.
Дёрнул его чёрт подойти! Знал же, что добром не кончится, и всё-таки полез!..
Даша вытащила из рюкзака непонятный металлический рельс и сунула Никите в руки – довольно тяжёлый. За рельсом последовала узкая платформа на колёсиках, странная штука!.. Красавица застегнула опустевший рюкзак и пристроила его на плечо.
– Держите!.. Крепче держите!
Сухой щелчок, рывок, рельса прилажена к платформе, открыты резиновые уши, и – оп-ля! – получился самокат!
Даша в разные стороны повела головой так, чтобы разметавшиеся платиновые волосы уж точно весь день не давали бы покоя маленькому славному зайчику, вскочила на самокат и покатила.
Никита – будь оно всё проклято! – припустился следом за ней.
Даша отталкивалась ножкой и слегка повиливала передним колесом. Волосы развевались.
– Прикольная штука, – говорила Даша на ходу. – Кул! Мы все вскоре бросим наши «Мерседесы» и станем передвигаться только на великах и самокатах!
– Все – это кто? – пропыхтел рядом Никита. Он старался не отставать.
– Москвичи! Ты что, не в теме? У нас теперь сплошные велосипедные дорожки и ограничения движения! Мне нравится! Да всем нравится, кто в центре живёт! Замкадыши бузят, и всякие тёти Маши из Бирюлёва, которые на «Логанах» паршивых в центр прутся, а нам по приколу!..
Даша соскочила с самоката и деловито подёргала резиновые ручки-уши.
– Немного заедают, – объяснила она, оглядела взмокшего Никиту и спросила: – А ты на велике или на байке?
Никита, счастливый обладатель новенькой «Лады-Приоры», купленной в кредит, не нашёлся что ответить.
– Не, ну байк тоже клёво, но где на нём ездить? По «трёшке» или по МКАДу себе дороже! И по трассе тоже не в кайф, то дождь, то пылища! Хотя у нас в компании есть чел, тру байкер, без дураков. Он по Европе катается! Полицейским прикурить даёт!
– У нас в отеле тоже байкеры живут, – сообщил доверчивый маленький зайчик, обрадовавшись, что может столичный разговор поддержать, – из Германии на Чёрное море едут. Вот у них агрегаты!..
– Да наверняка старьё какое-нибудь!.. Они теперь в Европе все бедные, кризис же.
Никита подумал, что не отказался бы от такой бедности, как у этих немцев, путешествующих на байках к Чёрному морю!.. От их мотоциклов, курток, ботинок и комнат в лучшем отеле города! Он даже слегка обиделся за них.
– Ничего они не бедные, – сказал он и насупился. – Неделю с лишним живут и съезжать не собираются!.. Механик при них на «минивэне»! Байки на мойку гонял, на сервис!..
– Ты так говоришь, как будто их сто, этих байков! – фыркнула Даша. – Или десять!
– Два, но я тебе говорю – крутые!
– Может, дадут покататься? Или сами покатают?
…Тебе-то точно дадут, подумал Никита, и покатают, и ещё с собой на море пригласят, а мне-то ничего не светит!..
«Минивэн», подумала Даша, живут больше недели. Интересно.
– А чего они так долго тут торчат, в вашем Тамбове? Где Тамбов, а где море?
– Может, им нравится.
Даша обидно засмеялась, опять повела волосами и распорядилась:
– Ты меня с ними познакомишь. Йес? Или ты работаешь сутки через восемь?
– Завтра я работаю, – пробурчал Никита и поклялся себе, что ни с кем столичную штучку-сучку знакомить не станет и вообще больше в её сторону не взглянет никогда.
Даша вскочила на самокат, сделала вокруг Никиты круг, сказала:
– Покедос! – помахала ручкой и покатила. На брусчатке самокат слегка потряхивало, тряска отдавала в локоть.
…После ранения этот локоть в лубках она ненавидела. Лубки означали, что она больше не сможет работать – никогда. Почему-то совсем скверно становилось часов в двенадцать дня. Она неотступно думала, что сослуживцы «в поле» на работе, а она здесь, в больнице, – из-за какого-то проклятого локтя!.. От ненависти она выла, зубами грызла и рвала гипс, и однажды военврач, застав Дашу, заорал, что комиссует её за психопатство.
Всё обошлось, она осталась на службе, но локоть, который в любой момент может подвести, и его нужно уговаривать, чтоб не подвёл, время от времени напоминал ей о собственном слабодушии – как сейчас, – и она покатила ещё быстрее, чтобы в который раз доказать себе, что ей наплевать и она может не обращать на такие мелочи, как боль, никакого внимания.
Павел Лемешев по кличке Паша-Суета жил в особняке на улице Максима Горького – вроде бы исторический центр славного Тамбова, а вроде бы уже и загород. Точный адрес Даша, разумеется, знала, но ей хотелось себя проверить. Она была уверена, что дом местного авторитета узнает и без всякого адреса.
Напевая себе под нос про стальные руки-крылья и пламенный мотор, Даша катила по улице. Редкие прохожие провожали её глазами и даже восклицаниями вроде «Ты гляди, гляди!» – не все в Тамбове были в курсе столичных увлечений, и взрослая барышня на детской штуковине вызывала насмешливое недоумение. Даша понимала, что привлекает внимание, для этого всё и задумывалось.
Дома на улице Максима Горького были в основном одно-и двухэтажные, некоторые ухоженные, чистенькие, подновлённые, другие совсем запущенные, покосившиеся, как будто трухлявые. Время от времени попадались особняки в новорусском вкусе – ворота с орлами на столбах, дом непременно красного кирпича с колоннами и арками, перед домом стоянка на несколько машиномест, всё культурно. Даша особняки проезжала – не то, не то.
Наконец по правую руку начался подходящий забор – бесконечный, как Великая Китайская стена, с квадратными выступами, похожими на сторожевые башни, на каждой башне камера. Ворота чугунные, литые, изнутри заделанные листовым железом, рядом Калиточка с начищенной кнопкой домофона.