Значит, обслуживание по полной программе.
…Вот интересно, а разве Вероника сейчас не должна сидеть у постели любимого, подавать ему чай, читать вслух и менять повязку? Или у этих так не принято? Подстрелили – да и шут с ним, авось поправится как-нибудь!..
…Даже замороженная до состояния камня Джо сидела возле раненого Хабарова, и все об этом знали!.. Все знали, что она – рядом с ним, и никто не спрашивал, кто сегодня около него дежурит. Все знали, что дежурит Джахан, всегда.
…Даша никому и никогда не позволила бы сидеть возле себя, особенно после ранения. Ни за что на свете! Ранение – это ошибка, недосмотр, непрофессионализм! Она ненавидела себя, когда попадала в передряги. И слабость свою ненавидела! Эту слабость никто не должен наблюдать, особенно вблизи.
…Наверное, Хабарова его слабость не волновала. Даша никогда не слышала, чтобы он попросил Джо уйти. Впрочем, мужчины устроены совсем иначе, даже самые лучшие, самые умные и сильные. Им нужно, чтобы их жалели, окружали заботой, спрашивали, где болит. Чтобы утирали со лба пот и смотрели встревоженными глазами.
Даша никогда и ни на кого не смотрела «встревоженными глазами»!..
Она сделала ещё один круг на самокате, причалила к кабриолету, сердито пнула его ногой – так чтобы охранник из салона непременно увидел, – поднялась по ступеням и втащила за собой самокат.
– Хай, – сказала она охраннику, выскочившему на улицу и, очевидно, собиравшемуся её прогнать. – Хау ар ю? Файн? Отлично. Прими, милый, агрегат и поставь так, чтоб я его видела.
И она сунула ему резиновые уши-ручки. Охранник растерялся и принял самокат.
По-особенному ставя ноги, Даша подошла к стойке, облокотилась и сделала скучное лицо.
– Ну, я не записывалась, конечно, – выговорила она в лицо девушке, поднявшейся навстречу. – Но вам всё равно делать нечего, да-а?.. Значит, мне маникюр, только ничего не трогать, просто лаком покрыть и чуть-чуть массажик, да-а?.. И укладку. Ну, просто помыть волосы и посушить, вы справитесь. Да-а?.. Я вот там сяду, у окна. Да-а?..
Она обошла подругу Паши, плюхнулась в соседнее кресло, пристроила на стеклянный подзеркальник рюкзак, откинула голову и громко приказала принести кофе, капуччино, разумеется.
Вероника смотрела на неё, вытаращив глаза, и обе мастерицы тоже недоуменно смотрели.
– О, – сказала Даша, поворачиваясь в кресле. – А я вас знаю! Видела! В нашей гостиничке! Точно?
Вероника надменно пожала плечами и отвернулась.
Но не тут-то было!..
– Да бросьте, я вас видела! Точно! Ну, когда ко мне гопота пристала! Помните?
– Ну, помню, – процедила Вероника. – И что?
– И всё, – весело сказала Даша. – Тут можно маникюр-то сделать? Или лучше не связываться?
– Вообще-то, – возмутилась Вероника, – это лучший салон в городе. Мы работаем только на французских препаратах, я сама их привожу.
– Да ладно, – восхитилась Даша. – Это чего, твой салон, что ли? Нет, правда твой?
Вероника кивнула величественно. Даша пришла в полный и окончательный восторг – она все свои роли играла с удовольствием и от души.
Через десять минут они пили капуччино, болтали, смеялись, а четыре мастерицы трудились над ними не покладая рук.
Даша была уверена, что Паша-Суета ни словом не обмолвился ни подельникам, ни любимой, что случилось во дворе его цитадели в момент нападения. Да и те, кто там был, болтать вряд ли станут!.. Болтать в таких случаях себе дороже. С этой стороны она ни о чём не волновалась.
Даша поведала Веронике, что приехала работать, писать картины «из русской жизни» – «а дело ни с места, вообрази! Во-первых, мне скучно, во-вторых, лень, а в-третьих, лень и скучно!» Хорошо хоть сегодня встретила нормального человека, Веронику то есть.
– Мне нужны впечатления, понимаешь? Я же художник! А какие тут впечатления?! Ну, солянка в ресторане вкусная, а ещё что? В библиотеку, что ли, записаться?
– Я записана, – кокетливо сказала Вероника. – Вот тебе крест! Не веришь?
Даша покатилась со смеху, так что мастерице пришлось спешно отдёрнуть щипчики, которыми она нежно обрабатывала Дашины пальчики.
– А что? У нас книжные так себе, новинки редко привозят, а в библиотеке всегда новенькое есть! Я детективчики люблю. И романы любовные! Особенно любовные! Мне иногда кажется, там всё прямо про меня написано, вот как с натуры! И чувства! Главное – чувства!..
– Да ну. – Даша махнула рукой, и мастерице опять пришлось продемонстрировать чудеса ловкости. – Главное, деньги. Я лично так считаю. На фиг они нужны, чувства, когда денег нет!..
– Это точно, – согласилась Вероника. – Но вот я без чувств не могу. Мне нужно, чтоб меня любили, на руках чтоб носили! И внимание нужно. Я без внимания вяну, ну, просто вяну, как цветок без воды!..
…А ты не переигрываешь, цветок без воды?.. Или это никакая не игра, а самая настоящая правда Вероникиной жизни?..
Даша смотрела на неё недоверчиво, а Вероника продолжала:
– Нет, конечно, для жизни нужно богатого выбирать! Чтоб обеспечивал!.. На бедного горбатиться придётся, да ещё, не дай бог, дети какие-нибудь!.. Что за жизнь? Нет, нам, красивым девочкам, надо, чтоб за нами ухаживали, чтоб денежки давали, чтоб на курортик свозили. Красоту ведь долго можно поддерживать, правильно я говорю? Сейчас это всё доступно, пластика любая, хоть какая! Ты себе чего-нибудь делала?
Даша моментально придумала, что делала нос и грудь. Вероника осмотрела Дашины нос и грудь и удовлетворённо кивнула.
– Я тоже грудь делала. – И она горделиво повела туда-сюда плечами. Сделанная грудь заколыхалась. – В Москву ездила, к светиле. И щёки подтягивала, чтоб скулы проявились. Видишь, проявились? Ну, зубы, конечно. С зубами просто пипец, замучилась. Это такая канитель – зубы делать! Зато сейчас, глянь какие!..
И Вероника осклабилась. Даша оценила зубы. Они были роскошные, фарфоровые, сияющие белизной, как новая сантехника.
– Я долго молодой быть собираюсь. – Вероника приняла у мастерицы руку, подвинулась к зеркалу, посмотрела на себя близко-близко и пальчиками потянула кожу к вискам. – Ни одной морщиночки нету!.. Для того чтоб кожа сияла, надо долго спать. Я так люблю поспать!.. Полдня могу, а могу и до вечера! И никаких отрицательных эмоций. Это я себе давно такой график установила – чтоб никаких расстройств. Чтоб только позитив! Негатив весь отметаю!..
– Это точно, – поддержала Даша. – Я фильмы грустные никогда не смотрю, и книги, где несчастья описаны, тоже не читаю.
– Во-во!.. – обрадовалась собеседница. – Только про любовь! И про розы! Вот она просыпается утром в своей чудесной постельке, а у изголовья букет вот такой! – Вероника показала какой огромный у изголовья букет. – А под подушкой колечко.
– С бриллиантом, – мечтательно подсказала Даша.
– Вот с таким! – И Вероника с восторгом показала, с каким огромным бриллиантом. – И он ей кофе в постель несёт на серебряном подносе, а потом секс!.. Вот всё-таки в кино так показывать не умеют, в книжках лучше описывают!.. Наши вообще не умеют кино снимать и пишут плохо. Как нашу книжку станешь читать, так там обязательно – бац, и какая-нибудь проблема, ну, прям подстава, как нарочно, хоть не открывай! А в американских так всё красиво придумано, так хорошо!.. И всё как будто с натуры списано.
…Не может она быть такой дурой. Она подруга авторитета, а это место, без сомнения, и выгодное, и тучное, но хлопотное, ненадёжное, беспокойное! Что-то здесь не так.
…Или Даша просто отстала от жизни?..
– Пойдём вместе в библиотеку, – предложила она. – Ты меня запишешь и скажешь, чтоб мне тоже американские книжки давали, как тебе! Я здесь ещё долго буду торчать, а делать нечего, только читать!
– Если хочешь, пойдём, – откликнулась Вероника. – Они прямо мои на тебя перепишут, чтоб не сдавать.
– А то совсем заняться мне нечем, – продолжала Даша. – На сегодня придумала развлечение, а что потом делать, ва-аще не знаю!
– А сегодня что?
– Поеду посмотрю, как ваши байкеры тусуются, – сказала Даша и засмеялась. – Меня один тип навёл, говорит – прикольные они!..
Мастерица прошелестела, что нужно помыть голову, Вероника поднялась, держась за зеркальный столик, и засеменила по блестящей плитке – каблуки очень мешали ей ходить. Даша проводила её глазами и в зеркале помахала рукой, когда Вероника зачем-то оглянулась.
– Мы вам тоже голову помоем, – нежно проворковала Дашина мастерица. – У нас отличные шампуни, Вероника Анатольевна из Парижа привозит, все клиентки умирают, просто умирают!..
…Плохо дело, подумала Даша с мрачным сарказмом. Ещё и клиентки умирают!..
У Вероники в сумочке зазвонил мобильный, и через секунду за ним прибежала администраторша, видимо, так было положено. Привычно покопавшись, она выхватила телефон и спросила у Дашиных хлопотуний:
– Голову моют?
Телефон надрывался, Даша косилась на него недовольно.
Получив утвердительный ответ, администраторша умчалась. Даша закрыла глаза. Ей очень нравилась возня с волосами, она сразу начинала засыпать, расслабленно мурлыкать и подставлять разные места, чтоб ещё почесали.
Вероника вернулась в белом тюрбане на голове, бросила в сумку телефон, потянулась и сказала:
– Как хорошо!.. Вот люблю я всякие позиции комфорта! Сейчас пишут, что обязательно нужно себя из комфортабельности вытаскивать, а я никогда не вытаскиваю! Вот мне хорошо – и хорошо!..
– Я тебя понимаю, – вздохнула Даша.
Они расстались почти подругами. Даша обещала звонить, а Вероника – придумать «культурную программу» и поводить Дашу по «злачными местам», не выходя из «зоны комфортабельности»!
Стаскивая самокат с мраморных ступеней, Даша призналась себе, что немного сбита с толку.
Хабаров рассматривал листки, исписанные химическими формулами. Он плохо разбирался в химии, но кое-что понимал. Дяди Сашин пёс, поначалу спрятавшийся от него за голландскую печку, вышел из угла и теперь задумчиво чесался посреди истоптанного ковра, стучал лапой.